Уважаемые коллеги!

Научная конференция, для участия в которой мы все собрались, по-священа 80-летию Томского областного краеведческого музея. Откры-тие конференции проходит в конференцзале старейшего университета Сибири. Уже это свидетельствует о значимости музейной деятельности в развитии науки, образования, исторической памяти. Особую значи-мость нашей конференции придает тот факт, что параллельно с ней проходит заседание Научного совета музеев Сибири. Это позволяет на-деяться, что работа конференции будет плодотворной и значимой. 
В последние годы развитие музейного дела характеризуется своеобраз-ным бумом, ростом внимания к музеям во всем мире. Сибирь в данном слу-чае не исключение. Историческая роль Сибири в развитии евразийской ци-вилизации, полиэтничность и другие факторы привели к тому, что в Сибири роль музеев особо велика. Музеи в Сибири создавались как центры сохране-ния исторической, социальной памяти, образования, просвещения. Музей как явление использует все каналы формирования общественного сознания, ис-торического сознания в частности. Триединая функция музея – сохранение, исследование, представление музейного предмета – делает музеи одним из главных звеньев сохранения культурно-исторического наследия. 
Несколько слов о музейном деле в Томской области. Прежде всего следует сказать, что Томск – город университетский. И первыми музеями в Томске были университетские. Нет необходимости раскрывать причины высочайшей научной значимости фондов, хранящихся в этих музеях. Как правило, сборы экспедиции, пополнявшие фонды музея, проводились под руководством или с участием крупнейших ученых. Через музеи прошли тысячи и тысячи специалистов различных отраслей знания. И эта тради-ция подготовки кадров на базе музеев жива до сих пор. Сейчас в Томской области всего более 160 музеев: государственных, муниципальных, ве-домственных, общественных и т.д. Накоплен огромный опыт взаимодей-ствия музеев по вертикали и по горизонтали, опыт взаимодействия музеев с вузами, с советом ректоров вузов города Томска. 
Научная значимость коллекций, хранящихся в музеях, многофунк-циональная значимость экспозиций, создаваемых в музеях, позволяют почувствовать, преемственность исторического процесса, особенности взаимоотношений в системе человек – общество – природа. 
Богатства, хранящиеся в музеях, большая информативность музейных фондов и экспозиций, необычайно активная и эффективная, особенно в последнее десятилетие, издательская деятельность поставили  музеи в центр внимания научного сообщества. Свидетельство тому участие многих музеев, Сибири в том числе, в крупных исследовательских проектах. Дос-таточно сказать, что только Томский областной краеведческий музей за последние 4 года выполнил шесть грантов по фонду Сороса – Институт "Открытое общество", 4 гранта Российского гуманитарного научного фон-да и 2 гранта по президентским программам. Нам представляется, что есть необходимые условия: научно-информационная база, высококвалифициро-ванные кадры, опыт выполнения проектов – для разработки программы междисциплинарных исследований по теме "Музеи Сибири и мировая культура". Думается, что выполнение такой задачи, во-первых, по силам музейному сообществу Сибири, а во-вторых, послужит новым импульсом для развития и консолидации самого музейного дела в Сибири. 
Хотелось бы отметить еще следующее. Близится 400-летний юбилей города Томска и, внимание многих руководителей города, области об-ращается на крупные культурно-исторические  объекты, в том числе и музеи. Так, 5 ноября 2001 г. состоялось заседание оргкомитета по под-готовке города Томска к юбилею, на котором рассматривался вопрос о подготовке областного краеведческого музея к юбилею города. Руково-дил заседанием губернатор Томской области В.М. Кресс. В ходе заседа-ния губернатор определил основные направления работы ведомств и служб администрации и самого музея на предстоящие два года. 
Очень хочется надеяться, что к юбилею города Томский областной краеведческий музей порадует жителей города и области и гостей но-выми экспозициями, новыми изданиями, новыми коллекциями. 
Позвольте еще раз пожелать всем участникам конференции  успеш-ной плодотворной работы, поблагодарить ректорат Томского госуни-верситета за поддержку, помощь в организации и активное участие в работе конференции. Словами особой признательности обращаемся к руководству Московского общественного научного фонда – президент Андрей Вадимович Кортунов.
Поблагодарить руководство комитета по культуре и туризму админи-страции Томской области и конечно же сотрудников областного краевед-ческого музея, 80-летний юбилей которого собрал нас всех вместе. 

Э.И. Черняк, директор Томского областного краеведческого музея, 
административный директор Межрегионального инсти-тута общественных наук Томского госуниверситета
 СОВРЕМЕННЫЙ МУЗЕЙ И ЕГО РОЛЬ 
В НАУЧНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ
 

МУЗЕОЛОГИЯ КАК МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОЕ ЗНАНИЕ
С.И. Сотникова
Музейный силуэт современной культуры необычайно многолик и чутко фиксирует в себе все особенности социокультурной ситуации современного общества.
История становления и развития музея знаменовалась неуклонным освоением им новых областей социальной практики, причем каждый случай освоения новой области социальной жизни порождал новый его тип или вид, обогащая историческую типологию музеев. Кроме того, появление новых видов музеев способствовало периодическому пере-смотру сложившихся представлений об этом социокультурном институ-те. Нередко существенной корректировке подвергались базовые для данной науки понятия: памятник, наследие, музейный предмет, музей-ный фонд и др. Для большинства случаев была характерна тенденция к более широкой трактовке этих категорий.
Эволюция музея вносила изменения и в приемы музеефикации, а также в характер музейной коммуникации. В целом новации в социаль-ной миссии музея и программах ее реализации способствовали обога-щению инструментария музейной науки, постепенному изменению ее структуры и состава, а также места музееведения в познании.
История бытования музея, назначение, облик, направления деятель-ности свидетельствуют о тесной связи общей концепции музея с куль-турной парадигмой эпохи. Так, первые кунсткамеры, дворцовые и “папские” собрания были ориентированы на раритеты Высокой культу-ры, что вполне отвечало общей парадигме эпохи Возрождения. Ориен-тир на античность как эталон государственного устройства, экономики и культуры способствовал формированию в культуре Возрождения представления о наследии, или достоянии. В общем контексте эпохи музей осмысливается в этот период как сокровищница высоких образ-цов духовной жизни, адресованная светской и духовной элите. Сло-жившиеся в это время коллекции живописи, скульптуры, предметов декоративно-прикладного искусства составили фундамент будущих одноименных (профильных) музеев. Потребность сохранения и предъ-явления (экспонирования) публике (даже узкому кругу лиц) коллекций способствовала возникновению первых опытов систематизации, а также практики создания разнообразных форм организации хранения и пре-зентации различных видов памятников (коллекций). Так, раритеты при-роды (диковинки) концентрируются в различных кабинетах или натур-камерах. Собрания предметов декоративно-прикладного характера со-средоточиваются в кунсткамерах. Коллекции живописи и скульптуры получают известность соответственно как пинакотеки и глиптотеки. В презентации предметов живописи и скульптуры складываются такие формы организации материала как галерея и “античный сад”1. Практи-ческий опыт работы коллекционеров со своими собраниями подтолкнул к попытке определения “идеальной” коллекции. Так, относительно при-родного (естественно-исторического) собрания в 1565 г. фламандский доктор Самюэль ван Квекберг пишет, что идеальные коллекции должны представлять собой систематизированную классификацию всех мате-риалов, встречающихся в природе. Иными словами, возникает мысль о необходимости определенной полноты собрания и правил группировки материала. Однако до практического воплощения высказанной идеи прошло почти восемьдесят лет: в 1727 г. был издан первый общий спра-вочник, адресованный любителям-коллекционерам, вошедший в книгу Ф. Нейкеля “Музеография”, опубликованную в Лейпциге. В нем впер-вые были затронуты вопросы классификации, сохранения коллекций и источники их пополнения.
Таким образом, в эпоху Возрождения сложилось общее представле-ние о культурном наследии, ассоциируемом с раритетами Высокой культуры и природы; в практике работы с коллекциями наметилась чет-кая тенденция дифференциации форм хранения и презентации разных видов памятников. Кроме того, в этот начальный для истории музеев период предпринимаются попытки создания схем группировки коллек-ций. Музейная наука делала первые шаги как практическое ремесло, обеспечивающее хранение и презентацию коллекций.
Существенные изменения в социальной миссии музея происходят в эпоху Просвещения, с характерной для нее позитивистской парадигмой. Музейные собрания, и прежде всего естественно-исторического состава (“трех царств природы”), начинают рассматриваться в контексте нужд развивающегося рационального знания. К представлению о раритетах Высокой культуры эпоха Просвещения добавляет представление о “полезности” коллекций как фактографического материала для иссле-дований. “Раритеты природы” все более рассматриваются не как унику-мы, курьезы, а в контексте формирующихся областей предметного зна-ния. Возникающие кабинеты “натуралиев” при университетских кафед-рах естественной (или натуральной) истории представляли собой спе-цифические (естественные или “натуральные”) библиотеки, а сами экспо-наты – своеобразные источники для изучения, как правило, природных явлений и процессов. Бытование этих музеев заложило основы для возник-новения и развития не только вузовских (первоначально университетских), но и профильных (академических) музеев, связанных с различными об-ластями развивающегося предметного знания. Как известно, во второй половине XVIII – первой трети XIX в. вся наука была сосредоточена преимущественно в университетах, поэтому первые университетские музеи служили своеобразными полигонами для отработки взаимоотно-шений музея и науки. Так, именно к университетской науке восходит, например, первая практика целевого планируемого пополнения музея за счет экспедиционных и экскурсионных сборов, ставших впоследствии в академическом музее главным видом комплектования. В стенах универ-ситетов возникла также практика деления единого музейного собрания в соответствии с его назначением на научный (исследовательский), учебно-вспомогательный и экспозиционный, комплектующиеся на осно-ве разных принципов. Именно в университете, с его тесным содружест-вом науки и образования, начинает складываться общая схема взаимо-отношения науки и музея. Первоначально это воплотилось в создании и функционировании различных научных обществ, причем их иницииро-вали, создавали и зачастую возглавляли заведующие кафедрами, при которых (по университетскому уставу) существовали учебные музеи, или кабинеты. Например, именно на базе московского университета были образованы в XIX в. два научных общества ? МОИП (Московское общество испытателей природы) и ОЛЕАЭ (Общество любителей есте-ствознания антропологии и этнографии), игравшие определяющую роль в комплектовании учебного музея по заранее планируемой программе.
Дальнейшее развитие взаимоотношений науки и музея связано с возникновением профильных, предметно-ориентированных музеев. Как показала история их возникновения и бытования, именно в этих музеях сформировались основы теории и методики профильного (прикладно-го) музееведения. В практической их работе сложились культура науч-ного описания предметов, принципы и методы систематизации собра-ний, виды и формы комплектования. Организационное оформление профильных музеев как академических подразделений, полностью на-целенных на обслуживание науки, в России приходится на первую треть XIX в. С этого времени университетская наука постепенно (хотя и не полностью) перемещается в академический музей. В целом можно ска-зать, что состоявшийся в профильном музее опыт взаимодействия науки и музея был одинаково результативен для обеих сторон. Так, музеи дали предметному знанию основной фактографический фундамент; в свою очередь, наука (предметное знание) способствовала созданию норма-тивно-методических основ для главных направлений музейной деятель-ности. Именно в профильных музеях окончательно оформились пер-вичная структура музееведения и его статус как прикладной дисципли-ны, обслуживающей различные области предметного знания2. Адреса-том профильного музея был, как правило, исследователь-предметник. Как и в эпоху Возрождения, музей был ориентирован на элиту, только в данном случае – на исследователей, представителей развивающихся наук. Как известно, эти музеи обычно возглавляли крупные ученые, широко известные в мировой науке. Именно поэтому в начале XX сто-летия на базе профильных музеев сформировались многие академиче-ские институты, например зоологический, минералогический, палео-нтологический и др. Для истории многих наук, особенно естественно-исторического профиля, профильный музей послужил определенным этапом в становлении, развитии научной дисциплины и в организаци-онном ее оформлении. Университет (кафедра и при ней музей или каби-нет) – профильный академический музей – академический институт – вот те этапы, которые “прожили” многие науки, начиная со второй по-ловины XVIII в. и до первой трети XX столетия. Музееведение в рамках этой группы музеев как прикладная дисциплина имело ярко выражен-ный монодисциплинарнарный характер.
Накопленный университетскими музеями успешный опыт участия в реализации образовательных программ был востребован во второй по-ловине XIX в. в связи с проведением мер по реформированию школьно-го образования. Последнее возникло в европейских странах в связи с изменениями спроса на специалистов на рынке труда. В условиях ак-тивного развития промышленности возросла потребность в рядовых исполнителях, обладающих элементарными навыками и умениями об-ращения с техникой. В этих условиях программа школьной реформы была направлена на формирование основ начальной профессионализа-ции выпускника. Пионерами реформирования школьного образования стали Германия и Россия3. В рамках школьных программ получила раз-витие тенденция к “усилению предметного метода”, предполагающего освоение знаний и практических умений. Корректировка коснулась как содержания школьных программ, так и методов преподавания. Так, в школьных программах появляются новые предметы, а в приемах препо-давания – методы освоения материала, способствующие более глубоко-му усвоению материала и формированию навыков самостоятельной ра-боты. В их числе: экскурсии, лабораторные занятия, конструирование и изготовление школьниками учебных моделей (или их ремонт, модифи-кация) и пр. Интересно, что основная ставка во введении этих новаций делается на музей. Экскурсии школьников во время занятий сопровож-дались сбором и последующей обработкой естественных экспонатов. Занятия по точным наукам (предметам) предполагали проведение раз-личных лабораторных и практических занятий. В ходе работы по новым программам и методикам в школах начинают формироваться собствен-ные учебные предметно-ориентированные (в соответствии со школьной программой) коллекции, послужившие базой для возникновения школь-ного музея. Его концепция была полностью подчинена учебному про-цессу. Примерно полувековая деятельность этих музеев как учебных подразделений внесла существенный вклад в представление о музееве-дении как науке: школьный музей положил начало будущей трансфор-мации музееведения в междисциплинарное направление в познании. 
Первым симптомом формирования нового статуса музейного знания явилось зарождение (на базе практики школьных, а с начала XX в. и детских музеев) музейной педагогики – смежной дисциплины, обращен-ной к посетителю как ключевой фигуре в музейной коммуникации4. На-чало разработки теоретических основ этой дисциплины восходит к тру-дам немецких педагогов-реформаторов: Ф. Гансберга, Р. Гильдебрандта, Л. Гурлитта, А. Лихтварка, Г. Кершенштейнера и др. Первоначально музейная педагогика рассматривалась как дисциплина, обобщающая методы работы с подрастающим поколением, однако постепенно ее объект и предмет стали рассматриваться более широко. В настоящее время музейная педагогика занимается разработкой методов музейной коммуникации применительно к разным возрастным категориям, соци-альным стратам, профессиональным интересам, уровню знаний, склон-ностям и пр. Как дань прошлому, в современной литературе нередко бытуют понятия о музейной педагогике в узком (применительно к под-растающему поколению) и широком смысле. В арсенале музейной педа-гогики активно использовались методы наук антропологического цикла, в частности психологии и педагогики.
Изучение посетителя (вначале применительно к подрастающему по-колению) начинает осознаваться и складываться как самостоятельное направление музейной деятельности, а обеспечивающий его инструмен-тарий включает методы общественных наук. Монодисциплинарное му-зееведение получает первый симптом к преобразованию в междисцип-линарное направление.
Не менее важно, что музейная педагогика положила начало смеще-нию акцентов в деятельности музея с хранительской деятельности (не отменяя ее важности) на музейную коммуникацию. Более того, она сти-мулировала начало пересмотра представления о музейной профессии. Стало очевидным, что предметного знания недостаточно для успешного осуществления музеем образовательной функции. Кроме знания пред-мета, профильного коллекциям, необходимо умение его представить и интерпретировать применительно к особенностям аудитории. Так воз-ник посредник – музейный педагог, использующий в своем арсенале инструментарий общественных наук.
В XX столетии происходит дальнейшее возрастание интереса к ря-довому (случайному) посетителю, предпринимается попытка налажи-вания обратной связи (посетитель ? музей). Реакция посетителя начина-ет интересовать сотрудников музея, прежде всего как условие для со-вершенствования работы с ним. Симптоматично в этой связи появление еще в начале XX в. (1916 г.) работы Б. Джилмена, посвященной такой новой для музея проблеме, как “феномен музейной усталости”5. Инте-ресно, что изучение посетителя автор ставит в прямую связь с проекти-рованием, размещением и оформлением музейных витрин. В 20-е гг. XX столетия предпринимаются попытки создания «адресных” экспози-ций (Отто Нейрат, Австрия, Вена), а также способов их интерпретации. В конце 20-х – начале 30-х гг. американскими учеными и практиками (Эдвард Робинсон и Артур Мелтон) была выполнена серия классических исследований посетителя для определения спектра поведенческих мо-делей различных категорий посетителей. Кроме того, в 40-е гг. изуче-ние посетителя получает рефлексию в музейной практике в попытках совершенствования экспозиции, направленного на улучшение воспри-ятия посетителя (изучается влияние цвета, света, вводятся элементы “живых” демонстраций и пр.). В цикле исследований этого плана выде-ляются работы американского ученого Харриса Шеттела, получившие резонанс в последующей теории и практике. Х. Шеттел первым пред-ложил и практиковал создание макетов будущих экспозиций и апроби-ровал на них реакции посетителя для корректировки будущей экспози-ции музея6.
В конце 50-х – начале 60-х гг. канадские исследователи (П.С. Абби и Д.Ф. Камерон) проводят детальный анализ демографического состава посетителей в контексте особенностей восприятия ими различных му-зейных экспозиций. Накопленный практический опыт изучения различ-ных категорий посетителей методами социологии позволил ряду стран (прежде всего США и Канаде) приступить к формированию банков данных по разным категориям посетителей7. Набор вошедших в банки сведений о посетителе включал такие характеристики, как модели пове-дения индивидуальных посетителей и семей (склонности, “география” передвижения по залам и пр.); знания, приобретенные в музее; способ-ность сосредоточиться перед диалоговым устройством; критерии оцен-ки экспозиции и др.
Таким образом, использование методов социологии ознаменовало очередной (после музейной педагогики) шаг музейной науки в сторону ее “антропологизации”. В структуре прежнего музееведения начинает формироваться очередная смежная субдисциплина – музейная социоло-гия (за рубежом известная как “изучение посетителя).
Широкие социологические исследования посетителя существенно изменили структуру музейной коммуникации, которая стала трехсо-ставной. Так, кроме посетителя и музейных предметов, возникло новое звено – музейное управление. Оно представляет собой управленческую “реакцию” на изучение посетителя и предполагает планирование на перспективу музейной деятельности с учетом аудитории. (В настоящее время это направление все более оформляется как менеджмент в музей-ной деятельности.)
Смещение акцентов с хранения на коммуникацию сопровождалось новым “поворотом” в музейной теории: попыткой использования (в оп-тимизации отношений с посетителем) инструментария точных наук, в частности математической теории связи К. Шеннона (1949). В общеме-тодологическом плане коммуникационные представления были сформу-лированы канадским философом М. Мак-Люэном8. Рассмотрение музея с позиций коммуникационного подхода позволило существенно формали-зовать схему взаимоотношения музея и посетителя. В частности, стало возможным строить различные модели коммуникации для разных типов музеев, а также применительно к разным категориям посетителей в од-ном музее. Как известно, любой канал коммуникации предполагает соот-ветствующий “выход” на музейное управление (понимаемое в широком смысле как система реакций в направлениях музейной деятельности и наборе культурно-образовательных программ). Коммуникативный под-ход в музейной теории и практике способствовал изменению в характере общения музея с посетителем: монолог и соответствующая ему репро-дуктивная форма передачи знания предметника стала постепенно усту-пать место живому диалогу с посетителем как равноправным партнером. В рамках коммуникативного подхода пришлось существенно изменить и представление о критерии оценки эффективности работы музея. Рассмат-риваемая в прошлом, главным образом по посещаемости, эффективность работы музея стала включать учет реакции посетителя, а она определяет-ся лишь при условии диалога с ним.
Пристальный интерес к посетителю как главной фигуре музейной коммуникации ускорил процесс коренного пересмотра общей концепции музея как социального института. Новая концепция музея известна как антропологическая. Она знаменуется полным переориентированием музея с хранения и использования наследия на развитие личности, а следовательно, и общества в целом на основе культурной самоиденти-фикации. Справедливости ради отметим, что идеи такого “живого”, “полезного” для человека музея восходят к работам философа Н. Федо-рова, представителя “русского космизма”. Ученым предложен проект “идеального” музея, обращенного к любому (профану, по выражению Н. Федорова) человеку9. Н. Федоровым подмечена важнейшая гносео-логическая особенность музейного образа, связанная с возможностью совмещения (синтеза) в нем данных науки (рационального знания) и эмоционального (творческого чувственного) восприятия. В “зрелом” музее, подчеркивает философ, возможно создание целостного образа мира совместными усилиями разных наук (естественных и точных, обо-значаемых Федоровым собирательным понятием “астрономия” и гума-нитарных –“истории”), т.е. в неявной форме озвучена мысль о систем-ном образе мира, реализуемом на междисциплинарной основе. 
Отдельные попытки практической реализации идеи живого музея, “полезного” для рядового человека (общины), предпринимались в нача-ле XX в. в практике американских музеев. У истоков новаторского дви-жения за более активную социальную миссию музея стоял Джон Коттон Дана, основатель музея в Нью-арке, названного “музеем музейных экс-периментов”10. Д.К. Дана руководствуется понятием живого полезного музея, относя к ним те из американских музеев, которые обращены к общине, организуют ее досуг, осуществляют “визуальное” обучение и помогают человеку и обществу в целом (общине) лучше реализовать свои возможности. Деятельность обычных (традиционных) музеев Да-на оценивал негативно, полагая, что “это вовсе не музеи. Это – просто коллекции”.
Вместе с тем освоение идеи обновления музея в сторону более ак-тивной его социальной миссии (в частности, демократизации этого со-циального института) происходит во второй половине XX столетия и связано с изменением культурной парадигмы в послевоенной Европе, а также постколониальном мире. Произошедший после мировой войны существенный пересмотр системы ценностей привел к бурному разви-тию низовой (альтернативной) культуры, или культуры повседневности. По своей природе она напрямую связана с рядовым человеком, его жиз-нью, заботами, системой ценностей. В этих условиях стало существенно меняться представление и о культурном наследии, включившим, наряду с феноменами Высокой культуры и науки, реалии альтернативной им культуры повседневности. Обращение к рядовому человеку как лично-сти, его интересам и нуждам в музейной сфере нашло воплощение в зарождении движения за “новую музеологию”. Оно возникло в конце 60-х – начале 70-х гг. и проявилось в создании принципиально нового музея – антропологического музея, или экомузея. Практика и теорети-ческие итоги бытования “новой музеологии” были восприняты и тради-ционными типами музеев и имели глубокий резонанс в методологии, теории и методике музееведения. “Антропологизация” этой области познания “двигала” музейную науку к новым рубежам междисципли-нарного направления в познании. При этом в обозначении науки все более прописывается термин музеология вместо прежнего музееведения.
Напомним, что концепция экомузея родилась и была впервые во-площена во Франции Жоржем Анри Ривьером11. Автором впервые было дано общее определение экомузея как учреждения нового типа. Прежде всего, это адресный музей, обращенный к местному населению – общи-не. Он создает полноценный зрелищный образ истории и культуры ре-гиона, давая человеку возможность (через приобщение к своей истории и культуре) лучше понять себя и тем самым полнее реализовать свои возможности в современной жизни. Таким образом, культурная само-идентификация человека начинает рассматриваться как важнейший фактор развития личности, а значит, и общества в целом. Музей как ка-нал культурной коммуникации становится важнейшим институтом в этом процессе. Давая первые определения экомузея, Ж.А. Ривьер под-черкнул четыре сущностные особенности его как социокультурного института: это зеркало, где человек может увидеть себя и окружающий мир природы и культуры; это лаборатория (исследовательский центр) по изучению прошлого и настоящего данного региона; это заповедник, способствующий сохранению и оценке местного природного и культур-ного наследия; наконец, это школа, вовлекающая местных жителей в деятельность по изучению и охране наследия, что способствует лучше-му осознанию ими своего будущего. 
В экомузее значительно изменены представления о музейном пред-мете, музейном пространстве, наконец, наследии как таковом. Прежде всего, это средовый музей, дающий целостный системный (многоас-пектный) образ истории и культуры. В отличие от традиционных (про-фильных) музеев он многопрофилен и потому базируется на междисци-плинарном подходе. Отход от коллекционного представления феномена в пользу построения музейной модели, образа явления привел к коррек-тировке некоторых представлений о музейном предмете. При всем раз-бросе мнений в деталях понимание музейного предмета по отношению к экомузею едино в одном: им не должен быть уникум. Музейный экс-понат – это символ определенных реалий жизни и культуры, включая и территорию, коллективную память и умения, в том числе выраженные в непредметных формах бытования культуры (фольклор, музыкальное, танцевальное искусство, исторические технологии, ритуал и др.). Это широкий круг предметов, воссоздающих в своей совокупности много-мерный образ повседневной жизни. 
Понятно, что при таком подходе подлинность предмета не является обязательным атрибутом музейности. Для воссоздания явления по-вседневности широко задействованы и серийные вещи, в том числе бывшие или находящиеся в употреблении. Экомузей рассредоточен на определенной территории, единой в этническом, природном, а следова-тельно, и социально-экономическом отношении. В нем как бы совме-щены три ипостаси истории и культуры: это музей пространства, вре-мени и деятельности. В создании экомузеев как средовых живых музе-ев стали использоваться методы “мягкой музеефикации”, дающие воз-можность воссоздания целостных культурно-исторических образов раз-ных типов в широких хронологических рамках и многообразии содер-жательных аспектов.
Экомузей, адресованный общине (местному населению), широко привлекает ее ко всем видам своей деятельности. Именно через совме-стную деятельность идет приобщение человека к своему прошлому и настоящему во имя лучшей реализации личности, т.е. экомузей в своем конечном результате нацелен на будущее. Задействованные в экомузеях активные формы работы с населением (театрализация, создание школ ремесел по освоению исторических технологий), использование не-предметных форм бытования культуры и др. стали широко использо-ваться и во многих традиционных (классических) музеях при разработке тематики культурно-образовательных программ, а также их реализации.
С 70-х гг. XX столетия экомузеи получили широкое распростране-ние в разных странах и даже на разных континентах: в Европе, Южной и Северной Америке. В разных странах они имеют и другие названия, например музеи общин, интегрированные музеи, соседские музеи, ан-тропологические музеи. Теоретическое осмысление практики организа-ции и бытования музеев нового типа (экомузеев) постепенно формули-ровало концепцию такого “антропологического” музея. "Новая музеоло-гия, – пишет канадский музеолог Пьер Мейран, ? оперирует такими понятиями, как общинная музеология, междисциплинарность, развитие человека… Ее философские принципы – социализация музеологии и изменение подхода”12.
Быстро набирающее силу движение “за новую музеологию” получи-ло отражение в Квебекской декларации, принятой на первом междуна-родном семинаре “Экомузеи и новая музеология”, проходившем в Кве-беке в сентябре 1984 г. В ней был зафиксирован принципиально новый тип музея, основанный на широком участии населения в его работе, и предложено включить экомузеи в общую типологию музеев13. В 1985 г., на втором международном семинаре по новой музеологии в Лиссабоне, была создана международная федерация в поддержку новой музеологии.
Очередной вклад в изменение статуса и структуры музейной науки внесли проблемы, связанные с надвигающимся экологическим кризисом и необходимостью его разрешения. В этих условиях музеи берут на свои плечи еще одну социальную миссию – формирование основ экологиче-ской культуры. В практической ее реализации возникает система новых учреждений музейного типа, в которой реализованы существенно иные представления о наследии, способах его сохранения, музеефикации и ис-пользования в экологическом воспитании. Основой функционирования этих учреждений является междисциплинарный подход, реализуемый в интеграции инструментария гуманитарных и естественных наук. 
С начала 70-х гг. прошлого столетия разворачиваются междисцип-линарные исследования по различным аспектам взаимоотношения обще-ства и окружающей среды. Методологической их основой и итогом в гуманитарном знании явилось формирование системных представлений о человеке и природе, получивших известность как биосферный тип мышления. Его основу составило учение В.И. Вернадского о биосфере (биосферно-ноосферная концепция), получившее в условиях надвигаю-щегося экологического кризиса мировоззренческий статус. Биосферные представления легли в основу разработки учеными модели “эко-устойчивого” развития мирового сообщества, предполагающей гармо-низацию отношений человека и природы. В исторической науке био-сферные представления получили отражение в пересмотре роли приро-ды в историческом процессе, трактуемой ныне как формирующий, а нередко и контролирующий фактор. В биосферном контексте дана иная интерпретация некоторых тем и проблем социальной, хозяйственной культурной жизни. В исторической литературе появляется представле-ние о социоестественных системах как главном объекте исторического исследования с попыткой формулирования положений социоестествен-ной истории (СЕИ) как раздела исторической науки14.
В музеологии меняется представление о наследии, включившее, на-ряду с феноменами культуры и истории, природу в двух ее ипостасях: как самостоятельный феномен и как исторический ландшафт, среда бытования памятника. В ее музеефикации начинают активно использо-ваться “мягкие” методы, предполагающие фиксацию памятника in sity. В типологии музеев возникают два типа учреждений музейного типа15. Так, музеефикация чисто природных памятников реализуется в так на-зываемых «особо охраняемых природных территориях” (ООПТ). Под ними понимаются заповедники, национальные парки и памятники при-роды. В деятельности этих своеобразных учреждений, сочетающих в себе природоохранные и мониторинговые функции с экологическим воспитанием, междисциплинарный подход получил максимальную реа-лизацию. Структура музейного фонда, музейное пространство, музей-ный предмет – все эти главные категории музейной науки получают более широкое толкование. Природа представлена в ООПТ естествен-ными и культурными ландшафтами, отдельными памятниками приро-ды, а также коллекционными собраниями (традиционными музеями на территории заповедников и национальных парков).
Музеефикация природы как среды бытования памятников культуры (прилегающий исторический ландшафт) привела к формированию ши-рокой сети учреждений музейного типа, получившей известность как “уникальные историко-культурные территории” (УИКТ). Различные комбинации природных и культурных памятников служат основой для выделения в рамках УИКТ ряда видов16. Например, комплексные исто-рико-архитектурные и природные заповедники, монастырские комплек-сы, малые исторические города, исторические села, усадьбы и пр. В концепции УИКТ и ее практической реализации получили дальнейшее развитие представления о факторах, контролирующих сохранность па-мятника и обеспечивающих ее режимах. Если в традиционном музееве-дении сохранность ассоциировалась исключительно с консервацией и реставрацией памятника, то в УИКТе она обеспечивается и определен-ным режимом бытования памятника, в частности, через возвращение ему прежних функций с одновременным воссозданием среды его быто-вания (в частности исторического ландшафта). В этом контексте начи-нается движение за возрождение традиционных форм и видов хозяйст-венной деятельности. 
Первоначально эта мысль имела исключительно практическую по-доплеку: традиционные виды хозяйственной деятельности менее воз-действуют на ландшафт и потому экологически предпочтительнее. Од-нако постепенно традиционные формы и виды хозяйственной деятель-ности вошли в понятие культурного наследия наряду с другими не-предметными формами бытования культуры (фольклор, музыкальное, танцевальное искусство, исторические технологии и др.). В УИКТ, как и в экомузее, реализована принципиально новая модель музея как социо-культурного института. Она представляет собой воссоздание многоас-пектного невербального образа прошлых и современных феноменов жизни и культуры общества с помощью системы различных памятников в широком хронологическом и содержательном диапазоне. Ее создание, презентация и использование направлено на развитие человека на осно-ве культурной самоидентификации. Благодаря своей зрелищности, му-зейная модель широко используется современным обществом в реше-нии нередко острых политических, социальных проблем. Например, попытка мирного решения острых межнациональных и межрелигиоз-ных конфликтов. В этом случае музей нацелен на налаживание диалога представителей конфликтующих сторон через знакомство с чужой культурой как с “иной”, поиск путей общения и сосуществования вме-сто воинствующего неприятия и противостояния.
В заключение отметим, что активная социальная миссия современных музеев, ориентированных на развитие человека, привела к исключитель-ному расширению типового и видового их разнообразия от классических музеев коллекционного типа до музеефикации целых территорий. В раз-личных музеях широко задействован инструментарий естественных, гу-манитарных и точных наук, что позволяет рассматривать музеологию как междисциплинарное направление в современном познании.

1 Калугина Т.П. Истоки культурно-коммуникативной функции экспозиции художест-венного музея // Музееведение: Проблемы культурной коммуникации в музейной дея-тельности. М., 1989. С. 68-83.
2 Сотникова С.И. От фактологии науки к формированию основ экологической культуры // Музеи Москвы и музеология XX века: Тез. науч. конф. М., 1997. С. 20-22.
3 Медведева Е.Б. музейная педагогика России и Германии: Автореф. дисс. канд. ист. наук, М., 1998.
4 Медведева Е.Б., Юхневич М.Ю. Музейная педагогика как новая научная дисциплина // Сб. трудов  ИПРИКТ. М., 1997. С. 17-25.
5 Скривен С.Г. США: становление науки// Museum. № 178. (1993. № 4,). С. 6-12.
6 Там же. С. 7.
7 Риджли Уилльямс, Розалин Рубенштейн. Канада: к прошлому возврата нет // Museum. № 178. С. 20-25.
8 Стронг Р. Музей и коммуникация // Museum. 1983. № 138.
9 Федоров Н. Ф. Музей, его смысл и назначение //Собр. соч.: В 4 т. М., 1995. Т. 1. С. 370-437. 
 0 Марджори М. Халпин. “Сыграй это снова, Сэм: размышления о новой музеологии. // Museum. 1997. № 4. С. 52-56.
11 Ривьер Ж.А. Эволюционное определение экомузея // Museum. 1985. № 148. С. 2-3.
12 Мейран П. Новая музеология // Museum. 1985. № 148. С. 20.
13 Квебекская декларация: основные принципы новой музеологии //Там же. С. 21.
14 Кульпин Э.С. Социоестественная история и социоестественные исследования // Вестник РГГУ. 1996. № 3. С. 44-52.
15 Сотникова С.И. Идеи коэволюции общества и природы в современной музеологии и музейном строительстве // Вестник РГГУ. М., 1996. № 3. С. 64-72.
16 Шульгин П.М. Возрождение и развитие памятников истории, культуры и природы по принципу уникальной исторической территории // Тез. докл. II Междунар. конф. по сохранению и развитию уникальных исторических территорий. М., 1992. 
 ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ 
КАК КОММУНИКАЦИОННАЯ СИСТЕМА XXI в.
Л.И. Скрипкина
Как и всякое явление, концепция музейной коммуникации постоян-но меняется в зависимости от перемен, происходящих в обществе и в научном познании. В конце XX в., в период глобализации, мировое со-общество вышло на такой сложный период своей организации, который для успешного функционирования требовал координации, опирающей-ся на информационные процессы. По мнению одного из разработчиков теории коммуникации, Э. Тоффлера, работа с информацией / знаниями стала одной из производительных сил общества. Для цивилизации третьей волны одним из главных видов сырья, причем неисчерпаемым, будет информация1.
Музей является одной из таких координирующих систем. В данной статье сделана попытка представить историко-краеведческий музей, имеющий для российской действительности особое значение, в качестве комплексной коммуникативной системы. Поскольку проблема много-гранна, то основное внимание обращено на экспозиционную деятель-ность как квинтэссенцию музейной коммуникации.
Согласно теории коммуникации, существуют следующие модели пе-редачи и приема информации: социологическая, семиотическая, психо-логическая и прикладная2. Все они в комплексе составляют музейную коммуникацию. Но если говорить об иерархии, то главной и опреде-ляющей является социологическая.
XXI в., являясь веком глобальной информации, поставил перед му-зеями ряд проблем, которые связаны с его позицией в качестве социаль-ного института, выполняющего определенные функции в обществе, и, соответственно, его местом в общем информационном пространстве, как отечественном, так и мировом. Решение этих проблем связано с вы-бором модели музейной коммуникации, ее содержания и конкретной техники воздействия. Чтобы понять, какой выбор нам предстоит, обра-тимся к предшествующему опыту. В XX в. музей осуществлял отбор и сохранение образцов культуры, воплощающих общественные ценности. Он рассматривался в качестве дополнительного средства пополнения знаний, полученных в результате образования или чтения книг. Модель музейной коммуникации основывалась на непосредственном соприкос-новении с памятниками истории и культуры. Поэтому когда возник во-прос о представлении вещей в виртуальном информационном простран-стве, это вызвало сомнение у ряда музейных деятелей.
В российском музееведении одной из основных функций музея при-знавалась функция документирования общественных процессов и явле-ний посредством памятников. Это подчас приводило к тому, что вещи выставлялись в качестве знаков или воплощения этих процессов. Такой иллюстративный подход позволял манипулировать музейными предме-тами на основании какой-либо идеи авторов экспозиций, либо выстав-лять их в качестве воплощенных ценностей, благодаря чему музей пре-вращался в лавку антиквариата.
В XXI в. на эти проблемы стали смотреть в ином ракурсе. Возник вопрос о качестве знаний, представляющих информацию об истории и культурном наследии страны. Музей стал выступать как институт по-знания исторических и культурных ценностей и расшифровки их значе-ний, а не только сопричастности к ним, рассчитанной на восприятие.
Соответственно, изменилось представление о концепции и миссии музея в обществе. Он стал представляться в виде информационного центра, который разрабатывает и на основе различного вида источников ведет базы данных по истории, культурному наследию и окружающей среде региона. Такую концепцию взял на вооружение Государственный исторический музей ? быть источниковым центром по российской ис-тории и культуре.
Отличительной чертой этой информационной системы является под-линность, оригинальность и показ в едином пространстве временной перспективы, т.е. историзм.
Изменились и требования к музею российского общества. В услови-ях кризиса, нарастающей неразберихи, неумения предвидеть в музей стали приходить в поисках жизненных ценностей, обретения душевного спокойствия, ощущения преемственности во времени и материала для формирования самобытности. В период перестройки россияне остро восприняли существенную смену общей картины мира. С позиций тео-рии коммуникации это рассматривается как вариант информационной агрессии на базовую культуру. Следует признать, что страна еще не имела опыта воздействия в таких масштабах, поэтому мы не можем ре-ально представить последствия такой агрессии3.
Записи посетителей в книге отзывов Государственного историческо-го музея свидетельствуют о том, что они приходят, чтобы познакомить-ся с историей страны (школьники и студенты пишут, что только здесь они поняли, что такое история), ощутить гордость за ее прошлое (неко-торые пишут, что это единственное место, где можно испытать это чув-ство), понять нравственное значение поступков предков. Таким обра-зом, миссия современного историко-краеведческого музея проявляется в том, что он должен стать институтом социальной адаптации, которая способствует выживанию в условиях быстро меняющегося мира путем использования организованных и всеобъемлющих с исторической точки зрения баз данных и коллекций. Такой институт должен служить инст-рументом структурирования действительности и формирования куль-турной и духовной самобытности. Главными его ценностями являются ответственность, уважение к жизни и терпимость. 
Формирование такой концепции музейной коммуникации связано с местом музея в историческом информационном пространстве, которое составляют наука, образование и масс-медиа.
В исторической науке с конца 80-х гг. XX в. идет поиск теории, ко-торая представила бы адекватно основу для объяснения прошлого. Плюрализм подходов мало способствует пониманию масс населения, тех или иных исторических явлений, да и сама информация о научных исследованиях почти не доступна. Возникновение империи фольклор-ной истории А.П. Фоменко и его последователей, чьи работы, в отличие от других научных трудов, издаются массовыми тиражами, ведет к дез-ориентации в научном познании и представлениях об истории страны.
В образовании разнообразие учебников, каждый из которых отлича-ет свой подход (за 1997–1998 гг. было напечатано 28 учебников), еже-годная смена методик, введение тестовой системы не могут способство-вать получению адекватных знаний по истории страны. Согласно со-циологическим опросам, школьники лучше знают А. Шварценеггера, чем А.В.Суворова4.
Масс-медиа, воспроизводя ситуацию информационной агрессии, подчас еще больше усугубляют дезориентацию в историческом про-странстве.
Наличие этих явлений вряд ли может способствовать социальной адаптации. В обществе, особенно у молодежи, развивается кризис само-идентификации, что представляет определенную угрозу его развитию. Показательны в этом отношении результаты опроса, который НИИ Мо-сковской гуманитарно-социальной академии провел в 2001 г. среди сто-личных студентов и старшеклассников. На вопрос, готовы ли вы, если будет необходимо, отдать жизнь за Отечество? "Да" ответили 32%, "нет" ?  38%, иное ? 12%, затруднились ответить 18%.
Все эти факторы поставили музей в ряд немногих общественных ин-ститутов, способных на основе коммуникационной модели, о которой говорилось ранее, представить возможность такой самоидентификации. Переход общества на визуальную культуру еще более укрепил его по-зиции. Визуальное сообщение несет большее число информационных прочтений, чем вербальное, и является универсальным для процесса восприятия. Музейная экспозиция представляет собой именно такой канал. В едином пространстве и времени она может дать представление о тех или иных исторических событиях и явлениях. Однако осуществ-ление такой модели зависит от содержания коммуникации, которое тес-но связано с адекватной интерпретацией культурного наследия страны. Это предполагает умение на основании фрагментов прошлой реально-сти воспроизвести взаимосвязанную картину той культуры и общества, остатком которой они являются. Та же задача поставлена перед музеями в государственной программе «Культура России 2001–2005» и является одним из основных требований при составлении концепций их развития и социальной оценки эффективности деятельности.
Решение этой задачи связано с семиотической моделью коммуника-ции и представления музейной экспозиции в качестве комплексной се-миотической системы. В конце 80-х – начале 90-х гг. знаковый семио-тический подход начал применяться ко всем культурным явлениям, в том числе и к музеям. В российском музееведении в целях исследования семиотической функции экспозиции были сделаны попытки использо-вания вербальных моделей. Признание лингвистической мутации гума-нитарного знания и моделей коммуникации, основанных на этом подхо-де, способствовало появлению представлений о существовании «языка вещей». Такие музеологи, как М.В. Гнедовский, связывали его с новыми способами осмысления предметного мира в области искусства, дизайна, архитектуры5. Н.А. Никишиным была предпринята попытка разработки языка музейной экспозиции. Он выделил в нем два структурных блока. Один составляли музейные предметы, представленные в виде треуголь-ника Фреге, где одна из вершин – сам музейный предмет, а остальное – его значение. Знаковые пирамиды укладывались им в фундамент текста экспозиции так, что зритель мог видеть определенные плоскости. Вто-рой блок составляли их пространственные связи и отношения в тексте экспозиции, которые должны были осуществлять художники6. 
Чтобы был понятен инструментарий вербальной модели, обратимся к той из них, на основании которой проводились исследования семио-тики культуры – модели Ю.М. Лотмана (тартусско-московская семио-тическая школа). Все явления культуры трактовались им как разного рода коммуникативные механизмы, т.е. разного рода языки. Отсюда приоритетность лингвистических методов для их анализа, использова-ние терминов, словаря или грамматики для описания совершенно дале-ких от естественного языка коммуникативных явлений. Определение такой роли естественного языка и лингвистического механизма связано с рассмотрением первичных и вторичных моделирующих систем как объекта семиотики. Под первичной понимался язык, под вторичной ? литература, театр, кино ? принимали на себя большое число языковых характеристик, поскольку базировались на языке7.
Однако такая модель неприменима к музейной экспозиции, которая, как уже отмечалось, представляет визуальный вид коммуникации, свя-занный с процессом перекодировки вербальной в невербальную и не-вербальной в вербальную сферу.
В этом ракурсе наиболее близкой для нас является модель, предло-женная итальянским семиотиком Умберто Эко. Он занимался исследо-ванием визуальной коммуникации и считал, что далеко не все коммуни-кативные феномены можно объяснить с помощью лингвистических ка-тегорий8. В естественном языке значение оказывается заданным зара-нее, в визуальном оно вырабатывается по мере получения сообщения. Отличие визуальной коммуникации он видел в том, что знаки ее объек-тов не являются единицами членения, соотносимыми с фонемами языка, потому что они лишены предзаданного позиционного и оппозиционного значения. Сам факт их наличия или отсутствия еще не определяет одно-значно смысла сообщения – они значат только в контексте (точка, вписанная в миндалевидную форму, означает зрачок) и не значат сами по себе. Они не образуют системы жестких различий, внутри которой точка обретает собственное значение, будучи противопоставленной прямой или кругу9.
Таким образом при построении визуальных текстов экспозиции вещь, как знак, приобретает значение в определенном контексте10. Культурно-исторический контекст означает соотнесение явлений веще-ственных с явлениями социальными, детерминирующими их. Часто контекст определяется как круг событийных векторов и идеологических констант определенного временного периода, концепция бытия данной культуры в плане исторических и ментальных событий11.
Многогранная выставочная деятельность большинства музеев в пе-риод 90-х гг. очень хорошо это продемонстрировала. Одна и та же вещь в контексте разнообразных тем приобретала различное значение. В ре-зультате появления такого рода модели со второй половины 80-х – на-чала 90-х гг. внимание исследователей все больше стали привлекать знаковые системы невербальной коммуникации, в том числе дизайн, организация и культурный смысл материально-пространственной сре-ды12. Пришло понимание, что изучение системы невербальной комму-никации помогает раскрыть смысловую сторону семантически значи-мой информации, которая является основной характеристикой культур-ного объекта.
Особый интерес в этом отношении представляют работы российско-го историка Г.С. Кнабе. Он обратил внимание на отличие семиотики, изучающей знаковые системы вербального характера, от семиотики ма-териально-пространственной предметной среды, которая изучает знако-вую общественно-историческую семантику бытовых реалий, т.е. невер-бальное поле культуры. С этих позиций он рассмотрел информационное поле интерьера и других культурных объектов13.
Выявление контекста, внедрение понятий о невербальном поле куль-туры основывалось на тех изменениях, которые произошли в источни-коведении. Источник и, соответственно, музейный предмет стали изу-чаться как социальное явление, предполагающее междисциплинарное исследование его материальной, вещественной и знаковой сторон.
Историко-культурологический подход поставил вопрос о рассмотре-нии коммуникативной сущности вещи в качестве ее материальной ценно-сти (средства, способы, результаты освоения природной среды), отраже-ния духовного мира человека (ценности, нормы, «идеалы», из которых складывается «картина мира» той или иной эпохи), обмена информацией посредством знака, образа, символа. Постановка проблемы изучения ро-ли, которую предметы играли в природе и обществе в рамках определен-ного пространства, т.е. исследование семантики источников как таковых, позволяет более осмысленно использовать их в качестве базовой основы экспозиции: вариативно относиться к тематике, широко вводить темати-ческие коллекции, интерпретировать музейные предметы в разных кон-текстах. Для изучения «контекста» большое значение имело распростра-нение с конца 80-х гг. ХХ в. познавательных методов исторической и культурной антропологии. Историческая антропология способствовала интеграции ряда исторических дисциплин, социальных наук и обратила внимание на символику, ритуалы, обряды. В ее рамках шло осмысление интегрированного видения мира, изучение психофизических, ментальных механизмов людей разных эпох14. Обращение внимания на историческую географию, демографию, историю питания, болезней, обычаев и т.д. зна-чительно обогатило возможности создания текста и контекста экспози-ции. Внедрение методов культурной антропологии, основанных на вхож-дении в другую культуру, применение методик истории жизни, семьи, рода позволило рассматривать музей в качестве центра межкультурного общения общества, диалога культур.
Большое значение для изучения музейных предметов имели коррек-тивы, внесенные в связи с постановкой проблем источниковедения в русле теории информации в работах И.Д. Ковальченко, О.М. Медушевской и других ученых.
Источники стали исследоваться не как остатки исторической дейст-вительности или «предания» о ней (как отмечалось ранее, именно такой подход был характерен для музеев XX в.), но как носители сложной по структуре информации. Это предполагало выявление степени адекват-ности и полноты отражения исторической реальности. Был указан путь исследования и соответственно показа истории вне идеологических оценок путем реконструкции всего корпуса архивных и опубликован-ных источников и их критического анализа. Главным стал тезис об ос-мыслении исторического факта со многих сторон на основе разнообра-зия источников. Такой метод взаимодополняющей информации всегда был характерен для музейной коммуникации. Таким образом, для со-ставления экспозиционного сообщения вербальная сфера переводится в невербальную, и наоборот.
В результате произошедших перемен в научном познании выясни-лось, что для осуществления коммуникативной функции экспозиции возникла необходимость привлечения новых источников, иного прочте-ния тех, которые считались основополагающими, изменения способов работы с ними с целью извлечения и передачи социальной информации. Соответственно для того, чтобы процесс коммуникации происходил с наибольшей эффективностью коммуникатору (экспозиционеру) необхо-димо знать музейное собрание во всех ракурсах его коммуникативных свойств и соотносить характеристики источников с сообщениями, кото-рые они производят. Сложные операции по извлечению и передаче ин-формации могут иметь успешное воздействие в случае, когда они опи-раются на интересы, ценности и идеалы аудитории. Однако очень часто эти условия не берутся во внимание. 
Можно привести множество примеров несовпадения кодов отправи-теля сообщения и кодов адресата в музейной коммуникации в случае, когда не учитываются все эти параметры. Остановимся на одном из них.
Музей и общественный центр имени Андрея Сахарова проводил конкурс выставочных проектов «Тревога и надежда. 2001 г.». Програм-му открыл Ярославский художественный музей с экспозицией совет-ских плакатов и открыток под названием «Отечество наше свободное?». Поданные без соответствующей интерпретации, плакаты и открытки, потерявшие идеологический смысл, зрителю, не озабоченному борьбой за права человека, напоминали музейные киноафиши – тот же Голливуд с поп-артом. Сладкая ложь, масс-медиальная сущность могла показать-ся скорее ностальгически-сентиментальной. А «инсталляция» – совет-ская жилплощадь 50-х гг. с черной тарелкой репродуктора, ковриком с видом Москвы-реки, круглым столом и почтовым ящиком – киношной декорацией15.
В отличие от предыдущего, проект «Символы эпохи в советском плакате», осуществленный в 2000 г. в Государственном Историческом музее, основывался на представлении плакатов как исторических ис-точников по советской эпохе. Целью был показ производства символов, их обращения в советских ритуалах и праздниках, закрепления в тради-циях. Подобный подход был выбран в силу того, что действенность плакатов во многом была определена широким использованием симво-лического языка, единственного, по выражению Э. Фромма, универ-сального языка, который знает человечество. Тематический цикл вклю-чал выставки: «Вождь как символ», «Защитнику Отечества посвящает-ся», «Первомай и Победа», «За наше счастливое детство», «Союз серпа и молота» и др. Таким образом, был показан разнообразный ракурс этой проблемы16.
Приведенные примеры демонстрируют тесную взаимосвязь опера-ций по извлечению информации и ее интерпретации с целью составле-ния сообщения, которое затем передается по экспозиционному каналу аудитории. 
Интерпретация в историко-краеведческом музее связана с выработ-кой методов соотнесения исторической реальности, воплощенной в му-зейных предметах в научно реконструированное знание о ней, т.е. ре-шением проблемы взаимосвязи истории как реальности и истории как экспозиционного рассказа о ней. Для этого необходимо опираться на теорию, которая могла бы являться адекватной основой для объяснения прошлого. Попытки показать историю только через памятники без тео-ретического осмысления приводят к трудностям системного видения прошлого и выявления в нем закономерностей.
В 90-е гг. в теории и методологии исторического познания произош-ли изменения – вместо толкования истории была осознана необходи-мость ее понимания. Новая познавательная ситуация сложилась в ре-зультате развития теорий локальных цивилизаций. Видение мира как совокупности локальных цивилизаций и представление истории челове-чества в виде процесса разворачивания и смены одних цивилизаций другими открыли новые перспективы научного исследования. Так, со-ветский этап отечественной истории, как и вся история ХХ в., вне циви-лизационного анализа сегодня не представим17.
Рассмотрение любого исторического явления в разных контекстах – горизонтального и вертикального времени, изучение взаимоотношений пространства и времени, человека и природной среды, обращение к ис-следованию длительных процессов, долговременных структурных из-менений дало возможность вариативно строить экспозиционный текст в зависимости от поставленных целей и задач и имеющихся музейных источников.
Из вышесказанного видно, насколько велика и ответственна роль экспозиционера в качестве коммуникатора: определился новый круг задач, стоящих перед ним, – научиться представлять историческую ре-альность, воплощенную в музейных источниках, в научно реконструи-рованное знание о ней и через историческую интерпретацию способст-вовать восстановлению связей между культурным наследием и его кон-текстом. Это возможно при условии восприятия, переработки, что свя-зано с семиотической моделью, и передачи информации, «закодирован-ной» в этом наследии.
Передача информации в тексте экспозиции связана с конкретной техникой воздействия и использованием прикладных моделей комму-никаций. В виде схемы это выглядит следующим образом: источник – процесс кодирования – канал (как) – сообщение (что, как) – процесс декодирования (с каким эффектом) – получатель (кому)18. В качестве конкретных технологий выступают методы научного и художественно-го проектирования – концепция, структура экспозиции, тематическое комплексы, информативное оформление, дизайн.
Современная маркетинговая стратегия, направленная на предос-тавление услуг и ориентацию на одиночного посетителя, предполагает концепцию гибкой экспозиции, которая рассчитана на разный уровень потенциальных посетителей. Ее создание возможно в случае сочета-ния объема информации и структуры экспозиции, предполагает ис-пользование скрытых планов, читабельности текстов, применения ау-дио-, видео-, компьютерной техники.
Особо хотелось бы остановиться на этикетаже – самом уязвимом месте современных экспозиций. Часто он скуп, малоинформативен, не-читабелен. При тех финансовых трудностях, которые испытывают мно-гие музеи, и ограниченных возможностях использования новейшей тех-ники умелое использование пояснительной информации – как научного характера (расширяющего знания о предметах и истории), так и игровой (представляющей возможность реконструировать события, сооружения, памятники), способно значительно повысить коммуникативность экспо-зиции. Например, в американских музеях этому каналу уделяется осо-бое внимание, что и отметили российские участники семинара «Содер-жание. Интерпретация. Презентация», прошедшего в Нью-Йорке в мар-те 2001 г. и посвященного информации в музеях. Этикетаж составляется с учетом интересов разных посетителей, в зависимости от концепции экспозиции – либо подвергается литературной обработке, либо исходит из менталитета представленной нации19. 
Если обратиться к схеме, приведенной ранее, последний этап ком-муникации предполагает изучение эффекта процесса декодирования поступивших сообщений, которое выражается в оценке ответа на ком-муникацию, т.е. изучение социологическими методами адекватности восприятия аудиторией замысла экспозиционеров, текста и контекста экспозиции.
Подводя итог, можно сказать, что координирующая роль музея в слу-чае осуществления функций коммуникационной системы, о которой го-ворилось выше, должна возрастать. Его информационные ресурсы ог-ромны. Их умелое использование может служить российскому обществу в качестве адаптационных, ценностно-нормативных, социализирующих.

  Тоффлер Э. На пороге будущего // Американская модель: с будущим в конфликте. М., 1984.
2 Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М., 2001. С.10.
3 Россия у критической черты: возрождение или катастрофа. М., 1997. С. 105.
4 Кольчик С. Двойка по патриотизму // Аргументы и факты. 2001. 12 марта.
5 Гнедовский М.Б. Проектирование прошлого и музей будущего: метаморфозы про-ектного подхода в музейном деле // Социальное проектирование в сфере культуры: Про-рыв к реальности: Сб науч. тр. М., 1990. С. 95.
6 Никишин Н. Музейные средства: знаки и символы // Музееведение: На пути к музею ХХ века: Музейная экспозиция. М., 1996. С. 37-54.
7 Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. М., 1996. 
8 Эко У. Отсутствующая структура: Введение в семиологию. СПб. 1998. С. 121.
9 Там же. С. 137.
10 Подробнее см.: Скрипкина Л.И. Информативность экспозиции историко-краеведческих музеев в свете современных теорий научного познания // Музей в современ-ном мире: традиционализм и новаторство: Труды ГИМ. М., 1999. Вып. 104. С. 108-112.
11 Гудкова А.А. Принципы соотнесения личности художника и контексты эпохи в ис-торико-культурном исследовании // Выбор метода: изучение культуры в России 1990-х годов. М., 2001. С.125.
12 Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1995. С.11-60.
13 Кнабе Г.С. Основы общей теории культуры: Методы науки о культуре и ее актуаль-ные проблемы // История мировой культуры: Наследие Запада: Античность. Средневеко-вье. Возрождение: Курс лекций. М., 1998.
14 Бессмертный Ю.Л. Концепция специализации «Историческая антропология» //Историческая антропология: Концепция преподавания в РГГУ: Учеб.-метод. пособие. М., 2001. С.8.
15 Панов А. Сахаровский центр забил в набат: Получился мюзикл // Коммерсант. 2001. 4 авг.
16 Колоскова Т.Г. Советский политический плакат как исторический источник (по мате-риалам цикла выставок «Символы эпохи в советском плакате») // Теория и практика музей-ного дела в России на рубеже ХХ-XXI веков: Труды ГИМ. М., 2001. Вып. 127. С. 329.
17 Яковенко И.Г. Методологические аспекты цивилизационных исследований // Выбор метода: изучение культуры в России 1990-х годов. М., 2001. С.78.
18 Почепцов Г.Г. Указ.соч. С.233.
19 Нам есть чему учиться в Америке // Все музеи. 2001. Март.
 КАТЕГОРИЯ ЦЕННОСТИ В МУЗЕЕВЕДЕНИИ
С.Ю. Первых
Переориентация музеев и их стремление к расширению своих ауди-торий и приведению своей деятельности в соответствие с запросами общества становится причиной не только поиска новых путей развития музееведения, но и осознания его как структурной единицы системы социальных наук. В последнее десятилетие идет процесс переосмысле-ния теоретических и методологических основ музееведения. Появляют-ся как общетеоретические, так и конкретно-проблематические работы. С особым удовлетворением можно отметить увеличение количества переводных работ по музеологии. Но уровень любой науки определяет-ся не только решением конкретно-исторических, прикладных проблем и методологическим теоретизированием, но и развитием общетеоретиче-ских проблем. Одной из таких проблем, на наш взгляд, является про-блема понятия ценности в применении к музейной специфике.
Самым парадоксальным является то, что в науках, имеющих дело с ценностной проблематикой, понятие ценности не занимает достаточно большого места. Более того, нелегко из общей системы рассуждений выделить саму проблему ценности, так как отсутствует общепринятое представление о том, к чему относится понятие ценности. Попытки унифицировать подход к этому понятию одних приводят к констатации правомерности различных подходов1, а другие исследователи признают, что у категории «ценность» могут быть различные и аспекты и качест-ва2. Это не приводит к созданию единого взаимопонимания в общении представителей различных наук. Нет единого представления о «ценно-сти» и в музеологии. Каждый вступающий в эту область исследователь может выбрать один из подходов, наиболее понятный и близкий ему в силу личных представлений о ценности. В дальнейшем эти представле-ния развиваются, с одной стороны, отрицая остальные, а с другой – вос-принимая и развивая групповые и профессиональные критерии и всту-пая во внутренние противоречия с собой. Именно поэтому исследования по философии, психологии и социологии ценностей не привлекают ин-тереса исследователей. Это объясняется и видимостью малого значения проблемы для конкретных наук, которой является и музеология.
В применении к музейной проблематике единого определения и кон-текста употребления понятия «ценность», в котором могли бы найти место различные трактовки, и заключается цель настоящей работы. Внимательный читатель обнаружит противоречия в предыдущих рас-суждениях и в поставленной проблематике. Все станет понятнее, если применить дименгиональный метод по Виктору Франклу. В предлагае-мой задаче из шести равных отрезков (символизирующих критерии ценности в музееведении) надлежит составить 4 равносторонних тре-угольника (символизирующих понятие «ценность» в структуре опреде-ления музейного предмета и музейной экспозиции, в музейной педаго-гике, в просветительной деятельности, в комплектовании музейных фондов). При попытке прямого, линейного анализа задача невыполни-ма. И в такой ситуации трудно проследить связи и единство между эти-ми критериями. Но если решение поставленной задачи перевести в трехмерное пространство, то проблема решается очень легко – в виде равносторонней пирамиды. То есть любую задачу можно решить, если построить общее пространство различных определений и постараться увидеть за разными взглядами и критериями одну проблему.
При рассмотрении понятия «ценность» можно выделить ряд оппози-ций. Первой из них будет противопоставление языковой двойственно-сти понятия ценности. С одной стороны, это понятие стоимости пред-мета, без которого лишается всякого смысла само понятие. А с другой стороны, ценность как понятие, не требующее стоимостного уточнения. Рефлексия подобной двойственности употребления в широком смысле этого слова в применении к музейным предметам приводит нас ко вто-рой оппозиции: объективного и субъективного понятия ценности му-зейного предмета. Можно ли считать ценностями конкретно значимые для субъекта и удовлетворяющие его потребности окружающие предме-ты или понятие «ценности» закрепляется за особыми абстрактными предметами? Интуитивно мы всегда отдаем предпочтение второму по-ниманию, признавая статус ценности отнюдь не за всем, что имеет ка-кую-нибудь музейную значимость. Находясь в плену языковых нюансов понятия ценности как стоимости, совершаются ошибки в момент ком-плектования музейного собрания. Соответственно, понятие ценности в этом случае не содержит ничего нового по сравнению с понятиями по-требности и интереса, а только раскрывает одну из граней функциони-рования последних. Очевидно, что такое понимание не соотносится и с социальной проблематикой ценностных кризисов.
Следующая оппозиция, связанная с понятием ценности предмета му-зейного значения, выражается в противопоставлении общественного и индивидуального понятия ценности. Категория индивидуальной ценно-сти музейного предмета раскрывается как сугубо индивидуальная ре-альность, значимая только для конкретного субъекта (владельца или исследователя), и определяется его сознанием и ответственным выбо-ром. Категория общественной ценности исходит из того, что предмет является социальной реальностью. При этом социальная ценность предмета не исключает использования таких индивидуальных и психо-логических корреляторов, как мотив, потребность, интерес, ценностная ориентация или субъективная ценность, но рассматривает их как вто-ричные по отношению к объективной ценности.
В то же время объективная ценность и общественная ценность – это два разных понятия. Общечеловеческое выступает в качестве объектив-ного только в плане противопоставления общества и личности. В пол-ном смысле объективным может быть только то, что не зависит ни от человека, ни от человечества. От того, что та или иная оценка разделя-ется всеми людьми, она не перестает быть просто оценкой и не стано-вится объективным отражением свойства музейного предмета как тако-вого3. Это положение опирается на разрабатываемое в разных дисцип-линах и в разных контекстах, положение о коллективном, групповом или совокупном субъекте. Таким образом, в ценности предмета выра-жаются социальные ценности разного масштаба, включая и общечело-веческие ценности в целом.
Будучи подвержены жизнедеятельности конкретного социума, соци-альные стороны ценности предмета отражают в себе черты этой жизне-деятельности как бы в снятом виде. Они трансцендентальны идеальному осознанию ценности и, безусловно, первичны по отношению к субъек-тивно-психологическим ценностям. Одновременно они не объективны и не абсолютны в строгом смысле слова, и сравнительно-культурные ис-следования превосходно демонстрируют относительность даже высших ценностей любой культуры. Система ценностей исторически-конкретной социальной общности представляет собой предметное выражение обще-ственных и производственных отношений различных классов, социаль-ных и профессиональных групп и категорий населения4.
Любой музейный предмет как бы вступает в противоречие между декларируемой и реальной, побуждающей к действию и восприятию ценностью. Это происходит в силу недостаточно устоявшейся и струк-туированной системы личных ценностей. Человек может недооценивать роль тех или иных предметов музейного значения в его жизни. Во-вторых, значимость предметов музейного значения может субъективно преувеличиваться или преуменьшаться благодаря действию механизмов стабилизации и психической защиты. В-третьих, источником рассогла-сования может выступать то, что в сознании любого человека присутст-вуют ценностные представления самого разного рода. Кроме ценност-ных ориентаций, отражающих собственные ценности субъекта, в его сознании отражаются ценности других людей, больших и малых соци-альных групп, а также ценностные стереотипы и идеалы, отражающие ценность предмета вне зависимости от личностного восприятия.
И еще одна оппозиция, относящаяся к функции музейного предмета как ценности, выражается в противопоставлении «эталон ? идеал». Речь идет о том, что под ценностями понимаются какие-либо четко описан-ные нормы или стандарты, требующие неуклонного соблюдения, или это жизненные цели, смыслы и идеалы, задающие общую направлен-ность деятельности и представления о музейном предмете, т. е. его кон-кретные параметры. Конкретная форма ценности (эталон) основывается на внутренней монолитности: человек в ходе своей жизнедеятельности придерживается их всецело и полностью.
Можно выделить некоторые формы существования музейной ценно-сти. И первой такой формой будут общественные идеалы. Исходная, основная форма существования музейного предмета – это не только категория «социальных представлений», но и образное выражение ис-торико-культурной ценности, представленной в предмете. Эти пред-ставления не сводятся к конвенционизированным субъективным пред-ставлениям продукта некоего общественного договора. Напротив, эти предметы укоренены в первую очередь в объективном укладе общест-венного бытия данного конкретного социума и отражают практический опыт его жизнедеятельности. Следует различать реальные ценности социума и идеалы, формируемые в виде идеологических конструкций. Последние призваны восполнять функцию консолидации и ориентации социальной общности лишь в том случае, если они адекватно отражают в себе мотивацию коллективной жизнедеятельности социума. Эта зако-номерность имеет прямое отношение к существующему в России ва-кууму национальной идеологии, во многом связанному с неумением находящихся у власти политиков учитывать психологию людей при планировании политической стратегии, а с другой стороны, это выража-ется в попустительстве закрытию и перепрофилированию музеев поли-тической истории. Отношение к музейному предмету как к форме об-щественного идеала может выступать основой для возникновения как формальных (институционизированных) социальных групп (семья, спортивная команда, предприятие, партия, нация), так и неформальных групп (банда, клуб по интересам). Нам представляется важным, что лю-бой индивид одновременно может быть включен в значительное число социальных общностей разного масштаба: семья, класс, дворовая груп-па и т.д. Ценностные оценки музейного предмета в системе оценок этих групп не совпадают. Они могут и не противоречить друг другу в глав-ных, наиболее существенных, ориентациях. Тем не менее нередко такие противоречия имеют место, трансформируясь во внутриличностный конфликт. Воспринимая музейный предмет как ценность, человек пре-жде всего его оценивает с точки зрения социальной идентичности к со-циальной группе, членом которой он себя считает. Именно в этой зави-симости для него будут значимы общечеловеческие, конкретно-исторические, художественные, материальные ценности или ценности малых референтных групп (достаток, богатство, власть, мастерство).
Важную роль в рассматриваемой проблеме играет предметное во-площение ценности. Социальные ценностные представления (идеалы), при всей своей значимости, не могут быть познаны непосредственно. Идеологические конструкции могут отражать их с разной степенью аде-кватности. Более простым и адекватным выражением ценностных идеа-лов могут служить зафиксированные в культуре их предметные вопло-щения. Ценностные идеалы – и в этом состоит их основная функция – императивно взывают к своей реализации, воплощению в действитель-ность, в бытие. Ценностные идеалы реализуются лишь посредством че-ловеческой деятельности, причем воплощением их может выступать либо сам процесс деятельности (деяние), либо объективированный про-дукт деятельности – произведение. Совокупностью таких произведений (объективированных форм существования ценностей) выступает мате-риальная и духовная культура человечества. Культура есть именно реа-лизованная, осуществленная, воплощенная ценность, а не сама ценность как таковая или «факт + ценность». Она есть также не «сущее + долж-ное», является таким «сущим», которое таково, каким должно быть5. Это равно относится, в нашем случае, и к предметам музейного значе-ния, и к человеческим деяниям, в которых осязаемо, воплощаются мно-гие нравственные, политические и др. ценностные идеалы.
Ни один предмет материальной и духовной культуры, воплощающий общественный ценностный идеал, сам по себе ценностью не является. Его «ценностная предметность» является системным качеством, прояв-ляющимся в процессе функционирования этого предмета в системе об-щественных отношений. «Хотя это качество объекта с самого начала имеется в виду его создателем, объект не может приобрести его ни по-средством акта своего возникновения, ни каким-либо другим образом, поскольку ценностная предметность его есть результат всего процесса общественной практики и воспроизводится только этим процессом»6.
Ценность тем самым оказывается не закрепленной за произведением или деянием, в котором она нашла свою реализацию. Относительный характер воплощенных ценностей проистекает из конкретно-исторического характера тех общественных отношений, отражением которых выступают и ценностные идеалы, и предметно воплощенные ценности. С изменением общественных отношений происходит пере-оценка ценностей: многое из того, что считалось абсолютным и непре-ложным, обесценивается, и наоборот, новые ростки общественного бы-тия порождают новые ценностные идеалы. В соответствии с изменив-шимися ценностными идеалами переоцениваются и предметно вопло-щенные музейные ценности, зачастую левацки отрицающие преемст-венность ценностей в эпоху кардинальных, революционных изменений общественных отношений.
Бытие музейных ценностей в структуре личности индивида является не только эмпирической очевидностью и теоретически признанным об-щим местом, но и логическим условием существования предметно-воплощенных ценностей – ведь предметное воплощение осуществляет-ся только посредством целенаправленной деятельности людей, ориен-тированной на эти ценности. Мотивация этой деятельности исходит не от абстрактных социальных ценностей, а от личностных ценностей ин-дивидов; лишь приняв форму личностной ценности, ценностный идеал может найти путь к предметному воплощению (иногда мы это называем душой мастера в предмете). Нет ничего удивительного в том, что то, что историческое человечество признает ценностью, для индивида, не при-частного к этой ценности своей жизнью, – пустое слово.
При такой постановке вопроса специальной проблемой выступает соотношение между личностными ценностями. Личные потребности представляют в структуре мотивации актуальный, жизненный мир субъекта, они динамичны, их иерархия постоянно перестраивается в зависимости от текущего состояния жизненных отношений субъекта.
Личностные ценности же, наоборот, представляют собой внутренний мир личности, являясь выразителем стабильного, абсолютного, неиз-менного. Формируясь, как и потребности, в индивидуальном опыте субъекта, личностные ценности отражают ни столько динамические аспекты индивидуального опыта, сколько инвариантные аспекты соци-ального и общечеловеческого опыта, присваиваемого индивидам. Мож-но согласиться с пониманием ценности как аспекта мотивации соотно-сящегося с личными или культурными стандартами, не связанными ис-ключительно с сиюминутной ситуацией или актуальным напряжением.
Личностные ценности, как и ценности социальные, существуют в форме идеалов, т.е. моделей должного. При этом, в отличие от социаль-ных ценностей, которые создаются субъектом как общественные идеа-лы и могут не оказывать никакого влияния на деятельность субъекта, личностные ценности – это идеалы, задающие конкретные ориентиры индивидуальной деятельности конкретного субъекта. Высокая личност-ная осознанность личной ценности не является необходимым признаком личной ценности. Подводя итог, можно утверждать, что в музееведении как общественной науке категория ценности относится прежде всего к предметам и явлениям, отражающим общеисторические и общекуль-турные явления, события и артефакты. Но при этом каждый артефакт несет в себе и содержание понятия ценности, присущее отдельному ин-дивидууму или социальной группе. И в формировании музейного соб-рания, и в тематической трактовке материалов выставки или музейной экспозиции, и в текстовом сопровождении – везде присутствует ценно-стная ориентированность и система как автора, так и посетителя музея.

1 Сталович Л.Н. Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстетической аксиологии. М., 1994.
2 См.: Дробницкий О.Г. Ценность // Философский энциклопедический словарь. М., 1989; Краткая философская энциклопедия. М., 1994. С. 507; Философский словарь. М., 1986. С. 534.
3 Шердаков В.Н. Социально-психологический анализ христианской морали. Л., 1974. С. 68–69.
4 См.: Богомолов А.С. Опредмечивание, ценности и социологическое познание // Со-циологические исследования. 1975. №2; Дробницкий О.Г. Некоторые аспекты проблемы ценности // Проблема ценности в философии. М.;Л., 1966.
5 Чавчавадзе Н.З. Культура и ценности. Тбилиси, 1984. С. 103.
6 Брожек В. Марксистская теория оценки. М., 1982. С. 47.

ПРОБЛЕМЫ МУЗЕЕВЕДЕНИЯ И МУЗЕЙНОГО ДЕЛА 
НА СТРАНИЦАХ РОССИЙСКОГО ЖУРНАЛА
“КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В СИБИРИ”
И ДРУГИХ СИБИРСКИХ ИЗДАНИЙ
В.С. Томилова, Н.А. Томилов

Сегодня убеждать в актуальности музеологических (музееведче-ских) исследований и публикаций особо не приходится. Вторая поло-вина XX – начало XXI в. – это период значительной (если не бурной) активизации как музеологической науки, так и отчасти музеологиче-ского образования в СССР, а затем в России. 
Раскрепощение издательской деятельности, которое осуществилось в нашей стране в конце 1980-х – первой половине 1990-х гг., привело к тому, что научно-исследовательские институты, музеи, высшие учебные заведения, архивы и т.д. стали свободно издавать журналы и др. перио-дические издания (ежегодники и т.д.), монографии, сборники научных статей, материалов конференций, семинаров, симпозиумов. В области музейного дела, в т.ч. музеологии, это тоже проявилось достаточно чет-ко. Потребность в местных изданиях по музейному делу достаточно велика в связи с большим числом музеев в каждом регионе России, а также в связи с необходимостью развивать музейное дело на уровне требований современности и музеологическую науку. Да и фактическое отсутствие федерального уровня печатного периодического издания в стране (журнал "Мир музея" почти не касается музеологических про-блем и является на деле публицистически-художественным изданием) приводит к необходимости осмыслить ситуацию с музеологическими изданиями как в России, так и в ее огромном регионе – Сибири. Основ-ная цель данной публикации – обратить внимание на разобщенность музеологической издательской деятельности в сибирском крае, с одной стороны, и поставить вопросы о возможных перспективах в интеграции музеологических исследований в Сибири через создание изданий, кото-рые могли бы стать межрегиональными. 
Современное состояние с изданиями по музеологической тематике с этой позиции оставляет желать лучшего. Конечно, появились интересные и порой уже нужные всем периодические издания – "Известия Омского государственного историко-краеведческого музея", "Ежегодник Тюмен-ского областного краеведческого музея", “Труды Томского областного краеведческого музея”, журнал "Тальцы" (издатель: Архитектурно-этнографический музей "Тальцы" в Иркутске), "Декабрьские диалоги" (издатель: Омский областной музей изобразительных искусств) и др. Но единого печатного научного органа в области музеологии в Сибири нет. 
Перспектива здесь видится в связи с одним из основных объектов музеологии – музеями. Существует в системе Министерства культуры РФ Научный совет исторических и краеведческих музеев Сибири, кото-рый курируется научно-методическим отделом Государственного исто-рического музея (заведующая отделом Л.И. Скрипкина). Этот совет как самостоятельный или как Сибирский филиал Научного совета истори-ческих и краеведческих музеев МК РФ мог бы стать учредителем обще-сибирского музеологического журнала. Но пока это остается только предложением. 
Мы прглашаем посылать свои статьи, сообщения, информации и объявления в новый раздел журнала "Культурологические исследования в Сибири" – в раздел, специально посвященный музеологическим ис-следованиям. 
В 1998 г. ученый совет Сибирского филиала Российского института культурологии Министерства культуры РФ принял решение проводить работу по созданию нового научного журнала "Культурологические исследования в Сибири" (под Сибирью учредители журнала понимают все географическое пространство России от Урала до Тихого океана, включая отечественный Дальний Восток). В 1999-2001 гг. он выходил пока по два номера в год. За его издание взялись Омский государствен-ный университет, Омский филиал Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН и Сибирский филиал Российского института культурологии. Выпуск первого номера альманаха открывал-ся вступительным приветствием по поводу начала нового периодиче-ского культурологического издания директора Российского института культурологии доктора искусствоведения К.Э. Разлогова. 
Основное событие сегодня – это то, что журнал официально зареги-стрирован Министерством РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций (свидетельство ПИ № 77-9358 от 17 июля 2001 г.). Территорией его распространения определены Россий-ская Федерация и все остальные страны СНГ.
Редакционную коллегию журнала сегодня возглавляют омские уче-ные Н.А. Томилов (главный редактор), Н.М. Генова и Д.П. Синельников (заместители главного редактора), Д.А. Алисов и Т.Н. Золотова (ответ-ственные редакторы), В.С. Томилова (ответственный секретарь), Е.А. Студенова (секретарь). В ее состав вошли известные отечественные ученые М.Е. Бударин (Омск), Н.В. Кочешков (Владивосток), С.А. Кра-сильников (Новосибирск), В.М. Кулемзин (Томск), Л.Я. Мясникова (Екатеринбург), К.Э. Разлогов (Москва), А.В. Ремнев (Омск), В.Г. Ры-женко (Омск), В.Л. Соскин (Новосибирск) и др.
Тематика журнала охватывает следующие научные проблемы: общая теория и историография культуры, методология и методы культуроло-гических исследований, история культуры, региональная культурная политика, социокультурное пространство и культурные субъекты в ус-ловиях модернизации Сибири, музееведение, теория и практика музей-ного дела, охрана и использование памятников истории и культуры, культурное пространство сибирского города, современная молодежная субкультура, культура досуга, народная культура, межнациональные этнокультурные отношения, этнокультурология.
В журнале предусмотрены следующие разделы и рубрики: статьи, дискуссии и мнения; архив культурологических исследований; библио-графия; сообщения; интервью; рецензии; научная хроника; юбилейные события; литературно-публицистическая страница.
С первого номера за 2000 г. он стал называться журналом, и этот но-мер открылся обращением к читателям и авторам журнала, подписан-ным главным редактором Н.А. Томиловым. Всего за три года существо-вания этого периодического издания в нем опубликовали свои работы ученые и практические работники сферы культуры из 17 городов Рос-сии (из Барнаула, Бийска, Владивостока, Екатеринбурга, Кемерова, Красноярска, Кызыла, Москвы, Нерчинска, Нижневартовска, Новоси-бирска, Омска, Томска, Улан-Удэ, Хабаровска, Ханты-Мансийска, Якутска), а также из Китая и Монголии.
В 1999 г. в журнале "Культурологические исследования в Сибири" были помещены статьи о региональной научно-практической конфе-ренции "Словцовские чтения" в Тюмени, о Всероссийской научной конференции "Музей и общество на пороге XXI века" в Омске, статья Т.М. Назарцевой "Музеи районного значения Омской области". В 2000 г. в журнале были опубликованы статьи "120 лет Тюменскому об-ластному краеведческому музею", "Омскому областному музею изобра-зительных искусств – 75 лет", "25 лет Музею археологии и этнографии Омского государственного университета", статьи М.А. Корусенко "На-родная культура татар Западной Сибири в каталоге этнографических коллекций Музея археологии и этнографии Омского государственного университета", Э.А. Шелеповой "Музей на службе общества: проблемы взаимодействия", В.Г. Рыженко "Новый сборник научных трудов Ом-ского музея изобразительных искусств", сообщения об очередной кон-ференции "Словцовские чтения в Тюмени". 
В первом номере журнала за 2001 г. была опубликована статья о за-седании научного совета музеев Западной Сибири в Омске. А со второ-го номера названного журнала в нем введен новый раздел "Музееведе-ние и музейное дело", в который вошли статьи С.Ю. Первых "Проблемы обоснования и построения научной системы музееведения", Н.А. Томилова "Музееведение (музеология): определение как научной дисциплины” и Е.Б. Бидюка “Нерчинский музей: страницы истории". В разделе "Юбилейные события" помещен очерк "110 лет со дня открытия Якутского государственного объединенного музея истории и культуры народов Севера им. Е.М. Ярославского". 
В 2002 г. один из номеров журнала будет посвящен проблеме "Куль-турологическое образование в России". Мы приглашаем прислать ста-тьи о музеологическом образовании в вузах, о подготовке аспирантов-музеологов, об образовательных (научно-пропагандистских) системах в музеях, учебные программы и т.д. 
Статьи до 17 страниц текста через 2 интервала (28 строк по 64–66 знаков в строке), сообщения до 5 страниц такого же оформления можно выслать по адресу: 644077, г. Омск, ул. Андрианова, 28. Сибирский филиал Российского института культурологии, Томиловой Валентине Сергеевне. Статьи и сообщения просим по возможности проиллюстрировать фотографиями и рисунками, а авторов статей просим присылать свои фотографии. 
Теперь о других видах изданий музеологической направленности, которые могли бы объединить музеологов и музейных работников Си-бири. Это прежде всего материалы Всероссийской заочной научно-практической конференции "Традиционная народная культура". Сама конференция организована Министерством культуры РФ, комитетом по культуре администрации Иркутской области и архитектурно-географическим музеем "Тальцы". Оргкомитет возглавила первый за-меститель министра культуры РФ Н.Л. Дементьева, ее сопредседателя-ми стали директор музея "Тальцы" В.В. Тихонов и Н.А. Томилов. Эта конференция является бессрочной, т.е. постоянно действующей, поэто-му материалы ее будут публиковаться в виде выпусков очередных то-мов по мере поступления материалов. Тематика конференции и ее то-мов достаточно широкая, помимо этнологии она включает следующие направления: краеведение, музееведение (музеология); скансенология; охрана памятников; традиционная архитектура; позднесредневековая археология; образовательный процесс в музеях; безопасность музеев; музей и природа. Об условиях публикации в томах конференции можно узнать в ее оргкомитете по адресу: 664011, г. Иркутск, ул. Халтурина, 2. 
Еще один вид издания – это многотомная научная серия каталогов "Культура народов мира в этнографических собраниях российских му-зеев", которая выходит в свет с 1986 г. Издателями ее являются омские ученые, которые накопили опыт в проведении работ по научной пас-портизации и научной каталогизации этнографических музейных пред-метов и коллекций, опубликовав 10 томов данной серии по коллекциям музеев Новосибирска, Омска и Тюмени. Об условиях написания катало-гов омскими этнографами (предусматривается вариант участия в этой работе сотрудников музея) можно получить справку по адресу: 644077, г. Омск, ул. Андрианова, 28, Омский филиал Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН, сектор музееведения. 
В заключение еще одно предложение – создать общими усилиями музеологов и музейных научных сотрудников новое издание "История музеев Сибири" (или "Очерки истории музеев Сибири"). Оно также могло бы состоять из отдельных томов, посвященных музеям каких-либо областей, краев и республик. Но это пока только предложение, и о его реализации нужно думать всем вместе. 

 О РОЛИ МУЗЕЙНОЙ ЭКСПОЗИЦИИ 
В ПОИСКЕ НОВЫХ ФОРМ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ 
МУЗЕЯ И ШКОЛЫ: ЭКСПОНАТ – ИГРА – ТЕАТР
С.В. Березовская 
Аксиомой для большинства музейных работников остаётся тот факт, что экспозиция является главным и основным коммуникативным кана-лом, по которому идёт обширная информация, востребованная общест-вом. В создании идеального экспозиционного пространства, которое оказывало бы разностороннее воздействие на посетителя, заставляло бы его смотреть, двигаться, слушать, чувствовать, т.е. становиться его со-участником, наш музей уже приобрёл некоторый позитивный опыт. И здесь нам приходится исходить из особенностей нашего города, а зна-чит, и специфики музейного посетителя.
Музей города Северска – крупнейшего города системы закрытых административно-территориальных образований, как и многие музеи этой системы, вынужден учитывать следующие факторы: малочислен-ность населения – 115 тыс. чел., почти полное отсутствие его миграции, посещения экспозиционных пространств в основе и в большинстве школьниками. За 14 лет существования музея разработаны 6 циклов лекционных занятий для конкретных возрастных групп: “Волшебный туесок” (16 занятий для дошкольников), “Мир народной культуры” и “Из истории музейного экспоната” (14 занятий для начальной школы), “Краеведение” и “Наш край” (16 занятий для средней и старшей шко-лы). Все занятия основаны на обязательном использовании экспонатов из фондов музея, насчитывающего 66683 единицы хранения, с привле-чением всех ведущих специалистов археолого-этнографического, исто-рического, отдела фондов и музейной педагогики. Традиционные фор-мы работы Музея со школьной аудиторией – это часовые лекции, инте-рактивные занятия с использованием сотрудником костюмов традици-онных культур, викторины и игры в ходе проведения занятий либо на фоне временных экспресс-выставок, либо на базе постоянной экспози-ции “По реке времени”. Традиционность абонементного посещения школьника выражена в самом подходе школы и учителя к музейным занятиям: посещение в музее определённого занятия отдельным клас-сом, пассивное или активное участие в нём слушателей в зависимости от характера часового занятия. 
За последние три года в Музее г. Северска появились новые, нетра-диционные формы взаимодействия со школой с привлечением экспози-ционного пространства: исторический КВН, конкурс экскурсоводов, военно-исторические игры, ученическая историческая конференция, брейн-ринг, основными участниками которых являются учащиеся с 5-го по 11-й класс школ Северска. Основной принцип данных игровых и конкурсных программ “играя, познавать” должен стимулировать разви-тие познавательных способностей школьников, их творческое вообра-жение, помогать осознать себя во времени и оценить уникальные творе-ния человека. Приоритет во всех вышеназванных конкурсах предостав-ляется детям, которые становятся не пассивными зрителями, а актив-ными участниками, авторами всего происходящего, а значит, могут полноценно пропустить через “линии внутреннего переживания” тот предметный мир экспозиции, который предлагает музей. Апеллировать к чувствам и эмоциям ребёнка наиболее доступно, используя театрали-зацию, возможность “погрузить” школьника в определённую историче-скую эпоху, ролевое костюмированное участие в контакте с подлинным экспонатом.
Как ни парадоксально, но проведение конкурсных программ на базе музейных экспозиций с привлечением ученических команд, где одно-временно участвуют от 4 до 20 школ и профессиональных училищ Се-верска, стало возможным: 
1. Благодаря созданию в 1999г. на базе Музея г. Северска методиче-ского центра для музеев образовательных учреждений (15 школьных музеев и музееведческих образований, 2 музея ПУ, Детского дома). В рамках Музея стали регулярными семинары “Школа музееведения” и “Краеведческие чтения”, консультации и встречи сотрудников город-ского музея с руководителями школьных музеев и членами ученических советов, поездки в общественные и государственные музеи Томска и Санкт-Петербурга, совместные выставки и мероприятия. Всё это подго-товило “друзей городского музея” в лице руководителей и членов сове-тов музеев образовательных учреждений, которые за три года не только приобрели знания по краеведению, но и получили определённые навы-ки музейной работы.
2. При непосредственном участии городского музея при админист-рации Северска был создан координационный совет по руководству музеями образовательных учреждений, куда, кроме музея, вошли пред-ставители отдела по делам молодёжи, гороно, Совета ветеранов, Центра дополнительного образования города. Данный совет оказывает, помимо организационной, большую материальную поддержку школьным музе-ям, в том числе и во время проведения массовых мероприятий на базе городского музея.
Вот несколько конкретных примеров нетрадиционных форм взаимо-действия музея и школы. 
В 2000 г. на базе выставки “Фронтовые реликвии” состоялся город-ской конкурс экскурсоводов музеев образовательных учреждений Се-верска. Выставка, создаваемая учащимися, членами школьных музеев, включала 14 мини-экспозиций из фондов общественных музеев. Каждая отдельная экспозиция – это самостоятельная тема Великой Отечествен-ной войны. Запоминающимися для зрителей остались “История минно-го завода на северской земле”, “Боевой путь 79-й гвардейской дивизии”, “Женщины на войне”, “Реликвии 370-й стрелковой Бранденбургской дивизии”, “Память внуков”... Несмотря на многоликость экспозицион-ных проектов, отход от привычной схемы поэтапного представления материала, экспозиция отразила всю многогранность такой большой темы исследования, как Великая Отечественная война. Авторы каждого раздела, учащиеся школ смогли выделить узкую проблему и эмоцио-нально проиллюстрировать её коллекциями из фондов школьных музе-ев. Всего на площади 275 кв. м было задействовано 400 подлинных экс-понатов. Безусловно, созданию подобной выставки предшествует под-готовительный этап совместной работы сотрудников городского музея и учителей: продуман структурный план каждой экспозиции, единый ТЭП, цветовое решение, отобрано оборудование городского музея.
Конкурс экскурсоводов на базе выставки “Фронтовые реликвии” включал 3 номинации: создание экспозиции; проведение классической экскурсии по созданной экспозиции и “История музейного экспоната”.
Наиболее зрелищным и эмоциональным для участников и зрителей стал безусловно последний этап конкурса экскурсоводов, который предполагал командное представление любого экспоната школьного музея через рассказ, театрализацию, инсценировку, литературно-музыкальную композицию. Школьники, члены общественных музеев, прекрасно справлялись с перспективой непринуждённого свободного пребывания в мире ушедших предметов и явлений, а исполнение соци-альных ролей приближало всех зрителей конкурса к военной эпохе. Здесь был и рассказ рядового 79-й гвардейской дивизии “Как я за язы-ком ходил”, составленный руководителем музея школы №82 на основе переписки ветеранов дивизии с музеем. Было и нехитрое повествование 12-летнего подростка о работе на минном заводе в посёлке Чекист с подробным описанием производства мин М-82 (школа №78). Запомни-лись песня о солдатском котелке, музыкальная композиция о женщи-нах-ветеранах, проживающих в Северске, с использованием писем, фо-тодокументов, газет военного времени. Лучшей была признана литера-турно-музыкальная композиция музея школы №88 “Мать, погибшего солдата”. Экспозиция, была посыящена матери, 30 лет искавшей могилу единственного сына. Мать лейтенанта, воевавшего в 22-й Сибирской дивизии, вела переписку со школьным музеем. Стержнем экспозиции стали её фронтовые письма к сыну, к школьникам, где подробно описы-вался поиск места захоронения. Ребята «оживили историю», представив на суд зрителей диалог между матерью и сыном. Костюмы военного времени и музыкальная композиция «Плач матери» помогли ребятам вжиться в роли при чтении писем, приблизиться к судьбам реальных людей. Эмоциональное воздействие на всех участников конкурса и чле-нов жюри было огромным. Именно конкурс экскурсоводов показал нам, сотрудникам музея, что школьникам нравится не только созерцать, но и творить самим, а исполнение социальных ролей позволяет ребятам не только понять историю, но и полюбить её.
Возможность личного участия в моделируемых исторических ситуа-циях была предоставлена школьникам в 2002 г. на историческом КВНе среди музеев образовательных учреждений. Проведение данной инте-рактивной программы стало осуществимо благодаря созданию постоян-ной археолого-этнографической выставки «По реке времени». Значи-тельная экспозиционная площадь – 230 кв. м, представленные раритет-ные и подлинные экспонаты (600 единиц хранения), ранее проведённый в рамках музея для учащихся семинар «Краеведческие чтения» ? всё это способствовало реализации данного проекта. 
Были представлены 4 команды школьников, причём каждая высту-пала на фоне «своего» раздела выставки: «бронзолитейщики» (археоло-гия, школа №86), «монахи из тихой обители» (исторический раздел, школа №78), «молодцы из села Иглакова» (школа №84) и «белоборо-довцы» (школа №87, этнография). Все ребята были в костюмах соответ-ствующего времени. В этом помогли театр, центр детского творчества, школьные мастерские. КВН включал два домашних задания: представ-ление команды – «Ожившие сценки истории» и конкурс капитанов – рассказ о легенде конкретного экспоната или «герое» своего времени. Именно эти конкурсы предполагали «погружение» в конкретное про-шлое с использованием элементов театрализации. В представлении ка-ждой команды в той или иной форме присутствовал краткий рассказ об основных особенностях эпохи, условиях жизни человека в данный пе-риод, его основных занятиях, верованиях, традиционной культуре. Во время представления ребята обращались к подлинным экспонатам ха-рактерной эпохи. Сама экспозиция служила и декорацией, и демонстра-ционным материалом и вместе с тем осуществляла контакт между ре-бёнком (в данном случае актёром ) и экспонатом. 
Так, «бронзолитейщики» на фоне полуземлянки ирменцев (IX?VIII вв. до н.э.) пластикой и рассказом показали нам небольшую картинку жизни и быта людей конца бронзового века. «Монахи из тихой обители» на фо-не икон и макета схимника представили эпизод переноса первого на томской земле монастыря (территория будущего Северска) на Юрточ-ную гору Томска. Здесь, через музыкально-литературную композицию, был обыгран реальный исторический факт приезда монастырских раде-телей в Москву к царю Алексею Михайловичу (Тишайшему). Этногра-фический сценарный проект разворачивался на фоне подворья и рус-ской избы. «Молодцы из села Иглакова» представили фрагмент тради-ционного русского обряда, когда семья старожилов готовилась к пере-езду в новый дом. Здесь активно использовались народные поверья, поговорки, песни, элементы танца. Команда «Белобородовцы» показала сценку приезда переселенцев в старожильческую сибирскую деревню. Во всех проектах использовались экспонаты интерактивного фонда, общение с музейными экспонатами. То, что на историческом КВНе был реализован принцип всей программы «играя, познавать», когда стиму-лируется развитие познавательных особенностей школьников, их твор-ческое воображение, активная речевая культура, особенно ярко просле-живалось при проведении конкурса капитанов. 
Так, например, капитан «Иглаковцев» представил нам костюмиро-ванный рассказ о домовом от первого лица, т.е. повествование самого домового. Выигрышно смотрелась прекрасная пластика ребёнка, умение танцевать и декламировать делало его выступление запоминающимся. Речь домового была мастерски стилизована под деревенскую с употреб-лением диалектных и архаичных слов. Интересным был рассказ от лица переселенки у «Белобородовцев», повествование о чудотворной иконе Казанской Божией Матери у «монахов». Конкурсная и творческая атмо-сфера поддерживалась членами жюри, которые также были костюмиро-ваны: скифская царица, старообрядка из рода Морозовых, комиссар, уполномоченный по делам религии, вождь племени, хантыйская богиня. КВН проводила богиня истории Клио.  
По мнению руководителей школьных музеев и преподавателей исто-рии, игра способствовала развитию у учащихся умения решать творче-ские задачи, отвечать на нестандартные краеведческие вопросы (кон-курс вопросов), максимально использовать полученные навыки и зна-ния на уроках по краеведению, на семинаре «Краеведческие чтения», на экскурсиях и лекциях в городском музее. Именно игра наполнила зна-ния по истории города и края конкретным предметным содержанием, помогла школьникам осознать себя в конкретное историческое время, оценить уникальные творения человека.  
Такой метод, как театрализация, «погружение» в соответствующую эпоху, предоставление возможности творчества на базе музейных экс-позиций, стал достаточно популярен в городском музее именно как средство общения с общественными музеями, школами, училищами. Этот метод становится традиционным, так как именно он заставляет ребёнка «включить» в процесс восприятия (в данном случае музейной экспозиции) и разум, и чувство, и фантазию. Данная форма работы с детьми становится системной (в перспективе, в 2002 г., военно-историческая игра «Поля русской славы», брейн-ринг «Бородино», фес-тиваль народов Томской земли). Безусловно, подобная система ведёт к повышению творческой активности школьников, формирует у ребят не только историческое сознание, но и чувство прекрасного, способствует не только диалогу настоящего с прошлым, но и взаимопониманию со-временников.

РОЛЬ МУЗЕЯ В ЭТНОГРАФИЧЕСКОЙ 
И КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ ПОДГОТОВКЕ СТУДЕНТОВ
В.М. Кулемзин

Две сравнительно молодые науки ? этнография и культурология имеют в своем содержании общее и особенное. Культурология как бы абстрагируется от этнической специфики элементов культуры, рассмат-ривая в целом тенденцию развития и значение украшений, орнамента, фольклора, театра, скульптуры и т.д. Этнография, напротив, акцентиру-ет внимание на тех особенностях культуры, которые дают право на эт-ническое противопоставление: «мы – не мы», на осознание себя как части конкретного этноса, имеющего определенные культурные осо-бенности. Этнос всегда проявляет себя через культуру, а культура не существует без этноса. Эти прописные истины нами столь хорошо ус-воены, что воспроизводство этноса мы не воспринимаем иначе как вос-производство культуры.
Однако сама действительность развивается и изменяется гораздо бы-стрее, чем теории этнографов и культурологов.
В этом убеждает нас весь XX в., на протяжении которого два взаи-моисключающих процесса развивались параллельно: всеобщая унифи-кация культур и стремление народа к сохранению своих культурных особенностей. В Сибири данный процесс усложняется ещё и масштабом демографических, мировоззренческих, культурных, индустриальных и прочих преобразований.
Оглядываясь назад и оценивая последнее десятилетие, приходится, к сожалению, отмечать проявление негативных тенденций в подготовке студентов гуманитарного профиля. В связи с известной финансовой си-туацией, которая чаще всего не позволяет или ограничивает проведение полевых исследований, различного рода практик, знания выпускников обретают всё более схоластический характер. Это наглядно демонстри-руют дипломные сочинения, доклады на конференциях и т.д. Выводы чаще всего не базируются на собственных материалах, которые либо под-тверждают, либо противоречат имеющимся в науке позициям ученых.
Я далек от того, чтобы предложить радикальные меры по изменению экономической ситуации в стране и финансовой в вузах.
Однако я бы хотел привлечь внимание к возможности более широ-кого использования фондов музея в образовательном процессе. Музей-ная вещь, как взятая отдельно, так и в сопоставлении с вещами сопре-дельного круга культур, ? это не немые свидетели контактов народов, их разобщенности. Вещи, кроме того, и показатели устойчивости и из-менчивости культуры. 
В сопоставлении вещей традиционной культуры с современностью очевидно направление, в котором происходит деформация культуры. Музей является социальной памятью, непревзойденным компьютером; здесь каждая вещь хранит в себе историю народа, историю культуры, историю языка, историю самого музея. Именно по этой причине музей – бездонный кладезь знаний, которыми пользуются и которые приумно-жают новыми сведениями историки, культурологи, этнографы, археоло-ги, фольклористы, лингвисты, музеологи. Музей посещают школьники, студенты, аспиранты, докторанты, маститые академики, рабочие. Каж-дый видит что-то своё, каждый по-своему воспринимает экзотическую культуру, не похожую на свою, но обязательно её обогащающую.
Единство человечества – в его многообразии. Если бы не музей, вряд ли это выражение наполнялось бы столь глубоким содержанием. Не слу-чайно директор музея «Наш маленький дом» Этами Намио на открытии сказал: «Мы живем в мире, разобщенном политическими, культурными, религиозными барьерами. Музей помогает преодолеть это разобщение».
Музей обогащает и формирует историческое сознание, память, чув-ство патриотизма и сопричастности к мировому и региональному куль-турному наследию; делает это всё молча и ненавязчиво. Современные технические достижения (компьютеры, видеозапись и аудиозапись) по-зволяют значительно расширить познавательные функции музея. В ка-ком направлении, на наш взгляд, должна совершенствоваться музеевед-ческая работа? Прежде всего – в плане увеличения информативности каждой вещи. Известно, что вещи, взятые из разных культур, имеют не только внешнее сходство, одинаковыми являются и их практические, т.е. утилитарные, функции. Однако содержание культуры определяет не столько утилитарные, сколько символические функции. К ним относят-ся, например, правила изготовления, пользования, наследования, даре-ния. С ними связаны приметы, загадки, сновидения. Как правило, этот богатый «духовный» мир материальных вещей не раскрывается в экспо-зициях и выставках музея.
Точно так же за вещами скрываются формы собственности, имею-щие место в традиционных культурах (личная, семейная, родовая и т.д.).
Этнографические материалы показывают, что в традиционных куль-турах почти нет вещей, которые воспринимаются исключительно как обыденные, повседневные. С вещами всегда связано представление о сакральном. Казалось бы, вода, зола от сгоревших дров, бревно не име-ют ничего сакрального, священного. Однако в каком-то отношении всё это обретает сакральность. При помощи воды, золы, бревна предсказы-вали будущее. Ханты, манси, ненцы, селькупы (старики) гораздо мень-ше доверяют радиопередаче, чем сухому бревну, в которое вгоняют клин, чтобы услышать потрескивание-предсказание.
В учебниках, специальных работах исследователи часто характери-зуют такую особенность традиционных культур как синкретическую. Под ней понимают нерасчленённость сфер бытия. Человек включён в природные явления, мир вещей, во все процессы, поэтому на них может воздействовать непосредственно. Это воздействие осуществляется ма-гическими средствами, жертвоприношениями божествам, богам, духам. Музей располагает большими возможностями, чтобы показать разницу в мировоззренческих пластах.
В языческом (дохристианском) мировоззрении преобладает равенст-во человека с миром сверхъестественных существ, поэтому духа – по-кровителя семьи можно наказать побоями, выбросить (если плохо помо-гает) и заменить новым изображением. Отношения с богами, особенно с богами мировых религий, не строятся на принципах паритета. Здесь – отношения господства и подчинения, потому что бог ? страж мирового порядка и для человека недосягаем. Музеи пока оказывают слабое влияние на формирование общего мировоззрения, отсекает от науки и, судя по отзывам посетителей, часто не используют большие возможно-сти имеющихся фондов. Нельзя, видимо, забывать о том, что единица хранения и экспонат – это разные вещи. Экспонат должен «говорить» с посетителем, приобщать его к научным знаниям. Именно об этом писа-ли такие крупные музеологи, как Н.Ф. Федоров, Г.Л. Малицкий, а в со-ветское время – Т.В. Станюкович.
В настоящее время в Сибири, как и во всем мире, формируется ка-кое-то новое мировоззрение, которое включает в себя все прежние на-пластования. В нем перекликаются древние представления (держаться за дерево, чтобы, не дай бог, сказанное не сбылось) и современные на-учные представления о мировоззрении. Музей самым лучшим образом смог бы донести это до посетителя любого образовательного уровня, не говоря о студентах.
Как правило, музеи пока ещё слабо отражают специфику региона: его многонациональный и поликультурный характер; общее и особен-ное культур. Имеется смысл установить контакт со школьными крае-ведческими кружками, помочь им в составлении программ, вопросни-ков по изучению края, генеалогического древа обитателей. Сегодняш-ний школьник – это завтрашний студент.
Наконец, местными музеями лишь в отдельных случаях уделяется внимание возрожденческим движениям. Как для этнографии, так и для науки в целом эти движения (причины возникновения, цели, результат) представляют большой интерес. Сам факт существования этих движе-ний есть показатель демократизации общества.
Надо отметить как безусловно положительное явление, что, несмот-ря на экономические и финансовые сложности, в последнее десятилетие заметно оживились связи между сохранившимися в ходе перестройки музеями. Проводятся встречи, конференции, а главное – публикуются материалы благодаря разного рода помощи, включая попечительскую. Музеи, несмотря на перипетии судьбы, продолжают жить, и это вселяет надежду на будущее. 

ЗНАЧЕНИЕ МУЗЕЙНОЙ ЭКСПОЗИЦИИ 
В СИСТЕМЕ ПРЕПОДАВАНИЯ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ:
"АНАЛИЗ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВА"
Е.К. Блинова 
Учебная дисциплина «Анализ и интерпретация произведения искус-ства» является дисциплиной федерального компонента общепрофессио-нального блока дисциплин государственного образовательного стандар-та подготовки бакалавров по направлению 540700 «Художественное образование» и, соответственно, важной составляющей учебных планов профилей: изобразительное искусство, искусствоведение, музейная пе-дагогика, дизайн и компьютерная графика, разработанных на факульте-те изобразительного искусства Российского государственного педагоги-ческого университета им. А.И. Герцена (г. Санкт-Петербург).
Данная дисциплина входит в систему искусствоведческой подготов-ки студентов педагогического вуза, обучающихся на факультете изобра-зительного искусства, и может быть рассмотрена как параллельная для дисциплины «Теория пластических искусств».
Цель дисциплины – дать представление о педагогических техноло-гиях изобразительного искусства, в первую очередь – об особенностях восприятия художественного произведения: впечатлении, понимании, истолковании как этапов активной сотворческой работы с произведени-ем искусства; подготовить студента к преподаванию историко-искусствоведческих и историко-культурных курсов. Разъяснение, ис-толкование смысла и содержания произведения – важное умение педа-гога искусства в силу принципиальной многозначности художественно-го образа произведения в определённой культурно-исторический ситуа-ции его прочтения. Это умение вербализировать, передавать оттенки своего восприятия и направлять восприятие других. Основными зада-чами в ходе преподавания дисциплины являются: освоение и постоян-ное углубление представлений об особенностях выразительных средств различных видов искусства; ознакомление с категориально-понятийным аппаратом искусствоведческого анализа и освоение наиболее значимых категорий и понятий искусствоведческого анализа; отработка умений вербализировать свои собственные чувства и впечатления, умений вы-делять выразительные средства и доносить до слушателя особенности авторского замысла.
Принцип отбора содержания и организации учебного материала кур-са обусловливается поставленными задачами; основной упор в про-грамме и методике преподавания дисциплины делается на конкретную работу с подлинниками, с мировыми шедеврами в музейной экспози-ции, в архитектурной среде. Текущая аттестация качества усвоения зна-ний проходит по итогам музейной работы с подлинниками и проведе-ния коллоквиума «Выразительные средства художественной компози-ции», где студенты представляют картотеку с выполненным формаль-ным анализом произведений и устно интерпретируют темы и мотивы произведения. Система выполнения картотеки представлена в кафед-ральном издании «Практикум по истории искусств»1. Изучение дисцип-лины завершается экзаменом, на котором выявляется степень овладения языком изобразительного искусства, умение дифференцировать темы, мотивы и сюжеты в зависимости от интерпретационных задач, а также понимание структуры художественного образа, понятого в акте сотвор-ческого переживания.
В последние годы мы стали свидетелями качественного изменения содержания музейной среды. Видоизменились средства и методы во-влечения зрителя в сферу общения с памятниками, с музейным про-странством. Музей стал более «ясным», его коллекции ? более расшиф-рованными, произведения ? более открытыми для зрителей, более ат-трактивными. Основной акцент в работе последних лет делался на во-влечении в жизнь музея посетителей, которые ранее были зачастую ис-ключены из живого взаимодействия. Современные просветительские программы сейчас рассчитаны на диалоговое общение, на понимание необходимости не только постановки и решения объяснительных задач, но и введения образовательных. Музеи не просто «рассказывают» о бы-лом, но воспитывают и формируют восприятие посетителей.
Без непосредственной работы с подлинниками, без отработки навы-ков работы с произведением искусства в музейной среде невозможна подготовка специалиста, способного справиться с такими задачами.
Необходимо усиление непосредственной связи с подлинником, фор-мирование экспозиционных маршрутов, на которых раскрываются сту-пени развития художественной формы или метода. Важно пристальное рассмотрение и изучение таких нюансов живописи, которые не видны ни на одной качественной репродукции, ни на любых других современ-ных носителях информации, оно поможет лучше изучить язык изобра-зительного искусства, а значит, виртуознее интерпретировать смысл произведения. 
Образовательным стержнем дисциплины является накопление опыта «перевода» языка изобразительного искусства на вербальный уровень, способствующий предельной концентрации внимания на образном строе произведения, на ситуации развития образа от картины к картине. Приведём хрестоматийный пример – анализ живописи И.И. Шишкина, связанный с включением его творческого метода в систему представле-ний об эволюции пейзажного жанра, отразившего в русской живописи XIX в. качественные состояния природной среды, созвучные пережива-ниям человека. Задачу можно считать выполненной, если в ней задейст-вованы основные памятники концепции экспонирования сегодняшнего дня, определены выразительные средства живописной композиции, раз-вившиеся вместе с художественной формой пейзажного жанра, а также отмечены особенности живописного метода и индивидуальность твор-ческой манеры мастеров русского пейзажа. Наглядному и убедительно-му сравнению помогает работа на экспозиции, сформированной не-сколько лет назад, в частности на экспозиции, представляющей этап академического пейзажа. При показе перехода от академической живо-писной формы к реалистической можно сравнить работу В.М. Резанова «Дубовая роща в окрестностях Дюссельдорфа» 1866 г. с работами И.И. Шишкина «Хвойный лес. Солнечный день» 1895 г. и «Корабельная роща» 1896 г. В академической работе при классицистической архитек-тонике построения планов для их пластической убедительности исполь-зуется изображение мощных собственных теней на стволах деревьев центральной группы, где живопись плотная, коричнево-черная по цвету, с отсутствием построения затенённых частей формы с помощью цвета. Но если смотреть с расстояния, то грамотное построение и связь масс планов придает картинной плоскости убедительность без передачи ес-тественности глубины. Отсюда ощущение нежизненности среды: живо-пись не передаёт подлинной пространственности. Шишкин, как реалист, ввёл цветность, но ему было очевидно и другое: наращивая цветность, можно утратить и форму предмета, и ёмкость, и целостность в передаче пространства, и ощущение качественности материи, чувство осязаемо-сти и, в конце концов, станковость самой картины, поэтому его живо-пись остается в границах собственного цвета предмета.
Значение музейной экспозиции особенно чувствуется в образователь-ном процессе, наиболее ощутимо тогда, когда эта экспозиция отсутству-ет. Русский музей, получив в своё распоряжение старинные дворцы под экспозиционные площади, до сих пор не может представить зрителям свою коллекцию работ, отражающую искусство советского периода. 
Диапазон образов скульптуры раскрывается в изучении основных выразительных средств: контура, объёма, текстуры, фактуры на экспо-зиции римского скульптурного портрета в Эрмитаже. В портрете Люция Вера ?? в. н.э. отражены однозначность, неверность его неприятного характера в контрасте с красивой внешностью; «нервный» контур объе-ма головы, прорисовка полуприкрытых глаз и холёность кожи, мягкость однодневной бороды, упругость волос представлены разнообразно про-работанным камнем, своей текстурой и приданной мрамору фактурой, отражающим нюансы облика. В портрете Филиппа Араба ??? в. н. э. реа-листически противоречивый образ одновременно сильного и усталого, мужественного, но опустошённого солдата-императора выражен почти одинаковой шершавой фактурой как бы огрубевшей кожи, с почти не-различимой «дышащей» игрой микротеней в контрасте с крупным, ла-коничным по силуэту массивом камня. Анализ скульптуры, тем более её тончайших выразительных средств, связывающих в художественном образе авторскую интерпретацию, восприятие современников и потом-ков, показывает, что без экспозиции выполнить такие сложные учебные задачи просто невозможно.
Значение музейной экспозиции в системе преподавания дисциплины «Анализ и интерпретация произведения», конечно, не ограничивается задачами аналитического характера и раскрывается не только на экспози-циях таких крупных музеев, как ГРМ и Эрмитаж. 
Владение комплексным анализом произведения скажется тогда, когда выпускник факультета изобразительного искусства начнёт работать экс-курсоводом, музейным педагогом, станет преподавать интегрированные дисциплины, например «Художественное краеведение». Тогда приобре-тёт значение умение проанализировать существование художественного произведения в социокультурном контексте, когда предметом интерпре-тации станет памятник в своей исторической обстановке, умение, приоб-ретённое и отработанное на музейных экспозициях и в собраниях слож-нейших, синтетических историко-художественных комплексов.
Осенью 2001 г. Государственный музей городской скульптуры Пе-тербурга открыл для посетителей экспозицию Благовещенской усы-пальницы, старейшей постройки архитектурного ансамбля Александро-Невского монастыря. Национальный Пантеон России – уникальный па-мятник русской истории и культуры. Значение его в образовательном процессе в русле изучения истории России, отечественной культуры и искусства трудно переоценить. Это один из немногих сохранившихся памятников архитектуры Петровской эпохи. Здесь похоронены деятели русской истории и культуры: Д.Н. Синявин, М.А. Милорадович, А.В. Суворов, И.И. Шувалов, И.И. Бецкой, Н.И. Панин, А.А. Безбород-ко, Г.С. Волконский. Выполненные на протяжении XVIII и XIX вв. для их захоронений надгробия составили выдающееся собрание произведе-ний русского мемориального искусства. Достаточно сказать, что в Бла-говещенской церкви и в Некрополе находятся 9 подлинных работ И.П. Мартоса. Музей сохраняет работы М.И. Козловского, Ф.Г. Гордеева, В.И. Демут-Малиновского, выдающихся скульпторов XIX и XX вв., представляющие мемориальный жанр как синтез архи-тектуры, скульптуры, надгробного портрета, куда вплетены аллегории, символы, геральдика, литературный жанр эпитафии. Интерпретация темы личности и человеческой памяти, прошедшей жизни, образов бы-лого невозможна без свободного владения навыками анализа и прочте-ния произведения, научиться которым нельзя без систематической ра-боты с подлинными произведениями искусства в разнообразных музей-ных экспозициях.

  Яковлева Н.А., Чаговец Т.П., Дегтярёва Т.Ю. Практикум по ис-тории искусства. СПб.: Образование, 2001.

 УНИВЕРСИТЕТСКИЙ МУЗЕЙ 
В НАУЧНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ:
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ (VIII-XX вв.)
М.И. Бурлыкина
Российские университеты всегда являлись средоточием огромных интеллектуальных богатств страны. Не ограничиваясь выполнением только научно-образовательных функций, они занимали особое место в отечественной культуре. Учебную, научную и просветительскую дея-тельность учебные заведения осуществляли во многом через свои му-зеи. Именно поэтому в вузах зарождались и развивались музеи самого различного профиля. Университетские музеи оказали безусловное влияние на развитие музейного дела в стране, формирование научной мысли в России, повышение уровня культуры и знаний народа. Универ-ситетские Уставы дореволюционной России (1804, 1835, 1863, 1884 гг.) предусматривали создание определенных музеев и оказывали действен-ное влияние на развитие музейной сети, их финансирование, матери-ально-техническое и кадровое обеспечение. Тем не менее помимо пре-дусмотренных Уставом, появлялись и другие музеи.
Начало музейному делу в России положено в XVIII в. Тогда же воз-никли и первые вузовские музеи. Для университетов, в которых изуча-лись различные дисциплины, характерны все профильные группы музе-ев. Первыми вузовскими музеями стали музеи естественной истории (кунсткамеры) со смешанным составом коллекций – от предметов есте-ственного происхождения до предметов из области искусств. Их дея-тельность оказала огромное влияние на последующее развитие музей-ного дела не только в учебных заведениях, но и в целом по стране. Наи-более прогрессивный университетский Устав 1804 г. благоприятствовал развитию этих музеев, всемерно поддерживая их начинания материаль-но и морально. В период действия второго университетского Устава (1835 г.) в результате научной специализации получили развитие музеи трех научных направлений: естественные (минералогические, зоологи-ческие, ботанические и др.), технические (моделей, физические и т.д.), гуманитарные (музеи изящных искусств и древностей и др.). Реформы 60-х гг. XIX в. (Устав 1863 г.) оказали влияние на возникновение в вузах музеев, соответствовавших новым научным интересам (палеонтологи-ческих, этнографических, археологических и др.). Характерной чертой этого периода являлось зарождение выставочной деятельности в стенах основной части вузов. Кроме того, отмечена активизация участия вузов-ских музеев в международных и всероссийских выставочных мероприя-тиях. Последний университетский Устав дореволюционной России (1884 г.) внес незначительные изменения в структуру вузов и их учебно-вспомогательных учреждений, к которым относились музеи. Однако уже в 90-е гг. XIX в. наметились серьезные изменения в музейной дея-тельности. Раскрепощение научной мысли благотворно повлияло на возникновение самых разнообразных музеев. Эти годы стали наиболее яркими в истории музейного дела в вузах дореволюционной России, вызвали к жизни уникальные музеи, единственные в своем роде. Часть вузовских музеев, созданных до революции, существует и сегодня, со-храняя преемственность лучших традиций. Это минералогический му-зей Петербургского университета, зоологические музеи Тартуского, Московского университетов, Музей природы Харьковского университе-та, Ботанический музей, Музей археологии и этнографии Сибири Том-ского университета, Музей Д.И. Менделеева Петербургского универси-тета и многие др.. Часть выведена из подчинения высшим учебным за-ведениям, отнесена к Министерству культуры и переименована (музеи изящных искусств Московского, Киевского и Харьковского универси-тетов). При этом, к сожалению, в некоторых из них стали забывать о причастности вузов к формированию уникальных коллекций.
В большинстве случаев процесс организации музеев происходил па-раллельно с официальным открытием самого вуза. В университетах му-зеи возникали сразу и развивались ярко, динамично. Проведенное ис-следование позволяет наметить различные способы создания вузовских музеев России.
Первый способ – официальный (формальный), когда создание того или иного музея предусматривалось Уставом и являлось обязательным для исполнения. Этот способ наиболее характерен для XVIII – первой половины XIX в.: практически все музеи возникли подобным образом. Второй способ – инициативный. В данном случае музей возникал по ини-циативе конкретного ученого, чаще всего благодаря крупным пожертво-ваниям, которые нередко определяли профиль музея. Часто жертвователь был из числа ученых вуза и становился во главе созданного им музея. Так были основаны Музей этнографии и археологии Сибири В.М. Флоринским, единственный в стране неврологический музей А.Я. Кожевниковым, музей клинических муляжей и прикладной медици-ны Н.А. Савельевым, Социальный музей им. А.В. Пожеговой А.В. Пожеговым и др. Кроме того, "инициативные" музеи возникали в силу сложившихся обстоятельств в связи с требованиями, выдвигаемыми событиями и временем, диктовавшим необходимость основания того или иного музея. Создавали такие музеи люди, тонко чувствовавшие ситуа-цию и умевшие видеть перспективу. Основная часть "инициативных" музеев возникла во второй половине XIX – начале XX в. Третьим, с на-шей точки зрения наиболее оптимальным, способом создания музея яв-лялся выставочный. Выставка давала возможность тщательной подготов-ки и коррекции будущего музея, выявляла сильные и слабые стороны экспозиции, имела возможность изучить и реализовать запросы посетите-лей. Подготовка к выставкам проводилась очень тщательно: за два года до ее открытия формировался подготовительный комитет, выявлялись экспоненты и экспонаты, создавались специальные экспедиции, регуляр-но издавались отчеты, составлялись каталоги. Следует отметить важный, на наш взгляд, момент: выставки, организованные, к примеру, Общест-вом любителей естествознания, антропологии и этнографии Московского университета, как бы пунктиром обозначали зарождавшуюся научную отрасль, опережая ее развитие. В настоящее время выставки чаще всего воспринимаются как разовые мероприятия, не имеющие дальнего прице-ла – создания музеев; они являются только формой пополнения фондов необходимыми предметами. В этой связи опыт создания дореволюцион-ных вузовских музеев является весьма ценным. 
Возможности создания музеев различными способами положительно влияли на совершенствование фондовой деятельности. В основе боль-шинства музеев соблюдался принцип деления коллекций на основную (научную), классную (учебную) и показную (экспозиционную). Это раз-деление отражает виды деятельности вузовских музеев: научную, учеб-ную, просветительскую.
Научному содержанию фондового материала в университетских му-зеях придавалось первостепенное значение. Их качественная и количе-ственная характеристика, полнота и масштабность определяли уровень развития музея и возможности его деятельности в научном и экспози-ционном плане.
Формы комплектования музеев были разнообразны. Их можно раз-делить на ряд основных направлений: официальные приобретения, по-жертвования, научные экспедиции, обмен коллекциями, создание экс-понатов силами студентов и преподавателей.
Одним из самых надежных и стабильных форм в дореволюционной России, с нашей точки зрения, следует считать официальные приобре-тения за счет государства, в том числе за границей. На первоначальное обзаведение музею выделялась сумма, которая, как правило, удовлетво-ряла его потребности в период становления: вузы финансировались дос-таточно хорошо из государственной казны. Кроме того, утверждалась штатная (обязательная) ежегодная сумма на содержание музея, которая, по представлению вуза, могла пересматриваться соответствующим ми-нистерством в сторону увеличения. Это происходило в том случае, ко-гда назначение музея, его деятельность выходили за рамки учебно-вспомогательного учреждения. Отдельно, сверх установленной штатной суммы, финансировались крупные коллекции, приобретаемые вузом. Стоимость таких покупок часто в несколько раз превышала годовую норму расходов музея. В этих случаях комплектование находилось в прямой зависимости от энергии и предприимчивости его заведующего и поддержки совета (конференции) вуза. Таким образом, можно говорить о продуманной системе финансирования вузовских музеев, которая не препятствовала, а, напротив, поддерживала рост и развитие музейной сети. В настоящее время основная часть вузовских музеев лишена такой возможности. Финансирование зависит полностью от внутренних ре-зервов вуза, так как не предусмотрено государством. Средства на при-обретение коллекций не включаются в финансовые планы, а суммы за-кладываются в ограниченном объеме лишь на содержание минимально-го штатного состава сотрудников.
Следующее направление – пожертвования, которые были весьма по-пулярными в дореволюционной России. Первым жертвователем стал Петр I, заложивший в 1698 г. "Кунст и натурал камору", которая в 1724 г. стала базой научной, учебной и просветительской работы для Петербургского академического университета. К слову сказать, все им-ператоры России последующих лет держали в поле зрения вузовские музеи, посещали их, преподносили щедрые дары. Дарители коллекций, как правило, являлись высокообразованными людьми, которые занима-лись частным собирательством далеко не на любительском уровне. В таком случае поступления были хорошо систематизированы, каталоги-зированы и не требовали дальнейшей обработки. Другой тип благотво-рителей составляли люди, "сочувствующие" делу служения музе, науке, имевшие материальную возможность сделать определенный вклад в увеличение коллекций. Их пожертвования носили порой случайный характер, предметы не всегда соответствовали профилю и задачам му-зея. Однако такая категория поступлений являлась крайне важной для пополнения и расширения коллекций, формирования дублетного (об-менного) фонда. Следует отметить, что в число жертвователей входили представители самых различных сословий, в т.ч. студенты, интеллиген-ция, промышленники, крестьяне, мещане, ремесленники. Они же, к сло-ву, и являлись основными посетителями музеев. 
Еще в XVIII – начале XIX в. сложился механизм поощрения меце-натства, поэтому пожертвования никогда не оставались незамеченными. Активности дарителей способствовала признательность, с которой вузы принимали дары: меценатов принимали в члены-корреспонденты и по-четные члены вузов, им направлялись благодарственные письма, залы и коллекции назывались их именами. В ведомственных журналах вузов и Министерства просвещения публиковались фамилии дарителей, импе-раторы нередко оказывали им щедрые знаки внимания. Такое отноше-ние вдохновляло на новые пожертвования. В XIX – начале XX в. в по-полнении музейных собраний на безвозмездной основе ежегодно при-нимали участие тысячи дарителей. Изучение дореволюционных тради-ций меценатства представляется особенно важным в современных эко-номических условиях, когда государство не имеет возможности даже в малой степени финансировать вузовские музеи. Необходимо активизи-ровать работу с меценатами и дарителями и использовать с определен-ным преломлением дореволюционный опыт их моральных поощрений.
Наиболее качественные поступления в музеи осуществлялись через научные экспедиции, как правило, организованные вузовскими науч-ными обществами. Первое такое общество – Общество испытателей природы (1805 г.) – и последующие внесли неоценимый вклад в разви-тие отечественной науки, исследование природных богатств, изучение истории России. Одной из основных своих задач они ставили сбор ми-нералогических, ботанических, зоологических, археологических, этно-графических материалов. Все экспонаты, обнаруженные во время экс-педиций, передавались в вузовские музеи. Эти коллекции отличались высоким научным содержанием, были систематизированы и снабжены каталогами. Деятельность членов Обществ и ученых вузов тесно пере-плеталась, так как практически все заведующие и хранители вузовских музеев являлись членами различных Обществ, а иногда и возглавляли их. Таким образом, именно научные экспедиции были, с нашей точки зрения, наиболее эффективными формами комплектования фондов.
Один из способов комплектования фондов – через обмен коллекция-ми. Музеи комплектовались также предметами, изготовленными непо-средственно в учебных мастерских студентами или преподавателями. Это особенность вузовских музеев. Объектами экспонирования в музеях естественного направления являлись, к примеру, медицинские препара-ты, технического – транспортные и др. модели, инструменты, а гумани-тарного – живописные работы, рисунки, гравюры, скульптурные изо-бражения, архитектурные модели.
С первых лет существования вузовских музеев серьезное значение придавалось правильному хранению, систематизации собраний, их на-учному описанию. Еще в XVIII в. проведена работа по постановке на должный уровень учета поступавших в музей предметов. С этой целью заведены специальные журналы – так называемые шнуровые книги. Первоначально не преследовалась задача научного описания предметов, в них указывался лишь числовой инвентарий. Однако со временем на-учной характеристике коллекций стало придаваться первостепенное значение. В начале XIX в. появились подробные каталоги, опублико-ванные главным образом на немецком и латинском языках, с показани-ем видов, отличий, мест нахождения музейных предметов. В середине XIX в. систематические каталоги начали издаваться на русском языке. В конце XIX – начале XX в. в вузовских музеях для удобства пользования фондами повсеместно появляются карточные (подвижные) каталоги.
При сопоставлении дореволюционного и современного состояния фондовой работы следует вывод о том, что в настоящее время из всех видов деятельности вузовских музеев именно обработка фондовых ма-териалов, их учет получили наиболее заметное развитие в силу влияния научно-технического прогресса. Так, например, элементы компьютери-зации проникли и в сферу вузовских музеев. Многие из них включены в систему "Интернет".
Несмотря на то, что музеи вузов формально создавались как учебно-вспомогательные подразделения, они с первых лет своего существования решали задачи научных, учебных и культурных центров города, региона. С самого начала главное усилие было направлено на развитие научных исследований непосредственно в самом музее, который был превращен в творческую лабораторию, где зарождались научные идеи, создавались научные школы, На базе музеев были сформированы такие самостоятель-ные научные дисциплины, как почвоведение, антропология, палеонтоло-гия и др. Развитие музеев влекло за собой создание соответствующих кафедр, научных лабораторий, исследовательских станций. Во главе му-зеев всегда стояли ученые, как правило, имевшие степень доктора наук и звание профессора. К сожалению, эта прекрасная традиция не сохрани-лась до наших дней. В настоящее время только незначительная часть му-зеев возглавляется действующими учеными. Многие вузовские музеи являются лишь придатками учебно-научного процесса.
Первоначально ставившаяся перед музеями учебных заведений задача обеспечения наглядности обучения успешно решалась на протяжении всего дореволюционного периода. Учебный процесс вне стен музеев не мыслился. На базе музеев проводились лекционные занятия, давались основы научно-исследовательской работы. Музей являлся частью учеб-ной практики. В вузах России учебная деятельность строилась на изуче-нии и использовании научных результатов, поэтому не представляется возможным строго разделить функции музея на научную и учебную: они тесно переплетались. Особенностью вузовских музеев являлось то, что они никогда не замыкались на сборе и показе материалов узкорегиональ-ных, особенно на начальном этапе развития. Каждый музей имел в своем составе предметы, отражающие историю мирового развития определен-ной отрасли науки. В данном случае именно учебный процесс влиял на характер коллекций. Однако необходимость более глубокого изучения природных ресурсов и истории России привела к формированию тенден-ций выделения отечественных собраний в отделы и даже музеи.
Развитие материально-технической базы являлось предметом при-стального внимания правительства. Следует отметить, что в конце XIX – начале XX в. для ряда вузовских музеев строились специальные зда-ния, оборудованные с учетом последних мировых достижений музейно-го дела. Финансирование проводилось, "ввиду важности дела", за счет государства. Серьезно относились в министерстве, в ректоратах к нуж-дам музеев: в эти подразделения рассылались письменные просьбы со-общать обо всех проблемах. Практически все прошения в отношении вузовских музеев рассматривались вовремя и решались в пользу улуч-шения условий. Едва ли сегодня можно вспомнить аналогичный пример как в отношении подобных писем, так и размещения музеев. Вузовские музеи чаще всего располагаются в одном корпусе с учебным заведени-ем, а если имеют отдельное здание, то оно или приспособлено к нуждам музея, или построено для него еще в дореволюционный период.
Часто являясь единственным музеем определенного профиля в горо-де и даже регионе, вузовские музеи стали местом распространения зна-ний, культуры, и пользовались огромной популярностью. Экспозицион-ная деятельность являлась одной из основных функций вузовского му-зея. Тщательно продумывались художественное решение в соответст-вии с тематикой показа, форма и эстетика подачи материалов, этикетаж. Первым музеем, открытым для широкой публики, стал Музей естест-венной истории Московского университета (в Кунсткамеру первона-чально "чернь" не пропускалась), распахнувший свои двери в 1805 г. Вход разрешался самым различным слоям общества. В этом проявлялся демократизм вузовских музеев. Позднее ряд музеев учебных заведений опубликовали в периодической печати специальные правила посещения экспозиций посторонними. Таким образом, знакомство городской пуб-лики с вузовскими музеями носило не случайный характер, а скорее являлось системой. По крайней мере, мы не назовем ни одного вузов-ского музея, не стремившегося к популяризации своих собраний. Посе-щение музея разрешалось, как правило, бесплатно. Музеи издавали пу-теводители (указатели), рассчитанные на одиночных посетителей. В середине XIX в. стали популярными групповые посещения, сопровож-даемые пояснениями экскурсоводов ("чичероне"). Экскурсионное об-служивание осуществляли не только штатные сотрудники музеев, но также представители общественности, студенты. С экскурсантами про-водилась работа дифференцированно, с учетом уровня подготовки и возрастных особенностей. Ряд музеев стал практиковать организацию музыкальных вечеров, творческих встреч, “круглых столов”.
Вузовские музеи осуществляли своего рода профориентационную деятельность, привлекая в свои стены школьников. Для них разрабаты-вался специальный цикл экскурсий с игровыми элементами.
Музеи университетов дореволюционной России, как показывают ре-зультаты нашего исследования, всегда стремились к поиску и внедрению новых форм. Различные проекты по совершенствованию музейной дея-тельности публиковались в российских журналах, выносились для все-общего обсуждения. Многие из них успешно реализованы и доказали право на существование в общероссийском масштабе. Вузовские музеи проявили безусловный профессионализм, богатство функций, высокий уровень постановки научно-исследовательской, научно-фондовой, науч-но-экспозиционной и научно-просветительской деятельности, оказали влияние на интеллектуальное развитие и образованность студентов, фор-мирование научной мысли в России, распространение культуры в народе, просвещение масс, развитие музейного дела в стране. По существу, именно университетские музеи формировали российскую музейную по-литику. Утраченный в 30?80-е гг. XX в. престиж вузовских музеев дол-жен быть восстановлен. Роль музеев, в том числе при высших учебных заведениях, в эстетическом и нравственном воспитании будущего поко-ления, передаче знаний, может и должна возрасти.
Творческое осмысление опыта дореволюционной деятельности ву-зовских музеев даст возможность глубже понять происходящее в со-временном мире и поможет воздействовать на формирование интеллек-туального потенциала России.

О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ 
МУНИЦИПАЛЬНЫХ МУЗЕЕВ СИБИРИ 
(НА ПРИМЕРЕ ОМСКОЙ И НОВОСИБИРСКОЙ ОБЛАСТЕЙ)
Т.М. Назарцева 
Музейная сеть Сибири достаточно развита. По последним опублико-ванным данным Главного информационно-вычислительного центра Министерства культуры Российской Федерации, в России около 2 тысяч государственных музейных учреждений, из них более 400 расположено в Сибири. Значительную часть среди них составляют музеи историко-краеведческого профиля, расположенные в малых городах, поселках городского типа, районных центрах. Многие из этих музеев возникли благодаря энтузиазму краеведов и долгое время работали на общест-венных началах. В последние годы они получили государственную под-держку, стали муниципальными. В современной музееведческой лите-ратуре практически отсутствуют публикации, посвященные проблемам этих музеев. В конце 1970-х ? 80-е гг. развитие общественных музеев неоднократно освещалось в работах известных музееведов П.Я. Букшпан, А.Б. Закс, И.В. Иксановой, которые рассматривали в своих публикациях особенности их становления, развития, отмечали общие закономерности и особенности. В 1990-е гг. значительно снизил-ся интерес исследователей к региональным музеям, появляются лишь статьи М.Б. Гнедовского, Н.В. Никишина, посвященные отдельным му-зеям. Публикации музейных работников Сибири отражают в основном проблемы развития областных, краевых музеев, комплексов или общие тенденции развития музееведения. В этом ряду можно назвать работы Н.А. Томилова, П.П. Вибе, В.М. Кимеева, А.И. Мартынова, Н.В. Яблон-ской, В.М. Ярошевской и др. Обобщающей работой является моногра-фия О.Н. Труевцевой «Музеи Сибири во второй половине ХХ в.», в ко-торой проанализирована экспозиционно-выставочная, просветительная, фондовая деятельность сибирских музеев. Проблемы преобразования общественных музеев в государственные, анализ положительных и от-рицательных сторон этого явления на рубеже ХХ и ХXI вв. остались за пределами внимания исследователей.
В каждой области от 70 до 80 % музейной сети составляют музеи, расположенные в малых городах, поселках городского типа, районных центрах. Наиболее распространенная модель ? музеи историко-краеведческого типа. Наряду с отделами природы, этнографии, истории во многих музеях созданы художественные экспозиции, в которых представлены работы профессиональных и самодеятельных художни-ков. Музеи в сложных условиях переломного для нашего общества вре-мени ведут большую научно-образовательную работу с молодежной аудиторией, воспитывая нравственность, толерантность, патриотизм на основе вековых традиций российской культуры.
Вместе с тем музеи малых городов сталкиваются со многими про-блемами, которые с трудом разрешаются в современных условиях. Рас-смотрим на примере музеев Омской области эти проблемы. На начало 2002 г. в Омской области было зарегистрировано 43 музея, из них 7 государственных музеев областного подчинения, остальные – район-ного и муниципального значения. Они располагают 119895 ед. хранения основного фонда и обслуживают более 220000 человек ежегодно, про-водят выставки, массовые мероприятия, индивидуальные консультации. За последние пять лет во многих музеях были обновлены или созданы новые экспозиции, которые выгодно отличаются от прежних. Практиче-ски в каждом музее имеются отделы или комплексы природы. Значи-тельную часть экспозиционных площадей занимают этнографические и бытовые комплексы, в обязательном порядке присутствуют материалы о Великой Отечественной войне, есть хорошие примеры представления в экспозиции истории второй половины ХХ в. Расширились формы ра-боты с посетителями: проведение музейных праздников, организация работы кружков краеведов, коллекционеров, любителей старины, под-готовка радио- и телепередач, разработка учебных программ – далеко не полный перечень коммуникативной деятельности. Такие музеи, как Тарский, Горьковский, Исилькульский, организуют краеведческие кон-ференции и семинары.
В Новосибирской области на начало 2002 г. зарегистрировано 27 районных музеев. Среди них один мемориальный – музей В.В. Куйбышева (г. Куйбышев), один литературный – музей Бажева (с. Бергуль), один художественный (Краснозерск), остальные историко-краеведческие, четыре из них имеют художественные отделы. Основной фонд составляет около 100 тыс. единиц хранения. Обслуживают музеи ежегодно более 190 тыс. посетителей. 
Ежегодные отчеты показывают рост численных показателей. Однако статистические показатели не отражают, к сожалению, всей действи-тельной картины деятельности, жизнеобеспечения музеев.
Во-первых, до сих пор многие музеи не определили свое правовое и имущественное положение. Возникнув, на общественных началах, мно-гие музеи до сих пор не оформили учредительные документы. В исклю-чительных случаях музеи имеют документы, которые четко определяют их правовой статус, компетенцию и рамки основной деятельности. Так, из 29 районных музеев Омской области лишь три имеют утвержденные и зарегистрированные Уставы музеев, часть музеев действуют в рамках «Положений о музеях», утвержденных районными отделами культуры, закрепляющих их полную зависимость от управленческого звена. Ряд музеев не имеют никаких основополагающих или учреждающих доку-ментов и выстраивают свою деятельность на основе приказов муници-пальных органов. Несомненно, такое положение вещей ставит музеи в полную зависимость от аппарата управления района или муниципалите-та, к сожалению не всегда компетентного в вопросах музейной деятель-ности. Отсутствие оформленного юридического статуса музея создает вторую проблему, с которой начинают сталкиваться в своей практике музеи, – это отвод и оформление права на земельные участки, на кото-рых находятся музейные здания. Располагая земельными участками, но не имея возможности юридического оформления территорий, музеи в условиях набирающей темпу земельной реформы рискуют оказаться на «чужой» территории, что может поставить под вопрос существование того или иного музея. В последние годы в Омской области 7 музеев бы-ли открыты в зданиях, принадлежащих органам потребительской коо-перации. Как правило, это здания бывших универсальных магазинов, которые районными властями были переданы под музейные экспозиции без соответствующего юридического оформления, т.е. за музеями не было закреплено право оперативного управления. В настоящее время начинают возникать прецеденты, как, например, в Саргатском районе Омской области, когда здание, в котором была в 2000 г. создана новая музейная экспозиция, в 2001 г. продается по решению арбитражного суда за долги кооператоров. Не в лучшем положении оказался и Моска-ленский районный музей, деятельность которого стоит под угрозой из-за увеличивающегося долга за аренду. 
В Новосибирской области ряд районных музеев считаются филиала-ми областного музея, при этом работают автономно и подчиняются ме-стным органам управления культурой. Сейчас идет процесс их самооп-ределения. В Карасукском, Краснозерском, Бердском, Искитимском музеях этот вопрос практически решен. Самый крупный музей, распо-ложенный в Татарском районе и выполняющий функции районного му-зея, является подразделением муниципального учреждения, с оформле-нием его статуса возникли большие правовые трудности. Приведенные примеры говорят об инерции, которую сохраняют исполнительные ор-ганы местной власти при обеспечении музейной деятельности на своих территориях, продолжая работать с музеями по примеру организации общественных музеев, когда все решения принимались на основе уст-ной договоренности и неюридических распоряжений. Несомненно, мно-гих ошибок можно было бы избежать, если бы в каждом регионе были созданы правовые акты, регулирующие юридические вопросы деятель-ности музеев, не отраженные в законодательстве Российской Федера-ции. В Сибирском регионе только в Иркутской области принят област-ной закон о музеях.
Одна из ведущих проблем – это штатный состав районных музеев. Как правило, в штате имеется должность директора музея, лектора-экскурсовода и смотрителя. В некоторых музеях Омской области (Тар-ский, Полтавский, Исилькульский) имеются должности младших науч-ных сотрудников или методистов по просветительной работе (Горьков-ский, Называевский, Тюкалинский). Лишь в двух городских муници-пальных музеях есть должность главного хранителя. В районных музеях эта должность отсутствует. 
Чуть лучше ситуация в Новосибирской области. Главные хранители есть в нескольких музеях ? Искитимском, Бердском, Колываньском, в ряде других музеев фондовые коллекции закреплены за научными со-трудниками. Но более 50 % музеев не имеют штатных работников, от-вечающих за фонды. Отсутствие специалиста по фондовой работе при-водит к нарушениям учета и хранения коллекций. Не проводится сверка фондов с учетной документацией. Только в случае ухода с должности директора и передачи музея другому руководителю выявляются утраты в музейном фонде. 
Вопрос включения в состав штатов районных музеев главных храни-телей или заведующих фондами необходимо утвердить на уровне ве-домственных нормативов, т. к этот факт будет гарантировать выполне-ние научно-фондовой работы в каждом музее на необходимом уровне. 
В настоящее время основная деятельность многих музеев осуществ-ляется на основе текущего (годового) плана. В Омской области только для Азовского районного историко-краеведческого музея группа спе-циалистов Омского государственного университета разработала кон-цептуальную модель развития, определяющую стратегические направ-ления в деле сохранения, изучения, пропаганды и использования исто-рико-культурного наследия в целях воспроизводства культуры данного района. В других музеях деятельность осуществятся в тесном взаимо-действии с органами культуры и учреждениями образования. Музеи участвуют в программах празднования юбилейных дат поселков, учре-ждений, в культурных мероприятиях районного масштаба – днях горо-да, поселка, спортивных праздниках. Директора музеев часто отмечают необоснованное и некомпетентное вмешательство районных отделов культуры в музейную деятельность. При полном отсутствии финанси-рования основной деятельности музеям устанавливается большое коли-чество выставок на год. Иногда, чтобы выполнить эти установки, музей вынужден проводить по 2 выставки в месяц. Естественно, что это при-водит к снижению качества выставочной работы. Музеи пытаются най-ти решение этой проблемы через привлечение партнеров, как правило, такими партнерами чаще всего выступают местные умельцы и самодея-тельные художники. Анализ тематики выставочной деятельности музе-ев Омской области за 2001 г. показал, что 70 % – это выставки, на кото-рых экспонируются предметы современного женского рукоделья, по-делки из дерева, гипса, бумаги, наивная живопись любителей. В музеях Новосибирской области в 2001 г. также преобладали выставки местных художников. 
Несомненно, пропаганда современного декоративно-прикладного творчества и самодеятельных художников – это важный аспект совре-менной культуры, но слишком частое обращение к этой теме делает выставочную деятельность однообразной. Выполняя установленную руководителями культурой норму выставок, музеи не имеют возможно-сти в полной мере заниматься другими не менее важными формами му-зейной деятельности, как-то: исследовательской, фондовой, экспозици-онной. Несомненно, от руководителей культурой на данном этапе тре-буется более глубокое знание музейных проблем, чтобы способствовать реализации социального предназначения музеев.
В коллекциях малых музеев заключен своеобразный пласт местной культуры. Однако уровень их научной обработки остается низком. В лучшем случае сведения о предметах зафиксированы в книгах поступ-лений и вспомогательных картотеках. Сведения о культурных ценно-стях богатейшего Сибирского края практически не участвуют в инфор-мационном рынке через современные технологии. В 2001 г. группа со-трудников Омского государственного историко-краеведческого музея подготовила виртуальный каталог «Редкие и ценные предметы музеев Омской области», в который вошли сведения о 206 предметах из 19 районных музеев. В 2000 г. создан сайт «Музеи Сибири», на кото-ром могут представить информацию о музее, коллекциях, формах рабо-ты все желающие музеи. На начало 2002 г. отражены сведения о 12 сибирских музеях, из них только 3 – музеи малых городов. В Ново-сибирской области ни один из районных музеев не представлен в элек-тронных средствах информации. На сайте областной администрации «Культура Новосибирской области» имеются сведения о раритетах му-зеев, в том числе и районных. Столь небогатая информация свидетель-ствует, что коллективы музеев не готовы к широкому использованию современных технологий в своей повседневной практике. Причины это-го кроются, во-первых, в слабой технической оснащенности музеев, во-вторых, в отсутствии подготовленных кадров, способных работать с информацией на современном уровне. 
Так, в Омской области лишь один районный музей располагает ком-пьютерной техникой, но при отсутствии специализированных музейных программ эта техника используется главным образом для тиражирова-ния текстов, изготовления этикетажа, информационных листовок. 
В Новосибирской области шесть музеев оснащены компьютерной техникой, два из них имеют модемы и электронные адреса. Приблизи-тельно такая же ситуация и в других областях Сибири. Недостаточное оснащение техникой – это далеко не единственный показатель слабой материальной базы этой группы музеев.
Вместе с тем научно-образовательный потенциал районных музеев год от года растет. Об этом свидетельствует появление нетрадиционных коммуникативных форм работы с посетителями, увеличение в музеях числа кружков и объединений. Широко используются консультативные формы не только в работе со школьниками, но и со студентами, работ-никами средств массовой информации, специалистами разных направ-лений. Ряд музеев, таких как Тарский, Большеречинский, Горьковский Омской области и Бердский, Искитимский, Куйбышевский Новосибир-ской области, проводят районные научные конференции, краеведческие чтения, которые часто сопровождаются выставками.
Роль муниципальных музеев в обществе растет, постепенно они ста-новятся историко-культурными и информационными центрами своих территорий, сохраняя традиционную культуру, выполняют образова-тельно-просветительную, досуговую функции в условиях социально-экономической нестабильности и смены идеологических основ общест-ва. Задача государственных органов ? создать правовую и материаль-ную основу для их дальнейшего развития. 

ОСОБЕННОСТИ ФОНДОВО-ЭКСПОЗИЦИОННОЙ РАБОТЫ 
В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЕЛЬСКИХ ЭТНОМУЗЕЕВ
А.Ю. Кошурникова
Культурная экспансия западной цивилизации в северные регионы Евразии в ХХ в. проявила себя возникновением в среде традиционной культуры такого чуждого ее природе западного по сути своей институ-та, как музей. На рубеже 80?90-х гг. в некоторых населенных пунктах с преобладающей численностью коренного населения начали появляться музеи, явившие собой феномен музея в традиционной среде. 
Первые краеведческие музеи с преобладанием этнографических ма-териалов в малых населенных пунктах Ханты-Мансийского округа поя-вились еще в 60-е гг. Они создавались по инициативе русских, близко соприкоснувшихся с местной культурой, как правило, представителями смешанных браков1. 
Во второй половине 80-х гг. появляются музеи, которые с полным основанием можно определить как этнические. Возникшие в аутентич-ной среде этнических культур, представленных территорией, они во-брали в себя все их своеобразие и самобытность. Музеи создавались исключительно усилиями местных жителей, в силу их внутренней по-требности в национальном культурном самовыражении, самоутвержде-нии себя как этноса. 
К этому времени культура автохтонных народов во многих своих чертах была уже утрачена в результате унифицирующей политики со-ветского государства и нефтяного освоения края. Все составляющие традиционной культуры были деформированы, механизмы ее естест-венного воспроизводства повсеместно нарушены. И хотя культурная самобытность проявляется в особенностях этнической психологии, в отдельных аспектах мировосприятия, на уровне стереотипов индивиду-ального поведения и межличностных отношений, общие результаты социалистических преобразований на территориях проживания север-ных автохтонов определены в современных исследованиях термином "деэтнизация" – утрата национальной культуры, утрата традиционных знаний, языка, потеря национального достоинства и общая люмпениза-ция коренного населения. 
Процессы либерализации развала унитарного социалистического го-сударства 80-х гг. привели к созданию правовой базы, защищающей интересы малочисленных народов Севера, росту национального само-сознания. Национальному общественно-политическому движению по-надобилась идеология, опирающаяся на новую интерпретацию своего прошлого и своей культуры. (В этот период появляются публикации панугорских теорий развития мировой и отечественной истории, срав-нительные таблицы мансийского и древнешумерского языков и про-чее2.) Национальная интеллигенция обращается к институту музея, видя в нем средство возрождения – формирования национального самосоз-нания, общественно-политической манифестации. 
Идея музея, прижившаяся в силу особого чувства культурной само-рефлексии как следствия отчуждения от культурных корней и реализо-ванная с таким воодушевлением и энтузиазмом, оказалась более чем кстати в критической ситуации осознания разрушений и утрат, поне-сенных этническими культурами территории.
Появление этих музеев было замечено российской и зарубежной на-учной и художественной общественностью. В публикациях они опреде-ляются как "национальные", "экомузеи", "музеи традиционной культу-ры", "народные". Не являясь, буквально, синонимами, эти определения обобщают суть, принципиальные отличия их от общепринятой модели этнографического музея. Они созданы носителями культуры, внутри этой культуры и ориентированы в первую очередь на потребности ко-ренных жителей в ее сохранении, «изобретении» и воспроизводстве. Для обозначения этого типа музеев мы предлагаем вынесенное в заго-ловок работы определение "сельские этномузеи". Оно конкретизирует место действия – сельские и источник и направление действия – этнос.
Первые этномузеи на территории Ханты-Мансийского округа появились в 1987 г. в самом Ханты-Мансийске и в с. Варьеган Ниж-невартовского района. Основателями, авторами, идеологами первых музеев стали национальные писатели – Е.Д. Айпин, Ю.К. Вэлла, Ю.Н. Шесталов. 
Для автохтонной культуры институт музея явился добровольным культурным заимствованием в отличие от навязанных в советский пе-риод институтов: школ, поселков, колхозов и т.д.
Естественность вхождения музея в поле автохтонной культуры сви-детельствует о том, что в ней существовал институт, подобный музею.
"Музей есть последний остаток культа предков" ? такая идея музея архетипична для всякой культуры3.
Рассмотрение некоторых особенностей функционирования сельских этномузеев требует контекста этнических культурных традиций, и в частности особенностей культовых мест. Еще в недавнем прошлом хра-нилищами культурных образцов в традиционном обществе обских уг-ров являлись коллективные святые места.
В этнографических исследованиях культовых мест, наряду с группой обязательных локальных святилищ (родовых, семейных) в каждом тра-диционном поселении, отмечается категория святилищ, пользовавшихся особым почитанием, это связанные со "старыми местами проживания", восходящими к культу предков-богатырей; места старых захоронений и кладбищ, генетически связанные с культом предков. Налицо особое почитание памятников старины, следов прошедших времен, обладав-ших в традиционных культурах высоким сакральным статусом. Побу-дительные мотивы создания святилищ лежат в области группового ре-лигиозного сознания, в сфере религиозной идеологии4.
Каждое святилище, помимо специального сооружения – жилища ду-хов, имело обустроенную территорию, не только для отправления ри-туала, но и для коллективной трапезы, и просто времяпрепровождения. Наряду с атрибутами, относящимися непосредственно к религиозной практике, набор предметов, хранимых на капище, включал в себя также утварь для приготовления еды, боевое и промысловое оружие. В боль-ших количествах здесь скапливались одежда и меха ценных промысло-вых животных, денежные пожертвования. В прошлом на своем святи-лище представители локальной группы могли при необходимости брать в пользование вещи, предметы, деньги для уплаты ясака или долга. Воз-врат считался совершенно обязательным, в противном случае человек навлекал на себя гнев "хозяина" святилища.
Традиционное сознание смоделировало идею музея в соответствии с укладом мышления, стереотипами поведения, норм, традиций. Это во многом обусловило особенности механизма функционирования музея, отношения к нему со стороны местных жителей и в настоящее время определяет его роль в современном развитии культуры.
Первыми экспонатами, определившими ансамблевый характер экспо-зиции этих музеев, были оставленные своими хозяевами на стойбищах дома местных жителей. Перевозимые в музей постройки демонстрирова-лись средовыми комплексами, где учитывались особенности их первона-чального местоположения и ландшафта. 
Сопричастность природной стихии, породившей этническую культу-ру, проявляется в выборе места и формы для организации музейного про-странства, реализуемой в создании парковой музейной экспозиции. Вы-бранное место, как правило, отмечено в сознании местных жителей неким знаком, определяющим особое значение его в местном социуме, – освя-щенность его почитанием предков, либо значимостью в топографии ме-стных передвижений, например пересечения троп, ведущих в угодья.
Сама организация музея мыслится категориями дома, жилища, в со-ответствии с представлениями о нем. Принципом организации свози-мых построек является порядок расположения их на стойбище, с даль-нейшей перспективой использования их людьми, имеющими к ним прямое отношение, – хозяевами или их родственниками. Обживание внутреннего пространства дома уже в музейной реальности, происходит в том же порядке – вещи располагаются в соответствии с их статусом, принадлежностью хозяевам. Каждый предмет занимает свое место в традиционной связи с другими предметами. Отношение к ним, вырабо-танное традицией, сохраняется.
Пространство музея организуется в соответствии с представлениями о месте для общения, совместного времяпрепровождения, а сейчас еще и встреч с людьми пришлыми.
Критерии отбора предметов музейного значения определяются ме-мориальностью вещей и предметов, принадлежностью их к определен-ному роду, семье, живущим в поселке.
Сохранности экспонатов не придается особого значения. Приорите-ты видятся в использовании музейных предметов, пусть даже мемори-альных, в традиционных видах хозяйственной, промысловой, ритуаль-ной деятельности, ориентации на сохранение и возрождение навыков воспроизводства этих предметов в случае амортизации и поломки.
В начале 90-х гг. эта волна местного национального музейного дви-жения спала. Созданные в этот момент музеи были официально призна-ны и взяты под опеку государства в лице районных и окружных органов управления культуры. 
Сельский музей, перестав быть манифестацией, сделался националь-ным домом культуры, чуть ли не обязательным элементом структуры поселковых учреждений культуры богатого округа. Музеи оказались обреченными на культурно-просветительскую работу, на придание на-ционального колорита массовым мероприятиям, общее содержание ко-торых определяется твердым убеждением, что культура есть организа-ция досуговой деятельности. 
Мероприятия, проводимые силами культработников в русле полити-ки "возрождения" местных этнических культур, во многих своих фраг-ментах ведут свое начало от советских календарных праздников или копируют телевизионные шоу современной массовой культуры. Празд-ники, имевшие место в духовной жизни коренного населения, такие как, например, "Медвежий", проводятся по утвержденным и отработанным сценариям во всех населенных пунктах, вне зависимости от локальных особенностей. Притом что большинство жителей сел являются атеиста-ми или крещеными христианами, органы культуры организуют и фи-нансируют проведение языческих ритуалов вплоть до кровавой жертвы духам оленя на открытии музея.
В настоящее время на территории округа имеется около двадцати сельских этномузеев, что соответствует такому же количеству город-ских. Тенденция увеличения численности музеев сохраняется, вытекая из официальной политики "возрождения" этнических культур. 
Музейная работа приобретает все более «классические» для город-ских краеведческих музеев черты. Предпринимаются попытки внедре-ния музейной учетно-отчетной документации. Экспозиции более начи-нают тяготеть к городскому витринному варианту. 
Предметы музейного значения изготовляются по заказам местными жителями специально для музейных собраний и подчас уже совсем не-функциональны, непригодны для использования по прямому назначе-нию. В одном экспозиционном ряду с реальными предметами матери-альной культуры они выглядят достаточно маргинально. 
Сама работа по сбору сведений по этнической истории и культуре выглядит весьма сомнительной в свете того, что происходит в среде поселковых жителей, не живших, не желающих и не имеющих возмож-ности жить традиционно. 
Между современной этнической культурной национальных посел-ков, окруженных нефтяными месторождениями, и ее прошлым оказался некий провал времен, поколений, памяти. Музеи, как индикатор куль-турной ситуации, высветили этот провал. С одной стороны, те полтора десятилетия, в течение которых они существуют, не предоставили, да и не могли предоставить, им возможности собрать в хранилище нацио-нальной памяти полноценные аутентичные образцы материальной и духовной культуры, с другой стороны, без этого багажа музей не может полноценно исполнять свои образовательные и просветительские функ-ции как социальный институт.
Безусловно, дальнейшая перспектива развития этих музеев находит-ся в прямой зависимости от перспектив и приоритетов государственной и местной национальной политики. В ближайшие годы основные тен-денции эксплуатации нефтегазового комплекса на территории округа, очевидно, сохранятся.
Одной из первоочередных задач, стоящих перед этническими музея-ми, является современное осмысление их роли и места в развитии этни-ческих культур. Выход из сложной ситуации, в которой в настоящее время находятся этномузеи, видится в расширении музейного сотруд-ничества, в первую очередь с классическими этнографическими музея-ми. В собраниях музеев Томска, Тобольска, Тюмени, Ханты-Мансийска и др., в том числе молодых северных городов, хранятся уникальные коллекции, собранные до катастрофических разрушений, произошед-ших в советский период, в период нефтяного освоения края. Совместная деятельность по созданию временных экспозиций из собраний этих му-зеев может дать мощный импульс формированию системы связей со-временной этнической и ушедшей традиционной культур, обеспечить их диалог, способствовать преемственности культурного развития, рес-таврировать ее на новой основе.
Иначе говоря, музей должен взять на себя связанную с хранитель-ской, но более активную функцию реновационного фактора развития культуры. Стать средством создания новой культуры народностей Се-вера, сочетающей в себе достижения современности с многовековыми традициями.

1 В настоящее время эти музеи представлены достаточно значительными по объему фондами и масштабными экспозициями (пп. Русскинские, Угут и др.).
2 Ханты, манси кто мы? Ханты-Мансийск, 1993.
3 Федоров Н.Ф. Музей, его смысл и значение // Философское наследие. М., 1982. Т. 85. С. 576.
4 Гемуев И.Н., Сагалаев A.M. Святилища манси как феномен культурной традиции// Этнические культуры. Проблемы эволюции и контактов. Новосибирск, 1986. С. l25-141.

 ЭКОЛОГО-КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ НАРОДОВ СЕВЕРА
 В ЭКСПОЗИЦИОННОЙ РАБОТЕ 
(НОВЫЕ КОНЦЕПЦИИ МУЗЕЯ АРКТИКИ И АНТАРКТИКИ)
М.Х. Белянская, М.В. Гаврило 
В Санкт-Петербурге находится Российский государственный музей Арктики и Антарктики (РГМАА) – единственное в России культурно-просветительское учреждение, комплексно освещающее полярную тематику. Идея создания полярного музея возникла в нашей стране в 20-е гг., одновременно с началом планомерного освоения Севера. Многочисленные и разнопрофильные экспедиции, организованные Академией наук, Географическим обществом, Северной промысловой экспедицией и другими научными организациями, собрали богатей-ший материал по биологии, географии, геологии, этнографии и исто-рии Арктики. В результате сформировалось уникальное собрание, комплексно отражающее особенности северного полярного региона, заложившее материально-экспозиционную базу для будущего музея и определившее его профиль – историко-географический. Структуру музея и его научную концепцию формировали выдающиеся ученые: О.Ю. Шмидт, Р.Л. Самойлович, Ю.М. Шокальский, В.Ю. Визе и др.
Музей ведет свое начало от передвижных тематических выставок конца 20-х гг., проходивших с успехом не только в Ленинграде, но и в других городах страны. В 1930 г. Музей Арктики получил постоянное здание и в 1937 г. уже принял первых посетителей на своей площадке. С началом советских научных исследований в Антарктике в середине 1950-х и созданием экспозиции по южной полярной области музей стал «биполярным» – Музеем Арктики и Антарктики.
В течение 50 лет структура музея была постоянной, а экспозиция представлялась в 4 отделах: 
Природа Арктики.
История исследования и освоения северного морского пути.
Народное хозяйство и культурное строительство в районах Крайнего Севера.
Антарктика.
Остановимся подробнее на экспозиции отдела «Народное хозяйство и культурное строительство в районах Крайнего Севера». Она была разделена на два блока: экономика и культура. Развитие северной эко-номики до периода ее расцвета в 1970-х гг. представлялось на стендовой выставке, описывающей ресурсный потенциал и экономические связи регионов Крайнего Севера, куда входила коллекция полезных ископае-мых. В этом разделе присутствие коренных народов Севера, место их традиционного способа хозяйствования в экономике северных регионов никак не прослеживалось.
Обособленно, в отдельной галерее, представлен материал по культу-ре народов Крайнего Севера. РГМАА располагает небольшой, но уни-кальной коллекцией декоративно-прикладного искусства народов Севе-ра. Часть этого интереснейшего собрания была представлена на посто-янной экспозиции, развернутой на площади около 25 кв. м. В ее состав входили:
? изделия Уэленской косторезной мастерской из моржовой кости 30-х гг. ХХ в., мамонтовая кость Якутии;
? предметы одежды и быта из шкур оленей и морских животных, расшитые разноцветным бисером, цветной тканью, кожей, инкрустиро-ванные мехом песца;
? рисунки Тыко и Афанасия Вылка и других художников из числа народов Крайнего Севера;
? коллекция самобытных художественных произведений студентов Института народов Севера (скульптура, живопись, акварель и графика), 1925?1935 гг.
За 70-летнюю историю своего существования РГМАА организовал более 300 выставок, в том числе более 10 зарубежных. Мировое при-знание коллекции музея получили благодаря выставке экспонатов по теме Культура народов Севера, к ним относились работы студентов ИНСа из фондов музея, украсившие советский павильон на Всемирной выставке в Париже, отмеченные в 1937 г. почетным дипломом.
Музей традиционно поддерживает тесные связи и факультетом на-родов Крайнего Севера Российского государственного педагогического университета им. Герцена и с Российским музеем этнографии, находя-щимся в Санкт-Петербурге.
Таковой была структура музейной экспозиции до 2001 г. Сейчас от-дел демонтирован, площадка отремонтирована и ждет размещения но-вой экспозиции. Какой видится она сотрудникам музея?
Создание новой экспозиции отдела – составная часть проекта общей реконструкции и модернизации музея. Основные принципы этого про-цесса: введение в экспозиционный оборот современных научных знаний в виде новых образов за счет использования новых ракурсов и форм подачи материала при сохранении прежней глобальной концепции музея.
Итак, каково же было место этнографического материала в прежней экспозиции РГМАА? Несмотря на первичную комплексность как кол-лекций, так и показа, доминирующей темой, стержнем показа является тема «История открытия и освоения Северного морского пути», которая базируется на наиболее представительной фондовой коллекции. 
К сожалению, показ того, во что превратился в итоге Север, когда за него взялись люди, которые пришли его покорять, особого оптимизма не внушает. Настала пора показать этот удивительный и прекрасный край таким, каким его видели и видят коренные жители, прожившие на данной территории не одно столетие. Мы убеждены, что привнесение этого знания поможет нам лучше понять происходящее и спланировать наилучшим образом наше будущее на Севере. 
И в этом одна из основных задач нашего музея, потому что по своей сути РГМАА – это краеведческий музей полярных стран. Правда, его отличие от традиционных краеведческих музеев заключается в том, что он находится на значительном расстоянии – далее 1000 км ? от того края, который демонстрирует. И этот взгляд как бы со стороны фокуси-руется в основном на истории освоения Севера и полярных стран в це-лом людьми, которые пришли туда издалека. В новой экспозиции хоте-лось бы коренным образом изменить угол зрения и по-новому увидеть северные просторы. 
Население Арктики до XVII в. представляло собой почти замкнутый циркумполярный круг народов от Скандинавии до Гренландии (саамы, самодийцы, юкагиры, эскимосы и др.). Незначительное количество ев-ропейцев, проникавших сюда в различное время, не оказывало значи-тельного влияния на культуру арктических народов. Немного ранее, а самый пик приходится на XVII в., на данную территорию распростра-няются небольшие группы тунгусов и чукчей, активно обживавших земли арктического побережья Северо-Востока Евразии. 
К ХХ в. Арктика имела уже достаточно конкретную этническую карту народов проживавших здесь этнических групп. Все они имели специфичный хозяйственно-культурный тип, основанный на оленевод-стве, промысле морского зверя и др., помогавший им выжить в суровых природно-климатических условиях. 
В целом культура народов Севера представляет интерес не только для науки, но и для музейного дела. Экспозиционный материал, отра-жающий наследие северных народов, как правило, красочен и познава-телен, он открывает неизвестные этнографические страницы для широ-кой аудитории. 
Буквально, до последнего времени музей работал в традиционном ключе, создавая экспозиции по отражению исторических событий стра-ны. Общеизвестно, что культура и вся этническая история северных аборигенов рассматривались как отсталая часть мировой цивилизации, сохранившая фактически до недавнего времени родовые отношения, характерные для начального этапа человеческого общества. 
Перемены последних десятилетий внесли изменение в общественное сознание страны, включая и представление о культуре народов Севера, проживавших и в арктической зоне. Отход от политических установок способствовал раскрепощению и в музейной работе, благодаря чему стали происходить процессы углубления научных познаний в изучении культурного наследия народов Севера в различных аспектах. 
Природно-климатические условия жизни этих народов наложили от-печаток не только на генетико-антропологические данные аборигенов Арктики, но и на духовную сферу культурного наследия. Традиции и обычаи этнических групп Арктики, сохранившие народную мудрость, знания, накопленные на протяжении многовековой жизни в стране бе-лого безмолвия, стали своего рода залогом для выживания. Принципы поддержки и взаимопомощи были основой в этой области культуры арктических народов. 
Первые попытки плавания человека в арктических морях в поисках северо-восточного прохода из Европы в Тихий океан были зафиксиро-ваны еще в древние времена. Но прошли века, прежде чем эта водно-транспортная магистраль превратилась в функционирующую трассу Северного морского пути (СМП). Становление и развитие этой арктиче-ской магистрали тесно связано с историей нашей страны, в них отража-лись все события государственного масштаба. Но в то же время на этой территории и в прилегающих землях по-прежнему жили аборигенные народы Арктики, продолжавшие вести свою хозяйственную деятель-ность и традиционный образ жизни. 
С конца XVI в. в арктических районах стали появляться первые зем-лепроходцы, заинтересованные главным образом в поисках неизведан-ных земель и новых промыслов. В XVII в. познания об Арктике стали более полными (для того периода), наравне с этим начинается процесс проникновения туда различных миссионеров, в первую очередь церков-ных деятелей, выполнявших свои задачи. Именно с этого времени стала функционировать государственная политика по освоению морского пу-ти, попутно решая такие задачи того времени, как расширение границ страны и присоединение новых земель к России. 
Аборигены северных земель – современные народы Севера не были безучастными наблюдателями всех событий в регионе. Свое отношение к происходящим мероприятиям они выражали всегда, независимо от того, было оно положительным или отрицательным. 
В первую очередь арктические народы демонстрировали свое тради-ционное гостеприимство, выражавшее радушный прием и полную под-держку в их деятельности. Иной раз доходило и до открытых воору-женных столкновений, когда аборигены активно сопротивлялись завое-ванию их исконных земель.
С усилением исследовательского интереса к районам Крайнего Севе-ра, с увеличением объема хозяйственной деятельности и утверждением СМП как национальной водно-транспортной магистрали государственная политика сконцентрировалась на этих проблемах, полностью, забывая об этнических группах, проживавших рядом. Особо это проявилось в ХХ в., когда отношения обострились, сформировалось как бы два мира, живших в различных измерениях, почти независимо друг от друга. 
Вполне возможно, что разноукладность и отличия в культуре сеяли непонимание в отношениях между ними. К усугубляющим факторам можно отнести и экологические проблемы ХХ в., ставшие результатом деятельности человека. К региональным экологическим проблемам от-носится сокращение оленьих пастбищ как совокупный результат исто-щающего выпаса и техногенного разрушения почвенно-растительного покрова; истребление пушных животных как товарно-денежного экви-валента рынка; перепромысел морского зверя и рыбы, загрязнение реч-ных и приморских побережий и вод и др.
Экологическая традиция бережного отношения народов Севера, проживавших в этом регионе, не допускала подобного отношения к ок-ружающему миру. Северный человек традиционно зависим от природы, диалог с ней, длившийся на протяжении многих веков, требует от чело-века подчинения и уважительного отношения. Поэтому арктические этносы, даже несмотря на толерантность в культуре, стали выражать пришлому населению свое неудовольствие, защищая прежде всего ин-тересы природы, а значит, самой жизни в этом краю.
Общеизвестно, что природа Севера крайне ранима. Она в первую очередь страдает как от глобальных экологических перемен, так и от грубого локального вмешательства человека. 
В то же время именно этот регион издревле населен народами, т.е. этническими группами, с уникальными эколого-культурными тради-циями, для которых единство с природой было обязательным условием выживания.
Таким образом, для региона Крайнего Севера имеются эколого-этические предпосылки, включающие как культурные традиции гармо-ничного сосуществования с природой, так и богатую материальную сферу этого наследия для формирования нового эколого-культурного мировоззрения.
В музейном деле такие задачи, как воспитательная, образовательная и информационная, решаются также и через экспозицию. Поэтому наша задача заключается в том, чтобы собрать воедино богатый культурный опыт аборигенов Арктики. В области экологии, исходя из объема и со-става фондового материала РГМАА и поставленных целей, мы разраба-тываем новую экспозицию с рабочим названием "Арктика – мой дом" по сюжетно-образному принципу. Для усиления эмоционального воз-действия предметов художественного искусства и создания целостного образа планируется включить в экспозицию мультимедийное сопрово-ждение с использованием фольклорных записей.
Экологический и культурный кризис современного общества – явле-ния одного порядка, они взаимосвязаны, и без формирования человека нового поколения, с новым мировидением, воспитанного в духе эколо-гической культуры, уважения к чужому культурному наследию невоз-можно решение всех этих проблем. Поэтому наш музей ищет новые концептуальные подходы в создании своих экспозиций.

РАЗРАБОТКА ЭКСПОЗИЦИИ 
«ГЛОБАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ КЛИМАТА 
И ЭВОЛЮЦИЯ ГЕОЛОГИЧЕСКОЙ СРЕДЫ»
А.Е. Воробьев, А.В. Джанянц, М.Г. Салазкин 
Земной климат постоянно претерпевал существенные изменения (рис.1). Одни из них длились сотни тысяч лет и более, другие – были краткосрочными. Но любые значительные изменения глобального кли-мата Земли так или иначе фиксировались в каменном материале лито-сферы и объектах биосферы (например, параметры годовых колец де-ревьев, угольные пласты, залежи останков планктона – доломиты, тре-пела, опоки и т.д.).
Эволюцию (изменчивость) климата обусловливают три основные причины:
а) космическая – прежде всего, солнечная радиация (она постоянна, если сохраняется угол наклона Земли, расстояние от Солнца и интен-сивность его излучения);
б) внутрипланетная – тепло земных недр, определяющееся процес-сами переноса из центра планеты (ядро) к поверхности (его величина на данном этапе постоянна);
в) техногенный выброс тепла при производстве электроэнергии и осуществлении технологических процессов (с течением времени неук-лонно нарастает).
Климат может измениться практически мгновенно при возникнове-нии катастроф планетного (мирового) масштаба. К ним могут быть от-несены столкновение Земли с крупным метеоритом, возникновение ядерной войны, резкая активизация вулканической деятельности и т.д. На изменение климата оказывает влияние и мировой океан: его объем, состояние вод и другие показатели.
Внутрипланетная энергия в процессе ее перемещения к дневной по-верхности частично переходит в энергию химических связей минералов и горных пород. Поэтому целесообразно представить на стенде ряд ми-нералов в отношении температур их кристаллизации из расплавленного состояния (табл.1).
Планшет 1                                                                                   Таблица 1
Термодинамические условия образования 
наиболее распространенных горных пород и минералов
Порода (минерал) Температура образования T, оС Давление Р, кбар Ссылка на литературу
Метаморфические породы
Амфиболит 150-400 0,8-1,2 [4]
Альбит-карбонатные породы 185-200 - [4]
Кальцит 200-350 - [1]
Зеленые сланцы 350-650 - [1]
Филлит 450-550 1 [8]
Роговообманковые роговики 500-530 0,5-1 [1]
Гранито-гнейс 500-580 4,5-6,4 [7]
Окварцованные сланцы 500-700 - [7]
Полевой шпат 525-665 - [8]
Серпентит 580-625 до 24 [10]
Мрамор 580-950 - [7]
Продолжение табл. 1 
Скарны Около 600 1 [8]
Биотит-силлиманитовые гнейсы 650-800 - [1]
Редкоземельные пегматиты 750 10-11 [1]
Двупироксеновые гнейсы 750-960 - [1]
Эклогиты 1100-1300 22-36 [8]
Магматические породы
Альбитит 200-250 4-7 [8],[12]
Ксенолиты 200-1200 до 35 [6]
Диорит 340-600 - [7]
Кварцевый монцонит 360-740 1-3 [8]
Сиениты 450-660 - [5]
Гиперстенит 450-670 - [5]
Лейцит 500-700 - [8]
Пироксениты 500-900 - [5]
Базальты 500-1400 11-25 [8],[10]
Траппы 600-750 - [5]
Граниты 600-900 1-6 [1],[8]
Гранодиорит Около 650 - [7]
Мусковитовые пегматиты 650-680 6-9 [7]
Порфирит 700-850 - [6]
Андезиты 800-1350 до 30 [8]
Габбро 1100-1300 20-24 [8]
Гроспидиты 1130-1350 11,4-22,5 [8]
Диабазы 1150-1400 до 30 [8]
Анортозиты 1200-1400 22-27 [8]
Осадочные породы
Глины 20-80 до 0,1 [3]
Каменные соли 40-150 - [9]
Аргиллиты 50-240 0,4-2 [9]
Глинистые сланцы 60-150 0,1-0,9 [9]
Каменный уголь 100-300 1-3 [3]
Песчаник 120-160 2-3,5 [11]
Антрацит 120-400 до 4 [9]
Кварцит 150-300 1-4 [12]
Бурый уголь Около 160 Свыше 1,1 [3]
Нефть до 200 до 2 [3]
Породообразующие минералы
Пирит 60-75 до 0,1 [1]
Кварц 150-700 0,5-3 [1],[3]
Эпидот 200-300 3-5 [1]
Арагонит 200-400 5-10 [12]
Альбит 220-480 - [1],[8]
Апатит до 240 - [1]
Ортоклаз 350-400 до 1 [1]
Магнезит 350-500 2 [2]
Корунд Около 370 1 [2]
Турмалин 400-500 0,45-0,5 [2]
Берилл 400-850 0,5-2,1 [2]
Мусковит 450-470 0,5-3 [1]
Фаялит 480-925 0,9-45 [2],[12]
Окончание табл. 1
Андалузит 485-700 2-10 [1],[2]
Аннит Около 500 0,5-2 [12]
Форстерит Свыше 500 0,14-2,8 [1]
Спессартин 500-900 1-10 [2]
Андрадит 500-1250 0,5-20 [8],[12]
Кордиерит 500-1450 1-5 [2],[12]
Диопсид 515-530 0,5-1 [1]
Дистен 515-540 4-11 [2]
Ставролит Около 550 4-7 [1]
Антофиллит Около 550 1 [4]
Везувиан 550-700 1,75-10 [2]
Жедрит 560-580 2-4 [4]
Волластонит 580-675 1-2 [1]
Гроссуляр-андрадитовый гранат 600-700 3-6 [2]
Кианит 600-900 20-40 [4]
Пироксен 650-700 1 [1]
Лавсонит Около 700 10 [2]
Тальк Свыше 700 2 [1]
Монтичеллит 725 0,1 [1]
Окерманит 740-1400 0,1-4,2 [1],[12]
Анортит Свыше 800 10 [8]
Силлиманит 800-850 до 20 [2]
Гидрогроссуляр до 850 2 [2]
Альмандин 900 10 [4]
Уваровит Около 900 до 20 [2]
Пироп Около 900 до 30 [2]
Периклаз 925 0,6 [2]
Спуррит Свыше 950 0,25 [12]
Циркон 1000-1450 3-4 [2]
Геленит 1028-1355 1,26-4,22 [4]
Солнечная энергия, попавшая на дневную поверхность, частично концентрируется в минералах угольного и битумного ряда. Эта корре-ляция может быть описана величиной теплоты сгорания, т.е. теми запа-сами солнечной энергии, которую они приобрели (табл.2).
Планшет 2                                                                              Таблица 2 
Удельная теплота сгорания некоторых веществ
Вещество ?Нс, МДж/кг
Твердые вещества
Сера кристаллическая  0,92
Дерево свежее 8
Бурый уголь (необработанный) 14,7
Дерево сухое 15
Торф сухой 15
Нитрид фосфора (кристаллический)  15,52
Бурый уголь (брикетированный) 21
Кокс  29
Каменный уголь 29,3
 

Окончание табл. 2
Антрацит 31
Древесный уголь 31
Графит  32,82
Алмаз  32,97
Корунд  33,7
Жидкости
Бензойная кислота  5,1
Метиловый спирт 19,5
Этиловый спирт 27
Эфир 34
Бензол 40
Керосин 40,8
Бензин 41
Мазут 41
Натуральная нефть 41
Дизельное топливо 42,7
Газообразные вещества
Бромметан 0,52
Трихлорметан  3,98
Трихлорэтилен  7,24
Окись углерода (газ)  10,1
Хлорметан  14,7
Сероводород (газ)  16,5
Этилен  47
Ацетилен  50,2
Метан  55,8

Антропогенный (техногенный) тренд изменения климата обусловлен как интенсивным выбросом ранее накопленной энергии при сжигании (окислении) различных минералов, так и проявлением «парниковых» га-зов. Эти обстоятельства могут быть продемонстрированы техногенными минералами, образовавшимися при возгорании угольных терриконов.
Все эти определяющие климат Земли причины обязательно находят отражение в строении и составе литосферы, которая имеет характери-стику в соответствии с геоэпохами (табл.3). Это подразделение необхо-димо связать (соотнести) с имеющимися данными по палеоклимату Земли согласно временным периодам.
 Таблица 3
ОБРАЗОВАНИЕ ГОРНЫХ ПОРОД ПО ГЕОЭПОХАМ

Эры Периоды
(млн. лет назад) Наиболее характерные горные породы,
образовав-шиеся в данный период
Докембрий Архей (3500-1900) Гнейсы, амфиболиты, кристаллические известня-ки, кристаллические сланцы, кварциты, мергели, граниты
 Протерозой (1900-570) Кристаллические и глинистые сланцы, порфири-ты, кварциты, пегматиты, габбро-диабазы, кри-сталлические известняки, доломиты, песчаники, скарны, алевролиты, анортозиты, диориты
Палеозой Кембрий (570-480) Песчаники, глины, алевролиты, туфы, базальты, гравелиты, аргиллиты, пески, глинистые сланцы, карбонатные породы, филлиты, доломиты, квар-циты, мраморы, туфобрекчии, мергели, гипс, гнейсы, амфиболиты, порфириты
 Ордовик (480-420) Известняки, доломиты, мергели, глины, известко-вые песчаники, карбонатные породы, алевролиты, глинистые и известковые сланцы, кварциты, чер-ные сланцы
 Силур (420-400) Доломиты, известняки, глинистые сланцы, мерге-ли, алевролиты, кварцевые и известковые песча-ники, кремнистые сланцы, диабазы, порфириты, габбро-диориты, аргиллиты, туфы, кварцевые порфиры, гравелиты
 Девон (400-320) Гравелиты, песчаники, глинистые сланцы, биту-ми-нозные известняки, аргиллиты, мергели, до-ломиты, алевролиты, глины, пески, битуминозные сланцы, железистые оолиты, порфириты, туфоб-рекчии
 Карбон (320-270) Каменный уголь, пески, известняки, глины, кар-бо-натные породы, порфириты, песчаники, слан-цы, аргиллиты
 Пермь (270-225) Гипс, ангидрит, известковистые песчаники, доло-ми-ты, известняки, аргиллиты, мергели, глины, камен-ный и бурый угли, глинистые сланцы, алевролиты, диабазы, андезитовые и базальтовые порфиры, алевролиты, туфы, антрацит
Мезозой Триас (225-185) Пески, глины, мергели, песчаники, известняки, бурый уголь, сидериты, кварцевые гальки, мерге-листые и глинистые сланцы, алевролиты, диаба-зы, порфириты, гравелиты, брекчии, базальты, туффиты

Окончание табл. 3
 Юра (185-140) Песчаники, глинистые сланцы, мергели, глины, кремнистые известняки, алевролиты, аргиллиты, глинистые и доломитизированные известняки, известняковые брекчии, порфириты, кварцевые порфиры, кварцевые пески, галечники, оолиты, глауконитовые пески, фосфориты, гипс, ангидрит, мергельные сланцы, каменный и бурый уголь
 Мел (140-70) Глауконитовые пески, глины, песчаники, мергели, фосфориты, трепелы, глинистые и битуминозные сланцы, карбонатные породы, кремнистые и гли-нистые известняки, порфириты, базальты, диато-ми-ты, аргиллиты, бурый и каменный угли, алев-ролиты
Кайнозой Палеоген (70-25) Алевриты, песчаники, известняки, аргиллиты, глины, трепелы, глаукониты, мергели, кварцевые пески, гипс, доломиты, диатомиты, бурые угли, углисто-глинистые сланцы, базальты
 Неоген (25-1) Туфы, андезиты, базальты, дациты, песчаники, лиг-ниты, зеленые сланцы, филлиты, кварциты, глины, известняки, оолиты, мергели, гипс, алев-риты
 Четвертичный (от 1 млн. лет назад до на-ших дней) Глины, пески, известняки, мергели, торф, галеч-ники, песчаники, известняки, дациты, андезиты, базальты, вулканическая пемза, туф, брекчии, алевриты, граниты, диатомиты

Демонстрационный стенд представляет собой стеклянную витрину, ориентировочными размерами 40?100?200 см, оборудованную непро-зрачной задней стенкой (куда будут крепиться образцы) и точечными источниками света. Количество выставляемых образцов – 30-40 единиц. Ориентировочная стоимость стенда – 15 тыс. рублей.
Для экспозиции отбираются образцы, наиболее представительные по цветовой и структурной гамме, ориентировочными размерами 15?8?2 см, с температурным шагом 100-150оС.

1 Винклер Г. Генезис метаморфических пород. М.: Мир, 1969. 246 с.
2 Дир Ч.А., Хауи Р.А., Зусман Дж. Породообразующие минералы (справочник). М.: Мир, 1965. Т. 1. 292 с. 
3 Лонгвиненко Н.В. Петрология осадочных пород. М.: Высш. шк., 1974. 400 с.
4 Метаморфогенное рудообразование низкотемпературных фаций / Под ред. Я.Н. Белевцева. М.: Наука, 1981. 302 с.
5 Петров В.П. Магма и генезис магматических горных пород. М.: Недра, 1972. 154 с.
6 Преображенский И.А. О температурах образования изверженных горных пород // Изв. АН СССР. Сер. «Геология». 1955. №2. С. 106-114.
7 Проблемы генезиса магматических и метаморфических горных пород. СПб., 1998, 228 с.
8 Происхождение главных серий изверженных горных пород (по данным эксперимен-тальных исследований). Л.: Недра, 1970. 336 с.
9 Справочное руководство по петрографии осадочных пород. Л.: Гостеортехиздат, 1958. 492 с.
10 Физико-химическая динамика процессов магматизма и рудообразования / Под ред. Г.В. Поспелова. Новосибирск: Наука, 1971. 173 с.
11 Физико-химические условия процессов минералообразования (по теоретическим и экспериментальным данным) / Под ред. А.А.Годовикова. Новосибирск: ИГиГ, 1976. 125 с.
12 Физико-химический анализ процессов минералообразования / Под ред. В.А. Жарикова. М.: Наука, 1989. 256 с.
13 Кухлинг Х. Справочник по физике. М.: Мир, 1985. 425 с.
14 Термодинамические свойства индивидуальных веществ (справочник) / под ред. В.П. Глушко, Л.В. Гурвича, Г.А. Хачкурузова. М.: АН СССР, 1962. Т. 1. 1112 с.

ВОСПРИЯТИЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ ЖИВОПИСИ 
СОВРЕМЕННЫМ ЗРИТЕЛЕМ 
(ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО РУССКОГО МУЗЕЯ)
О.А. Туминская 
Государственный Русский музей (ГРМ) обладает достойной коллек-цией экспозиционного материала из раздела древнерусской живописи. Иконы, представленные в первом зале, относятся к раннему средневеко-вому периоду Руси. В последнем зале расположена коллекция иконных изображений великого Дионисия. Также хорошо представлены иконы строгановского письма. Таким образом, выстраивается несколько мар-шрутов экскурсионной работы – от традиционных до новаторских. К тра-диционным маршрутам, наиболее оправданным для разового или оди-ночного посетителя, можно отнести хронологический подход к воспри-ятию иконописного наследия, рассказ об иконописных школах. К более редким экскурсионным маршрутам можно отнести монографическую экскурсию (иконы Андрея Рублева и Даниила Черного или творчество Дионисия, мастера строгановского письма). К экскурсиям, вызывающим наибольший интерес у посетителей, особенно у школьно-подростковой аудитории, причислим цикловые занятия с включением тем о Древней Руси. И еще один вид работы на экспозиции Древней Руси – тематиче-ские занятия сотрудников сектора эстетического воспитания.
Можно утверждать, что музеями России проделана большая работа по пропаганде древнерусского искусства. В ГРМ также ведется научно-просветительская деятельность в залах постоянной экспозиции и на временных выставках с целью просвещения зрителей разных возрастов в области древнерусского искусства. Получили признание методические разработки научных работников отдела пропаганды ГРМ (Н.А. Федоровой, В.М. Ахунова), занимающихся и вопросами религи-озного искусства. Однако их опыт в большей степени охватывает рабо-ту со взрослой аудиторией. В данной статье хочется осветить методиче-ские наработки сектора эстетического воспитания под руководством старшего научного сотрудника ГРМ Л.П. Михеевой1, которая более 15 лет проводит занятия с маленькими детьми, в том числе и на экспо-зиции древнерусской живописи.
Методика работы сектора эстетического воспитания основана на развитии сенсорного аппарата детей, способности чувствовать и пони-мать особый язык изобразительного искусства. Важным достижением ребенка в процессе его общения с памятниками искусства является, прежде всего, постижение художественного образа картины или скульптуры. Общение с памятниками древнерусского искусства для ребенка дошкольного и младшего школьного возраста очень необходи-мо. Сотрудники сектора эстетического воспитания стараются строить занятия с детьми 5-10 лет таким образом, чтобы как можно больше была задействована эмоциональная сфера маленького зрителя. Для этого вво-дится смена видов деятельности: зрительное восприятие, прослушива-ние музыки, развитие речи, сенсомоторные двигательные игры. Но как бы ни было велико разнообразие видов деятельности маленького зрите-ля на занятии в секторе эстетического воспитания, все же основным видом остается комплексное зрительно-слуховое восприятие, т.е. ребен-ку приходится достаточно долго слушать педагога. Рассказ должен быть как можно более эмоциональным, чтобы маленький зритель прочувст-вовал сюжетную основу древнерусской иконы и смог понять смысл библейской истории. 
На первых занятиях вопросы почти не возникают, а впоследствии дети и их родители делятся своими впечатлениями от посещаемых ими церквей, о поездках и др. Диалог продолжается в течение следующих занятий, каждое из которых длится около двух часов. Небезынтересным является следующее наблюдение. Дети, занимающиеся в секторе эсте-тического воспитания, в основном посещают залы древнерусской живо-писи, где представлена иконопись. К сожалению, атрибуты церковного мира экспонируются лишь на временных выставках. Для создания у детей более адекватного представления о храмовой культуре в октябре 2000 г. было осуществлено посещение залов Древней Руси в Ярослав-ском художественном музее2.
Богатство иконописного наследия позволяет экскурсоводу выстро-ить со зрителем насыщенный информационный разговор о памятниках ярославских церквей XIII–XVII вв. Для ребят, подготовленных по мето-дике сектора эстетического воспитания ГРМ, не составило труда усво-ить информацию из уст экскурсовода, который вел свой рассказ в сдер-жанной эмоциональной манере. Оживление у детей вызвало созерцание памятников прикладного искусства Древней Руси (алтарные врата, се-ребряные кресты, потиры, изразцы и др.) и деревянная храмовая скульптура. И хотя экскурсовод не вела подробного разговора у назван-ных предметов, школьники смогли самостоятельно рассмотреть памят-ники так, чтобы потом их изобразить на рисунках, которые им было предложено сделать после поездки. 
Взрослая аудитория, конечно же, отличается по своим сенсорным характеристикам от детской, но для восприятия древнерусской живопи-си им также подходит методика работы сектора. Занятие строится по следующему плану, который оправдал себя в практике на протяжении четырех лет работы. Начинается занятие в помещении сектора, где про-исходит первичный разговор о предстоящей работе на экспозиции. Этот момент можно назвать своеобразной прелюдией, настроем на воспри-ятие икон. Далее общение со зрителями продолжается в музейных за-лах. Общение (диалог) предполагает рассказ экскурсовода (педагога) со слушателями и ответы на вопросы, которые задает и та и другая сторо-на. Маленьким слушателям предлагаются легкие вопросы, слушателям старшего возраста ? более сложные. Однако и те и другие с интересом пытаются разобраться в сложностях иконописного языка. Завершается занятие в комнате, где звучит музыка. Музыка чаще всего духовная (происходит знакомство с русскими композиторами, сочинявшими му-зыку для церкви). Однако это может быть и рассказ о древнерусском крюковом письме, гимнографии и т.д. Опыт слушания помогает выра-зить зрителю свои чувства, возникшие у него при созерцании иконы в залах. Иногда читается духовная поэзия, или стихи, связанные с этиче-скими переживаниями человека, так как основная цель занятий в клас-сах эстетического воспитания наравне с приобщением к культурному наследию русского искусства – нравственное воспитание.

1 Михеева Л.П. Диалоги в музее. СПб., 1995.
2 Экспозиция древнерусского искусства Ярославского историко-художественного му-зея-заповедника располагается в памятнике архитектуры второй половины XVII в., в кор-пусе монастырских келий бывшего Спасского мужского монастыря.

 ИЗУЧЕНИЕ МИФОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ 
РУССКИХ КРЕСТЬЯН СО ШКОЛЬНИКАМИ 
В КРАЕВЕДЧЕСКИХ И ГОРОДСКИХ МУЗЕЯХ
Т.Ю. Назаренко 
Функции музея разнообразны. Это и транслятор научной информа-ции, и воспитательное учреждение. Основным средством передачи ин-формации в музее принято считать предмет. Но передача знаний – это раскрытие смыслов и отношений, скрытых за этим предметом. Процесс обучения включает в себя не только экскурсионную, но также и лекци-онную работу, и нетрадиционные методы общения с посетителями, на-пример интерактивные мероприятия. Музейное обучение, в отличие от аналогичного в школе или в вузе, затрагивает не только интеллектуаль-ную, но и эмоциональную сферу сознания. И никто не будет отрицать, что волей-неволей мы в своей работе затрагиваем проблемы морали и нравственности. И это один из аспектов существования музея в мире.
В настоящее время много говорят о возрождении русской народной духовности. Часто под этим понимается возрождение православных традиций, действительно глубоко укоренившихся в ментальности рус-ского народа. Однако истины ради надо сказать, что народное христи-анство – причудливая смесь монотеизма и более древней религиозной традиции. Православная церковь относит последнюю к язычеству и много веков безуспешно борется с ней как с греховной, хотя в данном случае такое решительное определение мне кажется неуместным. Речь идет о целостном мировоззрении, уже христианском, хотя и отличном от ортодоксального православия.
Есть примеры, когда городские и краеведческие музеи тесно сотруд-ничают с Русской православной церковью в своей работе. В целом это позитивный процесс, однако, часто решающей стороной является цер-ковь, редактирующая и решительно отсекающая все «языческое» и «греховное». Со своих позиций церковь права. Но является ли ее пози-ция истиной в последней инстанции?
Надо ли светскому учреждению бороться с язычеством? На мой взгляд, редактирование реальности, умолчание о нежелательных ее сто-ронах развращает больше, чем самая неприглядная правда. Тем более речь идет о традиции, которая по своему культурному и нравственному содержанию ничуть не хуже ортодоксального православия. Что такое язычество? Это религия, суть которой – обожествление персонифици-рованных сил природы и общественных отношений. В основе ее лежит определенное мировидение, в котором окружающий мир является ра-зумным субъектом, с которым человек постоянно вступает в общение, и делает это не через посредника – Бога, Творца, а напрямую. Установле-ния этой религии многие века выполняли роль регулятора в отношениях человека с природой, обществом, с другим человеком (Буганов В.И. 1976: 750; Франкфорт Т.А. и др. 1984: 24-26).
В моей статье речь пойдет об особом жанре мифологического на-родного творчества с очень характерными персонажами. С принятием христианства на Руси многие фигуры славянского пантеона забылись, слились с христианскими персонажами, трансформировавшись до неуз-наваемости. До такой степени, что некоторые формы народного христи-анства я не стала бы относить к язычеству. Но не те, которых в науке принято называть низшими мифологическими духами, в православной традиции – бесами, а по народному – нежитью. Кстати, народ отличал их от собственно нечистых, чертей и бесов, подчеркивая их особую природу, даже дружественность к человеку. Форма, в которой у русских бытовали мифологические рассказы о низших духах, весьма своеобраз-на. Былички (исследователи их относят к народной несказочной прозе, подчеркивая, что они воспринимались рассказчиком и слушателем как событие достоверное) – небольшие безыскусные рассказы с довольно примитивным сюжетом (сводимым в основном к констатации факта встречи с таким духом) (Померанцева Э.В. 1975: 13-16). Существует достаточно устойчивый набор сюжетов с разными вариациями, которые повествуют о способах проявления активности таких существ. У боль-шинства слушателей они вызывают немалый интерес. Именно из-за по-стоянной обращенности к конкретному человеку и простоты формы быличка пережила все мировоззренческие повороты и продолжает вы-зывать интерес слушателей. Даже сейчас, несмотря на наш скептиче-ский, околонаучный взгляд на мир, жанр не умирает. Как подытожил один мой экскурсант: «Вот про русалок и водяных – это вранье, а домо-вой правда есть».
На мой взгляд, былички – ценный материал, который пока недоста-точно используется в работе музеев с посетителями, особенно со школьниками. А ведь именно музей как культурно-просветительное светское учреждение занимает выгодные позиции для знакомства школьников с этим пластом народной культуры. В отличие от школы, которая дает детям основной объем знаний и является источником обя-зательной информации, музей занимает место не только образователь-ного, но и развлекательного учреждения. Дети приходят сюда не только получить знания, но и отдохнуть. 
Быличка и познавательна, и занимательна, и поучительна одновре-менно. Она зафиксировала ряд практических наставлений, регулирую-щих отношения человека с окружающим миром, в символической фор-ме они сохранили знания экологического, этического, физического и другого плана, вплоть до биоэнергетики. И, несмотря на ненаучную форму, эти предписания сохранили свою рациональность, поскольку были проверены веками.
Но материал былички труден. Условие ее бытования – установка на достоверность сообщаемой информации. Нынешнее мировоззрение, в массе своей с установкой на материалистическое восприятие мира, не допускает существование нежити. Современный лектор, рассказывая былички на занятии, в официальной обстановке, чаще всего или просто не верит в их достоверность, или сомневается. Быличка всегда должна рассказываться в неформальной обстановке. А музей все-таки офици-альное учреждение.
Мое сообщение – об опыте использования этого фольклорного мате-риала в работе Музея города Северска с посетителями. Речь идет об обыкновенной театрализации, вошедшей в практику большинства музе-ев страны.
В Музее пока разработано две театрализованных лекции: занятие «Дом и домовой» и продолжение к нему «За околицей: полевик, водя-ной, леший». Материал позволяет расширить тематику. На настоящий момент проведено семнадцать занятий данного плана, причем не только с младшими школьниками, но и с ребятами более старшего возраста.
Цель занятий – не только познакомить детей с миром, в котором жи-ли крестьяне конца XIX–начала ХХ в. в Сибири, их поверьями, приме-тами, но и нарисовать традиционную картину мироздания. Впервые познакомить их с такими универсальными категориями культуры, как «космос» и «хаос», «свой» и «чужой», делением пространства на мир богов, живых и мертвых. Пока – на конкретном примере русской тради-ционной культуры.
На первом занятии речь идет о русской избе, правилах выбора для нее места, особенностях процесса строительства, традиционного ин-терьера, правилах поведения в избе. Занятие проводится в комплексе «Русская изба», на экспозиции «По реке времени». Таким образом, бы-лички рассказываются в естественной для них среде бытования. Вне этого предметного окружения материал многое теряет. С другой сторо-ны, комплекс – это отличный наглядный материал к первому занятию. Это макет избы в почти натуральную величину, с использованием под-линных предметов крестьянского обихода конца XIX – начала ХХ сто-летия. В ней обозначены два основных смысловых центра традиционно-го крестьянского жилища: красный и печной угол. 
Для традиционного жилья вообще характерна высокая степень символичности интерьера. Она является уменьшенной копией миро-здания (Элиаде М. 1994: 35). Если брать саму избу, то она трехчастна по вертикали, как и мир. Деление подполье / подклет, жилое помеще-ние, потолок / крыша соответствует структуре Вселенной, где есть мир мертвых, мир живых, мир богов. То, что крестьяне действительно счи-тали так, подтверждают многие обряды и поверья. Именно в подполье и на чердаке легче всего увидеть домового как представителя потусто-роннего мира. Даже сам ящичек, прикрывающий вход в подполье, на-зывается, как и намогильное сооружение, – голбец, голбчик (Байбу-рин А.К. 1983: 85).
Горизонтальная планировка избы не менее символична. Как и в большинстве традиционных жилищ народов мира, в русской избе четко выделена женская и мужская половина. Каждая из них имеет свой са-кральный центр, совершенно разного плана. Для мужской половины это красный угол, с иконами, освященными в церкви предметами, столом, значение которого уподоблялось в русской традиции алтарю. В целом этот центр имеет ярко выраженную христианскую семантику, он офи-циален, открыт. Сакральное существо откровенно языческого происхо-ждения – домовой ? в красном углу появляется только в экстренных случаях. Центром женской части мироздания была печь. Эта массивная конструкция являлась не менее важной частью избяного интерьера. Она также считалась критерием восприятия дома как завершенного строе-ния. Как и при иконах, при печи нельзя было сквернословить. Под пе-чью, согласно преданиям, жил домовой. Женская половина избы – кут, куть – была отгорожена от мира занавеской, и если любой вошедший в дом мог видеть мужскую половину и красный угол, то в кут заходить посторонние не имели права. Все происходившее округ печи несло на себе печать дохристианских верований. Во всех случаях планировки избы два этих центра располагались по диагонали, т.е. были максималь-но отдалены друг от друга.
Неравнозначно было и пространство от порога до красного угла. Так, изба делилась на чистую и нечистую половину брусом, который поддерживал потолочные доски – матицу. По мере удаления от икон, нарастала степень «поганости» места – его ритуальной, а не физической нечистоты. В данной ситуации опять же «поганое», языческое место территориально располагалось ближе к печи (Бардина П.Е. 1995: 69?79, Приль Л.Н. 1996: 192–196).
Выходя за пределы дома, мы видим ту же картину. Чем дальше от печи и иконы – тем враждебнее становится мир, поскольку там начина-ется господство хаоса. И по мере удаления места от жилого все более независимым и злокозненным становился характер его хозяина. Вся эта сложная символика достаточно трудно воспринимается неподготовлен-ными посетителями, особенно – детьми. 
Но вот занятие ведет экскурсовод в костюме русской крестьянки, она принимает гостей в своей шубе и рассказывает им про свое житье-бытье. Персонаж реальный, знакомый детям, но в то же время – при-надлежащий другой культурной традиции. Костюмированный экскур-совод теряет право на принадлежность к своему времени, он становится носителем культуры. Былички и поверья он вынужден преподносить как истину. 
Во время театрализованной экскурсии ребенок выступает уже не как пассивно воспринимающий материал субъект, а как наблюдатель, по-ставленный перед необходимостью делать самостоятельные выводы. Таким образом, у ребенка появляются навыки ведения самостоятельно-го исследования, критического мышления. В определенных ситуациях можно даже заранее поставить перед детьми задачу поспорить с экскур-соводом, с позиции своих знаний они могут включиться в диалог, пого-ворить. В результате такой лекции-экскурсии дети получают возмож-ность познакомиться не с обобщениями ученых (иногда – весьма спор-ными и для них достаточно сложными), а с непосредственным материа-лом, источниками, вернее, тематической выборкой. Поскольку этот ма-териал отличается занимательностью, красочностью, то шансы, что данная информация будет усвоена, достаточно велики.
На мой взгляд, занятия в такой форме прививают навыки межкуль-турного диалога, необходимые современному человеку, вынужденному существовать в поликультурном мире.
Лекция или экскурсия, построенные на быличках и поверьях, изло-женных непосредственно, имеют еще одно преимущество. Сознание детей младшего школьного возраста допускает существование чуда, оно имеет немало общих черт с традиционным сознанием русских крестьян XVII – XIX вв. 
Сотрудники музея сочли возможным использование в лекции куклы, изображающей домового (кстати, впоследствии она стал использоваться и на других занятиях, с детьми дошкольного возраста). Переходя к бы-личкам, экскурсовод рассказывает, как принято было приглашать в но-вый дом домового, и достает из подпечка куклу. При этом произносятся формулы приглашения домового и в качестве транспортного средства ему предлагается веник – голик. Все это соответствует обычаям русских сибиряков Притомья. 
Результаты оказались несколько отличны от наших ожиданий. 
Практика показывает, что посетители (том числе и взрослые) легко включаются в игру. Были случаи, когда учителя сами начинали под-тверждать правдивость рассказов костюмированного экскурсовода ссылкой на свой деревенский опыт. Или рассказывать о случаях контак-та с домовым, иногда – очень профессионально. Что же касается детей, то они не только охотно рассказывают о случаях контакта с домовыми, но и проявляют немалый интерес к решению тех или иных ситуаций, о которых услышали от экскурсовода (Что делать, если домовой щиплет-ся или бьет посуду? Что делать, если домовой душит во сне? Как уви-деть домового?). Были зафиксированы несколько интересных быличек, связанных с нынешними реалиями. 
Например: домовой стал звенеть посудой после того, как в доме по-ставили телефон со слишком громким звонком. Причем делал он это не резонансом на звонок, а без связи с раздражителем. Успокоился, когда звонок сделали тише (рассказал ученик младшей школы). Или: домовой позвал женщину на кухню снять с плиты забытую пищу – это вообще классический сюжет (рассказала учительница). 
Лекции также стимулировали фантазию ребят. Зафиксирован случай попытки сочинить быличку прямо на занятии. Девочка оказалась пло-хим рассказчиком, но сюжетную линию историй такого типа она улови-ла верно.
Учителя первые замечали дидактический потенциал быличек и подчеркивали эти моменты. Ведь былички о домовом – во многом по-строены на этических и этикетных запретах, он часто наказывает жильцов за бесхозяйственность, пьянство, склочность. Такая неожи-данная поддержка и разделение ролей во многом повышали результа-тивность занятий.
Присутствие куклы на занятии также выступало стимулом к разви-тию творческой фантазии: дети интересовались техникой изготовления, высказывали желание изготовить такого домового для себя или в класс.
Итак, подобного рода занятия имеют ряд достоинств:
Доступность изложения материала в занимательной форме создает положительный образ музея, стимулирует детей к многократным посе-щениям. 
Занятия стимулируют творческую фантазию, попытку создать нечто новое после лекции. 
Имитация «межкультурного диалога» формирует сознание равно-ценности всех культур, то, что принято называть политической кор-ректностью. 
В случае работы с младшими школьниками очень эффективно сра-батывает дидактический потенциал былички – ненавязчиво прививают-ся правила межличностного общения, семейного общежития, этикета, экологической культуры. Позволю предположить, что косвенная форма поучений облегчает их восприятие по сравнению с прямыми запретами и предписаниями.
В доступной форме осуществляется знакомство с категориями тра-диционной культуры, универсалиями, дается представление об устрой-стве мира с точки зрения традиционных культур. Мне представляется особо важным тот момент, что эти занятия проводятся с детьми, еще не начавшими изучать в школе историю. Школьной программой преду-смотрено изучение традиционных культур, но времени на эти темы от-водится крайне мало. Тема же крайне сложная, поскольку мировидение современности серьезно отличается от традиционного. Так что музей-ные игровые лекции во многом подготавливают почву для восприятия этого более сложного материала. 
Функция проведения научного анализа у младших школьников вы-ражена слабее. Зато при проведении занятий с учащимися старшего и среднего возраста делается упор именно на нее. На этом уровне посети-тели уже осознают правила игры и охотно ее поддерживают.
Конечно, такая форма работы достаточно сложна, она требует от со-трудника немалой фантазии, находчивости, способности к импровиза-ции и эрудиции, выходящей за пределы темы лекции. Но, как показыва-ет практика, результаты окупают затраты.

Литература
1. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л.: Наука, 1983. 188 с.
2. Бардина П.Е. Быт русских сибиряков Томского края. Томск: Изд-во Том.ун-та, 1995. 224 с.
3. Буганов В.И. Язычество// Историческая энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1976. Т. 16. С. 850.
4. Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. Новосибирск: Наука, 1987.
5. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.: Наука, 1975.
6. Приль Л.Н. Была честь – да не умел есть// Земля Парабельская: Сборник научно-популярных очерков к 400-летию Нарыма. Томск: Изд-во Том.ун-та, 1996. С. 190-205.
7. Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсен Г. В преддверии философии. М.: Наука, 1984. 236 с.
8. Элиаде М. Космос и история. М.: Прогресс, 1982. 132 с.
9. Элиаде М. Священное и мирское. М.: Изд-во МГУ, 1994. 144 с.

 «ЭПОС ОБ ИТТЕ» В ЮЖНОСЕЛЬКУПСКОМ АРЕАЛЕ
Н.А. Тучкова
Сбор и публикация коллекции южноселькупского фольклора производи-лись на протяжении всего ХХ в., особенно активно – в 1960?1980-е гг. (обзор опубликованных в русскоязычных изданиях текстов см.: Тучкова, 2001). Од-нако самые первые записи селькупских фольклорных текстов были сделаны и опубликованы в середине ХIХ в. М.А. Кастреном (1857, 1860) и Н.П. Григоровским (1879). Именно в материалах Н.П. Григоровского впер-вые появляется текст с героем-“сынишкой” – Итя, записанный им в районе верхнего устья Чаи (прил. 1).
Публикация этого сюжета была осуществлена по-селькупски и по-русски в разделе “Остяцкие сказки” первого селькупского букваря – “Азбуки сюссогой гулани” (1879: 30?33). Почти через столетие, в 1961 г., русский перевод этой сказки был переопубликован в сборнике фольклора «Легенды голубых озёр». Причем составители сборника – Н.Ф. Бабушкин и Я.Р. Кошелев – пользовались, вероятно, не печатным вариантом, а ру-кописью, дав сказке иное название ? «Храбрый мальчик» и сопроводив ее следующим комментарием: «Записана неизвестным корреспондентом Г.Н. Потанина, хранится в его архиве [в Научной библиотеке Томского государственного университета]. Обработана Н.Ф. Бабушкиным и Я.Р. Кошелевым». Однако буквальное совпадение текстов в этих двух изданиях не оставляет сомнений, что это одна и та же запись. Еще одна перепубликация этой сказки произошла в 2001 г. в краеведческом сбор-нике «Земля чаинская», где были помещены все четыре селькупские сказки Н.П. Григоровского из «Азбуки сюссогой гулани», в том числе и сказка «Итя» (Сказки чаинских селькупов, 2001: 117?120). 
Единичная запись данного сюжета не показалась Н.П. Григоровскому чем-то особенным, тогда как К.Р. Доннер, путеше-ствовавший по Тыму и Кети с научными целями в 1912 г., обратил вни-мание на тот факт, что между отдельными фольклорными текстами, которые ему приходилось фиксировать, “существует взаимная близость происхождения” благодаря их главным героям – Итьте и его против-нику Пюнегуссе. Тексты с их участием были ритмизованы, и К. Доннер определил их как составные части единого поэтического произведения. В поселке Миташкина на Кети он впервые услышал в полном виде “эту великую эпическую самоедскую поэму”, однако рассказчик (сын из-вестного на Кети шамана) не смог весь текст “сообщить дословно”, не-которые части произведения он давал только в пересказе (Доннер, 1915: 39). Тем не менее у финского исследователя получилась схема поэмы, которую он проверял и дополнял, двигаясь далее вверх по Кети в Лель-кинскую и Натско-Пумпокольскую инородческие волости, а затем в Тазовскую тундру. И везде, начиная от Томска и “вплоть до Тазовской губы у Северного Ледовитого океана”, остяцко-самоедские племена знали как действующих лиц этой поэмы, так и наиболее характерные ее эпизоды, которые собиратель называл “сагами”. 
В 1915 г. К. Доннер опубликовал по-английски краткий пересказ по-эмы, и уже в том же году эта публикация появилась в русском переводе В.М. Крутовского (Donner, 1913; Доннер, 1915). Сюжетный набор, запи-санный К. Доннером в процессе всего путешествия, приведен в прил. 2. Отдельно для сравнения ученый приводит эпизоды с героями Итьте и Пюнегуссе, записанные вне бассейна Кети, в частности эпизод с р. Чая (прил. 2.9). На р. Тым, по данным К. Доннера, известны все саги об Ить-те, нет только эпизодов про Лесного духа; на Турухане, Баихе и Тазе самоедам известны все эпизоды про Итьте (его борьба с людоедом, его свадьба с дочерью Лесного духа), но, в отличие от кетских самоедов, они не считают себя потомками Итьте и дочери лесного духа, нет у них также песен о борьбе Итьте с Христом.
Опубликованный К.Р. Доннером пересказ сюжетов так и остался на долгие годы единственным наиболее целостным воспроизведением это-го эпоса. Многие эпизоды никогда более не были зафиксированы. Сель-купский вариант текста остался недоступен исследователям; возможно, он хранится в национальном архиве Финляндии, и эта неопределен-ность оставляет надежду.
В 1997 г. работа К.Р. Доннера «Самоедский эпос» была опубликова-на повторно в сборнике «Земля верхнекетская», а в 2001 г. селькупкой И.А. Коробейниковой (Мальковой) был осуществлен перевод текста пересказа эпоса с русского языка на чумылькупский диалект селькуп-ского языка (Коробейникова, 2001: 276–280).
В 1959 г. новосибирским поэтом В.М. Пухначевым в собрании ска-зок Нарымского края оказался текст “Итте” (фольклорные сборы, веро-ятнее всего, конца 1930-х гг.), который являлся одним из прологовых эпизодов данного эпоса (прил. 6.1). Место записи эпизода автор собра-ния не указывает, но, судя по фонетическому оформлению имен героев (Итте, Имъя-пая), базовый текст был записан на р. Кети или от скази-теля родом с р. Кети (Пухначев, 1972). 
Эпизод, воспроизведенный В.М. Пухначевым, не был отмечен ни у Н.П. Григоровского, ни в наборе сюжетов К.Р. Доннера, и могло бы появиться подозрение, что он является литературной “доработкой” со-бирателя, но позднее именно этот эпизод был зафиксирован в чумыль-купском ареале еще трижды. Один вариант записан В.В. Быконя в конце 1970-х гг. от сказительницы Н.Н. Минеевой, 1895 г.р., запись была сде-лана на Тыму и опубликована в 1981 г. (Сказки народов Сибирского Севера, 1981). Другой вариант был представлен в публикации И.А. Коробейниковой (Мальковой) (2001), носительницей чумылькуп-ского диалекта селькупского языка, и записан по памяти со слов ее ба-бушки А.А. Мальковой, родом из ю. Ласкиных на Оби (прил. 6.3). Кро-ме того, подобный эпизод вошел в учебное пособие «Шёшкуй букварь» в записи на шёшкуйском диалекте (Быконя, Ким, Купер, 1993: 86–87). 
В подборке фольклорных текстов, собранных Г.И. Пелих и опубли-кованных ею в 1972 г., также есть два текста с героем Итте, Итче. Один представляет собой развернутое повествование, состоящее из не-скольких эпизодов (прил. 1.3); записан он на Кети в ю. Усть-Озёрных в 1963 г. со слов Н.И. Кондукова. Этот текст интересен тем, что в нем впервые стал доступен для исследователей сюжетный ход, когда Итче попадает в липкую ловушку-лепешку людоеда, а затем хитростью избе-гает смерти, скормив великану мясо его собственной дочери (Пелих, 1972: 344–345). В 1956 г. такой же сюжет был записан Р.А. Ураевым на Тыму в ю. Напас, но он так и остался до сего дня не опубликованным, а позднее, в 1980 г., был еще раз, но с другими подробностями записан И.Н. Гемуевым на Кети от того же сказителя, что и рассказчик Г.И. Пелих. Подобный сюжетный ход был записан также Л. Сабо на Тыму (Szabо, 1967: 22–23) и многократно – у северных селькупов (Куз-нецова, Казакевич, Иоффе, Хелимский, 1993). 
Благодаря текстам с Кети было введено в научный оборот иное оформление имени людоеда как Пюневальде (Г.И. Пелих)/ Пюневельде (И.Н. Гемуев); бабушка, вырастившая Итче, названа Имьят. В тексте Р.А. Ураева Итте назван Иджеларбасэк, а Пюнегуссе – Пунгель-ара (Ср. прил. 3 (Пелих; Кеть), 4.3 (Гемуев; Кеть), 5 (Ураев; Тым). 
Второй текст из собрания Г.И. Пелих с упоминанием Итте являет собой обрывок некоего эпизода, где характеризуется его богатырская сила: “Итте-богатырь на Кети рыбу ловил, Кеть запирал, а сеть привя-зывал к соснам”, стоявшим на берегу друг против друга, отчего они и высохли. Эпизод не развит, никогда более не повторялся и дополнен не был (Пелих, 1972: 320).
В 1977 г. несколько небольших фрагментов с участием героя Идя/Итте были опубликованы А.И. Кузьминой, и прежде всего сюжет о его “небесной охоте”. По данным А.И. Кузьминой, селькупам верховий Кети созвездие Большой Медведицы известно под названием И:тте пенггам нёгат – “Итте преследует лося” (гонится за сохатым). Итте со-вместно с Ы:льдят – “дедушкой, отцом жены” и Казыкын’тын и:лай т’е’парт – “зятем, проживающем на реке Казы” пустились в погоню за лосем и не заметили, как пришли на небо; “теперь всё время там жи-вут”. Такой же сюжет был ею отмечен в среднеобском диалекте, только участниками охоты вместе с Идей оказались Кольгоссе и Кана. “Они всё время бегут: лось идет впереди, за лосем следует Идя, позади Иди идет Кана, вслед за Каном – Кольгоссе”. В чумылькупском ареале (р. Чузик, д. Горелый яр) созвездие Большой Медведицы называют “лосиная пол-ка” и интерпретируют как сидение в обласке, которое Идя и Кана нама-зали смолой и к которому прилип “черт” Пёнъгъ; чтобы избежать смер-ти и успокоить рассердившегося Пёнъгъ, Идя и Кана обещают добыть ему лося, и все втроем (Идя – Кана – Пёнъгъ) вслед за лосем попадают на небо (Кузьмина, 1977: 73–76). Последний сюжет, где Иде наказывает Пёнэгессэ, поймав его в намазанный кедровой смолой обласок, был за-писан еще раз в шёшкупском ареале в 1980-е гг. лингвистами А.А. Ким и Н.П. Максимовой от М.Р. Тобольжиной (прил. 7.5). Однако заканчи-вается он не актом “небесной охоты”, а смертью Пёнэге от голода (Сказки нарымских селькупов, 1996: 154).
Имя Итте фигурирует также в названии групп звезд, “расположенных на небе в виде острия стрелы (их семь…) – это стрелы героя Ити (и:т’т’ен тыссела)”. А.И. Кузьмина приводит следующую интерпретацию: “Когда Идя стрелял и не попадал в сохатого, то его стрелы зацеплялись на небе, прилипали к небу и оставались там в виде звезд” (Кузьмина, 1977: 76).
Созвездие Кассиопея трактуется селькупами как растянутая для про-сушки рыболовная сеть Итте. Селькупы Кети называют ее и:т’т’ен на:р ка:сай понггъ – “Иттина сеть с тремя поплавками”. Такое же назва-ние для этого созвездия записано на Средней Оби (Ласкино) – и:ден на:Гур каза поk (Кузьмина, 1977: 76).
В 1970-е гг. на Кети в Усть-Озёрном и на Оби в Иванкино были за-писаны сюжеты, где герой Итте предстает как маленький ребенок, ма-лыш. Н.М. Воеводиной от К.Н. Кондуковой зафиксирован текст по-селькупски о том, как Ит’е, живя с отцом-матерью ез’иев’имкъезе, од-нажды остался один и к нему пришел черт – лоз. Черт пытался Итте поймать в избе, но хитрый Итте открыл “подполья западню”, и черт упал в яму. Родители Итте черта из ямы достали, прогнали с напутстви-ем: “Уходи и больше не приходи! Если придешь, мы тебя убьем”. Лоз ушел и больше не возвращался (Воеводина, 1980: 68–71).
И.Н. Гемуевым в том же поселке Усть-Озёрном от Н.И. Кондукова за-писан сюжет, где размеры маленького Итте буквально исчезающе малы – прил. 4.2. Он так мал, что, прицепившись к нартам сзади, оказался незамет-ным для людей, тащивших эту нарту или мог спрятаться под одежду Ста-рика и стать невидимым. Его маленький возраст подчеркивается также не-сознательным детским поведением – он не слушает наказ отца – Старика – разбросать «помаленьку» данную ему шерсть, творящую зверей и рыб, а раскидывает ее всю целиком, отчего нарушается баланс между охотниками и добычей в природе. При этом он постоянно норовит заснуть, но не просто от лени, а для того, чтобы набраться сил, вырасти: “день он пробалуется, вечером в свой уголок забьется и спит”; “поест – спит”.
В тексте в записи из Иванкино Идя – младенец: “Жили-поживали старик со старухой. У них жили дети: один сын большим был, дочь средняя. Идя, третий, маленький был. В берестяной люльке спал” (Сказки нарымских селькупов, 1996: 137).
Образ сестры Итте/Иде вырисовывается как персонаж, перешедший на сторону врага героя – людоеда Пюнегусэ. Мотив инцеста отсутствует. В тексте с Кети сестра Итте начинает жить с людоедом, вдвоем они замыш-ляют убить Итте и совершают несколько совместных попыток. Дважды им удается победить Итте, сварить его и съесть, но каждый раз Итте выручают его жена и сын (см. прил. 7.1). В тексте из Иванкино сестра Иде лишь по-тенциально готова стать женой лоза: “Сестра Иди сидела, плакала и пела: Одноглазый лоз бы пришел, я бы за одноглазого лоза замуж бы вышла”. Но отец прогнал пришедшего за сестрой Иди лоза, и «осталась она в девках сидеть” (Сказки нарымских селькупов, 1996: 137) (прил. 7.4).
Родители Иди – старик со старухой – либо уходят днем на рыбалку (Иванкино) или за ягодой (Кеть), возвращаясь только к вечеру (а днем Иттю посещает черт), либо их когда-то забрал к себе в работники или съел Пёнэгессэ (это обычно остается за рамками повествования; сюжет начинается с констатации данного факта). При таком развитии событий Идя живет вдвоем с бабушкой, которая не отпускает его далеко уплы-вать на обласке, пугая “одноглазыми карасями” (см. прил. 1.1 (Григо-ровский); 2.1 (Доннер); 3.1 (Пелих); 4.3.2 (Гемуев)). 
В качестве еще одного родственника, играющего значительную роль в судьбе Итте, выступает также его дядя. Текст о жизни Итте со своим дядей записан единожды на Кети И.Н. Гемуевым (см. прил 4.3).
Борьба героя с великаном-людоедом представлена в двух основных вариантах: Идя совместно со своим народом убивает его, заставив хит-ростью снять свою железную шубу: “Пёнэгессэ Идю вниз отпустил и железную шубу скинул. Тогда Идины родственники все пришли и Пё-негессэ убили” (Сказки нарымских селькупов, 1996: 132).
В другом развитии сюжета Итте попадается сначала в хитрую ло-вушку людоеда, способную отражать эхо; затем людоед приносит Итте к себе домой и оставляет на попечении своей дочери (двух дочерей); Итте коварно обманывает дочерей Пюнегуссе и варит их в котле вместо себя; ничего не подозревающий людоед сначала съедает похлебку из собственных детей, но затем, когда обнаруживает обман, сильно сер-дится и гонится за Итте. Итте забирается на дерево и оттуда дразнит людоеда. Запасенным заранее пеплом/песком он засоряет глаза велика-ну, а затем сжигает его. Пепел и искры от тела Пюнегуссе превращают-ся в комаров и паутов, которые жалят и мучают людей ежегодно.
Эпизод с хитрой ловушкой, способной отражать эхо, т.е. передраз-нивать всё, что говорит герой, мог рассказываться в качестве селькуп-ского анекдота и бытовал самостоятельно, отдельно от основного сюже-та: «Идже-каза шел, спрашивал, спрашивал. Куда нога прилипла? Од-ной ногой пнул, нога прилипла, другой ногой пнул – другая нога при-липла. Потом двигался, двигался на одном месте – сам весь прилип» (запись от М.Н Тагаевой., р. Обь, Ласкино).
Если людоед ловит Итте в ловушку-дразнилку, то Итте-паук (Идже-кажа, Мизгирь) ловит комаров и других кровососов, появившихся из сожженного тела Пюнегуссе, сетью-паутиной: “Идя промышлять (се-тью) захотел. Сети свои собрал он, пошел, сети свои поставил. В Идины сети попали мухи, комары, мошки, пауты. Идя поедает (их)…” (Сказки нарымских селькупов, 1996: 137) (прил. 7.5). Кроме паука, Идя мог так-же выступать в образе стрекозы, также способной поедать кровососу-щих тварей. Таким образом, как бы ни хитер и ни силен оказывался Пюнегуссе, Итте будет всё равно и хитрее, и сильнее.
* * *
Следует подвести некоторые итоги в деятельности собирателей по поводу фиксации эпизодов цикла «Эпоса об Итте» в южноселькупском этнолингвистическом ареале. 
Собиратель Кол-во, от кого Место записи Год записи Год публикации Имена основных героев
Григоров-ский Н.П. 1 [р. Чая,
ю. Костень-кины] [1870-е г.] 1879, 1961 Итя, Пюнегуссе, Альджига/Альдчига
Доннер К. 2
от разных лиц р. Кеть, ю. Меташ-кины и др.; р. Чая 1912 1915, 1997 2001 Итьте, Пюнегуссе, Массу-лоз, Пюне, Тари амди куэл- Пеккри амди куэл, Паргай-куорг, Кристос и др.
Пухначев В.М 1 [Кеть] [1930-е] 1959 и др. Итте, Имъя-пая
Ураев Р.А. 1,
Чичиго-зин А.И. р. Тым, Напас 1956 Неопубл. Иджеларбасэк, Пунгель ара
Szabo L. 1 р. Тым [1960] 1967 Ii?e ka?a
Пелих Г.И. 1, Бор-кин В.С.
1, Конду-ков Н.И. р. Кеть, Боркино
Кеть, Усть-Озерное 1951
1963 1972 Итте;
Итче, Пюневальде, Имьят Пананге
Кузьмина А.И. 3
1
1
1 Кеть
Ср. Обь [Ив.]
Чузик
Обь (Ласк.) [1970-е] 1977 Итте, Ыльдят, Казыкын’тын илай тепарт; Идя, Кольгос-се, Кана; Идя, Кана, П?нъгъ
Воево-дина Н.М. 1, Конду-кова К.Н. Кеть, Усть-Озерное [1970-е] 1980 Ит’е, ез’иев’имkъзе,
лоз’е
Быконя В.В. 1 Тым, Напас [1970-е] 1981 Идже, Имjал паjа, П?неге
Быконя В.В., Ким А.А., Купер Ш.Ц. 1 Обь, Иван-кино [1980-е] 1993 Иде, Альдига
Гемуев И.Н. 1, Мунга-лов С.П.
2, Конду-ков Н.И. Кеть, ю. Марковы
Кеть, Усть-Озёрное 1980 1984 Итте, Пюнегусэ, Оксай-Лоз, Некувай-ниттень, Кон;
Итте, отец-Старик
Итте, Дядя, Пюне-вельде, Пачьянны
Ким А.А., Максимо-ва Н.П. 4, Итку-мова Л.П.,
1, То-больжи-на М.Р. Обь, Иван-кино 1980-е г. 1996 Иде, Пёнэгессэ, Альдига;
Ара-Паясык, Оккыр-сайи лоз, 
Иден неннят;
Иде, Пёнэге
Коробейни-кова И.А.
Коробейни-кова И.А., Тучкова Н.А 1, Маль-кова А.А.
1, Тагае-ва М.Н. 
Обь, Ласкино

Обь, Ласкино 1996
 2001
 Иджя, Пёнэге, Аджука

Идже кажа
Таким образом, получается 27 фрагментов эпоса разной степени полноты изложения. Больше всего текстов с Кети (11). Два текста с р. Чаи, три текста с р. Тым, один с Чузика, семь с Оби из Иванкино и три с Оби из Ласкино. По диалектным ареалам: 11 от сюссюкула, 2 от сюссогойкула, 7 от шёшкула, 7 от чумылькула. 
Однако из чумылькупского ареала нет ни одной записи с р. Чижапки и Парабели, хотя там и велись исследовательские работы (в частности, лингвистом Н.П. Максимовой был сделан целый ряд текстуальных за-писей, в том числе и фольклорных текстов, от сказителя Д.Н. Чининой из Вольджи с р. Чижапки). Очень фрагментарные записи с Оби из Лас-кино (фактически там записано только 3 кратких эпизода («урок храб-рости», «ловушка-дразнилка», «Иджина сеть с тремя поплавками»). Также очень кратки записи с р. Тым, причем, так как сказительница В.В. Быкони родом с р. Чузик, но запись была сделана на Тыму, то оста-ется под вопросом, приписывать ли ее текст к сборам с Чузика или с Тыма. В любом случае при сопоставлении записей налицо гораздо более слабая фиксация эпизодов эпоса и неразвитость этих эпизодов именно в чумылькупском ареале.
Самые стабильные эпизоды, повторяющиеся на разных реках: «урок храбрости» – 5 фиксаций (Тым, Обь-Ласкино, Обь-Иванкино), «ловуш-ка-дразнилка» – 5 фиксаций (Кеть, Тым, Обь-Ласкино), «косоглазые караси» – 3 фиксации (Чая, Кеть). 
Следует отметить, что в тех случаях, когда появляется эпизод с «ло-вушкой-дразнилкой», сюжет развивается строго по схеме: людоед при-носит героя к себе домой, просит дочь (дочерей) его сварить, а в итоге он съедает собственного ребенка. Полностью запись этого сюжета была произведена 4 раза (2 – на Тыму, 2 – на Кети).
Трижды был записан сюжет о проглатывании людоедом героя Итте и как он выбрался из брюха врага, разрезав его ножом изнутри (Чая, Кеть, Обь-Иванкино).
Дважды (очень кратко) отмечены были эпизоды о путешествии Итте на небо с просьбой к Богу: отменить голод у татар, пожаловаться на мороз (Чая, Обь-Иванкино), а также эпизод с железной шубой великана, когда Идя хитростью просит его снять шубу, а родственники в этот мо-мент нападают на Пёнэгессэ и убивают его (Кеть, Обь-Иванкино).
Единичными и самыми оригинальными оказались эпизоды цикла, записанные К. Доннером (1912) и И.Н. Гемуевым (1980).
В целом можно однозначно констатировать, что эпос был известен во всех районах обитания южных селькупов и фиксировался на протяжении последних двух столетий вплоть до настоящего времени. Вполне вероятно, что не безнадежными будут попытки исследователей записать какие-либо еще новые фрагменты эпоса или дополнить уже имеющиеся, но, вероятно, теперь это если и возможно, то только в пересказе на русском языке.

Литература
Быконя В.В., Ким А.А., Купер Ш.Ц. Шёшкуй букварь. Томск, 1993.
Гемуев И.Н. Семья у селькупов. Новосибирск, 1984.
Григоровский Н.П. Азбука сюссогой гулани. Казань, 1879.
Доннер К. Самоедский эпос // Труды Томского общества изучения Сибири. Томск, 1915. Т.3, вып.1.
Доннер К.Р. Самоедский эпос // Земля верхнекетская. Томск, 1997. С.145–62.
Кастрен М.А. Путешествие Александра Кастрена по Лапландии, северной России и Сибири // Магазин землеведения и путешествий: Географический сборник. М., 1860. Т.6, ч. 2. Собрание старых и новых путешествий.
Коробейникова (Малькова) И.А. Проблема обратного перевода фольклорных текстов: с русского языка на селькупский // Самодийцы. Тобольск; Омск, 2001. С. 274–280.
Кузнецова А.И., Казакевич О.А., Иоффе Л.Ю., Хелимский Е.А. Очерки по селькупско-му языку: Тазовский диалект. М., 1993.
Кузьмина А.И. К этимологии названий месяцев, сторон света, звезд и созвездий в селькупском языке // Языки и топонимия. Томск, 1977. Вып.4. С.71–85.
Легенды голубых озер /Сост. Н.Ф. Бабушкин, Я.Р. Кошелев. Томск, 1961.
Пелих Г.И. Происхождение селькупов. Томск, 1972.
Пухначев В.М. Сказки старого Тыма. Новосибирск, 1972.
Сказки народов Сибирского Севера. Томск, 1980.
То же. 
Сказки нарымских селькупов (книга для чтения на селькупском языке с переводами на русский язык). Томск, 1996.
Сказки чаинских селькупов // Земля чаинская. Томск, 2001. С.115–126.
Тучкова Н.А. К истории изучения южноселькупского фольклора (публикации фольклор-ных текстов в русскоязычных изданиях) // Самодийцы. Тобольск; Омск, 2001. С. 301–305.
Castr?n M. Ethnologische V?rlesungen ?ber die Altaisсhen V?lker, herausgeb. Von A. Schiefner, S. Peters, 1857.
Donner K. Samoyede Epic. JSFOu 30, [1913].
Szabo L. Selkup Texts. Bloomington; The Hague, 1967.

Приложение 

Перечень сюжетов, тем, эпизодов эпоса об Итте,
записанных в южноселькупском ареале

1. Сюжет, записанный Н.П. Григоровским 
“Итя”. р. Чая
1. Итя живет с бабушкой; она не отпускает его рыбачить вниз по реке, мотивируя за-прет тем, что там ловятся косоглазые караси и утки; Итя нарушает запрет и обнаруживает обман бабушки – там обыкновенные караси и утки.
2. Однажды в низовье он встречает слепого старика, поймавшего большую нельму; Итя тайком перекладывает нельму из лодки слепого старика к себе; в другой раз Итя во-рует у слепого старика большого осетра; старик грозится съесть Итю; Итя грубит старику.
3. Вечером слепой старик-чёрт Пюнегуссе колотит в бубен и посылает своих духов-лозов принести к нему Итю; бабушка и собака сразу улетают к старику через трубу; Итя привязывает себя ремнем к стойкам дома, предварительно положив в карман брусок и нож; лозы не могут оторвать Итю от стоек, они приносят его вместе с домом; развязав Итю, Пюнегуссе проглатывает его.
4. В животе у Пюнегуссе Итя достает брусок и начинает точить нож, затем им распа-рывает живот изнутри; оттуда выходят бабушка, собака и сам Итя; все бегут на берег реки мыться и заходят в дом на берегу; Пюнегуссе сжигают на огне.
5.Тут же Итя находит свою мать; она советует ему жениться на дочерях Пюнегуссе; каждую из семи дочерей старика Итя спрашивает “Чем кормил тебя отец?”, и все, кроме седьмой девушки, отвечают, что человеческим мясом – их Итя убивает обухом топора; седьмая дочь ответила, что ела мясо рыб, и Итя взял ее в жены.
(Григоровский, 1879: 30–33).

2. Набор сюжетов в записи К.Р. Доннера 
«Самоедский эпос»
1. Герой Итьте живет на Кети вместе со своими родителями; мир в тундре был нару-шен прибытием с севера страшного великана-людоеда Пюнегуссе; великан убивает и съедает родителей Итьте; сам Итьте был спасен от этой участи старушкой (бабушкой); она увозит его далеко, в долину отдаленного притока; там проходит детство-юность героя – он учится охотиться и ловить рыбу, мужает, крепнет умом.
2. Первое приключение:[“Итьте оскорбляет сыновей Лесного духа”]. Итьте путе-шествует в лодке; на воде встречается с семью сыновьями Лесного духа – Массу-лоза, которые ловили рыбу со своих лодок; Итьте хулиганит: он с силой проплывает мимо них, поднимая высокую волну; лодки сыновей Лесного духа переворачиваются, а они сами падают в реку и с трудом выбираются на берег; Итьте возвращается домой очень доволь-ный.
3. Второе приключение: [“Первая встреча с Пюнегуссе-шаманом”]. 3.1. Бабушка постоянно предупреждает Итьте об опасности, запрещает ему уплывать далеко, утвер-ждая, что там нечего ловить, так как там водятся “косоглазые караси”; Итьте нарушает запрет, берет сеть и плывет на озеро, где никогда не бывал прежде; ловит рыбу, убеждает-ся, что у всех рыб нормальные глаза, понимает, что его просто обманывали, чтобы удер-жать дома; Итьте возвращается довольный домой; Бабушка бранится. 3.2. Итьте снова едет на это озеро; встречает старого слепого человека, который удит рыбу; старику посто-янно попадает очень крупная рыба; Итьте перехватывает ее тайком у слепого старика из лодки; Итьте возвращается домой и слышит, как кто-то вдали бьет в бубен и призывает духов на помощь; Итьте понимает, что шаман (а им был слепой старик; он же Пюнегуссе) приказывает духам привести к нему своего обидчика, чтобы съесть его. 3.3. Итьте запол-зает в юрту вместе с бабушкой и собакой и привязывает себя к стене; на всякий случай он кладет себе в карман нож и брусок; духи шамана не в силах оторвать Итьте от стены, они уносят всю юрту; шаман-людоед глотает Итьте, старуху и собаку и засыпает; шаман чув-ствует боль в животе – это Итьте режет отверстие для выхода; Итьте вылезает, убивает людоеда, освобождает старуху и собаку; моет сам себя и других и с гордостью возвраща-ется домой: он первый раз спасает себя и свой народ от опасности.
4. Третье приключение: [“Итьте помогает птице Пюне и Рыбе с волосатым пятни-стым рогом”]. 4.1. Итьте приходит к большому озеру-морю, здесь живет огромная про-жорливая птица Пюне; посреди озера живет чудовище – “Рыба с волосатым рогом, рыба с пятнистым рогом”, которая могла поднять всю землю; Пюне охотилась на Рыбу; поймав ее однажды, она не смогла удержать и оставила в ее спине свои когти; через три года Ить-те находит Пюне голодной и слабой на берегу моря; птица просит Итьте вернуть ей ее когти из спины Рыбы; Итьте требует, чтобы птица отнесла его к Рыбе, садится на спину птицы, и они летят; испытание: Птица трижды роняет Итьте в воду, подхватывая его из воды в самый последний момент, тем самым испытывая его мужество; Птица спускается на тот берег озера (моря), где жила Рыба. 4.2. Итьте сидит на берегу и думает, как выма-нить Рыбу из моря и добыть когти; Итьте делает музыкальный инструмент с семью стру-нами и чарующе играет на нем; все живые создания собрались вокруг послушать его игру, приплыла и Рыба; Итьте, не прекращая играть, всходит к ней на спину; Рыба плывет в море. 4.3. Рыба жалуется Итьте, что когти Пюне досаждают ей в спине, спина гниет; Итьте заключает договор с Рыбой: он вытаскивает когти – она отдает ему свою дочь в жены; Итьте вынимает свой нож и вырезает когти Пюне из спины Рыбы; гной выходит в таком количестве, что покрывает всю поверхность моря; Итьте вынимает когти и прячет их у себя; Рыба приглашает Итьте войти в свое ухо: там есть комната, в ней – девушка; Итьте берет ее с собой. 4.4. Месть Итьте Птице: он три раза прикрепляет ей когти, но каждый раз так слабо, что птица роняет их, когда пытается схватить добычу; только в четвертый раз он приделывает их крепко; Итьте возвращается домой с молодой женой.
5. Четвертое приключение: [“Итьте и сыновья Лесного духа”]. 5.1. Итьте попадает в лес, где живет Лесной дух Массу-лоз, и входит в его жилище; он был немедленно узнан обиженными им ранее сыновьями Лесного духа; сам хозяин ничего не говорит Итьте, а при-глашает его поесть; во время трапезы каждый из семи сыновей рассказал по очереди исто-рию о том, как их оскорбил Итьте; Итьте сидит спокойно, делая вид, что ничего не понимает; внезапно все сыновья набрасываются на него, бьют и спрашивают, почему он так поступил?; Итьте умоляет их отпустить его; один из братьев рассказывает, что воины (мадуры) отобрали у них сестер (трёх) и они не знают, как их вернуть; если Итьте отправится с ними и ему уда-стся привезти назад их сестер, они даруют ему жизнь; Итьте думает и соглашается. 5.2. Сы-новья Лесного духа дают ему советы перед дорогой [какие?]; Итьте едет далеко-далеко, наконец он приходит к одному из богатырей, владеющему одной из трех дочерей Лесного духа; богатырь обещает вернуть ее Итьте, если ему удастся получить двух других сестер; Итьте продолжает путь через “необъятные тундры” и “огромный океан”, прежде чем достиг жилища второго мадура; тот ставит Итьте аналогичное условие, что и первый; после различ-ных приключений [каких?] Итьте попадает к третьему (последнему) мадуру, похищает у него дочь Лесного духа [как?]; затем он похищает двух других дочерей Лесного духа; Итьте возвращается с дочерьми к Лесному духу и тот охотно отдает ему в жены всех трех; в по-следствии одна из трех дочерей Лесного духа родила Итьте сына – Медведя-духа (паргай-куорг-лоза), от этого их сына ведут свое происхождение самоеды Кети.
6. Пятое приключение: [“Итьте борется с Пюнегуссе”]. 6.1. Итьте готов к борьбе против могущественного Пюнегуссе; он встречает людоеда во время скитаний, завязывает с ним знакомство; Итьте селится с людоедом в лесу и пытается перевоспитать его, предла-гая мясо других птиц и зверей, но Пюнегуссе продолжает оставаться людоедом; народ просит Итьте убить чудовище, и Итьте соглашается, так как ему тяжело жить с людоедом. 6.2. Людоед заболел и просит у Итьте пить; Итьте предлагает отнести людоеда на руках к реке, если тот снимет свою [металлическую?, каменную?] кольчугу; великан снимает свою кольчугу и оружие и оставляет их дома; Итьте относит Пюнегуссе к реке, там он нападает на ослабевшего великана, но не в силах справиться с ним в одиночку; Итьте зовет свой народ на помощь, и все вместе они убивают людоеда, а тело его разрубают на части; Пюнегуссе восстает из мертвых и становится еще более сильным. 6.3. Итьте идет в лес, чтобы овладеть двумя самыми прекрасными дочерьми Лесного духа, но, отправляясь, в путь, он, оказывается, забыл взять с собой своих лозов – духов-помощников; Итьте хва-тает дочерей Лесного духа и идет домой; по дороге он встречается с Пюнегуссе, который тоже хотел бы овладеть девушками; великан нападает на Итьте, ломает ему руку и, крепко связав Итьте, оставляет его лежать на берегу; великан уходит, засунув девушек к себе в карманы. Духи-помощники являются к Итьте и спрашивают: “Почему ты нас оставил дома?” Итьте им объясняет, что он оставил своих духов не по злому умыслу, а по забыв-чивости; духи освобождают Итьте и дают ему силы. 6.4. Далее следует серия сражений Итьте с Пюнегуссе [каких?], где хитрость была главным оружием Итьте. Великана зама-нили в ловушку [какую?] и убили, а затем Итьте срубил несколько больших деревьев, сделал из них костер и бросил туда тело людоеда; пепел великана превратился в тучу комаров, которые и после его смерти мучают всех живых существ, в том числе и людей.
7. [“Мир после смерти людоеда”]. 7.1. Итьте правит своим народом; счастливая по-ра: на земле мир, нет ссор, изобилие лесов и рек. 7.2. Вновь появляется страшный Демон-людоед с семью зубами и требует от Итьте человеческого мяса; Итьте в течение трех лет дает ему вместо человеческого мяса камни; Демон обращается к другому пришельцу – Кристосу – отцу всех русских; Кристос дал Демону пищу и людей; Кристос и Демон приобретают влияние над народом Итьте.
8. [“Уход Итьте”]. Итьте решает удалиться от своего народа; он уходит далеко за мо-ря, отдохнуть и спать; Итьте не умер, он еще проснется и вернется. 
(Доннер, 1915: 40–47).
9. [“Идя вступается за татар”]. р. Чая. Идя живет с бабушкой; к ним является татар-ский князь просить о помощи: у татар страшный голод; в красивых санях татары увозят Идя в свою страну; Идя вынимает арфу и начинает играть на ней, чтобы Бог его услышал. 7 дней он играет, но ему не удается подняться на небо; тогда он ложится на спину и про-сит бабушку разрезать ему живот; его пустой желудок поднимается к Богу и просит пищи для татар; Бог соглашается выполнить его просьбу; старуха притягивает вниз желудок, укладывая все кишки на место, зашивает живот, моет руки; наступает немедленное изоби-лие в лесах и реках; татарский князь в знак благодарности выдает за Итьте свою дочь, и у них рождаются сын и дочь (“сына он притягивает к себе крючками, а дочь отпихивает от себя”) (Доннер, 1915: 48).

3. Сюжет в записи Г.И. Пелих 
 [“Итче – это тоже богатырь”]. р. Кеть, ю. Усть-Озёрные, запись 1963 г. от Н.И. Кондукова
1. Итче жил со своей бабушкой Имьят на берегу озера Караданбокку. Итче месячный стал ходить. Бабушка не пускает его на озеро рыбачить, пугает “одноглазыми карасями и одноглазыми гоголями”. Итче не слушается, едет туда на рыбалку, раскрывает бабушкин обман. Бабушка сознается, что там Пюневальде-людоед его может съесть.
2. На другой день Итче опять поехал на то озеро. Попадает в ловушку-дразнилку (она отзывается эхом на все его вопросы). Итче прилипает к ловушке.
3. Пюневальде пришел, вытащил Итче из ловушки, положил в кузов и понес домой. По дороге Итче успевает надрать коры и завернуться в нее. Великан Итче в своих ладонях мнет, слышит треск и думает, что это Итчины кости трещат, а это кора вокруг его тела издает треск.
4. Пюневальде попросил свою дочь Пананге сварить Итче. Она пытались его распо-роть, но он никак не мог улечься. Тогда он попросил ее показать, как надо лечь. Пананге легла, а он ее ножиком зарезал и в котел бросил.
5. Пюневальде пришел, стал ложкой похлебку мешать, волосы попались. Он обнару-жил обман. «Заплакал Пюневальде, куда-то уходит»… 
(Пелих, 1972: 344–345).

4. Сюжеты в записи И.Н. Гемуева 
4.1.[“Итте с сестрой жили…”]. р. Кеть, ю. Марковы, запись 1980 г. от С.П. Мунгалова
1. Пюнегусэ-людоед и сестра Итте решили Итте убить. Сестра с подсказки людоеда притворилась больной и посылает Итте в пещеру к медведю за мазью путур, от которой оживают умершие. Если он в живых останется, пусть дальше идет в пещеру одноглазого великана Оксай-лоза за мазью юукон-порий-путур.
2. Итте борется с Медведем, в схватке побеждает его. Медведь просит пощады и рас-крывает Итте коварный план сестры. Вместо мази путур Медведь дает Итте лукошко с пар-нишкой (сыном) и сообщает ему заклинание, с помощью которого можно победить Оксай-лоза. Итте верхом на медведе едет к пещере одноглазого великана. С помощью заклинания Итте побеждает Оксай-лоза. Вместо мази путур он дает Итте лукошко с девкой.
3. Итте возвращается домой, но не убивает сестру, а уходит на рыбалку. Пюнегусэ опять советует сестре отправить Итте за мазью путур в “семикомнатную пещеру” сельдь-сюндяй-квотм с каменными дверями, где живет Кон – царь. Итте шел долго и решил по-смотреть, что у него находится в лукошках, которые ему дали медведь и Оксай-лоз. Па-рень из лукошка стал молодцем-сыном, а девка – невестой некувай-ниттень. Дальше идут втроем. Итте с помощью заклинания открывает двери в скалах. Седьмая дверь открывает-ся лишь наполовину и придавливает Итте. Кое-как он выбирается наружу. Приползает домой и видит, что дом брошен, сестра ушла жить к Пюнегусэ.
4. Слабый Итте приходят к сестре и Пюнегусэ. Они греют котел воды, чтобы сварить Итте. Итте на помощь приходит его сын и жена из лукошка. К герою стала возвращаться его прежняя сила только от одного взгляда на своих помощников. Жена и сын уводят Итте домой, где жена лечит его мазью путур.
5. Итте уходит на рыбалку и не возвращается. [Пюнегусэ и сестра съели Итте, а кости спрятали под собачью подстилку.] Жена Итте идет искать его, но не может найти. Ей на помощь приходят мыши и приносят кости Итте. Она их складывает в нужном порядке, 3 раза мажет мазью путур, и Итте становится таким, как был.
6. Итте опять под предлогом рыбалки уходит на борьбу с Пюнегусэ. Они дерутся. Се-стра помогает людоеду: ему под ноги сыпет золу, а Итте – лёд. Итте падает, враги его варят и съедают, а кости бросают в реку. Жена и сын ищут Итте и не могут найти. Кости Итте проглатывает налим. Он благополучно проходит через все жерлицы и морды Пюне-гусэ и попадает в Иттину морду. Сын вытаскивает брюхатого налима из ловушки, прино-сит домой. Жена распарывает брюхо рыбы, находит Иттины кости, складывает их в нуж-ном порядке, мажет мазью, и Итте оживает. Оживший Итте слабее прежнего, так как его кости в желудке налима “попортились”.
7. Итте снова уходит на рыбалку (на борьбу с Пюнегусэ). Сын и жена приходят ему на помощь. Вместе они победили людоеда и его жену – “заколотили”. Затем Итте “на восточ-ную елку сестру задом воткнул, а Пюнегусэ – на западную”. Если западный ветер, пусть Пюнегусэ тянется-тянется, но маленько не дотянется, а если восточный – пусть сестра тянет-ся и не дотянется. Итте с женой и сыном домой пришли, стали жить. 
(Гемуев, 1984: 140–142).

4.2. [“Итте жил край берега”]. р. Кеть, ю. Усть-Озёрные, запись 1980 г. от К.Н. Кондуковой
 1. Родители Итте ушли на охоту, оставив ему продуктов. Итте днем играет-балуется, ночью спит.
2. Однажды ночью он вышел на улицу по нужде и увидел, как мимо идут охотники со всем своим снаряжением. Итте вцепился в последнюю нарту и отправился с ними. Люди не заметили прицепившегося к нартам Итте. 
3. Вечером пришли к юрте Старика – отца Итте. Старик стал еду готовить для прие-хавших гостей. Люди нарты разбирают, на ночлег собираются. Итте выскочил и в одежду Старика спрятался.
4. Старик зовет гостей и Иттю есть (он заметил присутствие Итте). Гости удивляются, они не видели никакого Итте. Тогда Старик поднимает одежду и вытаскивает оттуда Итте. Поели все вместе.
5. Утром приехавшие люди спрашивают у Старика о наличии в лесу зверей и птиц. Старик отвечает, что здесь дичи мало. Люди уходят назад.
6. Старик дал Итте клубок ниток, выводящий к дому, горсть шерсти звериной и пти-чей и наказ, когда придет время, разбросать шерсть по частям, маленькими горстями. Итте вернулся домой, долго спал, проснулся, решил наказ отца исполнить. Поленился раскиды-вать шерсть щепотью, сразу ее всю раскидал по воде и суше. В этой местности стало мно-го зверя, птицы, рыбы.
7. Пришли сюда люди, остановились на охоту. Добычи было так много, что они не стали есть мясо, а начали его бросать, ободрав от шкуры. Весной брошенное мясо “закисло”, вонь пошла, по реке туши плывут, из-за гнилого мяса рыба в воде подохла.
8. Старик домой возвращается, видит нарушение заведенного порядка. Сразу понима-ет причину – Итте всю шерсть разбросал. Старик наказывает Итте прутом. Итте убегает, прячется от Старика в лесу и “сейчас, поди, там живет”. 
(Гемуев, 1984: 144–145).
 

4.3. [“Итте жил с дядей»]. р. Кеть, ю. Усть-Озёрные, запись 1980 г. от Н.И. Кондукова.
1. Итте всё время спит и спит. Дядя просит, чтобы он добыл дичь. Мысленная охота Итте: встал, оделся и среди пола встал и качается, качается; во сне лося увидел, проснул-ся, добыл и домой принес.
2. Дядя посылает Итте рыбачить, но запрещает уплывать в другой край озера: «одно-глазые караси». Итте нарушает запрет дяди и раскрывает его обман. Дядя пугает Итте кыккой с панцирем.
3. Липкая ловушка. Гагара передразнивает Итте, он прилипает к ней.
4. Пюневельде приносит Итте к себе домой в берестяном кузове. По дороге Итте ус-певает надрать кору, мнет ее в кузове, великан думает, что это Итте кого-то добыл.
5. Людоед велит своим дочерям Пачьяннам сварить Итте. Они его распороли, не смогли уложить в котел. Рассердились: «Итте, ты не так лёг». Итте просит показать их, как надо лечь. Они легли показать, Итте им животы распорол, тело на куски нарезал и сварил, а кишки на улицу вынес.
6. Пюневельде пришел, начал есть похлебку из своих дочерей. Две головы всплыли – он понял ошибку.
7. Пюневельде пытается поймать Итте. Хитрый Итте советует ему лечь, рот разинуть, предлагая самому к нему в рот прыгнуть. Пюневельде соглашается, ложится и раскрывает рот. Итте насыпал ему в рот заготовленной заранее золы, затем настегал великана черему-ховым прутом и убил его [тем самым]. Тело людоеда он сжег на костре, а из дыма этого костра “всякая мошка, паут вылетели, людей есть будут”.
(Гемуев, 1984: 147–149).

5. Сюжет в записи Р.А. Ураева
[“Иджеларбасэк»]. р. Тым, ю. Напас, запись 1956 г. от А.И. Чичигозина
1. Идже с женой жил. В тайге ночевать боялся. Жена хитростью заставила его одного остаться на ночь в лесу. Ночью поднялся ветер, падали шишки, Идже было очень страш-но. Утром Идже понял, что зря боялся. Навсегда страх прошел.
2. Иджеларбасэк попадает в ловушку Пунгель-ара; ловушка липкая и умеет отдаваться эхом. Людоед Пунгель-ара приносит Иджю к себе домой и просит дочь сварить добычу.
3. Идже хитростью обманывает дочь людоеда, варит ее в котле.
4. Людоед съедает варево из собственной дочери. Обнаруживает ошибку и пытается настичь Иджю.
5. Идже забирается на кедр, а Пунгель-ара начинает рубить дерево. Тогда Идже обе-щает, что сам прыгнет к нему в разинутый рот. Пунгель-ара ложится под кедр, раскрывает рот и ожидает Иджю, но тот высыпает ему в пасть горячую золу и тем самым сжигает людоеда.
Затем Идже отрубил голову Пунгель-ара и кинул ее в огонь. Голова превратилась в кочку, а зубы стали шепикой (колючками шиповника). Когда люди пнут кочку, то они смеются, когда шепика попадает в руку, то шепика смеётся.
 (ПМ Р.А. Ураева, запись по-селькупски и по-русски; текст не опубликован).

6. Эпизод «Бабушка воспитывает в Итте храбрость»
6.1. В записи В.М. Пухначева 
«Итте» [р. Кеть]
Иттье остался сиротой (его мать умерла в год его рождения, а отец ушел и не вернул-ся). Его воспитывала бабушка. Она повезла Иттю на обласке собирать кедровые орехи. Хитростью она оставила его на ночь одного в лесу. Итте сильно испугался, бегал по бере-гу, кричал, плакал. От страха залез в дупло и заснул. Проснулся утром – ему совсем не страшно. Бабушка вернулась за ним, сказав Итте, что теперь он ничего бояться не будет.
(Пухначев, 1972).

6.2. В записи В.В. Быконя 
“Идже Имья”. р. Тым, ю. Напас, запись от Н.Н. Минеевой, 1895 г.р., м.р. р. Чузик, пос. Пудино
Старуха Иджю посылает ловить рыбу, а он боится: там Пёнеге его съест. Бабушка бе-рет Иджю с собой собирать шишки; хитростью оставляет его в лесу (говорит, что забыла лукошко с орехами наверху; Идже бежит на берег, а она уплывает). Иджя один остается, плачет, кричит, боится, что Пёнеге его съест. От страха он под кедр голову свою затолкал. Шишки падают, Идже страшно, он говорит: “Пёнеге, только голову мою не тронь”. Утром проснулся – никакого Пёнеге нет; вниз посмотрел – бабушка едет. Теперь Идже зверя один ловит, рыбу один ловит [никого не боится], хорошо жить стал. 
(Сказки народов Сибирского Севера, 1981: 137–138).

6.3. В записи И.А. Коробейниковой (Мальковой) 
Бабушка увезла Иджю в обласке далеко. Там они собирали шишки. Когда Иджя по-шел за кузовом, она оттолкнулась от берега и уехала. Иджя кричал, звал бабушку, но она не отвечала. Вскоре обласок скрылся за поворотом. Наступил вечер, похолодало. Иджя боялся один ночевать. Он нашел большое дупло, засунул туда свою голову, чтоб шишки не падали от ветра прямо на его голову. Ухал филин, дул ветер, падали на землю шишки – Иджя боялся, плакал, но потом уснул. Проснулся утром – Солнце поднялось уже высоко. Иджя пошел к реке и видит, его бабушка возвращается, улыбается, быстро гребет веслом. С той поры перестал Иджя бояться оставаться один в тайге.
(Коробейникова (Малькова), 2001: 275).

7. Сюжеты в записи А.А. Ким и Н.П. Максимовой в Иванкино (р. Обь)
7.1. Пёнэгессэ. Запись от Л.П. Иткуповой, 1914 г.р.
1. Всех родственников забрал к себе в работники Пёнэгессэ. Идя был мал, вырос, на-чал ходить рыбачить. Бабушка запретила ему ездить вниз по течению: «косоглазые кара-си». Идя обнаружил обман. Бабушка призналась, что в низовье живет Пёнэгессэ, который забрал всю его семью – родителей, братьев, сестер.
2. Идя поехал рыбачить вниз по течению и встретился с Пёнэгессэ. Великан позвал Идю к себе жить. Идя решил спросить разрешения у бабушки. Бабушка дала совет: пойди к нему жить, но когда он в руки тебя возмет, ты громко закричи: «У меня всё болит, ты своей железной шубой всего исколол. Отпусти меня и железную шубу скинь».
3. Идя бабушку послушал, приехал к великану. Пёнэгессэ Идю в руки взял, а Идя стал кричать, как бабушка учила. Пёнэгессэ Идю вниз отпустил и железную шубу снял. Тогда Идины родственники все пришли и Пёнэгессэ убили. Все вернулись в деревню, у бабушки пировали.
(Сказки нарымских селькупов, 1996: 131–132)

7.2. Идя [Идя один жил]. Запись от Л.П. Иткуповой, 1914 г.р.
Пёнэгессэ узнал, где Идя жил, стал приходить к нему. Однажды он схватил и прогло-тил Идю. Идя в его животе стал нож точить: “Идя, сюда, Идя, туда!” Пёнэгессэ спросил: «Ты, Идя, что делаешь?» Идя ответил: «Живот твой хочу вспороть». Пёнэгессэ попросил: «Ты не вспарывай, я тебя назад изрыгну».
(Сказки нарымских селькупов, 1996: 134).

7.3. Идя [Идя со своей бабушкой вдвоем жили]. Запись от Л.П. Иткуповой, 1914 г.р.
Мороз был. Бабушка попросила Идю сходить на небо, попросить у Бога, чтобы тепло стало. Она сделала чиркан. Идя на черкан сел, песню запел:”Ронг, ронг, тити нук”. Идю вверх подняло, на облака улетел. К Богу пришел. Бог у Иди спросил: “Зачем пришел?” Идя ответил: “Холодно, дров нет”. Бог Идю назад отправил и велел дров натаскать: Хо-лодно станет, с дровами дома будете сидеть, тепло будет.
(Сказки нарымских селькупов, 1996: 135).

7.4. Идя [У старика и старухи трое детей, Идя – третий, младший…]. Запись от Л.П. Иткуповой, 1914 г.р.
Идя в берестяной люльке спал. Сестра Иди песню спела: “Одноглазый лоз бы пришел, я бы за него замуж вышла”. Лоз пришел. Сестра испугалась, сказала: "У меня Идя, маль-чик. Вечером, когда родители придут, тогда приходи". Брат пришел. Отец-мать пришли. Отец спросил у лоза: "Зачем пришел"? Тот ответил, что пришел забрать сестру Иди. Отец ответил: "Сестра Иди моя дочь. Идя мой сын. Я за тебя дочь не отдам, ты старый. Не ходи к нам. Придешь, мы тебя убьем". Дочь осталась в девках сидеть.
(Сказки нарымских селькупов, 1996: 137).

7.5. Про Идю. Запись от М.Р. Тобольжиной., 1912 г.р., м.р. – ю. Иготкины
Идя сетью промышлять захотел. Сети поставил. В его сети попались мухи, комары, мошки, пауты. Идя ел их. На другой день пошел сети смотреть, а они порваны. Сел карау-лить. Пришел Пёнэгессэ, сети порвал и ушел. Идя смолы набрал с кедра, в котле ее сва-рил, обласок горячей смолой вымазал. Пёнэгессэ пришел, обласок на воду спустил, сел в него, а встать не может – прилип! Идя вышел из укрытия, Пёнэгессэ заплакал. Идя домой пошел, Пёнэгессэ без еды умер.
(Сказки нарымских селькупов, 1996: 154).

МУЗЕЙ ПРИРОДЫ БУРЯТИИ 
КАК ОБЩЕСТВЕННЫЙ ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ ЦЕНТР
Л.В. Шедогоева
Развитие культуры естественным образом влечет за собой развитие и такой традиционной ее части, как музеи. Меняются приоритеты музей-ной деятельности – путь от сбора и показа к воспитанию и образованию музеи прошли не более чем за столетие. В современном обществе музеи перерастают в социокультурные центры, могущие влиять на жизнь со-общества1. 
Музей природы Бурятии создан как экологический центр – концеп-ция, экспозиция, формирование фондовых коллекций было подчинено идее рационального природопользования и охраны природы. Регио-нальные особенности – Байкальский фактор, Байкало-Амурская магист-раль – сыграли большую роль в самом вопросе создания музея – перво-го регионального музея природы в РСФСР.
Музей природы Бурятии стал проводником официальной экологиче-ской политики. Характер построения экспозиции носил инновационный характер. Так, открытые диорамы представляли экосистемы комплексно с учетом основных биотических и абиотических факторов среды, теоре-тическая «стенка» раскрывала основы экологии в виде схем и служила подготовкой к восприятию экспозиции2. И если вспомнить, что в начале 80-х гг. (а наш музей природы открылся в 1983 г.) экологическая лите-ратура существовала в основном в виде фундаментальных переводных трудов, доступных узкому кругу лиц, региональной же экологии как бы совсем не существовало, экспозиция музея произвела настоящий фурор. 
На такой благодатной почве музейные сотрудники развернули ог-ромную научно-просветительную работу. Экскурсии, лекции, массовые мероприятия имели большой успех и большую аудиторию. И совер-шенно естественным в условиях нарастающего демократического пре-образования общества стал поворот от традиционных музейных практик к общественным экологическим акциям. Музей природы Бурятии стал центром общественных экологических инициатив, поскольку работает со всеми группами населения – разного возраста, социального статуса, уровня жизни. Экологизация общества – это прежде всего изменение личного и коллективного самосознания, поэтому важно, чтобы все слои населения прониклись идеями экологии и охраны природы.
Историю общественной экологический деятельности музея открыл студенческий экоклуб «Байкал» в 1988 г., который объединил все эко-логические студенческие организации Улан-Удэ. Проводились встречи с учеными-экологами, публицистические вечера, дискуссии, семинары, рейды по очистке малых рек. 
В 1990-1994 гг. в музее работала секция «Основы экологии» факуль-тета общественных профессий Восточно-Сибирского технологического института.
Из деятельности кружка краеведения возникло школьное движение – “Зеленые Советского района”. Школьники ухаживали за памятниками, осуществляли санитарно-экологический контроль учреждений района. Причем строгие детские требования – убрать мусор, потушить горящие мусорные баки – оказывали поистине “волшебное” действие на руково-дителей “провинившихся“ предприятий.
В 1999 г. был создан Молодежный экологический центр – общест-венная организация при музее природы, ориентированная на студентов. Инициаторами его создания была группа студентов лесопромышленно-го и инженерно-педагогического колледжей, которые принимали актив-ное участие в Марше парков. Цель создания организации – активизация молодежного экологического движения, развитие молодежных инициа-тив, возрождение традиций коллективного участия в практической ра-боте по охране природы.
 Работа организации касается следующих проблем: сохранение био-разнообразия, загрязнение окружающей среды, мусор и отходы, форми-рование экологического самосознания личности и общества, рацио-нальное природопользование.
Методы работы разнообразны: издательская деятельность (газета, листовки, буклеты), экологические общественные, в том числе театра-лизованные, акции, практическая помощь охраняемым территориям, общественная экологическая экспертиза, лекторская деятельность. Сре-ди наиболее значимых проектов, осуществленных центром, выпуск га-зеты «Экологический вестник» в 2000 г., Лесная экологическая кампа-ния – ряд акций по очистке и благоустройству Верхней Березовки, ор-ганизация кампании по сбору макулатуры. Особое значение здесь при-обретает практика экологической работы. Именно в практической дея-тельности возможно формирование системы определенных навыков, привычек и умений. 
Массовые мероприятия занимают важное место в общественной дея-тельности музея. Стало традицией празднование экологических празд-ников, главный из которых – День Земли. Начинаясь как музейное со-бытие, День Земли перерос в городской праздник с участием городских структур власти. В сознании горожан День Земли неотъемлемо связан с музеем природы. Главные участники – школьники и студенты заранее готовятся к празднику, зная о традиционных конкурсах экологического плаката, лозунга, рисунка. Обязательным компонентом праздника явля-ется шествие по центральным улицам города с лозунгами и плакатами, которое завершается красочным концертом-митингом. Таким образом, инициация музеем нового социокультурного события привела к образо-ванию новой общественной традиции. Участие в подобных мероприя-тиях служит своего рода школой социальной грамотности, способствует формированию гражданской активности.
Каждый год праздник имеет свою направленность, которая определя-ется актуальностью экологических проблем. Темой проведения в разные годы были лесные пожары, освоение подземных недр, охраняемые терри-тории и т.д. В 2001 г. День Земли проходил как антимусорная кампания. Были объявлены: конкурс по сбору макулатуры как пример использова-ния вторичного сырья, конкурс экологической моды, который показал, во-первых, творческий потенциал молодых, а во-вторых, одно из направ-лений вторичного использования мусора. На площади перед музеем была разыграна буйная антимусорная фантазия, ее персонажи – ужасные «му-сорюги», симпатичные «дворники», победившие мусор в тяжелой борьбе, красавицы и красавцы топ-модели в платье из мусора, которых представ-ляли студенты Восточно-Сибирской академии культуры и искусства, уча-стники нашего экологического театра «Душа Байкала». 
Музейный театр – это целая отдельная страница истории нашего му-зея. Пройдя эволюцию от любительских спектаклей, впрочем, имеющих успех и у детей, и у родителей, до профессиональных мистерий со спе-цэффектами и театральными установками, театр органично вписался в жизнь музея, причем экспозиция служила фоном, создавала настроение и даже включалась в действие. Мы считаем, что театрализованные методы имеют большое значение для возрождения и развития этноэкологических традиций. Группа студентов ВСГАКИ под руководством В.Л. Русинова, преподавателя Восточно-Сибирской академии культуры и искусства, и Е.В. Бухаровой, замдиректора музея, вошли в труппу экологического те-атра «Душа Байкала». Первый спектакль театра «Хранители», в котором рассказывается о первых хранителях Байкала, произвел большое впечат-ление как на детскую аудиторию, так и на взрослую. 
Студенты также образуют волонтерскую группу, участвуя во всех мероприятиях музея – от создания выставок до массовых мероприятий. Причем “добровольческий отряд” формируется самыми разными мето-дами – это и участники Молодежного экологического центра, практи-канты, и даже родственники сотрудников музея. В результате такого сотрудничества мы поняли, что присущие молодежи черты – свежий взгляд на вещи, неординарность мышления, ? не меньше нужны в твор-ческой работе, чем опыт и профессионализм. Состоявшемуся в 2001 г. крупному культурному событию, инициированному нашим музеем, – Байкальскому фестивалю Озерных людей очень помогли именно сту-денты. Они выполняли очень нужную работу, среди которой рассылка информации, техническая работа в экспозиции, участие в информаци-онной кампании и многое другое, приобретая при этом опыт менедж-мента экологического культурного проекта.
Молодежь, конечно, самые активные участники всех общественных экологических акций музея. Но такие социально значимые проекты, как День памяти лесников, погибших на тушении лесных пожаров, поддер-жали Комитет лесного хозяйства РБ, лесники. Геологи-ветераны орга-низовали настоящую группу поддержки при создании выставки “Геолог, ты ветра и солнца брат”. Таким образом мы открыли ценный и во многом неожиданный ресурс – творческий потенциал пенсионеров, их жизненный и профессиональный опыт. Во время создания выставки образовался некий клуб ветеранов-геологов, которые, почувствовав себя нужными, с энтузиазмом включились в музейную жизнь. 
Средний возрастной слой из всего спектра общественной деятельно-сти предпочитает в основном политику и объединения по интересам – профессиональные и любительские. Поэтому мы предлагаем различные клубы – у нас существовал клуб кактусоводов, цветоводов. Мы собира-ли на "круглые столы" медиков, лесников, организовывали обществен-ные слушания, конференции. В музее прошли презентации многих за-поведных территорий Бурятии. Широкий общественный резонанс имела акция “Твое дерево – ключ в 21 век”. Многие солидные учреждения, в том числе клуб “Ротари” и даже городской роддом, стали озеленять близлежащие участки земли. 
В середине 90-х гг. в нашем городе образовался достаточно замет-ный слой общественных организаций, в том числе и экологических. Му-зей природы уступил свою роль единственного крупного общественно-го экологического центра, и мы с большим удовольствием поддержива-ем общественные акции новых организаций – День Байкала, например. Кроме того, мы предоставляем помещения, библиотеку, др. ресурсы для деятельности общественных организаций города. 
У каждого музея свой путь развития, обусловленный как объектив-ными, так и субъективными факторами. Откликаясь на изменения, про-исходящие в обществе, музей природы Бурятии одной из главных своих функций считает общественную деятельность. 

1 Винош Софка. Музей в изменяющемся мире // Вестник ассоциации «Открытый му-зей». 1996 г. №1.
2 Труды музея природы Бурятии. Улан-Удэ: БГУ. 1999. Вып. 1. 114 с.

К РАЗРАБОТКЕ КОНЦЕПЦИИ МУЗЕЯ 
СИБИРСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
О.Н. Шелегина
В настоящее время музеи, их формы, содержание, архитектурно-художественные решения, функции, перспективы развития с учетом региональной специфики, место и роль в современном мире находятся в центре интеллектуальных дебатов историков, социологов, музееведов, архитекторов в нашей стране и за рубежом. 
Современное развитие музеев проходит под девизом: «Культура – генератор музеев, музеи – генераторы культуры». Благодаря музеям преемственность культуры входит в нашу жизнь как реальный фактор, настоящее получает опору в историческом опыте. Само понятие музея неотделимо от понятия наследия. А наследие – это то, что составляет особенность каждой страны, каждого региона, то, что позволяет соот-ветствующей человеческой группе познавать себя, утверждать свою общность, так же как и обновляться, доказывать свою жизнеспособ-ность. Новые музеи – живые, развивающиеся, открытые системы. 
Сибирское отделение РАН – также живой, развивающийся организм, что определяет специфику отражения музейными средствами этого сложного научно-организационного и социально-культурного явления в жизни Сибири, России и мирового научного сообщества. 
Музей осуществляет важную культурологическую функцию на осо-бом, только ему свойственном языке, подлиннике, который, прежде чем стать объектом показа, сознательно отобран, документально зафиксиро-ван, научно осмыслен в системе музейной коллекции и художественно переосмыслен в экспозиции. Сохранить ощущение чуда и восторга, ро-ждающегося при встрече с подлинным у поколения, воспитанного на телепередачах, – вот та, задача, которую можно назвать важнейшей в современном музееведении. 
Музей является источником знаний и, без всякого сомнения, он дол-жен располагать всеми техническими средствами и новыми информа-ционными технологиями. Информативность – особого рода притяга-тельный момент для посетителей. Музеи должны предоставлять воз-можность посетителям приобщиться к знаниям через личное участие. Для этого (лучше в специальном зале) должны быть предоставлены компьютеры с базами данных по истории СО РАН, тематические вирту-альные экспозиции, в том числе всех 30 музеев СО РАН. 
Базисом в современном проектировании музеев любых профилей и рангов является музееведческий аспект – выработка научной концепции его развития. Этот документ определяет образующие музей факторы (территория, наличие объектов музейного значения, зданий, сооруже-ний, их функциональные возможности), содержание отдельных экспо-зиций, принципы комплектования предметов музейного значения, отбор их из музейного собрания, их группировку, композицию, интерпрета-цию, разработку архитектурно-художественного решения. 
В музейной экспозиции предметы представляют собой научно орга-низованную совокупность. Для экспозиции важен отбор предметов с ярко выраженными информативными, коммуникативными и аттрактив-ными свойствами. 
Совокупность взаимосвязанных и соподчиненных частей экспозиции составляет ее тематическую структуру. В этой структуре в качестве единиц членения выступают экспозиционный зал, разделы, темы, ком-плексы. Экспозиционные комплексы – это группы музейных материа-лов, каждый из которых размещается на определенной, ограниченной экспозиционной площади и представляет собой тематическое и зри-тельное единство. 
Методом построения экспозиции является применение научно обос-нованного, исходящего из содержания экспозиций порядка группировки и организации музейных материалов. 
Музейная экспозиция – основная форма музейной коммуникации, образовательные и воспитательные цели которой достигаются путем демонстрации музейных предметов, организованных, объясненных и размещенных соответствующим образом. Экспозиционная работа явля-ется как бы «перекрестком» всех отраслей музейной деятельности. Экс-позиция выступает как продукт в области профильной дисциплины, является одной из форм публикации научных трудов. 
В определении тематики сказывается своеобразие музейной формы отражения исторического процесса. Экспозиционные темы сформули-рованы с учетом того, чтобы они выявляли существенные стороны ис-торического процесса и вместе с тем чтобы экспозиция была обеспечена музейными предметами. Это придает определенный аспект освещению исторического процесса. Название каждой из тем должно сочетать пуб-лицистичность и историзм. 
Основные принципы, которые будут положены в создание новой экспозиции: 
? Тематико-хронологический, для последовательного отражения полу-векового пути развития СО РАН.
? Проблемный (развитие фундаментальных наук, их связь с производ-ством, применением в различных сферах современной жизни и дея-тельности людей, научно-образовательные комплексы, интеграция на всех уровнях, в том числе и на международном).
? Монографический (здесь могут быть представлены историко-биографические темы, освещающие жизнь и деятельность председа-телей СО РАН, известных сибирских ученых).
Выделяются «стержневые проблемы»для всей экспозиции, для каж-дого ее зала и раздела. 
Развернутость каждой из названных в структуре тем будет зависеть от размеров площадей, которыми к моменту создания новой экспозиции будет располагать Музей СО РАН. Одна из основных проблем при ог-раниченности площадей состоит в том, чтобы включить в экспозицию значительные по размерам приборы, научную продукцию и создать дос-таточно полную хроникально-документальную основу с высокой степе-нью информативности. 
С учетом тематико-хронологического принципа построения экспо-зиции выделяются этапы в истории Сибирского отделения Академии наук, оценивается и предметно-образное значение каждого из них. 
Например, первый этап – создание СО АН СССР. В связи с этим должны найти отражение исторические предпосылки его создания в Новосибирске, замысел академика М.А. Лаврентьева и его соратни-ков, реализация, материально-техническая база, закладка основ «треугольника Лаврентьева». Ключевыми словами и объектами по-каза в рамках этого этапа (условно ограниченного первым десяти-летием жизни СО АН – 1957–1967 гг.) должны стать «первый, пер-вое, впервые…»
18 мая 1957 г. Совет Министров СССР принимает постановление о соз-дании СО АН СССР – первого регионального отделения Академии наук.
В июне 1958 г. правительство утвердило Генеральный план новоси-бирского Академгородка – первого поселения, построенного по принци-пу микрорайонов.
В июле 1959 г. вошло в строй здание первого академического Инсти-тута гидродинамики.
В январе 1960 г. защищались первые диссертации (И. Журавлева, Институт геологии). 
В 1962 г. сданы в эксплуатацию корпуса Институтов математики, геологии и геофизики, ядерной физики, органической химии, первый учебный корпус Новосибирского государственного университета. 
В 1963 г. в Академгородке состоялась первая крупная международ-ная встреча ученых – советско-американский симпозиум по дифферен-циальным уравнениям.
В 1966 г. создается несколько первых специальных конструкторских бюро, положивших начало «поясу внедрения». 
В 1967 г. за выдающиеся заслуги в развитии науки и организации СО АН СССР звание Героя социалистического Труда присвоено академи-кам М.А. Лаврентьеву, Г.К. Борескову и чл.-корр. Н.А. Чинакалу. 
Суть первого этапа – «взрыв», переход от медленного приращения коли-чества научных заведений к интенсивному качественному и количественно-му росту. Одним из образных экспозиционных приемов может быть исполь-зована фотография взрыва – представление данных о науке в Сибири в срав-нении периодов ее научного освоения академическими экспедициями XVIII в. и возникновения научного потенциала ЗСФ АН СССР. 
Пророческими оказались слова М.А. Лаврентьева: «Время будет вносить свои коррективы, но принципы, доказавшие свою плодотвор-ность, должны еще пожить и после нас». Главные принципы Сибирско-го отделения, заложенные со времени его основания, – комплексность (мультидисциплинарность) научных центров, опережающее развитие по всем приоритетным направлениям фундаментальных наук, интеграция науки и образования, широкое использование кадрового потенциала и материальной базы академических институтов в обучении, активное содействие практической реализации научных достижений. Эти прин-ципы выдержали проверку временем и остаются основополагающими в работе Сибирского отделения. Они будут представлены в новой экспо-зиции на основе сформулированных выше подходов. Это позволит Му-зею СО РАН стать своеобразной социокультурной точкой пересечения прошлого, настоящего и будущего сибирской науки. 

О ТЕНДЕНЦИЯХ РАЗВИТИЯ МУЗЕЕВ 
СИБИРСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
О.Г. Байкова 
На протяжении всего периода деятельности СО РАН непреходящее значение в сохранении научного и культурного наследия, развитии профильных дисциплин имели, имеют и будут иметь академические музеи – своеобразные социокультурные точки пересечения прошлого, настоящего и будущего. Следует подчеркнуть, что музеи являются своеобразными охранителями жизненных основ общества и научного сообщества, государственности от крайне распространенных в нашем отечестве, особенно в настоящее время, агрессивных и весьма недаль-новидных «корчевателей» истории.
С июня 1994 г. при Президиуме СО РАН действует Научный совет по музеям как методологический центр и координатор их деятельности. Мно-гопрофильность и многообразие деятельности сложившихся и продол-жающих формироваться музейных структур образуют весьма непростой круг проблем методологического порядка и повседневной координирую-щей работы, в плане совершенствования и эффективности его работы осо-бое значение имеет создание виртуальных электронных каталогов, локаль-ных сетей, объединенных в информационную систему в масштабе музей-ных структур всего отделения. Электронная версия музейных экспозиций, каталогов фондов и производные от нее информационные системы, объе-диняющие локальные сети и открытые во внешний мир, представляются наиболее перспективным и достаточно реальным направлением деятельно-сти и открывают практически неограниченные возможности увеличения так называемой дистантной посещаемости музеев.
Музеи, как структурные научные подразделения, занимаются сохра-нением, накоплением, изучением и популяризацией материалов, имею-щих музейное значение, отражающих историю СО РАН и его подразде-лений. Они ведут значительную научно-исследовательскую работу в области профильных дисциплин и музееведения. Экспозиционная дея-тельность музейных структур СО РАН ориентируется на глубокое и прочное внедрение в общественное сознание, в широкие слои населения главного принципиального положения, суть которого в том, что акаде-мическая наука – главная движущая сила всех направлений прогресса: от инженерно-технических достижений до материального благосостоя-ния населения Сибири.
К настоящему времени под эгидой Научного совета по музеям СО РАН образовалась система музейных структур. Причем действующие сегодня в научных центрах музейные структуры далеко не равнозначны. Одни из них, как, например, геологического и археолого-этнографического профиля и некоторые другие, можно отнести к так называемым классическим с соответствующими функциями в сфере научно-исследовательской работы и экспозиционной деятельности, пропагандирующей научные знания и результаты научных исследова-ний. Другая часть музейных структур, имеющая не менее важное значе-ние, представлена подразделениями, ориентированными преимущест-венно на создание коллекционных фондов. Третью составляющую му-зейных структур можно назвать мемориальной. По известным причинам в последнее время она растет особенно быстро.
Развитие музейной сети и ее деятельности происходит как под воз-действием объективных факторов, так и благодаря постоянному внима-нию к ней со стороны руководства Сибирского отделения, руководите-лей научных центров и директоров институтов. 
Наблюдается стремление к музеефикации итогов научно-исследовательской и научно-организационной деятельности в Сибир-ском отделении РАН. Это следует воспринимать как проявление пат-риотизма, особой гордости за принадлежность к научному сообществу, заложившему фундаментальное основание для современного и будуще-го развития академической науки в Сибири.
Предполагается развитие сегодняшнего Музея СО РАН, возникшего и до настоящего времени действующего в основном как мемориальный коттедж академика М.А. Лаврентьева в полнокровный музейный объект с полным спектром функций, свойственных музейной деятельности: научным ком-плектованием фондов, их документированием, систематизацией, научным описанием баз данных, трансляцией ее в информационные системы, форми-рованием стационарных, сменных и мобильных экспозиций.
Директорский корпус научных учреждений отделения, несмотря на смену поколений, бережно сохраняет заслуженное уважение к создате-лям Сибирского отделения, пионерам – организаторам институтов, сви-детельствующее о жизнеспособности и большом потенциале академи-ческой науки в Сибири. Эта прочно сложившаяся традиция, материали-зующаяся в создании мемориальных комнат, музейных кабинетов вы-дающихся ученых.
Приоритетной целью музейной деятельности в СО РАН, идущей в русле мировых музееведческих тенденций, является демонстрация символов, на-циональных достижений в сфере развития сибирской науки и торжества на-циональной технической мощи. Для этого планируется создание многоуров-невой музейной сети, осуществляющей на основе современных информаци-онных технологий коммуникативные, образовательно-просветительские, рекреативные и другие открытые во внешний мир функции.
Под эгидой предстоящего полувекового юбилея Сибирского отделе-ния РАН предполагается развернуть активную музейную деятельность в научных центрах отделения. В этой связи представляется возможным ориентировать музейные структуры научных центров на создание экс-позиций, посвященных 50 летию СО РАН и отражающих конкретную историю их создания и развития в качестве форпоста академической науки в Сибири с действующими музейными структурами научно-исследовательского профиля, демонстрирующие конкретные достиже-ния в различных сферах научных исследований, что обеспечит возмож-ность формирования цельного представления о роли СО РАН в разре-шении проблем технико-экономического и социокультурного развития Сибири, результатах его деятельности и перспективах развития.

КРАЕВЕДЧЕСКИЕ ПРОГРАММЫ 
ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ
Н.Л. Сенюкова 
Томский областной краеведческий музей известен своей привержен-ностью к научным и общественно-просветительским традициям класси-ческого музея рубежа XIX-XX вв. Иного определения быть и не может, ведь он порожден и действует в пространстве первого сибирского уни-верситета.
Сердцевина деятельности классического музея ? его музейное соб-рание. Уникальность музейных экспонатов, полнота коллекций, введе-ние их в научный оборот – предмет гордости и свидетельство зрелости музея. Но музейная коллекция не может и не должна существовать ради нее самой. Доминантой выступает социальная значимость музейной коллекции как части наследия человеческой цивилизации, как связую-щего звена в движении исторического процесса. Используя свойства музейного предмета – информативность, способность демонстрировать типичное или уникальное, экспрессивность1, музей выступает участни-ком процесса формирования ценностного отношения общества к исто-рико-культурному наследию, в том числе и не обязательно находяще-муся в музейных помещениях. И здесь, прежде всего, речь идет о вос-питании музейной культуры, о формировании «исторического сознания, той его грани, которая выражается в умении оценивать предметы му-зейного значения»2 в окружающем мире. В отношении краеведческого музея как музея истории местного края эта задача становится основной в коммуникативном музейном процессе.
Аудитория, на которую в первую очередь направлена образователь-но-воспитательная деятельность музея, – это, конечно, школьная ауди-тория, то юное поколение общества, в отношении которого народная мудрость предупреждает: «Что посеешь, то и пожнешь». Значительная роль в организации коммуникативного процесса музея с детской ауди-торией отводится педагогам образовательных учреждений, администра-тивным структурам системы образования, обладающим педагогически-ми знаниями и методикой, планирующим включение музейной инфор-мации в школьные программы. В этом сотрудничестве органично взаи-модействие музейной и школьной педагогики. 
Краеведческие программы, проводимые на базе образовательных учреждений с привлечением музейной информации, являются вариан-тами такого сотрудничества. 
За период с середины 1990-х гг., когда томское сообщество начало активно готовиться к юбилеям города, губернии и области (2004 г. – 400 летие г.Томска, 200 лет образования Томской губернии, 60 лет об-разования Томской области), Томский областной краеведческий музей стал одним из партнеров организации программ по краеведению: «Лю-би и знай свой город и край», реализуемой среди учащихся образова-тельных учреждений Томска, и «Энциклопедия Томских деревень» – среди школьников Томской области.
Организационная форма первой программы – конкурсно-игровая. 
Выделяются следующие основные задачи программы:
1. Формирование исторического сознания и гражданской позиции.
2. Формирование эстетических взглядов через приобщение к музей-ным выставкам, театральным постановкам, благоустроительным рабо-там в городе и школе.
3. Активизация деятельности учащихся по изучению краеведения через самостоятельную работу с источниками архивов, библиотек, му-зеев, проведение встреч с ветеранами, знаменитыми томичами.
4. Содействие закреплению полученных знаний через оформление выполняемых заданий, участие в викторинах, написание сочинения – рецензии на посещение музеев, театров города.
5. Привитие навыков самостоятельной работы учащихся:
? умение ориентироваться в многообразной краеведческой литера-туре;
? умение творчески выполнять задания.
? В программе подготовки к конкурсам используются образова-тельные моменты:
? проведение лекционных занятий и экскурсий (городских, музей-ных) музейными сотрудниками;
? самостоятельная работа учащихся с литературой (научной и ху-дожественной) и первоисточниками;
? просмотр театральных постановок, музейных выставок, посеще-ние промышленных предприятий;
? участие во встречах, беседах со свидетелями событий;
? выполнение письменных работ (рефераты, сочинения, отзывы);
? творческие выступления участников программы и концертные выступления творческих коллективов Дворца творчества юных г. Томска – сверстников участников программы.
Учащимся прививаются трудовые навыки при реализации работ по озеленению, очистке территорий школ, улиц города.
Стимулирование интереса учащихся к изучению города происходит через использование разнообразных игровых форм, духа состязательно-сти, присущего подросткам. 
Программа реализуется с 1997/98 уч. г. по инициативе Дворца твор-чества юных г. Томска и при поддержке Томского областного краевед-ческого музея. Первоначально осуществлялась только среди шестых классов городских школ. В конкурсе этого года приняло участие 36 команд. Результаты опроса руководителей и участников команд по-зволили сделать вывод об интересе к конкурсу, к его содержанию и ме-тодике проведения. В ходе конкурса был собран содержательный крае-ведческий материал, ставший основой проведения педагогами-руководителями школьных команд уроков, классных часов, праздников, игровых программ. Самые интересные работы учащихся экспонирова-лись в выставочных залах Томского областного краеведческого му-зея (ТОКМ). Участники конкурса предложили его организаторам рас-ширить возрастные рамки конкурса. 
В 1998/99 уч. г. в программах конкурса принимали участие новые команды шестых классов городских учебных заведений и продолжили состязание в краеведческих знаниях семиклассники, участники второго года конкурса. В этом году интерес к конкурсу был проявлен со сторо-ны управления образования г. Томска (ныне департамент). 
По итогам 1999/2000 гг. и 2000/2001 г. в рамках программы День го-рода (7 июня) проводилась заключительная игра представителей дет-ских команд и команды мэра г. Томска (администрации г. Томска). Этот этап можно считать представительской карточкой программы. 
В 2001/02 г. в программе приняли участие уже 127 школьных команд 6 ? 10-х классов. И здесь необходимо отметить нравственную сторону реализации программных действий. В каждой команде участвуют 15 человек, всего детей-участников программы 1905 человек от 12 до 15 лет. Это те дети, которые в силу интеллектуальной и творческой за-груженности и, надеемся, уже увлеченности изучением городской исто-рии, не находятся под влиянием атмосферы грязных подвалов и компа-ний. К тому же к выполнению домашних заданий привлекаются знания и возможности родителей, что, по сути, способствует единению детей и родителей.
К организации программы были привлечены предприятия г. Томска, ставшие спонсорами призового фонда. К призовому фонду относится и право бесплатного посещения победителями программы выставок Том-ского областного краеведческого музея, спектаклей томских театров.
За период 1997–2002 гг. оформились следующие предложения по тематическому содержанию, структуре этапов и месту проведения про-граммы:

1-й этап Томск в легендах и сказаниях Районные дома творче-ства юных г. Томска 5-е классы
2-й этап Историческое краеве-дение Дворец творчества юных г. Томска 6-е классы
3-й этап Историко-культурное наследие Томска Дворец творчества юных г. Томска 7-е классы
4-й этап Ратная слава томичей Дворец творчества юных г. Томска 8-е классы
5-й этап Историко-экономическое краеведение Дворец творчества юных г. Томска 9-е классы
6-й этап История образования в крае Дворец творчества юных г. Томска 10-е классы
Главный итог реализации программы – воспитание «томича» – пат-риота города, жителя, знающего и строящего историю города.
Вторая программа по организационной форме более классическая, с подготовкой и защитой рефератов по истории сел Томской области учащимися на конференциях юных краеведов. Основной организатор – Томский областной центр дополнительного образования детей. В на-стоящее время в структуре этого центра действует давний партнер ТОКМ – областная станция юных туристов, с которой музей и начинал организацию программы «Энциклопедия томских деревень» в 1999 г. 
Тематические разделы программы включают изучение школьниками природных и этнографических особенностей поселений, истории осно-вания сел, их топонимики, истории ратных подвигов односельчан и трудовых династий, создание летописи собственной семьи. 
Региональные конференции организуются для ряда районов области на базе одного из районных Домов детского творчества. В настоящее время состоялись две подобные конференции в с. Кожевниково и в г. Асино по истории сел 8 районов Томской области. 
Итоговым мероприятием, которое должно состояться в юбилейном 2004 г., станет слет-конференция юных краеведов и, надеемся, найдет свое место в ряду печатных краеведческих изданий «Энциклопедия томских деревень», написанная детьми.
Для музея, уже долгое время работающего без стационарной экспо-зиции в режиме временных выставок, процесс поиска есть и естествен-ное состояние, и возможность определения вариативности работы с по-сетителями в пространстве будущей стационарной экспозиции.
А процесс поиска наш музей рассматривает как способ жизни ? ув-лекательной, интересной, разнообразной. Приобретение опыта в про-цессе поиска, как и в процессе получения знаний, всегда небесполезно.
Развитие демократических процессов в нашем обществе повлияло на изменение ситуации взаимоотношений «учитель – ученик», также изме-нилась ситуация отношений «экскурсовод – посетитель».
Если мы принимаем за аксиому, что музей есть институт самообра-зования, то в этом процессе получения дополнительного образования не может быть места авторитарности. Здесь есть лишь место диалогу (в частности, музейный предмет – посетитель). Но музейный диалоговый процесс своеобразен, здесь очень часто присутствует третий – экскур-совод (научный сотрудник). Кто он? Учитель, транслятор знаний, пере-водчик, интерпретатор, массовик-затейник? Скорее всего, организатор оптимальных условий для данного диалога, специалист, владеющий научными и профессиональными педагогическими знаниями.
Формы организации образовательного процесса должны быть такими же разнообразными, сколь разнообразна музейная публика. Для этой пуб-лики мы предлагаем методически вариативные образовательные про-граммы, формируемые на основе временных краеведческих по тематике музейных выставок, что делает эти выставки более зрелищными и инте-ресными, а впечатления посетителей более яркими. Получение и закреп-ление знаний в процессе театрализованной экскурсии, игры, викторины при условии включения в активный процесс самого посетителя не позво-ляют ему оставаться пассивным в музейном диалоге. Информация и эмо-циональная нагрузка самого музейного предмета и условия, организуе-мые для развития ассоциативного ряда, связанного с музейным предме-том, способствуют закреплению и расширению познаний музейного по-сетителя. При этом нельзя не отметить того, что разнообразие программ способствует вторичному посещению музейной выставки, а во-вторых, провоцирует интерес к музею, где «оживает» музейный предмет.
Среди традиционных для нашего музея, как, впрочем, и для других музеев, программ мы реализуем программы цикла «Календарная обряд-ность русских в Сибири» (Рождество, Святки, Масленица, Пасха) и «Зоологический лабиринт» (семейная игра на экспозиции открытого фондохранения зоологической коллекции музея), ставших популярны-ми и регулярными.
Вниманию посетителей Томский областной краеведческий музей предлагал ряд образовательных программ, базирующихся на основе тема-тических выставок: «По следам древней жизни» (палеонтологическая коллекция); «Томская власть» (знаковые предметы государственной сис-темы); «Путь к Победе» на материалах выставки «Священная война», посвященной 55-летию Победы в Великой Отечественной войне; «От-крытие Сибири. Немецкие исследователи Сибири XVIII–XIX вв.».
Основной формой устного коммуникативного процесса на выставках стала экскурсия в двух вариантах предложений: обзорно-тематическая, связанная с содержанием основной заявленной идеи выставки, и тема-тическая, определенная кругом вопросов и демонстрацией музейных предметов по теме выставки.
Оба варианта экскурсии направлены на развитие у посетителей (школьная аудитория) навыков работы с предметным предложением экспозиции, на формирование умения «видеть, слышать, читать» экспо-зицию, а следовательно, на развитие понимания, восприятия экспозиции информационно и эмоционально.
Информационное и эмоциональное «восприятие-запоминание» наи-более действенно при самостоятельной работе юного посетителя в музей-ной экспозиции, при условии предварительного ознакомления через экс-курсию с содержанием выставки. На эту цель и работает такая форма экс-курсии с выполнением разнообразных заданий «листков активности».
Основная аудитория, которая «играет с листками активности», – это школьники младшего и среднего школьного возраста, для них процесс игры всегда интересен и естествен. При желании и взрослые посетите-ли, учителя и родители, также становятся участниками игры.
Выполнять задания можно как индивидуально, так и коллективно. Участники процесса получают в награду не только небольшие сувениры (проспект, копии изображений предметного экспозиционного материа-ла), но и уносят домой выполненные ими «листки активности». В по-следнем случае «листки активности» превращаются в сувениры посе-щения выставки. Поэтому реакция школьника на домашний или школь-ный вопрос «Что ты видел в музее?» всегда эмоциональна и сопровож-дается показом и рассказом об увиденном и услышанном.
Элемент состязательности, используемый в образовательных экс-курсионных программах музея, проявляется не только в соревновании между детьми-посетителями, но и между детьми и родителями. Ведь последним иногда бывает стыдно за незнание того или иного местного материала перед своими детьми, что часто побуждает родителей к до-полнительному посещению музея уже без детей.
Элемент театральности в экскурсиях создает эмоциональное ощущение исторического погружения в прошлое эпох, представленных в музейных экспозициях выставок, что провоцирует посетителей на историческое со-переживание, а запоминание через эмоции активизирует сознание и память.
Надеемся, что разнообразные формы краеведческих программ нашего краеведческого музея привлекут не только сторонников, которые станут друзьями музея, но и повлияют на становление или подтверждение у посе-тителей понимания и гордости исторической значимости малой родины.

1 Музейная педагогика: Междисциплинарные диалоги. Первая тетрадь. СПб.: Специ-альная литература, 1998. С. 15-16.
2 Ломунова А.К. Воспитание музейной культуры посетителей: Конспект лекций. М, 1988. С.5

МУЗЕЙ И ПАТРИОТИЧЕСКОЕ ВОСПИТАНИЕ НАСЕЛЕНИЯ
В.Н. Бударин, И.И. Отмахов 
Как следует из определения, данного в Военном энциклопедическом словаре, патриотизм – это «преданность своему отечеству, любовь к родине, стремление служить ее интересам, защищать от врагов». Исходя из этого, патриотизм следует рассматривать как действенное средство консолидации общества, а патриотическое воспитание ? как задачу го-сударственной важности.
К сожалению, в последнее десятилетие слова «патриот», «патрио-тизм», «патриотическое воспитание» были необоснованно забыты. С одной стороны, этому способствовала наша концепция национальной безопасности (или ее отсутствие), в которой мы заявляли о том, что те-перь у нас нет врагов, а следовательно, если первая часть определения патриотизма не расходилась с этим выводом, то вторая часть (защищать от врагов) вызывала возражения. В результате в угоду политическим амбициям патриотическое воспитание (военно-патриотическое, герои-ко-патриотическое) было полностью заменено пропагандой пацифизма.
С другой стороны, серьезный ущерб идее патриотизма и патриоти-ческому воспитанию был нанесен отдельными крайними организациями и движениями, прикрывавшимися патриотическими лозунгами, а по своей сути бывшими профашистскими. Их практические действия от-талкивали общество от идеи патриотизма.
Лишь в последнее время в нашем обществе наметилась другая тен-денция в этом вопросе, и многие связывают ее с приходом к власти но-вого президента и его команды.
Еще будучи и.о. президента (в январе 2000 г.), В.В. Путин утвердил новую «Концепцию национальной безопасности Российской Федера-ции», в которой впервые в обеспечении национальной безопасности высоко оценивается роль патриотизма, а также всего духовного насле-дия, значение тех учреждений культуры, в том числе и музеев, которые проводят многоплановую работу по воспитанию граждан в духе любви к Родине и необходимости ее вооруженной защиты.
16 февраля 2001 г. Правительством РФ принята государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федера-ции на 2001-2005 годы». Программа получила государственный статус и определяет основные пути развития системы патриотического воспита-ния граждан, в ней впервые определены не только конкретные задачи, но и объемы ежегодного финансирования на их решение.
Большая роль в государственной программе отводится учреждениям культуры, акцентировано внимание на необходимость создания музей-ных экспозиций, направленных на формирование у наших граждан ду-ховно-нравственных ценностей, профессиональных качеств и умений, чувства верности конституционному и воинскому долгу, готовности к их проявлению в различных сферах жизни общества, особенно в про-цессе военной и государственной службы.
Следует отметить, что в работе Томского областного краеведческого музея задача патриотического воспитания всегда занимала центральное место. Ведь сама специфика музея как краеведческого предполагает постоянную пропаганду истории своего края, его традиций. Несмотря на отсутствие постоянной экспозиции и затянувшийся на многие годы капитальный ремонт зданий музея, жителям города и области, гостям из других регионов регулярно предлагаются временные экспозиции, рас-сказывающие о различных аспектах истории томской земли, а отдель-ные выставки прямо направлены на показ военно-исторического про-шлого нашего края. Как правило, такие выставки готовились к годов-щинам Победы советского народа в Великой Отечественной войне, важным датам в истории Вооруженных Сил, Дням воинской славы.
Роль таких выставок в патриотическом воспитании населения, прежде всего молодого поколения, переоценить трудно, но, в настоящий момент назрела объективная необходимость в том, чтобы в качестве филиала об-ластного краеведческого музея создать военно-исторический музей.
Важность данного музея обусловлена рядом факторов.
В первую очередь, ролью томичей в отечественной военной истории. История любого государства, края, земли насыщена различными война-ми, конфликтами, связанными с защитой своих территорий, с освоением новых земель. Это наглядно подтверждает многовековая история наше-го государства. И во всех военных событиях представители томской земли играли самую активную роль. Томские служилые люди защищали дальние рубежи России в ХV?? в., отражая набеги кочевников, участво-вали в дальних походах к Тихому океану, томичи геройски проявили себя в Отечественной войне 1812 г., особенно в Бородинском сражении, участвовали в обороне Севастополя в ходе Крымской войны 1853–1856 гг., были участниками русско-японской и Первой мировой войны. Бесспорен вклад томичей в разгром фашистской Германии в годы Великой Отечественной войны. Томичи активно участвовали и во всех послевоенных локальных конфликтах, в выполнении интернационального долга на территории других государств, в защите конституционного строя страны.
И главная задача предполагаемого военно-исторического музея за-ключается в том, чтобы восстановить и сохранить для последующих поколений все страницы героической летописи томской земли.
В области в настоящее время действует около 50 музеев, основной темой экспозиции которых является военная история. Такие музеи есть в школах, системе профессионально-технического образования, в выс-ших учебных заведениях. Но главной их отличительной особенностью является то, что они охватывают, как правило, один период из истории нашей страны – Великую Отечественную войну – и раскрывают роль отдельного воинского формирования, или предприятия, или учебного заведения. Исключение в небольшой мере составляют лишь отдельные из них: музей воинов-интернационалистов, музей истории военно-медицинского института, музей истории УВД.
Создание же военно-исторического музея как филиала краеведческо-го призвано раскрыть в одной экспозиции в полном объеме всю военно-историческую составляющую истории нашего края: показать ратный труд, боевые подвиги томичей на полях сражений за 4 столетия, а также вклад наших земляков, региона в целом в формирование оборонного потенциала страны: в развитие науки, оборонной промышленности, во-енного образования, медицины и т. п.
Во-вторых, важность создания военно-исторического музея обуслов-лена необходимостью активизации патриотического воспитания среди населения, особенно среди молодежи, и повышенным интересом томичей к военно-патриотической тематике, к своему прошлому. Практика прове-дения последних выставок в краеведческом музее в этом направлении, таких как «Священная война» (к 55-летию Победы), «История военной техники в моделях» (к 56-й годовщине Победы), «Агрессия» показала, что посещаемость музея в эти периоды значительно возрастает. Только выставку «Священная война» посетило более 10 тысяч человек, было проведено около 100 групповых экскурсий и большое количество других мероприятий. При этом большинство отзывов, в том числе и зарубежных гостей, сводилось к тому, чтобы выставка стала постоянной, стационар-ной. К сожалению, сегодня около 20 тысяч экспонатов краеведческого музея и расформированного ТВВКУС, отражающих военно-историческую тематику (оружие, награды, личные и общественно-политические документы, обмундирование и др.), вынужденно находится в фондах, и даже при создании постоянной экспозиции краеведческого музея абсолютное большинство их не будет востребовано.
Сама идея создания военно-исторического музея возникла уже не-сколько лет назад. Предполагается, что данный музей должен состоять из двух элементов:
1. Помещение с постоянной экспозицией, полезная (экспозиционная) площадь которого должна быть не менее 500 кв. м. Однако даже при самых благоприятных условиях экспонирования невозможно будет от-разить все аспекты, связанные с участием томичей в деле защиты Оте-чества. Поэтому наряду с созданием постоянной экспозиции планирует-ся система сменных выставок. Тематика их может быть самой разнооб-разной. Например, история развития войск связи, артиллерии, деятель-ность предприятий города в годы войны, выставка моделей военной техники и вооружения, выставки, посвященные великим полководцам и крупным сражениям, приуроченные к различным юбилеям, и т.д. Кроме этого, на базе материалов экспозиции возможно проведение лекций по военной истории, уроков мужества, встреч молодежи с ветеранами, проведение военно-исторических олимпиад и т. п. Предполагается функционирование при музее военно-исторических клубов различного направления.
2. Открытая выставочная площадка с образцами военной техники и вооружения. Планируется размещение 25-30 единиц техники периода Великой Отечественной войны и послевоенного времени (бронетехни-ка, артиллерийские системы, средства ПВО, авиатехника, инженерные машины). Данные экспонаты вызывают повышенный интерес у населе-ния, особенно у молодежи, и будут, несомненно, являться важным сред-ством военно-патриотического воспитания.
К слову сказать, подобные музеи (комплексы) созданы уже в ряде городов, в том числе и у наших соседей (Кемерово, Красноярск, Ново-сибирск, Омск).
В течение длительного времени рассматривались различные варианты помещений для размещения музея. Наконец, мэром города Томска А.С. Макаровым было принято постановление о выделении земельного участка для создания военно-исторического музея в районе Лагерного сада. Идея размещения военно-исторического музея на данном участке обусловлена замыслом расширения границ Мемориального комплекса и создания единого с музеем и площадкой архитектурного сооружения. Это намного бы расширило возможности Лагерного сада в патриотическом воспитании населения, в пропаганде героического прошлого нашего края. Кроме того, созданный единый комплекс, и в целом район Лагерного са-да, стал бы более привлекателен для горожан и гостей города.
Что касается техники и вооружения для выставочной площадки, то сотрудниками музея за прошедшее время из различных источников уже собрано несколько единиц техники. К настоящему времени получено согласие МО РФ на передачу нам имущественных отношений целого ряда военной техники и вооружения.
Но теперь самая главная проблема для создания военно-исторического музейного комплекса состоит в финансовом обеспече-нии. Средства, несомненно, потребуются очень большие. Но коллектив музея, Советы ветеранов надеются, что областная и городская админи-страции подержат данный проект. Это будет достойным подарком всем жителям и гостям города к предстоящему юбилею, а музейный ком-плекс станет важным образовательным и воспитательным центром, ме-стом проведения культурного досуга томичей.

 ОРГАНИЗАЦИЯ НАУЧНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА 
В ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОМ МУЗЕЕ 
АРТИЛЛЕРИИ, ИНЖЕНЕРНЫХ ВОЙСК И ВОЙСК СВЯЗИ
В.М. Крылов
Современное общество связывает огромные надежды с наукой и об-разованием. Особую роль в развитии научного процесса и образования играют музеи. 
За последние десятилетия резко возросли как за рубежом, так и в России популярность музеев и их научно-образовательная роль. 
Музеи, как исторические, художественные, так и технические, есте-ственнонаучные и военные, представляют особую научно-образовательную среду, предоставляющую совершенно иные стимулы к исследовательской деятельности. И эта среда отвечает новой форми-рующейся парадигме (или культурно-историческому типу образования), которая в качестве ведущей цели обучения определяет всестороннее развитие личности, раскрытие ее творческого потенциала. Специфика научного и образовательного процесса в Военно-историческом музее тесно связана с военно-патриотическим аспектом. Это полностью соот-ветствует целям и задачам Государственной программы «Патриотиче-ское воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005 гг.».
Остановлюсь на работе нашего музея в научно-образовательном на-правлении в последние годы. Несколько слов о самом музее.
Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи – старейший военный музей России ? расположен в историческом центре Санкт-Петербурга, в Кронверке Петропавловской крепости. Соз-данный в 1703 г. как цейхгауз для хранения и «памяти на вечную славу» уникальных исторических образцов артиллерийского вооружения, му-зей приобрел статус одного из крупнейших военных музеев мира. Сего-дня музей обладает ценнейшими коллекциями артиллерийского воору-жения, стрелкового и холодного оружия, инженерной техники, средств связи, боевых знамен, военной формы, произведений батальной живо-писи и графики, наград.
В фондах музея более 850 тыс. предметов, 215 тыс. архивных дел, 100 тыс. томов военно-исторической литературы, 90 тыс. фотонегативов и слайдов. С 1918 г. музей хранит коллекции 27 полковых музеев рос-сийской армии. Сегодня музей соединяет в себе коллекции 4 музеев, это сам артиллерийский музей, коллекции музея истории инженерных войск, музей связи и коллекции бывшего военного музея М.И. Кутузова из г. Болеславец.
Экспозиция музея размещена в 13 залах на площади более 15 тыс. кв. м. Уникальная по своему содержанию внешняя экспозиция насчиты-вает более 250 образцов военной техники – от средневековых пушек до современных самоходных орудий и ракетных комплексов.
Музей обладает высоким научным потенциалом. В музее работают доктора и кандидаты военных, исторических, технических наук и куль-турологии. В настоящее время завершают выполнение диссертацион-ных работ 3 сотрудника на материалах музея. Ученые звания имеют 7 сотрудников: профессоров – 1, доцентов – 4, старших научных со-трудников –2. 
ВИМАИВиВС постоянно организует и проводит научные и практи-ческие семинары и конференции как всероссийские, так и международ-ные по различным научным о образовательным направлениям. Так, на-пример, только в 2001 г. музеем было подготовлено и проведено 5 крупных конференций:
? Всероссийская научная конференция, посвящённая 300-летию ин-женерных войск ВС РФ;
? научно-практическая конференция: «Политика и армия современ-ной России» (совместно с БГТУ «Военмех»);
? Международная научная конференция «От Нарвы к Ништадту. Петровская Россия в годы Северной войны (1700–1721 гг.)»;
? Всероссийская научно-практическая конференция «Милютинские военные реформы 1860–1870 гг. и современность»;
? Международная научная конференция «Санкт-Петербург – военная столица Российской империи».
Это весьма высокий показатель даже для такого музея как наш. В этих конференциях приняли участие не только ученые, имеющие науч-ные степени и ученые звания, но и аспиранты, студенты вузов. 
Особое место среди исторических исследований занимают архивные исследования. Целенаправленное изучение архивных документов музея позволяет существенно повысить качество и достоверность научной работы, а зачастую приводит к серьезным историческим открытиям. Так, например, недавние исследования сотрудниками музея послужных списков выпускников кадетских корпусов подтвердили гипотезу о том, что М.И. Кутузов родился не в 1745, а в 1747 г., и именно эту дату сле-дует считать годом рождения полководца.
Партнерство музея со школами, военными училищами и выс-шими учебными заведениями. Традиции и новаторство в научно-образовательном процессе. Музеем разработаны образовательные про-граммы для школьников разных возрастных групп. Маркетинговые ис-следования показали, что среднестатистические посетители нашего му-зея – «мужчина с ребенком в возрасте от 10 лет», «школьник», «сту-дент» («курсант»). На эти категории посетителей мы ориентируем наши программы. 
В музее разработано более 50 тематических экскурсий и лекций, об-разовательных курсов, начиная от древнейшей истории нашей Родины и до современности. 
Для воинов гарнизона и учащихся учебных заведений региона тра-диционно проводятся экскурсии, лекции, вечера и утренники «Боевые знамена рассказывают» и «Традиции Вооруженных Сил России» с уча-стием ветеранов Великой Отечественной войны.
В помощь общественно-государственной подготовке и учебному процессу проводятся занятия в залах музея с военнослужащими, кур-сантами, суворовцами и кадетами, студентами вузов. Особое внимание в этой работе уделяется воспитанникам кадетских корпусов, Суворов-ского и Нахимовского училищ.
В 2001 г. директивой Главного штаба ВС РФ определено создать фи-лиал нашего музея – Музей истории кадетских корпусов России, который будет располагаться в здании Мальтийской капеллы Воронцовского дворца на территории Санкт-Петербургского Суворовского военного училища. Создание такого музея позволит поднять на новый уровень во-просы изучения военной истории будущими защитниками Отечества.
Наш музей тесно сотрудничает с Балтийским военно-техническим университетом. Научные сотрудники не только читают лекции и прово-дят практические занятия, но и сами студенты с большим удовольстви-ем занимаются в фондах, библиотеке и в экспозиции музея. 
Третий год в музее под председательством начальника музея прово-дится заседание выездной государственной экзаменационной комиссии ГБТУ «Военмех» по защите студентами-выпускниками дипломов, кото-рые готовятся на материалах музея.
В последнее время музей установил тесные контакты с университе-том культуры и искусств, художественно-промышленной академией, Санкт-Петербургским государственным университетом. Студенты этих вузов проходят реставрационную, экскурсионную и архивную практику в стенах музея.
Тематические лекции и занятия проводятся для студентов Россий-ской таможенной академии, Университета МВД России, Университета экономики и финансов, Юридического института Генеральной прокура-туры и др.
С 1999 г. музей совместно с Дворцом творчества юных участвует в общегородском конкурсе юных экскурсоводов. На базе музея школьни-ки Санкт-Петербурга проводят занятия, разрабатывают собственные экскурсионные программы, участвуют в конкурсных отборах. 
Несколько лет музей сотрудничает в годичном цикле совместных учебно-методических семинаров с комитетом по образованию и методи-стами районных управлений по образованию Санкт-Петербурга и Ленин-градской области, Санкт-Петербургским военным комиссариатом.
Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи проводит большую образовательную (тематические занятия, кон-курсы, ролевые игры) работу с «трудными» детьми и подростками, зна-чительную часть которых можно отнести к социально неблагополучным и социально незащищенным категориям населения (дети-инвалиды, дети из семей беженцев, дети из «неполных» и неблагополучных се-мей). Динамика этой работы возрастает с каждым годом. Проиллюстри-рую одним лишь примером. Наш музей, пожалуй единственный в Санкт-Петербурге, проводит экскурсии и лекционные занятия для детей и подростков, находящихся в воспитательных колониях. 
Музей служит средством социальной адаптации для людей, имею-щих недостатки физического и психического развития. Арттерапия («лечение искусством») сегодня является одной из важнейших состав-ляющих образовательного процесса в музее. 
Сотрудники музея уделяют много внимания организации и проведе-нию межмузейных абонементов «От кареты до ракеты», «Петр и Россия». 
Интересными формами научно-образовательной работы явились во-енно-исторические игры-конкурсы на макетах сражений «Полтавская баталия» и «Бородино» для детей и школьников различных возрастных групп. Эти игры пользуются большой популярностью и являются своего рода первым этапом на пути создания при музее детского и юношеского клуба любителей военно-исторических игр. Цель деятельности этого объединения – развитие интереса к военной истории, историческому и культурному прошлому России, стран и народов мира. Проект рассчи-тан на детей и подростков в возрасте с 11 лет. Особая образовательно-эстетическая среда музея и предусмотренные виды деятельности клуба способствуют приобщению детей и подростков к общекультурным и историческим знаниям в наиболее доступной для них форме – через игру и аудиовизуальные интерактивные средства. Программа рассчита-на как минимум на 3 года. В осуществлении проекта значительная роль отводится аудиовизуальным интерактивным технологиям. При решении сложных задач вхождения ребенка и подростка (и особенно «трудного» подростка) в мир истории, изобразительного искусства и культуры с помощью электронно-коммуникативной информационной среды более эффективным будет создание аудиовизуальных технологий, в основу которых положен язык экранного искусства (кино, телевидение, видео). Активный, творческий характер визуального восприятия, при особом построении образовательных материалов по изобразительному искусст-ву, позволяет инициировать процессы интеллектуального познания. 
Роль выставочной деятельности в научно-образовательном про-цессе. Любое серьезное отношение к музейному образованию должно включать и выставки – первую коммуникативную функцию музея и наиболее важный аспект его внешнего облика. Организация хорошей выставки требует от музея творческого и научного подхода и интеллек-туальной независимости. 
Выставочная деятельность тесно связана в музее с научно-образовательным процессом. 
Наш музей приветствует новаторский и неформальный подход к проведению выставок. Это показали выставки «Медальерное искусство Санкт-Петербурга» и «Жизнь длиной 2000 метров. Волосяная летопись второго тысячелетия». 
В США и Западной Европе только с недавнего времени становится все более популярной такая форма музейной работы, как «арттрейн» («художественный поезд»), тогда как наш музей уже достаточно давно практикует подобную форму работы.
В воинских частях, военных учебных заведениях и других организа-циях наш музей проводил и проводит передвижные выставки на сле-дующие темы: «Традиции защитников Отечества»; «Реликвии боевой славы»; «Боевые награды Родины»; «От «Инрога» до «Урагана»; «Бое-вой путь отечественных войск связи».
Как правило, эти выставки сопровождаются лекционными занятия-ми, и таким образом сотрудники музея участвуют в образовательной и воспитательной работе на местах с военнослужащими. Это в полной мере вписывается в требования Государственной программы «Патрио-тическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2002 годы». Только за 2001 г. выставки демонстрировались 8 раз, вы-полнено 28 заявок воинских частей, военно-учебных заведений и орга-низаций, проведено 87 экскурсий, прочитано 16 лекций.
Эти выставки были отмечены начальником Генерального штаба, а одна из них («Реликвии боевой славы») демонстрировалась в Кремлев-ском Дворце съездов в канун празднования Дня защитника Отечества.
Опыт работы нашего музея показывает, что партнерство между му-зеем, наукой и средней и высшей школой дает хорошие результаты. Процесс интеграции этих составляющих приводит к повышению каче-ства научно-образовательного процесса. Уникальность музея заключа-ется в том, что он может оказывать одновременное воздействие на ин-теллектуальную, эмоциональную и нравственную сферу личности. Се-годня наш музей является равноправным участником перехода от идеи «образованного человека» к идее «человека культуры». 
Музей создает условия для общения с людьми через выставки, науч-но-образовательные программы, центры музейной педагогики, работает с социально незащищенными слоями населения, физически неполно-ценными посетителями. 
Музеи стимулируют воображение, наблюдательность, мышление, восприятие других культур, других времен, других взглядов. Они спо-собствуют более глубокому вовлечению зрителя в мир истории, искус-ства и культуры, а следовательно, задают определенный ценностный вектор и гуманизируют научно-образовательный процесс.
Степень обучающего (образовательного) воздействия музея на каж-дого посетителя глубоко индивидуальна. Этот процесс вовлекает в себя не только конкретную информацию, но и понимание этой информации, связь отдельного человека с другими людьми и миром вообще. Важ-ность и значение музеев в научно-образовательном процессе не могут быть представлены цифрами. Значение этических, исторических, науч-ных и общечеловеческих ценностей, которые несут с собой музеи, не может быть конкретно определено, оно может быть только признано.
Популярность и значимость нашего музея неуклонно возрастает. Об этом говорят цифры посещаемости и экскурсионного обслуживания за два последних года:

Показатели 2000 г. 2001 г.
Посетило музей, тыс. чел. 461,1 478,2
Обслужено экскурсиями, тыс. чел. 125,1 139,2
Проведено экскурсий 5138 5756
% экскурсионного обслуживания 27,1 29,1

Кроме того, музей активно занимается издательской деятельностью. Ниже приведены наиболее важные издания музея в 1998-2001 гг.
Крылов В.М. Кадетские корпуса и российские кадеты. СПб.: Изд. ВИМАИВиВС, 1998. 670 с., 107 ил.
Сборник архивных документов /Сост. В.М. Крылов, Н.А. Малеванов, В.И. Травин Последние дни императора. СПб.: Петербург-XXI в., 1998. 480 с., 23 ил.
Компакт-диск История вооружений. Военно-исторический музей ар-тиллерии, инженерных войск и войск связи. 1999 г.
Кулинский А.Н. Немецкие клинки и клейма: Справочник. СПб.: Ат-лант, 2000. 304 с.
Кулинский А.Н. Холодное оружие немецких государств: Справочник. СПб., Атлант, 2000. 416.
Артиллерийский музей, из серии «Петровские музеи Санкт-Петербурга», содержит репринт «Каталога Санкт-Петербургского ар-тиллерийского музея» Н.Е. Бранденбурга, тираж – 1500 экз.

ТОМСКИЙ ОБЛАСТНОЙ КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ
И ГЕРОИКО-ПАТРИОТИЧЕСКОЕ ВОСПИТАНИЕ НАСЕЛЕНИЯ
В.Н. Бударин 
Воспитание патриотизма невозможно без изучения истории своего Отечества, без знания героического прошлого своего народа, края. Ис-тория – это душа и память народа, а время не властно над памятью лю-дей, над истинными человеческими ценностями, которые превосходят крепость металла и разрушительную силу оружия и являют собой нрав-ственное благородство, силу духа, мужество и героизм человека ? пат-риота своей Родины.
А музеи – хранители этой памяти. Но хранители активные! Музей не может существовать без активной пропаганды накопленного мате-риала, без привлечения к знакомству с этим материалом широких сло-ев населения.
К сожалению, за последнее десятилетие патриотическому воспита-нию в нашей стране был нанесен серьезный урон. Страницы газет и журналов, экраны телевизоров заполнены пропагандой западного об-раза жизни, в учебниках по отечественной истории о многих важных событиях нашего народа не упоминается, даже тема Великой Отечест-венной войны в школьных учебниках сокращена до минимума, а сами слова «патриот», «патриотизм» стали не актуальными, едва ли не нари-цательными.
Всю пагубность такого положения наконец-то в последнее время стали осознавать и в наших высших органах власти. Принятые поста-новление Правительства Российской Федерации от 16 февраля 2001 г. № 122 «О Государственной программе «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005 годы» и государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федера-ции на 2001-2005 годы» вселяют определенную надежду на изменение ситуации в этом вопросе. 
Большая роль в государственной программе отводится учреждениям культуры, в том числе акцентировано внимание на необходимость соз-дания музейных экспозиций, направленных на формирование у наших граждан духовно-нравственных ценностей, профессиональных качеств и умений, чувства верности конституционному и воинскому долгу, го-товности к их проявлению в различных сферах жизни общества, осо-бенно в процессе военной и государственной службы.
Следует отметить, что в Томском областном краеведческом музее задача патриотического воспитания всегда занимала центральное место. Ведь сама специфика музея как краеведческого предполагает постоян-ную пропаганду истории своего края, его традиций. Несмотря на отсут-ствие постоянной экспозиции и затянувшийся на многие годы капи-тальный ремонт зданий музея, жителям города и области, гостям из других регионов регулярно предлагаются временные экспозиции, рас-сказывающие о различных аспектах истории Томской земли, а отдель-ные выставки прямо направлены на показ военно-исторического про-шлого нашего края. Как правило, такие выставки готовились к годов-щинам Победы советского народа в Великой Отечественной войне, важным датам в истории Вооруженных Сил, Дням воинской славы. На двух из них следует остановиться более подробно.
55-летию Победы в Великой Отечественной войне была посвящена выставка «Священная война». Эта экспозиция полностью основывалась на фондовых материалах нашего музея и стала важным этапом в работе всего коллектива. Большинство сотрудников приняло участие в ее соз-дании, считая это своим долгом. 
Учитывая значимость выставки, под нее была отведена большая часть выставочной площади. Построена она была в тематико-хронологическом порядке. Первый зал был посвящен предвоенной поре. В нем символически были противопоставлены два цвета – коричневый и красный, олицетворяющие собой два мира. С одной стороны, Герма-ния, разжигающая пожар мировой войны, с другой – наша страна, по-нимающая неизбежность войны и готовящаяся к отражению агрессии. В зале были представлены формы одежды, образцы оружия, документы, фотоматериалы.
Второй зал отражал начальный период войны, мобилизацию всех сил в стране, в том числе в Томске, на отпор врагу. Было раскрыто уча-стие томичей в первых боях, судьба томской 166-й стрелковой дивизии, прикрывшей в октябре 1941 г. подступы к Москве. 
В третьем зале был представлен боевой путь всех воинских частей и соединений, сформированных на томской земле, покрывших себя не-увядаемой славой в годы войны.
Следующий зал был посвящен тыловому Томску в годы войны, ра-боте своих и эвакуированных предприятий по обеспечению нужд фрон-та, подготовке военных кадров, мобилизации науки и работе Томского комитета ученых, работе военных госпиталей и т.д.
В пятом зале были отражены последние бои, падение Рейхстага, Па-рад Победы, боевые знамена, ордена и медали, учрежденные в годы войны.
Шестой зал – зал Памяти. Центральную часть зала занимала рекон-струкция Вечного огня и композиция из оружия, осколков снарядов, символизирующая окончание войны. В зале были представлены капсу-лы с землей с мест боев, данные о наших потерях, Книги Памяти.
В последнем зале были размещены модели военной техники и воо-ружения периода Великой Отечественной войны, изготовленные члена-ми Клуба стендового моделизма, действующего при музее.
Всего на выставке было представлено более 900 экспонатов, подго-товлено две диорамы, несколько реконструкций, воссоздающих реаль-ную картину фронтовой обстановки и жизни в тылу. Экспозиция полу-чилась очень эмоциональной. Создавала общую атмосферу на выставке и музыка, записанная для каждого зала индивидуально. В этом оказали нам большую помощь сотрудники Томской телерадиокомпании, сде-лавшие уникальные записи.
Каждая тема производила глубокое впечатление на посетителей, за-ставляя задуматься о тех трагических днях в нашей истории, лучше по-нять значение Победы и вклад томичей в ее достижение. 
Выставка показала высокий интерес населения к военно-исторической тематике, за 6 месяцев ее посетило около 10 тысяч чело-век. Из посетивших около 70% – учащиеся школ и студенты учебных заведений. Сотрудниками музея было проведено 346 экскурсий. 
Но проведение экскурсий – всего лишь одно из направлений работы в этот период. Кроме этого, было проведено более 30 различных меро-приятий. Встречи, беседы, образовательные программы, уроки, концер-ты… Работа проводилась со всеми категориями населения, при этом учитывались не только возрастные, но и профессиональные особенно-сти, образовательный и культурный уровень. Особое внимание было уделено учащейся молодежи (школьникам и студентам), молодежи при-зывного возраста, ветеранам войны и труда.
Наиболее яркими и запоминающимися стали встречи с участниками Великой Отечественной войны – ветеранами томских воинских форми-рований, с преподавателями и выпускниками томских военных училищ военного времени, тружениками тыла, участником военного парада 1941 г. и Парада Победы П.А. Обидо. Причем эти встречи проводились, как правило, с привлечением учащихся школ и студентов, что давало возможность ведения диалога поколений и повышало эффективность патриотического воздействия проводимых мероприятий. 
На базе выставки 2 раза в месяц с учащимися средних и старших классов культурно-образовательным отделом проводилась программа «Путь к Победе», основными целями которой были содействие форми-рованию у учащихся интереса к истории Великой Отечественной вой-ны; закрепление знаний на материалах выставки; воспитание патрио-тизма на примерах отечественной военной истории. Программа состоя-ла из двух этапов: первый –экскурсия по выставке, на втором предпола-галось проведение викторины по вопросам истории Великой Отечест-венной войны. Здесь предлагались вопросы, для ответа на которые тре-бовались знания общей истории, истории Второй мировой войны, воо-руженных сил, наградной системы и т.д. Отдельным разделом стояли вопросы, касающиеся роли Томска в Великой Отечественной войне: о томских воинских формированиях, промышленных предприятиях, об истории названия отдельных улиц. Программа проходила живо, инте-ресно, позволяла не только закреплять ранее известные факты, но и уз-навать много нового из истории своей страны, своего края. 
На выставке регулярно работала литературная гостиная «Уходил на войну сибиряк» с учащимися средних классов, проводился музейный урок «Тема войны в творчестве Г. Николаевой». Эти программы разра-ботаны литературным отделом музея и согласовывались с учебными программами школ. На этих мероприятиях читались отрывки их худо-жественных произведений, стихи военной поры и современных поэтов о войне, ребята читали собственные произведения, особый интерес вызы-вали фронтовые письма. 
Важную роль в усилении патриотического воздействия выставки сыграла программа «Война не закончена, пока не похоронен последний солдат» с участием членов поискового отряда «Прометей», созданного при лицее № 16. Члены этого отряда уже многие годы участвуют в по-исковых экспедициях в Новгородской и Смоленской областях, в местах, где наши войска понесли очень большие потери в годы войны, в том числе и томские формирования. Ребята принимают участие в подъеме и захоронении останков наших солдат, в установлении ранее неизвестных имен. На этот раз встреча проходила сразу после возвращения членов поисковой группы из очередной экспедиции, в ходе которойбыли под-няты останки и нескольких томичей. Программа прошла очень эмоцио-нально, вызвала большой интерес у всех присутствующих, было задано много вопросов.
Очень важными мероприятиями стали семинар с классными руково-дителями школ по методике использования военно-исторического мате-риала в работе с учащимися, программа «Из одного металла льют ме-даль за бой, медаль за труд». Использовались и др. формы музейной работы. Расширению круга участников проводимых мероприятий, уве-личению числа посетителей выставок способствовали телепередачи, статьи в томских газетах.
В целом можно уверенно сказать, что коллективом музея поставлен-ные цели были полностью достигнуты. Об этом свидетельствуют мно-гочисленные письменные отзывы посетителей. Вот лишь некоторые из них. «…Можно гордиться! Мы победили очень сильного врага». «Спа-сибо за выставку! Ее полезно посетить и участникам войны, и молоде-жи. Нельзя нам забывать тех, кто победил в этой страшной войне. И тех, кто не вернулся с войны… Вечная Память павшим! Вечная Слава побе-дителям!»
Важным итогом выставки стало то, что в ходе проводимых меро-приятий был собран дополнительный материал об участниках и труже-никах тыла в годы войны. Этому способствовала и практика вручения Книг Памяти тем посетителям, чьи родственники были занесены в нее. Необходимо было, по возможности, дать информацию об этом челове-ке: где жил, чем занимался до войны, где воевал. Особое значение это имело при проведении групповых экскурсий со школьниками и студен-тами. С одной стороны, рассказ о погибшем в годы войны или пропав-шем без вести родственнике свидетельствовал о том, что в семье его помнят, чтят, передают эту любовь и гордость по наследству детям и внукам, с другой стороны, рассказ школьника или студента в присутст-вии своих товарищей производил большое психологическое воздейст-вие на присутствующих, заставлял их по-другому взглянуть на него и в то же время задуматься о своих корнях.
Нельзя не сказать еще об одной выставке нашего музея. Это выстав-ка «Агрессия», представленная Центральным музеем Вооруженных Сил почти сразу после завершения выставки «Священная война». На ней было размещено большое количество немецкой военной атрибутики, оружия, обмундирования, документов-свидетельств. Цель выставки за-ключалась в том, чтобы показать роль Германии в разжигании Второй мировой войны, ее материально-техническую и идеологическую подго-товку, агрессивные планы по завоеванию мирового господства. Особое место отводилось показу того, что фашизм нес народам. В этих целях была создана реконструкция концлагеря, дополненная фотографиями, документальными свидетельствами зверств фашистов. Большая часть экспонатов говорила о той силе, с которой нам пришлось столкнуться в годы Великой Отечественной войны. Завершал экспозицию ряд боевых знамен наших прославленных частей и соединений, которые символи-зировали собой мощь и силу нашей страны, наших Вооруженных Сил, внесших решающий вклад в разгром немецко-фашистских войск.
Абсолютное большинство посетителей с большим интересом и вни-манием восприняло выставку, люди выходили потрясенные увиденным.
Практика организации и проведения вышеназванных выставок, их результаты говорят о том, что в интересах улучшения героико-патриотического воспитания населения, в первую очередь молодежи, необходимо создать в нашем областном центре еще один музей – Воен-но-исторический музей как государственное учреждение культуры. Ведь несмотря на большое значение общественных музеев учебных за-ведений и предприятий нельзя не признать того факта, что их возмож-ности ограничены. Большинство из них связано только с периодом Ве-ликой Отечественной войны и содержит материалы об одном из том-ских воинских формирований или об участии в войне представителей только своих коллективов. Это снижает интерес посетителей, ограничи-вает их круг. В большинстве случаев нарушаются и правила учета экс-понатов, отсутствуют необходимые условия для их хранения.
В предполагаемом Военно-историческом музее будет реальная воз-можность представить материалы об участии томичей в защите Отече-ства с момента основания города Томска и до наших дней, т. е. на про-тяжении четырех столетий. Ведь значимость роли томичей в отечест-венной военной истории бесспорна. В ХV?? в. они не раз защищали ру-бежи России от набегов кочевников и ходили в дальние походы, были активными защитниками Бородинского поля в Отечественной войне 1812 г., Севастополя в Крымской войне 1854-1856 гг., участвовали в русско-японской и Первой мировой войнах. Томичи внесли существен-ный вклад в достижение Победы в годы Великой Отечественной войны. Неоценимо значение томской науки и промышленности в укреплении оборонного потенциала страны и в послевоенное время. 
Дополнением постоянной экспозиции музея должна стать открытая выставочная площадка с образцами военной техники и вооружения пе-риода Великой Отечественной войны и послевоенного времени. 
В настоящий момент разработана научная концепция музея и др. не-обходимые организационные документы, проводится работа по форми-рованию фондов, сбору экспонатов для выставочной площадки, регу-лярно вносятся предложения областной и городской администрациям по реализации данного проекта. И есть реальная возможность создать та-кой музей к 400-летию города Томска.

ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ С ПОСЕТИТЕЛЯМИ
(ТРАДИЦИОННЫЕ И НОВЫЕ ФОРМЫ)
Н.В Спивак
Новокузнецкий художественный музей находится в стороне от про-торенных туристических маршрутов, и, поскольку содержит его город, а наши посетители в большинстве своем все те же жители города и его окрестностей, к музею, на мой взгляд, вполне применим имеющий хож-дение на Западе термин «общинный музей». Следовательно, именно община (или городское сообщество) – наш заказчик и потребитель. От того, насколько мы востребованы городским сообществом, напрямую зависит существование и развитие музея. Поэтому, решая просвети-тельные, образовательные задачи, мы стараемся учитывать интересы всей разнородной структуры общины.
Коллекция нашего музея довольно богата – более семи тысяч единиц хранения. И это несмотря на весьма молодой возраст («год рождения» – 1961) и «провинциально-индустриальную среду обитания». В основу со-брания легли произведения отечественного искусства 50?60 гг., посту-пившие из фондов Министерства культуры на первом этапе существова-ния музея; комплектование из различных источников продолжается и по сей день. Формирование коллекции ведется в нескольких направлениях: русское искусство ХV??? – начала ХХ в. (включая икону), ретроспектива и современное состояние местной художественной жизни, произведения советского периода, современное сибирское искусство, художественный примитив, художественная фотография, декоративно-прикладное искус-ство и, буквально в последние годы, детское творчество.
…Левитан, Серебрякова, Фальк, Осмеркин, Лентулов, Кузнецов, Гра-барь, Лабас… Это далеко не полный перечень «звездных» имён, чьи произ-ведения хранятся в нашей коллекции. Полагаю, в число задач, стоящих перед культурно-образовательным отделом, входит, возможно, более пол-ное ознакомление местного сообщества с музейной коллекцией, осознание им её художественной значимости. Наиболее доступная и распространен-ная форма такого знакомства – экскурсия по экспозиции. Экскурсии у нас проводятся как обзорные, кратко представляющие художественные произ-ведения во всех выставочных залах, включая временные выставки, так и тематические – по видам, жанрам, разделам, новым выставкам. Это тради-ционная, зарекомендовавшая себя форма работы как со взрослыми, так и с детьми. Правда, несколько необязательная, так как и те и другие, посещая музей, часто лишь реализуют один из пунктов «культурной программы», в которую входит, помимо посещения кафе-мороженого, цирка и прочего, посещение театров и музеев. После проведенного «мероприятия» о музее благополучно забывают – до следующей «громкой» или просто новой вы-ставки. А уж о том, чтобы повторно посмотреть экспозицию, «которую уже один раз видели», и речи нет – зачем?!
Разумеется, такая ситуация работников музея не устраивает. Мы стре-мимся к тому, чтобы экспонаты нашей коллекции знали и любили в городе, музейные экспозиции замечались и оценивались горожанами как самостоя-тельные, авторские произведения, а сам музей воспринимался не казенным «учреждением культуры», а по первоначальному значению: «храмом, где обитают музы». Именно поэтому экскурсия в музейной работе восприни-мается нами как первый шаг к знакомству. Следующим шагом может стать, например, концерт духовных песнопений в экспозиции иконы или выступ-ление фольклорной группы «Русская сказка» на выставке декоративно-прикладного искусства. А затем – посещение вечернего лектория по исто-рии искусства и культуры (в основном для взрослых). 
Для школьников мы предлагаем различные лектории, которые дают возможность подробнее познакомиться с музейной экспозицией, ее экс-понатами, сопоставить их (по слайдам, репродукциям, видеофильмам) с произведениями мирового искусства и культуры. Названия этих лекто-риев: «Мир русской деревни», «Богословие в красках», «Виды и жанры изобразительного искусства» ? дают представление об их содержании. 
Чтобы школьники из удаленных от центра города районов не чувст-вовали себя обделенными, не имея возможности часто посещать музей, мы предлагаем тематические выездные выставки живописи, графики, иконы из фондов музея. Сотрудники музея выезжают в школу, строят экспозицию и в течение 2 дней проводят по ней занятия.
В эти достаточно широко известные, традиционные формы работы мы включаем элементы интерактивности, усиливающие интерес к заня-тию и позволяющие лучше усвоить информацию: например, во время занятия лектория «Виды и жанры изобразительного искусства», посвя-щенного графике, дети имеют возможность не только подержать в ру-ках офортную доску, ощутить ее прохладную тяжесть, тонкий рельеф или линолеумную пластину с высоким рельефом для линогравюры, по-даренные музею нашими художниками, но и попытаться сделать с них своими руками отпечаток, да еще и взять его как память о своей прича-стности к миру искусства. На занятиях лекториев «Мир русской дерев-ни» (для старших школьников) ребята имеют возможность не только любоваться выстроенной экспозицией народных промыслов за витрин-ным стеклом, но и поиграть забавным богородским мишкой, внима-тельно сосчитать перышки у щепной птицы счастья или почувствовать себя крестьянскими детьми, нарядившись в русские костюмы, скроен-ные как в старину. У детей даже осанка меняется, манера говорить и ходить, а как глаза светятся!
Наверное, мечта каждого музея – воспитать, вырастить «своего» зрителя. Зрителя, который знает музейную коллекцию, как свой семей-ный альбом, и при этом относится к экспонатам трепетно и с почтением, понимая важность их сохранения для будущих поколений. Именно по-этому в стенах нашего музея частыми гостями стали наши самые юные друзья – дошкольники. Пожалуй, это самая благодарная и искренняя аудитория. Для малышей у нас разработаны лектории «Кладовая реме-сел», «Учимся видеть», «Школа маленьких искусствоведов», «Сказки фиолетовой жирафы», «Маленькая дама». На занятиях дети знакомятся с декоративно-прикладным искусством и народным творчеством, скульптурой, живописью, графикой, историей искусства и культуры, произведениями художников-анималистов и тонкостями этикета. Все лектории – разные, непохожие друг на друга и все же основное их со-держание – музейная коллекция. Поэтому большую часть времени дети проводят в экспозиции. Они учатся внимательно рассматривать экспо-наты, не прикасаясь к ним, описывать свои впечатления от увиденного, аргументировать свои предпочтения. Учатся постигать ТАЙНУ художе-ственного произведения, попутно выясняя отличие живописи от графи-ки, а скульптуры – от картины. У детей развивается способность к со-средоточенному восприятию и интерпретации, а на фоне кризиса вни-мательности, поразившего современное общество, это выглядит весьма обнадеживающе. 
Наши дети не только вдумчиво разгадывают тайны, скрытые в каж-дом экспонате. С помощью пантомимы они «оживляют» скульптуру или разыгрывают целые представления, изображая первобытных охот-ников. Держа в руках «волшебную раму»,  создают «живой» портрет или натюрморт. Облачаясь в костюм ХV??? в., который сами и смасте-рили на занятиях, преображаются в Дам и Кавалеров, танцуют (или пы-таются) менуэт. А потрогав НАСТОЯЩИЕ(!) палитры, с засохшей на них краской, скрученные тюбики и пахнущие краской кисти из разных мастерских новокузнецких художников, малыши «на ощупь» узнают о том, что такое «техника», «фактура» и «индивидуальный почерк худож-ника». Равноправными участниками и ведущими занятий оказались Петрушка, Художник, Василиса (куклы из папье-маше, сделанные спе-циально для наших занятий и подаренные музею Аллой Федоровной Фомченко – художницей-палешанкой, живущей в нашем городе). При-сутствуют на занятиях и богородский мишка, и глиняный петушок, и щепная птица счастья, а очаровательная Фиолетовая Жирафа (сшитая также специально для наших занятий) собирает детей в кружок и рас-сказывает им сказки о животных, их приключениях, в которых всегда участвует добрый волшебник Анималист. Затаив дыхание, слушают малыши сказки, а потом – рисуют: Пантеру, Стерлядку, Голубку и дру-гих своих новых друзей, которые живут в красивом прозрачном доме (музейной витрине). Сразу хочу уточнить: мы не обучаем детишек ри-сованию. Наша задача – предлагая ребятам зарисовать живые впечатле-ния, помочь им закрепить в памяти полученную информацию.
Необыкновенно трогательно видеть, как озорные, шумные, непосед-ливые ребятишки после нескольких занятий осторожно, чтобы «не на-пугать муз», проходят через анфиладу залов, заинтересованно и уважи-тельно осматривают экспозицию, тихо переговариваясь между собой.
Об экспозиции (вернее – экспонировании) хочется сказать особо. Помимо классической шпалерной, или линейной развески вдоль стен, в музее активно применяются нестандартные способы экспонирования – от размещения экспонатов в пространстве зала над зрителем до слож-ных пространственных сооружений, имеющих символическое значение (Река Времени, Космический Дом, Врата, Уголок Матери и т.д.). По-добный способ экспонирования предполагает вхождение зрителя в экс-позицию, становясь одновременно ее исследователем и объектом. Пере-числю несколько выставок, на которых применялся подобный подход к экспонированию: персональная выставка А.И. Холодовой, ДПИ Китая, региональная выставка ДПИ Сибири, «Томь. 2000 лет на берегу. 200 текстов культуры», «След», «Алтын-Чер Саяно-Алтая», «Носталь-гия», «Звездный дождь».
Пожалуй, все категории музейных посетителей имели возможность найти в нашем музее «свою» выставку: люди старшего поколения – вы-ставки новокузнецких художников-фронтовиков (из цикла «Острова памяти»), представители 50-х – «Ностальгия», поклонники современно-го искусства – выставки современных новокузнецких сибирских, алтай-ских художников, любители экзотики – «Алтын-Чер…», «Томь…». На-родное, самодеятельное, детское творчество достойно предъявлялось в музейных экспозициях.
И наконец, летом 2001 г. – очередная инициатива нашего музея, вдохновленная Красноярскими музейными мастерскими. Объектом и субъектом интерпретации и экспонирования стал ГОРОД. Новокузнецк. Акция эта проводилась в рамках празднования Дня города и называлась Музейная мастерская «КИРОВА, 62». Тема: ГОРОД ? МУЗЕЙ ? ГО-РОД. Мастера: педагоги и художники. Участники: творческая моло-дежь, дети-сироты, праздно шатающаяся публика. Задача: в течение праздничного дня создать декоративное панно или пространственные конструкции в подарок Городу, отражающие попытку участников раз-гадать сущность Города (Города-Музея или Города-Экспоната). «Ко-варная» скрытая задача – попытка музеефикации города и его обитате-лей. (Создавая Новые экспонаты, глазея на процесс творчества или рав-нодушно проходя мимо, каждый оказывался одновременно и автором и объектом Новой Экспозиции). Результат: подаренные городу объекты, аккуратно (!) разобрали хозяйственные садоводы (Красиво же! Да и полиэтиленовой пленки много было использовано. В хозяйстве сгодит-ся!) ВЫВОД: и все-таки мы нужны нашему городу!
ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПРОГРАММЫ МУЗЕЯ ПРИРОДЫ БУРЯТИИ
Р.Д. Хусаева 
Музей природы Бурятии как один из центров экологического обра-зования и воспитания в Байкальском регионе играет особую роль в эко-логизации общества, формировании идеологии ценности живой приро-ды и престижности ее сохранения. Гуманизации обучения, формирова-нию экологической культуры, необходимой человеку ХХ? в., способст-вуют различные (традиционные и нетрадиционные) методы работы му-зея с посетителями.
Музей располагает большими возможностями для осуществления обра-зовательных программ и проектов по экологии, биологии, краеведению, ори-ентированных на разные группы музейной аудитории и предусматриваю-щих, прежде всего, активное использование основной экспозиции. 
Программа «Музей и дошкольник» включает специальные тематиче-ские экскурсии. Из них наиболее популярны темы: «Где живут герои сказок», «Знакомство с Байкалом», «Животный мир Бурятии», которые проводятся с использованием элементов игры, сказки, органично впле-тенных в рассказ о красоте родного края. Дети знакомятся с героями сказок, «поднимаются» высоко в горы, «заглядывают» в подводный мир Байкала, узнают о животных из загадок и стихов. Не менее важно за-крепление полученных детьми знаний. Этому способствуют конкурсы («Мы рисуем природу», «Кто в Байкале главный») или занимательные викторины («Мозаика лесных загадок»). Разнообразная тематика смен-ных выставок раскрывает представления о красоте и многообразии при-роды. К примеру, на материале мини-выставок «Лесные были», «Тайны живого цвета» дети получают первые экологические знания. Поиск но-вых форм подачи экспонатов привел к созданию постоянно действую-щей выставки живой природы «В гостях у Ерошки», экспозиция кото-рой представлена различными видами попугаев, аквариумных рыбок, черепах, земноводных. «Хозяин» выставки – даурский еж Ерошка, его соседи в вольере и акваэкспозиции особенно привлекают внимание де-тей, дают представление об экосистеме, биоразнообразии на Земле, формируют чувство ответственности человека за ее сохранность. 
Специальный цикл занятий для дошкольников «Байкал» состоит из трех блоков: 1. Тайны Байкала. 2. Животный мир Байкала 3. Как защи-тить озеро Байкал.
На занятиях используются слайды, влажные препараты (голомянка, моллюски), карты, вода байкальская. При этом дети включаются в игры, разгадывают загадки, рисуют. Использование наглядности, игровых моментов развивает экологическое мышление, способствует активиза-ции познавательной деятельности.
Экспозиция Музея природы, в основу которой заложен ландшафт-ный комплексный принцип построения, дает посетителю возможность получить целостное представление о природе родного края и широко используется при реализации программы «Музей и школа». Традицион-ны циклы тематических экскурсий, лекций, передвижных выставок, сочетающих различную биологическую тематику для всех возрастных групп школьников. Работают кружки и факультативы по углубленному изучению биологии, экологии, вопросов краеведения, создан лекторий «Природа родного края». Обращение к детской аудитории вызвало не-обходимость разработки музейных игр, таких как «В мире камня», «Знатоки природы», «Путешествие вокруг Байкала», «Загадки колобка». Новшеством в образовательной деятельности музея является лаборато-рия городской школы «ЭКОС», в которой проводится цикл занятий по программе «Изучай и охраняй природу родного края». Основные ее разделы: Географическое и геологическое своеобразие Бурятии. Водные ресурсы. Растительный мир Бурятии. Животный мир Бурятии. Формы природоохранной деятельности. Природа вокруг нас. Выпускники эко-логического класса получают свидетельство об окончании школы «ЭКОС» ? определенный сертификат образования по экологии. 
Новый этап развития общества ставит новые задачи в работе музея, вступающего на путь более глубокого взаимодействия с образователь-ной системой. В рамках программы «Музей и школа» впервые в регионе открыт детский музей-лаборатория «Окно в природу». Он сочетает в себе направления детского музея и исследовательской лаборатории. На базе мини-музея, в котором создан живой уголок, экспозиционный раз-дел, экспериментально-информационная зона, кружок «Юный экскур-совод», будут осуществляться интерактивные образовательные про-граммы для школьников с использованием компьютеров, современных микроскопов, библиотеки, «графического» консультанта. Программа занятий 2001/02 г. предусматривает проведение занятий по разделам: 
1. Ботаника: Основные семейства цветковых растений.
Практикум по определению растений.
Лишайники Бурятии.
Многообразие грибов.
2. Зоология: Кто живет в капле воды?
Птицы Бурятии.
Практикум по определению птиц.
Мелкие млекопитающие фауны Бурятии.
3. Общая биология: Основные экосистемы Бурятии. 
Красная книга Бурятии.
4. Палеонтология: Ископаемые растения и животные Бурятии.
Практикум «Юный палеонтолог».
5. Геология: Полезные ископаемые Бурятии.
Практикум по минералогии и петрографии.
Реализация образовательных программ для школьников неразрывно связана с сотрудничеством музея и школьных педагогов. Многолетний опыт работы музея показал, что для успешной работы в этом направлении необходимо создание новых организационных структур, в деятельности которых участвуют органы народного образования, учителя школ и орга-ны управления культурой. На основе профессионального общения музей-ных сотрудников и школьных педагогов в музее действует лаборатория музейной педагогики, в рамках которой осуществлено несколько образо-вательных проектов. Один из них – экологический тур «Путешествие в страну Гэсэра», в программу которого вошли знакомство с природой Окинского нагорья Восточных Саян, экскурсия в природный Парк Гэсэра, знакомство с этноэкологическими традициями и обычаями местного на-селения под эгидой духовного учителя, изучение растительных сооб-ществ данного природного региона под руководством специалиста-ботаника. Второй проект – конкурс «Экоинформация-2000» на лучший урок-экскурсию среди учителей биологии, экологии и географии общеоб-разовательных школ с использованием материалов экспозиции музея. В нем приняло участие 50 школьных педагогов. В программу конкурса бы-ли включены материалы для учителей, а также творческие задания для учащихся 5?11-х классов. Сотрудничество музейных работников и учи-телей привело к определенным результатам. Разработки лучших уроков-экскурсий будут тиражироваться в сборнике «Музей и школа». В пер-спективе работы лаборатории музейной педагогики разработка и внедре-ние в практику авторских культурно-образовательных программ. 
Включение музея в единую систему образования привело к созда-нию программ для студентов. В связи с этим разработан курс «Основы экологии», дополнивший предмет «Промышленная экология» кафедры «Теплогазоснабжение и вентиляция» ВСТИ для будущих инженеров-экологов. В программу курса вошли следующие темы: 
1. Основы экологии – экосистемы, экологические факторы, экология сообществ, экология популяций.
2. Проблемы охраны основных элементов биосферы. 
3. Пути решения проблем охраны окружающей среды.
4. Природа Бурятии.
В цикл занятий входят лекции, семинары, экскурсии, занятия на предприятии и в природе, полевая практика на особо охраняемых и ан-тропогенных природных территориях республики. Программа проведе-ния практики предусматривает рассмотрение теоретических основ об-щей экологии на природных объектах, знакомство с флорой и фауной, анализ состояния природы в данном районе. Для реализации данного курса музейная база имеет большое значение. Экосистемный метод по-каза природных регионов Бурятии, богатый фактический материал экс-позиции позволили разнообразить методы его преподавания. Немало-важен интеллектуальный аспект – понимание способов получения ин-формации (из научных, научно-популярных источников, при постановке элементарных экспериментов); использование полученных данных для принятия решений по защите окружающей среды и понимания своей роли в биосферном сообществе. Для студентов предоставляется воз-можность реализовать навыки научной работы, логического изложения материала. Вырабатывается личное отношение к окружающей среде, так как программа ориентирована на развитие студента как личности и гражданина, ответственного за окружающий мир. Учащиеся непосред-ственно во время полевого практикума общаются с природой, учатся осознавать хрупкость взаимосвязей в природном сообществе и свое воз-действие на них. Ценным является и то, что практическая деятельность позволяет развивать навыки исследовательской работы. При этом наря-ду с получением знаний о природе происходит воспитание личности. На сегодняшний день на базе музея ежегодно осуществляются образова-тельные программы по специализации для музееведов-историков, му-зееведов-экологов ВСГАКиИ по музейному менеджменту, а также для студентов естественно-географического и исторического факультета БГУ по дисциплинам музееведение, зоология позвоночных, биогеогра-фия. В сотрудничестве с республиканским педагогическим колледжем разработана программа курса «Основы экскурсоведения», целью кото-рой является освоение студентами квалификации экскурсовода. Вне-дрение программы в практику послужит качественному росту образова-ния и повышению интеллектуального уровня учащихся колледжа.
Приоритет экологического образования и воспитания в Бурятии обу-словлен прежде всего расположением ее на территории Байкальского региона и актуальностью проблемы сохранения уникальной природы Байкала. Центральное место в образовательных программах музея за-нимает тема Байкала. Она нашла отражение в материалах основной экс-позиции, в тематических экскурсиях, игровых программах, в выставоч-ном проекте «Убить эпишуру» и в новой образовательной программе музейного экологического театра «Душа Байкала». В нем выражена идея соединения возможностей музейного дела, экологического про-свещения и театрального искусства. Направленный на эмоциональное воздействие, театр будет способствовать возрождению и сохранению местной, этнической культуры, природоохранных традиций, веками закрепляемых в памяти наших предков. «Душа Байкала» – театр маски, куклы, человека. Основная цель его – пропаганда озера Байкал как все-мирного природного и духовного достояния. Музей является средой такого театра, а экспозиция – одним из главных действующих лиц в различных формах его программ, будь то театрализованная экскурсия, реконструкция обряда или спектакль.
Таким образом, современный музей естественнонаучного профиля – это центр параллельного экологического образования, использующий свою специфику, находящийся в поиске новых форм и методов музей-но-просветительной работы. 

Литература
Экология: Учебная программа для старшеклассников /Ред. И.И. Думова. Улан-Удэ, 1999. 140 с.
Районы Бурятии в фокусе экологических проблем Байкальского региона // Материалы научно-практической конференции. Улан-Удэ, 27-28 апреля. 1999 г. Улан-Удэ: БГУ, 1999. 140 с. 
Труды музея природы Бурятии. Улан-Удэ: БГУ. 1999. Вып. 1. 114 с.
Шляхтина Л.М., Фокин С.В. Основы музейного дела. Учебное пособие для студентов педагогических и гуманитарных вузов. СПб.: СпецЛит, 2000. 158 с.

 РАБОТА С ПОДРОСТКАМИ
В ДЕТСКОМ МУЗЕЙНОМ ЦЕНТРЕ 
ОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ
Н.А. Федосеева 
Обратившись к «истории вопроса», можно заметить, что возникно-вение детских музеев как центров альтернативного образования прихо-дится на период кризиса образовательной системы, поиска нового со-держания и форм воспитания и обучения детей. В последнее время соз-дание детских музейных центров стало одним из перспективных на-правлений в работе региональных музеев Карелии, Санкт-Петербурга, Владимира, Тобольска, Хабаровска. Изучив опыт работы подобных центров, сотрудники музея создали собственные программы.
Детский музейный центр (ДМЦ) при Омском государственном исто-рико-краеведческом музее (ОГИК) был организован в ноябре 2001 г. Он призван стать на практике учреждением дополнительного развивающе-го внешкольного образования. Дополнительное образование изначально ориентировано на свободный выбор учащимися видов и форм деятель-ности, на формирование их собственных представлений о мире, на раз-витие их способностей
Особенность ДМЦ заключается в том, что в основу его деятельности положен поиск нетрадиционных форм работы с детской аудиторией. Учебные программы строятся с учетом регионального компонента, изу-чение которого определено как обязательное Законом РФ «Об образо-вании» и Федеральным базисным учебным планом с 1999/2000 уч. г., в связи с чем возрастает значение музея в системе образования. 
Основной задачей детского музейного центра является развитие мо-тивации личности на творчество, духовно-патриотическую направлен-ность посредством учебно-исследовательской, краеведческой деятель-ности. Выполнение цели требует от слушателей ДМЦ активизации по-знавательной деятельности, обучения приемам и методам историческо-го исследования, комплексного изучения родного края: истории Сред-него Прииртышья, Западной Сибири и традиционной культуры народов, населяющих этот регион (русских, сибирских татар, казахов, обских угров, немцев, украинцев).
Выдвинута задача соединить теоретические исследования с практи-ческой, педагогической, творческой деятельностью по созданию систе-мы творческого развития воспитанников через сотрудничество педаго-гов и учащихся в области гуманитарных наук, а также разработать но-вые формы и виды работы с одаренными детьми.
Занятия проводятся в экспозиционных залах, хранилищах музея, библиотеках города, архивах, а также специальном помещении, при-званном стать детским музеем. Кроме этого, широко применяются не-традиционные формы обучения: экскурсии, занятия на природе, интел-лектуальные краеведческие игры, викторины, посещение студенческих конференций, участие в музейных конференциях, творческие задания. В перспективе возможно увеличение направлений – по экологии, музееве-дению, русскому обрядовому фольклору.
Индивидуальная работа со слушателями ДМЦ проходит в виде на-учного консультирования по индивидуальным исследовательским те-мам, разрабатываемым детьми, библиографической помощи. Наблюде-ния показывают, что занятия исследовательской деятельностью стиму-лируют осознанное отношение к учебе в общеобразовательной школе.
С целью расширения объема знаний по различным вопросам исто-рии, этнографии, культуры, получения навыков публичного выступле-ния, защиты своего доклада проходят семинарские занятия по узким вопросам общетеоретических лекций: на занятиях дети поочередно чи-тают и совместно обсуждают доклады по темам, выбранным ими для самостоятельного изучения. 
Для углубления знаний слушателям предлагаются для просмотра и обсуждения учебные и документальные видеофильмы, затрагивающие различные аспекты духовной и материальной культуры населения За-падной Сибири; художественные видеофильмы о жизни людей в древ-ности и в Средневековье. 
На занятия приглашаются ведущие специалисты-археологи, этно-графы, историки, культурологи (преподаватели ОмГУ, ОмГПУ, сотруд-ники ОФ ОИИФФ СО РАН) для прочтения отдельных лекций по инте-ресным и проблемным вопросам археологии, этнографии, русской куль-туре и краеведению. В ходе лекций слушатели знакомятся с методикой научного исследования, новейшими сведениями по заявленным темам, правилами чтения докладов.
Внеучебная деятельность включает в себя посещение секций сту-денческих конференций в ОмГПУ, ОмГУ, что способствует расшире-нию кругозора слушателей ДМЦ, появлению навыков декламации, об-щения с аудиторией, поощряет их дальнейшую работу через наглядное демонстрирование работ студенческого уровня.
Текущая научная работа ребенка обсуждается с руководителем на-правления и всеми слушателями на семинарах, ее результаты представ-ляются на майской конференции ДМЦ, областной молодежной истори-ко-краеведческой конференции при ОГИК музее ежегодно в ноябре, в рамках цикла XXXIV региональной научно-практической конференции НОУ «Поиск» (февраль-апрель 2002), других конференциях. 
Система дополнительного образования имеет большой опыт реа-лизации идей педагогики сотрудничества и педагогики успеха. Именно эти идеи учитывают индивидуальные особенности учащих-ся. Использование методов мотивации для создания ситуации успеха, ярких наглядно-образных представлений с опорой на жизненный опыт, поощрения, позволяет в короткий срок получить положитель-ный результат. За истекший период деятельности педагоги ДМЦ имеют следующие показатели:
1. А.П. Сорокин подготовил призера (1-е место) VI областной моло-дежной научной краеведческой конференции «Омское Прииртышье: природа, история, культура» – И.А. Булавкина, студента 1-го курса Ом-ГУ; призера конференции Научного общества учащихся городского Дворца детского творчества – Антона Федосова.
2. А.В. Матвеев подготовил докладчика на VI областную молодеж-ную научную краеведческую конференцию «Омское Прииртышье: при-рода, история, культура» – А.В. Самсонова учащегося 11-го класса школы №100. Его доклад рекомендован к публикации в ежегодном из-дании «Известий ОГИК музея».
Педагогика сотрудничества развивается там, где идет постоянное изучение интереса ребенка к обучению, стимулируется творческая ак-тивность, развиваются способности к самостоятельному решению про-блемных вопросов.
Цель педагогики успеха – создание оптимальных условий развития детей, удовлетворение их интересов и способностей, проектирование ситуаций успеха, обеспечивающих восхождение личности по лестнице достижений к идеальной цели.
Эти две педагогические идеи наиболее применимы в работе для слушателей ДМЦ, где педагог является научным руководителем ребен-ка. Использование личностно-ориентированных, развивающих, про-блемных технологий поможет достичь высоких результатов обучения старшеклассников.
Объединение «Антропологическое бюро». Руководитель А.В. Матвеев. Объединение собирает юных исследователей, интере-сующихся древней и средневековой историей Омского Прииртышья. Слушатели нацеливаются на профессиональную исследовательскую деятельность в области археологии и первобытной истории. Результа-том этой деятельности будет написание каждым слушателем научной работы по одной из актуальных проблем древней или средневековой истории Омского Прииртышья. 
Учебный процесс предполагает теоретический курс "Древняя исто-рия Среднего Прииртышья"; экскурсии на археологические памятники г. Омска и прилегающих местностей, в ходе которых дети знакомятся с историей изучения памятника, методикой его описания, особенностями фиксации объектов и находок, видами археологических памятников, спецификой их сохранности.
Цель экскурсий по залам археологии и этнографии музеев г. Омска –представить возможности экспозиционного показа археологических коллекций. Специальные занятия в хранилище археологии и залах музея проходят по темам: археологический источник – возможности для ре-конструкций; виды источников; атрибуция археологического источника (каменные орудия труда, керамика, костяные изделия, металлические изделия.
Основным стимулом для участия в работе объединения будет предос-тавление возможности стать членом летней комплексной экспедиции ДМЦ Омского государственного историко-краеведческого музея, где де-ти смогут на практике вкусить все прелести и тяготы полевой работы.
Объединение “Юный историк Сибири”. Руководитель А.П. Сорокин. Изучение истории родного края сегодня становится ос-новой для формирования активной созидательной гражданской позиции подрастающего поколения. Рассмотрение истории города Омска на об-щем фоне событий сибирской истории последних четырех веков при-звано сформировать у учащихся ясное представление об истоках, глу-бинных корнях дня сегодняшнего. Решая эту задачу, объединение “Юный историк Сибири” стремится познакомить учащихся со специфи-кой работы с краеведческими источниками, показать на примерах работ омских краеведов структуру научной работы, дать общее представление об истории г. Омска, сориентировать на актуальную и малоисследован-ную краеведческую тематику. Опираясь на знания учащихся, получен-ные в рамках школьного курса, необходимо побудить слушателей к синхронистическому сопоставлению российской и сибирской истории, выделить узловые проблемы развития России XVIII?XX вв., неожидан-но перекликающиеся с современностью, расширить кругозор учащихся.
При проведении занятий используются новейшие технические воз-можности: учебные видеофильмы, мультимедийное компьютерное обо-рудование, «Интернет-технологии».
Внеучебная деятельность объединения включает мероприятия, на-правленные на сплочение коллектива учащихся: проведение интеллек-туальных игр – «Что? Где? Когда?», «Колесо истории», военно-исторические игры.
Объединение «Лад». Руководитель Н.А. Федосеева. Программа «Лад» направлена на углубленное изучение искусства Древней Руси, традиций и обычаев русской культуры. Содержание курса включает в себя лекции, беседы, семинары, экскурсии, практические задания, инди-видуальные консультации, музейные праздники, лекции по проблемным вопросам русской культуры, творческую деятельность.
Цель программы ? заложить прочный фундамент в освоении детьми собственной национальной культуры и явлений мировой художествен-ной культуры, которая не есть нечто абстрактное, а базируется на мно-гих национальных формах культуры, вырастающих из глубины народ-ного творчества. Без осмысления специфики этого типа художественной деятельности человека невозможно глубокое понимание мировой худо-жественной культуры как процесса многоуровневого, организующим стержнем которого является развитие устойчивых идей, понятий, сим-волов, образов, зародившихся в древности и определивших собой ус-тойчивые формы художественного мышления человека.
Целевое назначение курса «Лад» – овладение этнопедагогикой, реа-лизация лучших традиций народной педагогики и на этой основе при-общение детей к культуре предков, которая до сих пор определяет наше восприятие мира. Очень важно заложить основы для усвоения этико-эстетических понятий народа, обеспечивающих преемственность и вос-производство национальной культуры.
Программа «Лад» расширяет рамки базового образования, углубляет знания в области древнерусского искусства и русской культуры, ис-пользуя региональный компонент.
Задачей курса «Лад» является формирование представления о на-родной культуре как явлении синкретическом, органично слитым с хо-зяйственной, семейно-бытовой жизнью человека, определяемой тради-ционными мировоззренческими установками народа, в связи с чем на-родная культура является одним из типов исторической памяти челове-чества и формой народного самосознания.
Основной педагогической идеей при реализации программы «Лад» является педагогика успеха (Е.Б. Евладова), конечной целью – подго-товка слушателей ДМЦ к научно-исследовательской работе. Очень важно обеспечить ребенку «ситуацию успеха» в разработке научной темы доклада, участвуя сначала внутри ДМЦ в научной конференции в конце мая, а в дальнейшем – на региональной молодежной краеведче-ской конференции в ОГИК музее в ноябре.
Педагогика сотрудничества создает в группе необходимый психоло-гический климат, а также позволяет увеличить предполагаемую резуль-тативность педагогического процесса.
В процессе изучения некоторых тем осуществляется тесная связь между отдельными объеденениями ДМЦ – проводятся совместные се-минарские занятия, конференции, экскурсии, викторины и т.д. Основное требование к членам объединения – активная самостоятельная образо-вательная деятельность.
Объеденение «Школа юного этнографа». Руководитель О.Н. Артемьева. Программа рассчитана на ребят старшего школьного возраста, стремящихся к получению более глубоких знаний по этногра-фии и ориентированных на поступление на исторические факультеты вузов.
Современные школьники мало знакомы с термином «этнография». Между тем эта историческая дисциплина изучает народы планеты, их традиционную культуру, национальные особенности. Изучение курса этнографии позволяет получить представление о многообразии форм национальной культуры и в то же время выделить общечеловеческие ценности, рассмотреть вклад каждой этнической культуры в развитие современной мировой цивилизации. Ребята прикасаются к неповтори-мому и многообразному миру традиционных культур народов нашего региона – Западной Сибири, знакомятся со старинными обычаями и обрядами, узнают много нового об осколкох языческих верований, до-шедших до наших дней. 
Основной целью курса является формирование и углубление знаний о традиционной материальной и духовной культуре наиболее значимых народов Сибири, а также анализ их вклада в развитие мировой культуры и цивилизации, что способствует лучшему усвоению, сохранению и передаче культурных навыков, необходимых для дальнейшей деятель-ности личности.
Большое значение придается самостоятельной научной работе уча-щихся, а также специфическим музейным видам деятельности – экскур-сиям, экспозиционной деятельности и этнографическим праздникам.
Музейный этнографический праздник – одна из наиболее интерес-ных и перспективных форм работы. Для участников объединений ДМЦ проводится несколько праздников: Рождество, Святки, Масленица.  «Рождественская елка» посвящена истории развития и формирования городских традиций этого события. На празднике ребята знакомятся с историей и традициями празднования Рождества, рождественскими иг-рами, видят игрушки начала ХХ в., в том числе елочные. Акцент на том, что праздник этот семейный, имеет воспитательное воздействие.
Фольклорно-этнографический праздник Святки вызывает у участни-ков живой интерес. Колядки, традиционные игры, гадание позволяют почувствовать себя в центре событий, ощутить атмосферу прошлого.
В этнографическом празднике Масленица ребята с охотой отклика-ются на предложение поучаствовать в играх, а информация, полученная в ходе праздника, усваивается быстро и легко. Участники знакомятся с обрядами и могут самостоятельно объяснить их. Очень важно, что при разработке праздника использованы этнографические материалы по нашему региону, т.е. он обладает исторической достоверностью. Ведь наша основная задача – сформировать у детей четкое и достоверное представление о прошлом народа, о его традиционной культуре.
Результатом образования в ДМЦ необходимо считать достигнутый индивидуальный уровень развития, способность к самостоятельному решению проблем, научно-исследовательской работы и участие в науч-но-практических конференциях.

ВОСПИТАНИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ПОЗИЦИИ 
(СОТРУДНИЧЕСТВО ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ И ОБЩЕСТВЕННЫХ МУЗЕЕВ)
О.И. Матющенко 
Томский областной краеведческий музей является методическим цен-тром практически для всех общественных музеев города и области. Предметом нашей постоянной заботы являются, в частности, музеи, су-ществующие при учреждениях начального профессионального образова-ния. Музейщики из техникумов, лицеев, училищ очень часто обращаются к нам за помощью, если возникает необходимость обновить экспозицию, организовать временную выставку. Мы можем подсказать, как правильно разместить музейные предметы, как подать информацию, как хранить экспонаты, как комплектовать фонды и пр. Нас нередко приглашают при-нять участие в конкурсах между музеями в качестве судей. 
Пожалуй, самым масштабным мероприятием в этом учебном году был конкурс на знание учащимися истории Томска, а именно истории улиц нашего исторического города, который в 2004 г. отпразднует свое четырехсотлетие. 
Соперничество развернулось между пятью командами, которые пред-ставляли музеи следующих учебных заведений: Томский профессиональ-ный технико-коммерческий лицей №1 (руководитель – В.И. Михайлова), профессиональное училище №6 (руководитель – Т.В. Никирагина), лицей «Молодежная мода» №13 (руководитель – Т.В. Крестовоздвиженская), Томский профессиональный политехнический лицей №20 (руководитель – С.Д. Немиро). Организаторами этого действа выступили специалисты Дома культуры начального профессионального образования, в частности Ф.Т. Очаповская. 
Во-первых, каждая команда представила выставку, посвященную ис-тории того городского района, где расположено училище. Особенно трудно было музейщикам училищ, которые находятся в новых районах: буквально по капле приходилось собирать материал о предприятиях, имеющихся на этой территории, об интересных людях, которые здесь живут. Подготовительная работа была проделана огромная, участие в ней принимали не только члены общественных советов при музеях, но и их друзья, однокурсники. Одним словом, это событие имело широкий общественный резонанс.
Однако создать выставку – это еще полдела. Надо было представить ее широкой публике, провести экскурсию для нескольких сотен зрителей одновременно! Ребята справились и с этим очень непростым заданием.
Надо отметить, что в разных командах был и разный уровень подго-товки, что естественно. Судьи распределили места, победителям, как и полагается, вручили грамоты. По окончании мы провели так называе-мый  «разбор полетов»: указали на сильные и слабые стороны каждой выставки, отметили ошибки экскурсоводов, похвалили за новации в методах работы с музейным предметом и с посетителем. Это явилось самой настоящей учебой руководителей музеев и для их добровольных помощников из числа студентов.
Так, музейщики включили в экспозиционный ряд макеты историче-ских зданий, расположенных на их территории. Эти макеты были на время любезно предоставлены специалистами из Томского государст-венного архитектурно-строительного университета. Здания предстали в первоначальной своей красоте. Деревянная архитектура Томска разру-шается, прекрасные творения зодчих Х?Х в. оказались бессильными перед временем. Мы должны чувствовать боль за утраченное, и весь зал как бы печально вздохнул по уходящему времени. 
Удачно подобранное звуковое и музыкальное сопровождение, де-монстрация фильмов, слайдов делали экскурсию более интересной. Ес-ли же добавить, что ребята решились нарядиться в исторические кос-тюмы и провести экскурсию от лица очевидцев событий 3?4-вековой давности, то неудивительно, что все присутствующие принимали это «на ура»! Для того, чтобы мероприятие получилось зрелищным, мас-штабным, в помощь была приглашена В.И. Кетлина – профессиональ-ный театральный режиссер. 
Подобные мероприятия не проходят бесследно, ошибок с каждой новой выставкой становится меньше. И это очень важно. Надо при-знаться, что это полезно и для нас самих: мы имеем возможность учить-ся на чужих ошибках! Однако самое главное то, что этот конкурс заро-дил в душах ребят интерес к прошлому Томска. А это так значимо для нас сейчас, когда утрачены многие ценностные ориентиры. Любить ту землю, где живешь, знать ее историю просто необходимо. На сцене Ис-тория как бы ожила, все стали ее участниками. Конкурсанты не скупи-лись на эмоции, они были рады поделиться информацией, которую су-мели раздобыть во время подготовки. 
Хочется поделиться своими впечатлениями о мероприятиях, которые проходили в феврале и были посвящены очередной годовщине вывода советских войск из Афганистана. Афганская война – наше недавнее про-шлое, эта рана еще кровоточит. Надо обладать немалым тактом, чтобы об этом говорить. Молоды участники событий, ветераны боевых действий. Организаторами встреч с ними вновь выступили музеи, и это тоже стало доброй традицией: будущие солдаты – учащиеся училищ и техникумов – встречаются с людьми, которые видели войну своими глазами. Большой и неподдельный интерес вызывали у ребят фотографии тех лет, которые комментировали сами афганцы. Любительские снимки обычно бывают удивительно интересными и неожиданными, они иллюстрируют обыден-ные моменты: необычная для нас природа, местный колорит: одежда, жилища жителей Афганистана. События двадцатилетней давности ожи-вают в рассказах очевидцев. Так, во время одной встречи удалось услы-шать удивительную историю: чтобы скрыть от моджахедов передвижение советской бронетехники (дело было перед наступлением наших подраз-делений), чтобы не был слышен рев моторов, во всю мощь включили громкоговорители, и зазвучала песня в исполнении Аллы Пугачевой «Миллион алых роз». Земля сотрясалась от звука, лопались барабанные перепонки, но операция была проведена успешно.
В музеях идет работа по комплектованию личных фондов участни-ков афганских событий – бывших выпускников этих училищ и техни-кумов. Так, например, одному из музеев бывший воин Сергей Клепец подарил серию своих графических «афганских» рисунков. 
Для временных выставок бойцы предоставляли свои личные вещи: китель, гимнастерку, блокнот с пометками, письма, значки, награды и пр.; вместе с ребятами мы думали, как удачнее разместить эти предметы на стендах и полках, чтобы они несли максимум информации для посетите-лей. Естественно, у ребят возникало множество вопросов к ветеранам, в том числе и о причинах и последствиях этой необъявленной войны. Лег-кими подобные разговоры не назовешь. Но среди ответов на вопрос «За-чем была нужна эта война, которая унесла жизни 54 томичей?» был и такой: «Мы защищали интересы Родины». Это мнение дорогого стоит, т.к. выстрадано, каждый человек доходит до такого понимания самостоя-тельно; и это в условиях, когда на наши головы обрушивается шквал не-гативной информации о прошлом нашей страны. 
До этих встреч, признаюсь, мне казалось, что про события в Афгани-стане уже никто нигде не вспоминает, события последних лет, Чечня затмили все. Оказалось, что это не так: музейный актив разворачивает большую работу среди учащихся. Встречи происходят регулярно, это очень важно и для тех, кто воевал, и для родственников погибших. Все эти люди становятся родными, своими людьми в училище. Ну а для ре-бят услышать, что кроме личных интересов, есть еще интересы Родины – тоже очень немало. Тем более от человека, прошедшего эту войну. 
Сейчас редко кто решается говорить высокие слова о России. Люди стесняются проявления прекраснейшего из чувств – любви к Родине. Мне думается, что такое положение вещей вскоре изменится: нельзя рассчитывать на счастливое будущее, испытывая к собственному про-шлому только ненависть. Надо извлечь уроки из всего, что было. 
Светлые, чистые помыслы объединяют людей на добрые дела. Так, в Томском радио – механическом лицее №16 возник поисковый отряд «Прометей». Уже семнадцать полевых сезонов ребята под руководством И.Г. Харченко отработали в Новгородской области. Шестьдесят лет на-зад во время Великой Отечественной войны здесь полегли тысячи сол-дат, поиском и перезахоронением их останков занимаются учащиеся этого лицея. Результат их работы – сотни погибших воинов похоронены по-человечески, в могилах; установлены десятки прежде неизвестных имен. Дети взвалили на свои плечи работу, которую давно уже должно было выполнить государство, и считают это своим гражданским дол-гом. Они чувствуют, что обязаны своей жизнью тем, кто погиб на вой-не. Чиновники же в это время пекутся о собственном благе и очень громко сетуют на то, что Россия страна неразвитая и нет здесь никаких предпосылок для формирования гражданского общества! 
Поисковая работа очень тяжела и физически, и психологически. Кроме всего прочего, это очень опасно: земля буквально нашпигована оружием. Тем не менее каждую весну отряд выезжает в поле: важно захватить момент, когда снег уже растаял, а трава еще не выросла – это облегчает поиски. Добавим еще, что в отряд берут далеко не всех же-лающих, нужно выдержать серьезный конкурс.
В майские дни, по традиции, в школах и училищах проходят встречи с ветеранами. Музейщики регулярно, и не только 9 мая, приглашают их к себе в гости, но в День Победы – обязательно. Более того, ветераны активно участвуют в жизни музеев, проводят экскурсии. Ведь практиче-ски все музеи возникали как результат сотрудничества Совета ветера-нов, студентов и преподавателей. У каждого училища, лицея, техникума есть «свои» ветераны.
День Победы – 9 мая 1945 г. – отделяют от нас уже 57 лет. Самым молодым участникам войны уже далеко за семьдесят. Многие из них – больные, немощные люди – уже не могут участвовать в праздничном параде. С утра 9 мая в разных районах города были организованы пунк-ты сбора, откуда ветеранов на специальных автобусах доставили к мес-ту, где происходят торжества – к Лагерному саду. Кто может и хочет, идет в колоннах, поддерживаемый родными – детьми и внуками. Люди собрали все свои силы, но пришли на праздник. Для кого-то, может быть, это последняя в жизни весна. 
Но какова сила духа этих убеленных сединами солдат Великой Оте-чественной войны, какое желание жить и помогать другим! 
В праздничных колоннах все меньше стариков, но молодежи все больше и больше! Как в других городах – не знаю, но в Томске с каж-дым годом растет количество людей, желающих участвовать в торжест-вах по случаю Дня Победы у Вечного огня в Лагерном саду. 
Организованно прибывают сюда лишь военные да представители администрации, остальной же народ идет к этому святому месту исклю-чительно по воле сердца. Никто никого не строит и не указывает на-правление. Значит, каждый из нас считает этот праздник своим. Значит, это самый главный праздник в нашей стране. Люди просто хотят быть вместе в этот великий день, хотят быть причастными к истории своей Родины, к ее героическому прошлому. На этом, наверное, и должна ба-зироваться национальная идея. Далеко ходить не надо, нужно просто знать собственную историю: это здорово помогает ориентироваться в современном окружающем мире, отделять главное от второстепенного, не зацикливаться на сиюминутных мелочах и проблемах.
Когда человек ощущает, что у него за плечами – опыт предков, мно-говековая история, а он – частичка великого образования, которое назы-вается «народ», силы прибывают. Очень важно дать возможность моло-дому человеку испытать это чувство. Общественные музеи, сущест-вующие при учреждениях начального профессионального образования, играют в этом далеко не последнюю роль. 
В наше время, когда все, казалось бы, думают только о хлебе насущ-ном, деятельность этих музеев не сворачивается, администрации учи-лищ находят средства – пусть небольшие – для обновления экспозиции, для организации разнообразных мероприятий. Все же музей – это ви-зитная карточка любого учреждения, здесь находит отражение вся его история, проблемы, перспективы развития. 
Однако справедливости ради надо сказать, что эти музеи держатся в первую очередь на личности руководителя. Если человек уверен в об-щественной значимости своего труда, если он может позволить себе роскошь – работать за копейки, то музей будет развиваться, будет расти количество людей, заинтересованных в его деятельности. В данном слу-чае видно отчетливо, что кадры решают все. Их одержимость вызывает одновременно и уважение, и восхищение, и удивление. 
Сотрудники Томского областного краеведческого музея придают большое значение совместной работе с общественными музеями, тем более в таком благородном деле, как воспитание у молодых чувства патриотизма. Это очень непросто: душа человеческая – тонкая материя. Мы делаем одно общее дело, помогая и поддерживая друг друга. 

ПРОБЛЕМЫ ОТРАЖЕНИЯ ЛИЧНОСТИ В ЭКСПОЗИЦИИ
МУЗЕЯ ИСТОРИИ ПРОСВЕЩЕНИЯ КОМИ КРАЯ
М.И. Бурлыкина 
Музей истории просвещения Коми края создан в 1982 г., в 10-летний юбилей Сыктывкарского государственного университета, как музей истории СГУ. Размещался он в первые 5 лет в крошечной ком-натке (15 кв.м) и не имел штатных сотрудников (работал на общест-венных началах). Это был “парадный” музей, в который приходили только почетные гости университета. В 1987 г. для музея предоставле-но помещение в 55 кв. м, в 1988 г. открыт выставочный зал (30 кв.м). Вскоре возникла идея создания Музея истории просвещения Коми края, который бы не ограничивался демонстрацией лишь университет-ской истории, но показал также пути становления и развития науки, культуры, общего и специального образования в Коми крае с момента зарождения коми-зырянской письменности (XIV в.) до наших дней. В то же время музей задумывался и как центр организации досуга, место притяжения людей самого различного возраста – от дошколят до пен-сионеров. 
В 1994 г. открылась первая очередь Музея истории просвещения Коми края, в 2000 г. – вторая, завершающая экспозиционное построение (двухэтажное здание общей площадью 1,5 тыс. кв.м). 
Художественно-экспозиционное решение выполнено с учетом тре-бований дизайна, по индивидуальному проекту, с привлечением веду-щих художников Москвы и Петербурга. Подача материала – проблемно-хронологическая. Использован открытый доступ к экспонатам через создание экспозиционных интерьеров: деревенской избы, дореволюци-онной школы, жилой комнаты учительницы 40-х гг. ХХ в., грим-уборной актера музыкального театра 50-х гг., домашнего кабинета про-фессора 60-х гг., служебного кабинета первого ректора университета 70-х гг., физической лаборатории 80-х гг. и т.д.
 Сегодня музей относится к числу лучших в России вузовских му-зеев исторического профиля по формам деятельности и экспозицион-ному оформлению, имеет 1-ю категорию. Его сотрудники пытаются сохранить и развить традиции, накопленные в истории российского музейного дела: это касается научности фондов, образности показа, доступности для широкой публики. Будучи университетским музеем, он не ограничивается лишь учебными функциями, а ведет разноплано-вую деятельность.
В музее работает несколько постоянно действующих экспозиций, в основе концепции которых – личность. Зал самоцветов (решен в крас-но-бело-черных тонах, со встроенным и точечным освещением, стены и потолок болотного и темно-болотного цвета) представляет богатства западного склона Урала, развитие промыслов. Кроме того, в нем пока-заны первопроходцы и те, кто осваивал таежные и горные просторы Коми края. Самое большое экспозиционное пространство отведено для зала науки, культуры, образования (трехъярусная покраска стен – от бежевого до терракотового, потолок темно-коричневый с подвес-ным освещением, витрины белые с локальным освещением). По пери-метру расположен материал, поэтапно отражающий историю Коми края. В центре зала – моноблоки, посвященные наиболее известным людям региона: ученым, педагогам, деятелям культуры. 
Еще один зал посвящен истории Сыктывкарского университета как центра науки, образования, культуры региона (витрины цвета натураль-ного дерева с локальным освещением, на белом потолке точечное осве-щение). На его кафедрах работают ученые с международным именем, создатели научных школ. Поэтому экспозиционное построение решено, отталкиваясь от конкретных личностей, возглавляющих научные на-правления.
Помимо постоянных экспозиций, музей располагает двумя выста-вочными залами, в которых ежемесячно обновляются выставки – моно-графические, персонифицированные, художественные. Выставочные залы музея – лучшие в Сыктывкаре. В них, благодаря подвижным шир-мам, изящным и практичным разноформатным витринам, устраиваются экспозиции любой сложности.
Любимым залом для посетителей является так называемый овальный зал, решенный в бело-зеленых тонах. Он является своеобразным допол-нением к основной экспозиции. Именно там проводятся творческие встречи с людьми, многие из которых нашли отражение в музейных пространствах, а также вечера памяти, презентации, вручения студенче-ских билетов и дипломов выпускникам универитета. Кроме того, в овальном зале проходят музыкально-тематические вечера созданного при музее в 1995 г. Шаляпинского общества. С концертами (на безвоз-мездной основе) выступают артисты Коми республиканского театра оперы и балета, республиканской филармонии, Театра фольклора.
В музее создан специальный учебный (студенческий) зал, где осу-ществляются лекционные и практические занятия для школьников и студентов Республики Коми, в том числе по музееведению, охране па-мятников, историческому краеведению, истории Республики Коми и финно-угорских народов, геологии, туризму, культурологии, искусству.
В музее сформирован разнопрофильный фонд. Общее количество подлинных вещевых (из дерева, стекла, металла, кожи, минералов), письменных (рукописи, публикации, письма), документальных (удосто-верения, почетные грамоты, дипломы), изобразительных (живопись, графика, акварель, фотографии, негативы, видеозаписи) источников составляет свыше 50 тысяч единиц хранения. Все они переданы в музей безвозмездно. Ежегодно проводится День благодарения, на который приглашаются и чествуются дарители года, их имена записываются в специальный альбом, доступный для посетителей. 
В музее ведется научная работа. Он является головным в России по проблеме “История вузовских музеев страны”. На его базе проведены следующие Всероссийские (с международным участием) научно-практические конференции: “Пропаганда вузовской науки музейными средствами” (1989), “Становление и развитие вузовских музеев страны” (1992) “Музей и личность” (1994), “Музей и наука”(1997), “Музей и студент” (2001). Музей истории просвещения Коми края первым в Рос-сии стал выпускать серии систематизированных иллюстрированных каталогов личных фондов (ведущих ученых, педагогов, деятелей куль-туры), в которых отражается не только отложившийся в музее материал, касающийся жизни и творчества определенной личности, но также био-графические данные, воспоминания современников (родственников, друзей, коллег). В настоящее время изданы каталоги личных фондов таких известных людей, как П. Сорокин, К. Жаков, А. Микушев, В. Лыткин, А. Сидоров, Н. Фролов, А. Туркин, Ф. Бабушкин и др. 
Основная форма общения с посетителями – экскурсии. В музее раз-работано свыше 30 тематических экскурсий. Для дошкольников и школьников младшего возраста проводятся игровые экскурсии. На ко-роткое время дети превращаются в жителей планеты История и живут совершенно в другой эпохе, наряжаются в одежду своих пра-прадедов, обучаются древнепермской азбуке, хлопочут по дому. 
Именно стремление во главу угла поставить личность человека, по-казать его во всех проявлениях делает экспозицию музея привлекатель-ной и востребованной.

ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО МУЗЕЯ 
ПРИРОДЫ И ЧЕЛОВЕКА (г. СУРГУТ).
ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКИЙ ПРОЕКТ 
«XX ВЕК. СОБЫТИЯ И ЛИЧНОСТИ»
Л.В. Степанова 
Во все времена, несмотря на любые политические перемены в стра-не, музейные работники собирали материалы, опираясь на обществен-ный актив и взаимодействуя с различными организациями и учрежде-ниями культуры, искусства, образования, независимо от политической ориентации последних. Различные методы такого взаимодействия при-менялись и применяются сегодня в практике работы Государственного музея природы и человека г. Сургута. В 2001 г., наш музей достаточно успешно сотрудничал с историко-культурным центром «Старый Сур-гут», музеем народного образования при департаменте по науке и обра-зованию администрации г. Сургута, общественной организацией «Ста-рожилы Сургута», городским Советом ветеранов войны и труда, город-ским Союзом журналистов, литобъединением «Северный огонек», а также с государственным предприятием «Северо-Сибирское региональ-ное книжное издательство». 
Был разработан совместный культурологический проект «XX век. События и личности», главной целью которого является выявление и сохранение историко-культурного наследия через изучение личных ар-хивов, имеющихся в семьях, на предприятиях, в общественных органи-зациях, познание истоков своего рода, истории своей малой Родины, воспитание уважения к конкретным судьбам людей, их роли в судьбе семьи и города, сохранение традиций северных поселений. 
Государственный музей природы и человека выступил не просто как один из создателей данного проекта, но в первую очередь – как методи-ческий центр. С государственным предприятием «Северо-Сибирское региональное книжное издательство» были заключены договоры о сбо-ре материалов по теме «Архив сургутского уездного исправника Г.А. Пирожникова» и о подготовке к изданию историко-краеведческого сборника по рукописи Г.А. Пирожникова, архивным документам из Сургутского и Тобольского архивов, других материалов. Кроме того, была достигнута договоренность с творческой группой ТРК «Регион ? Тюмень» о подготовке фильма об исправнике Пирожникове. Журнали-сты встречались в Крыму с его дочерью Марией Григорьевной Юми-ной-Пирожниковой. В свои 90 лет она обладает замечательной памятью, и ее воспоминания представляют большую ценность. Во время этой поездки был обнаружен дополнительный семейный архив, ценные экс-понаты начала XX в. и оригинал рукописи «Обь-Иртышский Север», копия которой в 1967 г. была передана родственниками сургутскому краеведу Ф.Я. Показаньеву. К этому времени мы, благодаря журналисту и краеведу В.К. Белобородову, уже располагали перечнем документов и предметов, хранящихся в Екатеринбурге, в бывшей квартире дочери Г.А. Пирожникова. 
В рамках проекта в марте 2001 г. (в здании Дома-музея им. Знамен-ского историко-культурного центра «Старый Сургут») была открыта экспозиция «Архив уездного исправника Григория Пирожникова». На ней были представлены экспонаты и документы, закупленные у семьи Пирожниковых, другие материалы из фондов Государственного музея природы и человека начала XX столетия. Кроме того, ТРК «Регион – Тюмень» был создан фильм по тематике проекта, вышла в свет книга «Такой далекий и близкий Обь-Иртышский Север», постоянно обновля-ется и дополняется новыми поступлениями выставка о Г.А. Пирожникове, и мы намерены сделать ее передвижной. Уже есть договоренность с музеями Ханты-Мансийского автономного округа об экспонировании этой выставки у них. Следует помнить, что Г.А. Пирожников был главой местной администрации с 1903 по 1917 г. на огромной территории, где сегодня выросли города Нефтеюганск, Мегион, Лангепас, Нижневартовск, поэтому жизнь и судьба этого уди-вительного человека может быть интересна жителям этих территорий. В рамках проекта также были созданы экспозиции «Архивы геологов рас-сказывают» (совместно с Сургутской городской организацией Союза журналистов). Были проведены краеведческие чтения «Великое откры-тие XX в.а – нефть и газ Западной Сибири» с участием известного уче-ного – академика И.И. Нестерова. В Сургуте создана и действует посто-янная литературная гостиная «У Григория Пирожникова» (в ИКЦ «Ста-рый Сургут»), в состав правления которой входят и сотрудники нашего музея. В настоящее время готовится очередное заседание по теме «Ча-стное открытие Сибири. Глазами писателя Анатолия Омельчука». 
Осуществление данного проекта содействует поиску, исследованию и обмену опытом в разных организациях и городах региона. На основе этого обмена происходит создание новых программ. Сегодня разрабо-таны второй раздел проекта «Политические ссыльные в Сургуте» и тре-тий раздел «Уездные исправники и губернаторы Тобольской губернии и их роль в просвещении населения сибирской глубинки в начале XX сто-летия». Особый интерес для нашего музея представляет третий раздел проекта, в рамках которого мы собираем материалы для новой экспози-ции. Работа экспозиции, посвященной исправнику Пирожникову, про-демонстрировала немалый интерес к этой тематике в Сургуте. В на-стоящее время совместно с вышеупомянутыми организациями и учреж-дениями разрабатывается тема о тобольском губернаторе Николае Гон-датти (1906–1908 гг.), который, несмотря на короткий срок работы в данной должности, удостоился за это время звания почетного гражда-нина Тюмени, Березова и Сургута. Молодому поколению это имя прак-тически незнакомо. А ведь Николай Гондатти был известным ученым. В конце XIX в. он побывал в этнографических экспедициях в нашем ре-гионе и написал об этом ряд любопытных научных статей, в свое время вызвавших большой резонанс в научных кругах России. 
Мы намерены вновь принять участие в создании фильма об этом гу-бернаторе на ТРК «Регион ? Тюмень». Продолжается наше сотрудниче-ство с творческим коллективом ИКЦ «Старый Сургут» и другими го-родскими общественными организациями. На 2003 год запланированы краеведческие чтения «Царские чиновники начала XX в. в Тобольской губернии: мифы и реальность», планируется также собрать новые мате-риалы о представителях государственной власти в Ханты-Мансийском автономном округе, с тем чтобы пополнить фонды нашего музея и соз-дать новые экспозиции 
В планах нашего музея также провести "круглый стол" краеведов, историков, преподавателей вузов Ханты-Мансийского автономного ок-руга, журналистов, сотрудников музеев и представителей правительства ХМАО по теме «Какой должна быть музейная экспозиция о государст-венной власти в XX в. на территории округа?»
Сегодня, когда в нашей стране возродились старые понятия «губер-ния» и «губернатор», меняется отношение к известным фигурам мест-ной власти, – исторический опыт и традиции местной власти в Сибири становятся все более и более актуальными. В связи с этим есть острая необходимость в полном устранении «белых пятен» в истории местной власти. Государственный музей природы и человека и его партнеры в Сургуте накопили немалый опыт в их преодолении. 

РОЛЬ СИБИРСКИХ МУЗЕЕВ 
В ОХРАНЕ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ В 1920-е гг.
О.Н. Свиридовская 
К 1920-м гг. в Сибири сложились определенные предпосылки для раз-вертывания работы по сохранению культурного наследия края. В городах Сибири уже существовало около двух десятков музеев. Одни были неотъ-емлемой частью научных обществ (Омский, Иркутский, Барнаульский, Красноярский, Троицко-Савский музеи), вокруг других, самостоятель-ных, сплотились общественники, ведущие исследовательскую работу (Тобольский, Томский, Минусинский и др.). Еще до начала революцион-ных событий сибирская общественность, группировавшаяся и вокруг ме-стных музеев, приняла активное участие в обсуждении законопроекта по охране памятников старины, внесенного в 1916 г. на рассмотрение Госу-дарственной думы. Свои предложения в законопроект внесли Тобольский губернский музей, ЗСОРГО и ВСОРГО1. Было предложено возложить обязанности по охране и выявлению памятников на местные научные центры – отделы и подотделы РГО или же на самостоятельные музеи. Еще до событий 1917 г. музеями проводились анкетные опросы на пред-мет выявления памятников древности, собирались случайные археологи-ческие находки, предметы быта, еще недавно входившие в повседневный обиход коренного населения и начавшие стремительно исчезать в связи с резким изменением жизненных укладов. 
На фоне революционных событий и гражданской войны стала оче-видной массовая гибель культурных ценностей. В ноябре 1917 г. при музее ЗСОРГО была организована археологическая комиссия, целью которой было сохранение памятников истории, искусства и старины. Вскоре началась работа по спасению архивов, оставшихся бесхозными после смены властей2. В 1918 г. в Томске член губисполкома В.Д. Вегман призывал организовать государственный контроль в вопро-сах сбережения предметов старины и музейных ценностей. На съезде по учреждению Института исследования Сибири, проходившем в Томске в январе 1919 г., помимо задач, связанных с координацией работ по изу-чению Сибири, поднималась проблема охраны ее культурного наследия. В рамках отдела истории, археологии и этнографии предполагалось соз-дать комиссию, которая занималась бы регистрацией и исследованием памятников прошлого3. 
В период гражданской войны в Сибири оказалось значительное ко-личество деятелей культуры и науки из Центральной России, для кото-рых вопросы охраны памятников не были новыми. Их позиция способ-ствовала активизации местной общественности в решении данного во-проса. Благодаря известным деятелям в области охраны памятников в дореволюционной России археологу-востоковеду В.Ф. Смолину и ис-кусствоведу Б.П. Денике на съезде по учреждению Института исследо-вания Сибири была принята резолюция об организации Сибирской ар-хеологической комиссии, своеобразного государственного органа по охране памятников при колчаковском правительстве. 
Практически сразу же после окончательного установления советской власти в Сибири в кругах местной интеллигенции поднимается вопрос о принятии мер по спасению разоренного войной культурного наследия края. Ведущую роль в этом сыграли музеи и научные общества. Их со-трудники обследовали склады, чердаки и подвалы брошенных домов и различных контор, чтобы спасти от гибели художественные произведе-ния, оставшиеся бесхозными. В Омске в период с декабря 1919 г. по май-июнь1920 г. подобной работой занимались сотрудники музея ЗСОРГО и С. Пахотин – инициатор создания художественного музея при художественно-промышленной школе им. Врубеля. В Тюмени в результате подобной же работы в течение трех месяцев было собрано и передано на хранение в музей около 800 предметов, том числе старин-ные иконы, старопечатные и рукописные книги, вещи, имеющие худо-жественную ценность4. Сотрудники секции изобразительных искусств Томского отдела народного образования собирали в брошенных особ-няках картины, мебель, фарфор.
В 1920 г. в ряде городов Сибири – Омске, Томске, Тюмени, Барнау-ле, Иркутске ? были опубликованы «обязательные постановления» гу-бисполкомов о проведении в жизнь декрета СНК РСФСР 1918 г. «О ре-гистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и стари-ны, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений». В августе 1920 г. Сибоно разработал анкету по охране памятников искус-ства и старины. При внешкольных подотделах народного образования наметили организацию секций по охране памятников. Работники этих секций вместе с сотрудниками местных музеев должны были выявить и взять на учет предметы искусства и старины, частные коллекции, а так-же недвижимые памятники. Выявленные движимые памятники переда-вались под охрану музеев. 
Наиболее активной была работа Томской секции музейной работы и охраны памятников искусства и старины. Здесь сложился круг исследо-вателей, активно выступавших за принятие мер к охране культурного наследия. Это историк-востоковед, профессор Томского университета В.Ф. Смолин, Б.Л. Богаевский, Л.И. Шиловский. 
В.Ф. Смолин в 1920 г. опубликовал в Казанском музейном вестнике статью, посвященную охране памятников в Сибири5. В ней исследова-тель очертил круг задач, стоявших перед сибирскими учеными в данной сфере. Изложил некоторые теоретические подходы к оценке объектов культурного наследия. В частности, им подчеркивалось отсутствие пря-мой связи между художественной и исторической ценностью памятни-ков. В то время данный тезис был актуален, так как существовал серь-езный крен в восприятии памятников только с точки зрения его художе-ственной ценности. Причину такого перекоса В.Ф. Смолин видел в том, что во главе охраны памятников и музейного дела Сибири встали люди, как правило, с художественным образованием, поэтому памятники ис-тории и старины остались вне поля их внимания. Особое внимание, в силу своих профессиональных интересов, В.Ф. Смолин обратил на при-нятие срочных мер к охране археологических памятников6. Другим ак-тивистом памятникоохранительной работы в Томске в 1920 г. был Л.И. Шиловский. По его инициативе были начаты обследование, описа-ние и зарисовки памятников архитектуры Томска. Он же был инициато-ром создания в городе музея.
В марте 1921 г. в Томске состоялся съезд исследователей Сибири, на котором был принят план исследовательских работ в крае, поднимался вопрос об исчезновении памятников искусства и старины, изучении материальной культуры инородцев и причин их вымирания.
Однако в целом по Сибири дела в сфере охраны объектов культур-ного наследия не были благополучными. Так, например, в Барнауле му-зейными работниками еще в первые месяцы 1920 г. была начата работа по регистрации и взятию на учет предметов старины и искусства Алтай-ской губернии. Однако вскоре музей был закрыт и выселен из занимае-мого помещения. Вновь поступающие экспонаты хранить было негде7. Как уже отмечалось выше, в 1920 г. во многих городах Сибири были опубликованы «обязательные постановления» местных отделов народ-ного образования, которые обязывали частных лиц и организации реги-стрировать имеющиеся у них коллекции и художественные ценности. Как правило, делать это никто не спешил. Кампания по регистрации памятников искусства и старины признавалась неудавшейся. 
Провалу начатого было активно дела охраны культурных ценностей Сибири способствовала позиция сменившегося к 1921 г. руководства Си-боно. Если на протяжении 1920 г. Сибоно было настроено сравнительно благожелательно к отделам и подотделам РГО в Сибири и даже защища-ло музеи Семипалатинска, Барнаула, Якутска от притязаний местных губнаробразов, то после перевода Сибревкома из Омска в Новоникола-евск и назначения заведующим Сибоно Д.К. Чудинова позиции резко поменялись. Особенно осложнилось положение сибирских отделов гео-графического общества в связи с личным отрицательным отношением Д.К. Чудинова к РГО, носившему ранее титул Императорского. 
На съезде исследователей Сибири, проходившем в Томске в марте 1921 г., был поднят вопрос о необходимости изъятия музеев и библио-тек у отделов географического общества. Однако в апреле того же года было получено несколько телеграмм Наркомпроса о недопустимости изъятия научной базы (музеев и библиотек) у географического общест-ва. Сибревкомом была получена телеграмма от А.В. Луначарского, в которой говорилось, что приказы Сибоно об изъятии имущества гео-графического общества противоречат декрету СНК от 5.12.1918 г. «Об охране научных ценностей»8. Несмотря на протесты самих обществ и их поддержку со стороны центральных властей, изъятие научной и матери-альной базы у научных обществ Сибири продолжалось. 
Летом 1921 г. музей и библиотека ЗСОРГО были преданы в ведение Омского губоно, директором был назначен Б.С. Семенов. Между ним и работниками музея, а также членами ЗСОРГО разгорелся острейший конфликт, в конечном итоге приведший к резкому упадку научной ра-боты, ухудшению состояния коллекций и даже их распродаже. В январе 1923 г. музей и библиотека в Омске приказом Д.К. Чудинова оконча-тельно перешли под юрисдикцию отдела народного образования. Члены ЗСОРГО лишились возможности пользоваться фондами музея и биб-лиотекой. Однако в целом положение Омского музея в 1920-е гг. улуч-шилось благодаря активной деятельности нового директора В.Ф. Мелехина и финансовой поддержке со стороны властей. Подобной участи не избежал ВСОРГО. В сентябре 1921 г. Д.К. Чудиновым было получено разрешение Наркомпроса принять меры к «пресечению анти-советской стороны в Иркутском музее»9. 
В несколько лучшем положении в начале 1920-х гг. оказались музеи, работавшие независимо от географического общества (Тобольский, Тюменский, Минусинский) и вновь созданные музеи (Новониколаев-ский, Томский, Каинский). Однако в связи с экономическим кризисом в стране в 1921?1922 гг. еще более ухудшилась материальная база мест-ных музеев. К 1922?1923 гг. почти во всех губернских городах Сибири были упразднены музейные подотделы при губоно. В 1923 г. был ут-вержден список музеев, финансируемых из государственного бюджета, среди которых на госбюджете осталось лишь несколько сибирских му-зеев. Председатель СНК А.И. Рыков высказывался о желательности со-кращения расходов на охрану памятников. В апреле 1923 г. вышло по-ложение СНК «О специальных средствах для обеспечения государст-венной охраны культурных ценностей», согласно которому музеям раз-решалось иметь доходы от имущества, имеющего низкую историко-художественную ценность. Ряд музеев начал распродажу коллекций под тем предлогом, что они не имеют музейной ценности. 
Общее положение дел в музейном вопросе в Сибири, да и в целом по стране, привело к ситуации, когда проблемы сохранности культурных ценностей края перестали быть важными. Так, даже в Томске, где данно-му вопросу научная общественность уделяла особое внимание, в 1922 г. был упразднен комитет по охране памятников, работа по выявлению и обследованию объектов наследия была отодвинута на задний план. 
Этот период характеризуется усилившимся процессом разрушения и ухудшения технического состояния многих сибирских памятников. Так, в 1922 г. для местной электростанции были распилены на дрова остатки Якутского острога (один из немногих сохранившихся памятников русско-го освоения Сибири XVII в.). В июне 1922 г. Иркутским коммунальным отделом был поднят вопрос о сносе Московских триумфальных ворот на берегу Ангары10. В те же годы погибли практически все памятники, свя-занные с именами декабристов в Ялуторовске. Из восьми домов декабри-стов сохранился лишь дом Муравьева-Апостола, остальные пошли на дрова. Мраморные надгробия с могил декабристов на Ялуторовском кладбище по распоряжению горсовета были демонтированы, разбиты в крошку, которая пошла на отделку местного Дома культуры. Уже в сере-дине 1930-х гг. А.Ф. Палашенков, обследовавший Ялуторовское кладби-ще, не смог обнаружить могилы декабристов11. Подобное отношение к культурному наследию со стороны местных властей в Сибири существо-вало повсеместно. Это не могло не волновать научную общественность.
В 1922 г. на общем собрании ВСОРГО было решено организовать особую историческую секцию, в задачи которой входили изучение Си-бирского края и охрана памятников старины. Ставились задачи выявле-ния, регистрации и изучения памятников, пропаганды охраны памятни-ков и архивов. Членами секции велась работа по выявлению и изучению памятников в Восточной Сибири, в основном мест, связанных с декаб-ристами. Обследовались исторические и архитектурные памятники Ир-кутска12. В Красноярске В.А. Смирнов работал над изучением истории Красноярска и его церквей. В 1921–1922 гг. сотрудниками Енисейского музея обследовались населенные пункты Туруханского края. В самом г. Енисейске были осмотрены церкви XVIII в. При этом отмечалось, что многие церкви и часовни, особенно расположенные вне города, забро-шены. Хранившиеся в них иконы, книги, архивы, как правило, находят-ся в беспорядке и разбросаны13.
После опубликования нового декрета ВЦИК и СНК РСФСР от 7 января 1924 г. «Об учете и охране памятников искусства, старины и природы» активизировалась деятельность в данном направлении со сто-роны как общественных организаций, так и властных органов. 
В Томске в мае 1924 г. при губоно вновь был учрежден комитет по де-лам музеев и охране памятников. На базе открытого в 1922 г. Томского краевого музея возобновилась работа по обследованию памятников архи-тектуры города. Производились обмеры, составлялись планы памятников, делались зарисовки и фотографии. Была устроена выставка «Памятники архитектурной старины Западной Сибири». В 1925-1926 гг. музеем была составлена и издана инструкция по охране памятников археологии, исто-рии и искусства. Проводились спасательные археологические раскопки. Перед горисполкомом был поставлен вопрос об охране и реставрации построек декабриста Батенькова на хуторе Степановка14. 
В Красноярске в Музее Приенисейского края после выхода поста-новления от 7 января 1924 г. также оживилась работа по изучению и охране культурного наследия. Помимо прочих, в музее были организо-ваны отделы: «Старого города», в котором были собраны фотографии и предметы материального быта; «Церковной археологии», где хранилось собрание деревянной скульптуры местной работы. В 1925 –1926 гг. му-зею был передан под охрану дом художника Сурикова, принимались меры по охране дома декабриста Давыдова. По ходатайству музея Красноярским горсоветом были ассигнованы средства на изготовление и установку памятной доски на доме Сурикова. Однако музейные со-трудники сетовали на то, что реальных мер к сохранению дома пред-принять не могут, так как выселить из него жильцов невозможно15. 
В деле охраны культурного наследия не отставали и сибирские отделы географического общества. В Алтайском, Восточно-Сибирском, Западно-Сибирском отделах РГО были организованы комиссии по охране памят-ников истории, старины и природы. В Иркутске ВСОРГО совместно с музеем зарегистрировали 62 памятника архитектуры и 26 неолитических стоянок. В Тихвинской церкви Вознесенского монастыря в 1924 г. было организовано древлехранилище, где собирались предметы церковного обихода. Производился сбор исторических данных о храмах губернии, с тех из них, которые представляли ценность, снимались планы. 
Если в ряде мест работа шла совместно с музеями (Барнаул, Ир-кутск), то в Омске, наоборот, в вопросе охраны памятников возникло противостояние между музеем и географическим обществом. 
В 1924 г. при ЗСОРГО была организована памятникоохранительная комиссия, которая составила список памятников для постановки на госу-дарственную охрану. В него вошли в основном крепостные и культовые постройки конца XVIII – первой половины XIX в. Все внесенные в спи-сок объекты были сфотографированы и описаны. Следует заметить, что из всех перечисленных в списке зданий в настоящее время сохранилось лишь 7. Конфликт, возникший между ЗСОРГО и Омским краевым музеем после изъятия музея из ведения отдела в 1923 г., сильно мешал развитию памятникоохранительной деятельности обоих учреждений. Так как в Ом-ске на тот момент при губнаробразе не было подотдела по делам музеев и охране памятников, на музей были возложены функции специально уполномоченного органа по охране памятников. В нем, так же как и при ЗСОРГО, была организована памятникоохранительная комиссия. Однако на практике ее деятельность вылилась лишь в подготовку еще одного постановления губисполкома о мерах по охране памятников старины и природы. Конкретных шагов по выявлению, учету и сохранению недви-жимых памятников музейной комиссией не предпринималось. На это имелись и объективные причины – отсутствие финансирования, незначи-тельный штат музея, перегруженный работой по музейной деятельности. Однако сотрудничать с ЗСОРГО по данной проблеме директор музея В.Ф. Мелехин не только не захотел, но и препятствовал работе памятни-коохранительной комиссии географического общества, заявляя о вредно-сти параллелизма в работе16. Все это естественно не способствовало раз-витию дела охраны памятников. К 1926 г. памятникоохранительная ко-миссия при ЗСОРГО прекратила свое существование. 
В 1925 г. в связи с подготовкой к празднованию 100-летия восстания декабристов в ряде сибирских городов образуются специальные комис-сии, в задачу которых входило принятие мер к охране могил декабри-стов, изучение памятников, связанных с их пребыванием в Сибири. По-добные комиссии были созданы при Тобольском краеведческом обще-стве, в Томске, Новониколаевске, Красноярске, Якутске17. 
В работу I Краевого научно-исследовательского съезда, проходив-шего в декабре 1926 г. в Новосибирске, были включены вопросы охра-ны памятников истории и природы. Выступавшие на заседаниях музей-но-архивной секции подчеркивали, что сибирские музеи и архивы нахо-дятся в ужасающих условиях. Все это ведет к утрате ценных докумен-тов и коллекций. В выступлениях Н.К. Ауэрбаха и И.М. Мягкова был предложен ряд мер по охране памятников18.
Сибирские ученые в 1920-е гг. неоднократно поднимали вопрос о мерах к охране памятников археологии, которыми богата Сибирь. Еще в ноябре 1920 г. в Томске археологическая секция подотдела по охране памятников губоно, возглавляемая В.Ф. Смолиным, начала описание и приведение в порядок всех археологических коллекций в городе. Были систематизированы коллекции археологического музея Томского уни-верситета, начата работа по составлению археологической карты Том-ской губернии19. Позднее по инициативе И.М. Мягкова Томским музеем проводились спасательные раскопки археологических памятников. Сам И.М. Мягков неоднократно выезжал на места случайных археологиче-ских находок, проводил разведки20. В 1928–1929 гг. в Томском музее велась работа по регистрации памятников археологии. Были составлены карточный каталог памятников и каталог имеющихся научных работ по археологии. Начаты работы по составлению археологической карты Томского края21. Красноярскими археологами Н.К. Ауэрбахом и Г.П. Сосновским были составлены программы и брошюры по сбору сведений о памятниках археологии22. Членами ВСОРГО были разрабо-таны программы и анкеты для учета, изучения и охраны памятников, составлена археологическая карта Восточной Сибири.
Большую работу по сохранению археологических памятников во второй половине 1920-х гг. вела археолог Омского краевого музея В.П. Левашова. Ею выявлялись и регистрировались памятники археоло-гии, проводились раскопки, была начата работа по составлению архео-логической карты. Кроме того, она предпринимала шаги к реальной охране памятников археологии. Узнав тот или иной факт о случайном или намеренном разграблении древних захоронений, В.П. Левашова срочно выезжала на место происшествия, пытаясь спасти то, что оста-лось от памятника. В этот период в прессе появляются ее статьи, разъ-ясняющие законодательство об охране памятников и гневно обличаю-щие грабителей могил. Она неоднократно обращалась в прокуратуру с заявлениями о наказании виновных в порче памятников. 
В 1927 г. к 10-летнему юбилею Октябрьской революции был опуб-ликован циркуляр ВЦИК от 16 мая «О выявлении и охране памятников революционного движения». В том же году был издан циркуляр Нар-компроса «Об археологическом обследовании, раскопках и наблюдении за ними». В связи с этим вопросы охраны всех видов памятников вновь начинают волновать органы управления, а не только общественные ор-ганизации. При Сибкрайоно была создана Сибирская краевая комиссия по охране памятников истории, старины и революции для осуществле-ния общего руководства и объединения дела учета и охраны памятни-ков. Была также принята инструкция к окружным комиссиям в части охраны археологических памятников. 
В Омске в свете вновь принятых решений правительства была во-зобновлена деятельность памятникоохранительных комиссий при музее и ЗСОРГО. Теперь, несмотря на сохранившиеся враждебные отношения между этими двумя учреждениями, обе комиссии начали действовать согласованно. В 1928 г. возникла угроза порчи старейшего в городе Воскресенского собора, авторство проекта которого приписывалось братьям Черепановым. Омский исполком принял решение приспособить собор под военный клуб, при этом планировалось снести его колоколь-ню и переоборудовать помещения. Музеем совместно с ЗСОРГО была образована комиссия по обследованию собора и выявлению его художе-ственной ценности, которая отметила историческую и художественную значимость собора. Однако постановление комиссии было проигнори-ровано властями. Для защиты собора было решено обратиться к нарко-му просвещения А.В. Луначарскому, от которого вскоре было получено распоряжение о приостановке работ на соборе. Несмотря на это, пре-дотвратить порчу крепостного Воскресенского собора не удалось. 
После 1927 г. многими музеями проводилась работа по выявлению памятников, связанных с событиями революции. 
Несмотря на большую работу, проводившуюся на волне подъема краеведческого движения сибирскими музеями и научными обществами в сфере изучения и охраны культурного наследия, в первое десятилетие существования советской власти пострадали многие памятники культу-ры края. Это было вызвано и волюнтаризмом местных властей, не по-нимавших и не воспринимавших значимость тех или иных памятников, и революционным нигилизмом «новой общественности», влившейся в краеведческое движение и порой с опаской относившейся к представи-телям «старой» интеллигенции, и отсутствием каких бы то ни было фи-нансовых возможностей для ремонта и реставрации объектов наследия. Недаром в отчетах ряда музеев неоднократно отмечалось, что памятни-ки брались под охрану формально, реальных возможностей (ни финан-совых, ни административных) осуществлять охранные мероприятия, особенно на памятниках архитектуры, т.е. провести реставрационные работы, у музеев не было. 

1 ГАОО, ф. 86, оп.1, д. 215, л. 34; Манассеин В.С.Очерк деятельности Восточно-Сибирского отдела РГО по изучению Восточно-Сибирского края и по охране памятников местного края (1851-1926 гг.). Иркутск, 1926. С. 25.
2 Свиридовская О.Н. Деятельность ЗСОРГО в сфере сохранения культурного наследия накануне революции и гражданской войны // Известия Омского государственного истори-ко-краеведческого музея. Омск, 2000. № 8. С. 45.
3 Китова Л.Ю.К вопросу о роли краеведческих учреждений Сибири в изучении и со-хранении культурного наследия в 1920-е гг. // Проблемы охраны и использования истори-ко-культурного наследия Сибири.  Кемерово, 1996. С. 170.
4 Познанский В.С. Первые мероприятия по охране памятников в Советской Сибири // Памятники истории и архитектуры Сибири. Новосибирск, 1986. С. 42-43. 
5 Смолин В.Ф. Охрана памятников искусства и старины в Сибири// Казанский музей-ный вестник. 1920. № 7-8.
6 Там же.
7 ГАНО, ф. Р-1053, оп. 1, д. 112, л. 3.
8 ГАОО, ф. Р-1075, оп. 1, д. 26, л. 54.
9 Соскин В.Л. Культурная жизнь Сибири в первые годы нэпа.  Новосибирск, 1971.  С. 326.
10 Манассеин В.С. Указ. соч. С. 32.
11 ГАОО, ф. Р-1076, оп.1, д. 182, л. 10-11.
12 Манассеин В.С. Указ. соч. С. 33-35.
13 ГАНО, ф. Р-1053, оп. 1, д. 379, л. 1-3.
14 ГАНО, ф. Р-217, оп.1, д.12, л. 28-33 об.
15 Там же, л. 8-11.
16 ГАОО, ф. Р-1075, оп.1, д. 55, л. 12.
17 Кузина Г.А. Государственная политика в области музейного дела в 1917-1941 гг. //Музей и власть.  М.: НИИК, 1991. Ч.1. С. 128.
18 ГАНО, ф. Р-217, оп.1, д. 217, л. 9. 
19 ГАНО, ф. Р-1053, оп.1, д. 379, л. 7.
20 ГАНО, ф. Р-217, оп.1, д. 79, л.1-3.
21 ГАНО, ф. Р-217, оп.1, д. 70, л. 8-11.
22 Макаров Н.П., Вдовин А.С., Щербакова Н.П. Н.К. Ауэрбах как археолог // Третьи исторические чтения памяти М.П. Грязнова. Омск, 1995. Ч. 1. С. 60.

МУЗЕЙ КНИГИ НАУЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ 
ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА: 
ИСТОРИЯ, СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ, ПЕРСПЕКТИВЫ
Г.И. Колосова 
Томский государственный университет имеет исторически сложив-шуюся сеть музеев: минералогический, палеонтологический, зоологиче-ский, музей археологии и этнографии Сибири, музей истории универси-тета, гербарий и др. Музеи являются неотъемлемой базой университет-ской подготовки специалистов, проведения научных исследований, спо-собствуют воспитанию общей и профессиональной культуры человека. В последние годы общество осознало необходимость не только сохра-нения нашего культурного наследия; возникла потребность его изуче-ния и популяризации, что реализуются в первую очередь путём органи-зации и функционирования музеев.
Научную библиотеку Томского университета по праву считают «книжной сокровищницей Сибири», и не только потому, что она одна из старейших библиотек Сибири, но и как обладающую уникальным собранием памятников книжной культуры. В настоящее время ведется активная работа по созданию новой экспозиции Музея памятников книжной культуры (далее ? Музей книги) на базе фонда отдела редких книг и рукописей библиотеки. Он органически вписывается в сеть уни-верситетских музеев и станет одной из «базовых площадок» для гума-нитарного направления, тем более что в университете в последнее время существенно расширен гуманитарный сектор: кроме филологического, исторического, философского факультетов создан Институт искусств и культуры.
В данном исследовании поставлено три задачи: показать историче-скую необходимость появления Музея книги; дать представление о концептуальной структуре новой экспозиции Музея, показать тенден-ции его дальнейшего развития. 

Историческая справка
Образование уникального книжного собрания библиотеки неразрывно связано с историей Томского университета, с самого основания которого, как писал строитель университета и основатель его библиотеки В.М. Флоринский, «была поставлена цель – раньше возведения его стен подготовить для него возможно больше духовной пищи». Он также считал, что «обширная и всесторонняя по содержанию библиотека есть необходи-мейший и самый прочный фундамент нашего духовного развития»1. 
В основу библиотеки университета легла родовая библиотека графов Строгановых, которая была привезена из Петербурга в Томск в 1880 г. В.М. Флоринский сам проводил разбор этого книжного собрания, отме-тив наличие в нем большого количества редких и ценных книг, таких как «Библия», пергаменная рукопись XII в. и др. Многие памятники книжной культуры оказались и в составе других частных библиотек, которые покупались или поступали в дар от известных писателей, уче-ных, общественных и государственных деятелей, простых граждан Рос-сии конца XIX ? начала XX в. 
Для библиотеки в центральной части главного здания университета было отведено несколько помещений на первом и втором этажах. Книжный фонд библиотеки университета к открытию университета в 1888 г. уже насчитывал более 96 тыс. томов. Книги и периодические издания были распределены по трем отделениям: иностранному, рус-скому и медицинскому. Строгановская библиотека, как особо ценное книжное собрание, была сохранена как единое целое; ее разместили в иностранном отделении, где были установлены специальные витрины для «особо редких и ценных изданий». Все они были занесены в так называемую «витринную инвентарную книгу». Именно Строгановское собрание показывали цесаревичу Николаю Александровичу в 1891 г. при посещении им Томского университета. В фонде Музея хранится книга почетных гостей с автографом цесаревича как память об этом по-сещении.
В 1914 г. по проекту известного сибирского архитектора А.Д. Крячкова было построено отдельное здание для библиотеки, кото-рое в настоящее время является памятником архитектуры федерального значения. Поскольку библиотека уже в то время славилась своими книжными фондами, для желающих осмотреть новое здание и библио-теку проводились специальные платные экскурсии. 
Витрины с редкими книгами были установлены в специальном по-мещении, которое называлось «комната витринных книг». В середине марта 1920 г. по решению историко-филологического факультета уни-верситета под руководством профессора Б.Л. Богаевского в библиотеке был открыт кабинет графических искусств, задачей которого было «…обратить внимание на книгу как памятник культуры соответствую-щих стран и веков»2. К сожалению, библиотеку университета не обошли стороной трагические для культуры страны мероприятия по выявлению и изъятию музейных и библиотечных ценностей для нужд экспорта. В 1930 г. в результате деятельности ударной бригады Совнаркома из биб-лиотеки было вывезено 2093 тома, в основном это были книги из биб-лиотеки Строгановых3. Кабинет был закрыт, а оставшаяся часть книг и альбомов была возвращена в «витринную комнату» и в фонд.
В 1934 г. библиотека получила статус «Научной», а в 1936 г. была начата работа по восстановлению ряда частных книжных собраний, имеющих большое научное и культурное значение. Редкие книги и ру-кописи, родовую библиотеку графов Строгановых и ряд восстановлен-ных библиотек разместили на 5-м этаже книгохранилища, где предпола-галось создать постоянную книжную выставку, раскрывающую книж-ные богатства библиотеки. В 1939 г. руководство библиотеки в письме в Наркомпрос просило выделить ставку «для заведующего Музеем кни-ги»4, потребность в создании которого оно обосновывало. Однако сложные политические события того времени помешали решению этого вопроса. 
Только в декабре 1945 г. был создан отдел рукописей и редких книг как самостоятельное структурное подразделение библиотеки, вскоре была создана и постоянная книжная выставка, раскрывающая книжные богатства библиотеки. 

Краткая характеристика фонда
За долгие годы существования отдела редких книг и рукописей (ОРКР) был собран фонд, который в настоящее время насчитывает око-ло 100 тыс. ед. хранения. Фонд состоит из четырех частей: фонд руко-писей и архивных документов, фонд книжных памятников, фонд изома-териалов, а также справочный фонд. В фонд рукописей и архивных до-кументов включены: коллекция рукописных книг XIII–XX вв., а также около 20 архивов, в числе которых личные архивы известных сибирских деятелей Г.Н. Потанина, Н.И. Наумова, Н.М. Ядринцева, П.И. Макуши-на и др.
Фонд книжных памятников включает тематико-хронологические коллекции русских и западноевропейских изданий XV ? нач. XX в.; 20 мемориальных библиотек, среди которых книжные собрания поэта В.А. Жуковского, графов Строгановых, профессора-цензора А.В. Ники-тенко, князей Голицыных, графа П.А. Валуева, профессора-медика и основателя университета В.М. Флоринского, известного путешествен-ника и общественного деятеля Г.Н. Потанина, томского краеведа и пе-дагога Г.К. Тюменцева, сибирского купца А.А. Белоголового, декабри-ста Г.С. Батенькова, писателя Г.М. Маркова и др. 
Фонд изоматериалов включает в себя собрание графических работ XVII?XIX вв., живописные работы сибирских художников, оригиналь-ные плакаты периода Великой Отечественной войны, собрание карт, нот и др.
Постоянная книжная выставка по истории книги, созданная в конце 40-х гг., работала до 1976 г. Книги экспонировались в больших витринах, а частично прямо на столах в проходе между стеллажами на 5-м этаже книгохранилища, поэтому доступ к ней был очень ограничен и с ней мог-ли познакомиться, как правило, только гости университета, в редких слу-чаях – именитые гости города. В 1976 г. выставка была временно закрыта в связи с вводом в эксплуатацию нового здания библиотеки. 
Можно считать, что с 1978 г. начался второй этап в истории музея, так как для размещения фонда отдела редких книг и рукописей был предоставлен весь 4-й этаж книгохранилища (300 кв. м). Новая посто-янная книжная выставка «Книжные богатства библиотеки» была созда-на на площади в 75 кв. м, но была размещена непосредственно среди фонда отдела редких книг и рукописей. В середине 80-х гг. выставка была существенно переделана, материал был систематизирован по те-матико-хронологическому принципу, введен дополнительно изобрази-тельный материал. 
В 1999 г. была вновь проведена большая работа по созданию новой книжной экспозиции музейного типа, по существу, создан мини-музей по истории книги. К этому времени удалось изготовить новые, более удобные витрины, провести работы по реставрации живописных порт-ретов основных жертвователей на строительство Томского университе-та, приобрести отдельные мемориальные предметы.
В экспозиции музея было представлено 188 ед. Экспонировались только подлинники – рукописные книги, старопечатные издания, при-жизненные издания произведений ученых, писателей, поэтов и др. (многие с автографами), различные учебные книги, по которым учились наши предки. Книжная экспозиция была дополнена изобразительным материалом – гравюрами, живописными работами, картами, портретами известных в Томске людей.
Драгоценной частью экспозиции стала витрина, где были представ-лены книги из библиотеки В.А. Жуковского, причем они были раскры-ты на страницах, где имелись сделанные им записи, пометы, подстроч-ный перевод, а в одной из них демонстрировался подлинный карандаш поэта, который он случайно забыл в книге. Такая индивидуализация книг выводит их за рамки обычного книжного ряда, не только превра-щая поэта в объект изучения как читателя, но и дает возможность уви-деть процесс работы поэта с книгой.
Книги, газеты, фотографии, открытки и документы были представ-лены не сами по себе, но в тесной связи со своими бывшими владельца-ми, благодаря тому, что в экспозицию введены подлинные предметы и вещи, принадлежавшие томичам – профессору Ф.Э. Молину, Г.Н. Потанину, Г.Г. Тельбергу и др. В витринах рядом с книгами можно было увидеть перо и чернильницу, ученическую тетрадь и студенческий конспект, медаль за усердие в учебе, диплом и пр. Кроме витрин, были созданы небольшие интерьеры – письменный стол гимназиста, а также уголок для чтения, где стояли кресло и столик со старинной пишущей машинкой, здесь же лежали очки, письма, шкатулка для корреспонден-ции, стоял подсвечник и пр. Дополнительные экспонаты устанавливали свой сюжет и особое звучание, позволяющие ввести книгу в историко-культурный контекст эпохи. 
Прекрасным фоном для созданной экспозиции служили стеллажи и шкафы с книгами из библиотек графов Строгановых, В.А.Жуковского, князей Голицыных, а также коллекции старопечатных книг. Но сохран-ность и безопасность всего фонда музея не позволяла проводить экскур-сии для всех желающих его посетить. 
В январе 1998 г. на ученом совете ТГУ было принято решение о соз-дании Музея книги в структуре отдела редких книг и рукописей на ос-нове постоянной книжной выставки. В 2000 г. отдел принял участие в конкурсе «Окно в Россию», который проводила газета «Культура» сре-ди провинциальных учреждений культуры, и стал лауреатом конкурса в номинации «Музей года – 2000 », что и дало нам право называть себя «музей книги».
Музей, несмотря на ограничения доступа, пользовался большой по-пулярностью не только в университете, но и в городе. Следует отме-тить, что руководство университета в первую очередь знакомило всех гостей университета именно с этой экспозицией, считая Музей книги первым звеном в «золотом кольце» университета. За долгую историю своего существования мини-музей книги дал возможность увидеть книжные редкости нашей библиотеки десяткам тысяч людей не только из нашей страны, но и гостям университета и города из Англии, Фран-ции, Китая, Германии, Израиля, Финляндии и других стран мира.

Перспективы развития Музея памятников книжной культуры
В настоящее время в связи с реставрацией старого здания библиоте-ки решен вопрос о предоставлении специального помещения для раз-мещения экспозиции музея памятников книжной культуры. В связи с этим начата работа по разработке научной концепции, ведется работа над созданием новой постоянной экспозиции. Можно считать, что на-чинается новый этап развития томского музея, который станет первым таким музеем на территории Сибири.
Как правило музеи книги, функционируют при крупных библиоте-ках нашей страны, находящихся в европейской части России5..Нам очень важно определить, каким будет наш музей, в каком направлении он будет развиваться теперь уже в XXI в. В данной работе сделана лишь попытка обозначить цель и задачи, определить направления его дея-тельности, с учетом того, что музей является структурным подразделе-нием Научной библиотеки классического университета. 
Музей памятников книжной культуры – специфическая структура, которая выражает соединение культурно-гуманистических, профессио-нальных и междисциплинарных принципов университетского образова-ния, формирует культуру преподавания, науки, определяет фундамен-тальность в учебном и исследовательском процессе, создает функцио-нальную историческую среду университета, служит целям воспитания университетской корпоративности, общего эстетического восприятия университета как храма науки и культуры. В просветительской деятель-ности иллюстрирует уровень университетской науки и уровень позна-ния окружающего нас мира.
Музей ориентирован в первую очередь на студентов и школьников, которые привыкли рассматривать книгу как источник информации. Од-нако у ряда книг имеются определенные признаки, позволяющие пере-вести их в разряд книжных памятников. В отличие от книжных темати-ческих выставок, в музее книжный памятник экспонируется музейными методами и воздействует на человека силой своей подлинности и дает уникальную возможность через книгу показать взаимосвязь времен и народов мира.
Надо учитывать, что, попадая в экспозицию, книга приобретает еще одно качество – она, как экспонат, начинает рассказывать о среде, в ко-торой бытовала, о своей судьбе, иногда трагической, о судьбе людей, которым принадлежала, о времени, когда была создана, о месте, которое занимала в то или иное время. Таким образом, книга, оставаясь сама собой, в то же время становится носителем самых разнообразных све-дений. При этом помещенная в экспозиционный ряд книга должна оста-ваться доступной для изучения. 
Цель музея – приобщать наших современников и особенно молодежь к богатствам отечественной и мировой книжной культуры, воспитывать у них уважение к прошлому. Для достижения этой цели музей ставит своей задачей раскрытие и популяризацию книжных богатств библио-теки как части духовной культуры Томска. Он будет способствовать воспитанию общей и профессиональной культуры, обеспечивать на-глядность преподавания и изучения духовного богатства Сибири. Музей книги призван отражать историческое бытование книги, прежде всего экспонируя книги, соотнесенные со своим временем, своей эпохой.
Основные задачи музей будет решать через экспонирование, экскур-сионную работу, выставочную работу, проведение лекций по вопросам истории книги и истории библиотеки университета, оказание помощи в проведении спецсеминаров, спецкурсов по истории книги.
Книга, как основной экспонат музея, будет представлена как важ-нейшее средство распространения знаний, образования и воспитания, общения между людьми, как орудие труда и борьбы и в то же время – как предмет материальной культуры России в соответствующие перио-ды ее истории. Фонд отдела является источниковедческой базой музея, и коллекции, хранящиеся в нем, позволяют показать и важнейшие стра-ницы истории развития мировой книжной культуры.
В основу построения экспозиции, которую предполагаем построить по двум разделам, будет положен тематико-хронологический принцип. Первый раздел, своего рода введение в основную экспозицию, должен будет раскрыть историю освоения Сибири, начальную историю Томска и показать, что представлял Томск в период основания и открытия Том-ского университета. Второй раздел, по сути основной, позволит увидеть богатство и многообразие уникального фонда библиотеки Томского университета. Книга в музейной экспозиции становится основным ее компонентом как зрелищного искусства. В одном случае она раскрыта на титульном листе, в другом – на особо важном тексте, в третьем ? на странице, где есть какие-либо пометы, записи, в четвертом – владельче-ские записи, автографы, в пятых – иллюстрации и пр. Книга может быть интересна историей своего бытования, историей появления, издания, принадлежностью, взаимоотношений с цензурой и др. 
В экспозиции будет представлено около 200 единиц в 24 закрытых витринах, а также около 2000 книг из родовой библиотеки графов Стро-гановых, которые будут размещены в закрытых шкафах. Стены экспо-зиционного зала украсят портреты главных жертвователей на строи-тельство и организацию Томского университета – П. Демидова, З. Цибульского, А. Сибирякова, а также портреты В.М. Флоринского, Г.Н. Потанина, и пр. 
В музейной экспозиции будут представлены рукописные книги XIV?XX вв., среди них рукописные книги на бересте; старопечатные издания – от инкунабул до изданий нач. XX в.; прижизненные издания произведений ученых и писателей, многие из которых с автографами; особое место будет уделено показу учебных книг XVII?XX вв., предпо-лагается показать конспекты студентов XIX в., ученические тетради, наградные книги, а также газеты, фотографии, в частности фотопортрет Л.Н. Толстого с его автографом, архивные материалы и др. 
Прекрасным дополнением к книжной экспозиции будет служить своеобразный кабинет ученого, где на письменном столе будут экспо-нироваться материалы из архива Г.Н. Потанина. дополненные мемори-альными предметами принадлежавшими ученому. Будут показаны под-линные вещи Ф.Э. Молина, профессора-математика Томского универ-ситета, а воссозданный интерьер поможет представить, как выглядела библиотека русского интеллигента XIX в.
На базе музея предполагается проводить обзорные и тематические экскурсии, организовать проведение лекций по вопросам истории книги и истории библиотеки университета, оказывать помощь в проведении спецсеминаров, спецкурсов по истории книги, что будет способствовать общей и профессиональной подготовке студентов, обеспечению на-глядности преподавания, особенно на гуманитарных факультетах уни-верситета. 
Надеемся, что для проведения экскурсий для школьников можно бу-дет привлечь студентов гуманитарных факультетов в виде экскурсион-ной практики. В дальнейшем будет разработана виртуальная версия экскурсии, дающая возможность заглянуть в представленные в витри-нах книги. Для одиночных посетителей будет разработана специальная экскурсия, записанная на пленку, текст которой можно будет прослу-шивать при помощи плейера.
Осознавая потребность введения интерактивных методов в работу музея, сотрудники работают над организацией мини-мастерской по из-готовлению ручной бумаги, возможно, с печатанием на ручном станке. 
В 1972 г. Научную библиотеку Томского университета посетил зна-менитый писатель Виктор Астафьев, после знакомства с книжной вы-ставкой отдела редких книг и рукописей он в книге почетных гостей записал: «Пока живы такие храмы книг– мы не скоро одичаем, хотя и стремимся к этому». 
Мы уверены в том, что нам удастся создать достойный Томского университета музей памятников книжной культуры, не только потому, что для этого есть прекрасный фонд, но главное, потому, что есть безза-ветно преданные своему делу люди. Надеемся, что наш музей будет активно содействовать укреплению значения Томского университета как одного из ведущих научно-образовательных и историко-культурных центров Томска.

1 Флоринский В.М. Заметки и воспоминания // Русская старина. 1906. №3. С.585.
2 Архив НБ ТГУ. Т.3. Л.101.
3 Архив НБ ТГУ. Т.10.
4 Архив НБ ТГУ. Т.7. Л.22.
5 Музеи книги и книжного дела: указатель музеев мира. М.,1987. 276 с.

МУЗЕЙ КНИГИ И ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ КНИГИ 
В ТОМСКОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ УНИВЕРСИТЕТЕ: 
ВОЗМОЖНОСТИ ИНТЕРАКТИВНЫХ МЕТОДИК
В.А. Есипова 
В настоящее время сотрудниками отдела редких книг Научной биб-лиотеки (ОРК НБ) ТГУ ведется разработка концепции новой экспози-ции Музея книги. В этой связи наше внимание привлекли интерактив-ные методы.
Интерактивные музеи и экспозиции очень широко распространились в последнее время как за рубежом, так и в нашей стране. Главным их отличием от традиционных форм экспонирования является непосредст-венный контакт зрителя с экспонатом, помещенным, как правило, в ха-рактерную для него среду. Традиционный музейный рефрен «руками не трогать» заменяется на прямо противоположный.
Начало применению интерактивного метода было положено в конце 60-х гг. XX в. в Бостонском детском музее, директором которого в тече-ние долгого времени был Майкл Спок, сын знаменитого Бенджами-на Спока. Первая созданная им интерактивная экспозиция называлась «Что внутри»: там обычные бытовые приборы были представлены в разрезе и можно было посмотреть, как они функционируют.
Почти одновременно преподаватель университета в Сан-Франциско Франк Оппенгеймер создал для студентов «библиотеку эксперимента». Позже она превратилась в знаменитый «Эксплораториум» – первый в мире интерактивный научный музей1. 
Как в Новом, так и в Старом Свете широко распространены истори-ческие интерактивные музеи. Так, в Германии (земля Северный Рейн-Вестфалия) полностью реконструированы несколько поселений периода позднего Средневековья – начала Нового времени. Здесь посетитель может поработать в кузнице, сам изготовить лист бумаги и напечатать на нем открытку в типографии, которая чуть младше Гутенберга. 
Если говорить об истоках исторических интерактивных музеев, то одним из них, вероятно, был ряд разработок ученых-гуманитариев по-слевоенного периода. В частности, это исследования французской шко-лы «Анналов», ученые которой впервые обратили особое внимание на повседневный предметный мир, окружавший человека прошлого, фор-мировавший среду, в которой он существовал. 
Широко известны разработки такого рода и в нашей стране. Среди них можно назвать, например, Детский открытый музей (ДОМ) при Российском институте культурологии (Москва) или Комнату открытий для детей при Государственном биологическом музее им. К.А. Тимирязева2. Была попытка такого рода и в Томской области – имеется в виду Коларовский музей под открытым небом – правда, эта попытка по ряду причин так и осталась попыткой.
Экспозиция такого рода, совершенно меняя форму взаимодействия по-сетителя с экспонатом, способна существенно активизировать процесс по-знания: ведь восприятие новой информации идет практически «по всем каналам». Кроме того, принципиально снимается дидактическая направ-ленность: вместо стремления ошарашить посетителя потоком информации, ему предлагается эту информацию извлечь самому. На такого рода уста-новки, в числе прочего, опирается недавно возникшее направление как му-зейная педагогика3. Правда, разработки музейных сотрудников, занимаю-щихся этим направлением, ориентированы в основном на среднюю школу, но это не значит, что именно такой аудиторией следует ограничиться.
Например, исторически сложившийся уникальный музейный ком-плекс ТГУ, в сущности, очень неплохо включен в учебный процесс университета. Однако здесь можно сделать много больше, особенно в плане преподавания гуманитарных дисциплин. При этом необходимо иметь в виду серьезную разницу в аудитории университетского музея и музея городского (краеведческого, художественного и др.). В нашем случае аудитория является уже сформированной и входят в нее в пер-вую очередь студенты, преподаватели и сотрудники ТГУ и других вузов города. Поэтому для университетского музея главным является все же участие в учебном и научно-исследовательском процессе – хотя, конеч-но, присутствует и просветительская функция.
Попробуем рассмотреть это на примере преподавания курса «Исто-рия книги», который сотрудники ОРК НБ ТГУ ведут уже в течение трёх лет на ряде гуманитарных факультетов.
Подавляющее большинство предметов и дисциплин гуманитарного цикла, предполагающих работу с текстом, предусматривают в первую очередь обращение к содержательной стороне этого текста. Получаемые в результате навыки, бесспорно, необходимы; без них невозможно обу-чить специалиста-гуманитария, сделать его профессионалом. Однако никакой текст не существует без его носителя, который тоже эволюцио-нирует. Одна из попыток рассмотреть в комплексе эволюцию содержа-тельной и материальной стороны исторического источника – это и есть спецкурс по истории книги. 
Создание и функционирование книги включает в себя ряд процессов, которые можно разделить на следующие этапы:
? авторский этап. Включает в себя непосредственно работу автора с текстом. Отражается в конспектах, черновиках, наконец, в форме черно-вой авторской рукописи, которая передается переписчику или издателю. Этот этап удается отследить далеко не всегда; например, никому еще не удавалось подержать в руках черновики и наброски к тексту Библии;
? этап книгопроизводства. Включает в себя как основной элемент тиражирование любым способом уже имеющегося текста и ряд допол-нительных элементов: производство материала, из которого изготавли-вается книга, производство тиражирующих устройств, приспособлений и механизмов и т.д. Промежуточным звеном между первым и вторым этапами является редакторская работа;
? этап книгораспространения. Сюда относятся все виды книжной торговли и иные способы продвижения уже готовой книжной продук-ции к ее непосредственному потребителю;
? этап бытования книги. Включает в себя все передвижения книги от одного владельца к другому и работу каждого из них с конкретным экземпляром (чтение, пометы на полях и в тексте, дарения и пр.).
В своем классическом варианте курс истории книги должен включать в себя описание и рассмотрение эволюции всех перечисленных элементов. В Музее книги (ОРК НБ ТГУ) имеются материалы, позволяющие проиллю-стрировать каждый из них. Именно поэтому нашей принципиальной пози-цией является проведение занятий по курсу если не собственно в помеще-нии отдела, то в стенах библиотеки. Слушатели курса «История книги» имеют возможность не только познакомиться с теоретической частью пре-подаваемой дисциплины, но и подержать в руках папирус и пергамен, ма-кеты и факсимильные воспроизведения наиболее известных памятников книжной культуры, а также некоторые оригиналы – разумеется, не в ущерб сохранности. В связи с этим приходится ограничивать размеры студенче-ских групп: поточные лекции в этом случае малоэффективны. К сожале-нию, мы не располагаем ни собственным читальным залом, ни специаль-ным помещением для занятий. Надеемся, что с обустройством экспозиции Музея книги в новом помещении возможности для занятий несколько рас-ширятся – в частности, за счет использования интерактивных методик.
Что же касается реконструкции, здесь следует использовать уже не подлинники, а макеты, муляжи – но, по возможности, работающие. Ре-конструкция, пожалуй, наиболее подходит для второго из описанных выше этапов создания книги. В частности, в условиях Музея книги вполне возможна реконструкция части процесса ручной отливки бума-ги. Традиционный технологический цикл ручного производства бумаги (европейский вариант) включает в себя ряд технологических этапов:
Подготовка сырья – так называемой бумажной массы. Обычно сырь-ем для ручного производства бумаги служило старое тряпье, которое размалывалось в специальных ступах – толчеях деревянными молотами, приводившимися в движение силой падающей воды. Из-за водяного привода мастерские по производству бумаги получили в свое время на-звание бумажных мельниц. В настоящее время сырьем для бумаги руч-ного производства может также служить тряпье, но можно использовать и обрезки старой бумаги. В ряде стран Европы разработано даже специ-альные сухие полуфабрикаты, которые используют для изготовления бумажной массы; особенно широко такая практика распространена при изготовлении бумаги для реставрации.
Отлив бумажного листа. Представляет собой самый зрелищный из этапов всего процесса. С помощью специально изготовленной формы (деревянная рамка, на которую натянута проволочная сетка), бумажная масса зачерпывается из ванны или чана. Лишняя вода стекает через от-верстия в дне бумажной формы, а получившийся влажный лист откиды-вается на войлок.
В дальнейшем необходимо просушить бумажный лист. Возможны такие операции, как проклейка, лощение и т.д.
В настоящий момент сетка для отлива уже собрана и изготовлены пробные образцы; серьезной проблемой пока является лишь стадия под-готовки бумажной массы. Изготовленную в результате бумагу можно было бы использовать не только в учебно-демонстрационных или рес-таврационных целях, но и в целях рекламы. 
Логическим продолжением могла бы быть установка здесь же, в Му-зее книги, ручного печатного станка, переплетного пресса и др. Если последний имеется в лаборатории реставрации, то поиски первого пока успехом не увенчались. 
Даже беглое знакомство с проспектами курсов по истории книги, кото-рые читают наши зарубежные коллеги, показывает, что любой из этих кур-сов предполагает теснейший контакт с предметом изучения: начиная от активной работы в читальных залах отделов редких книг и рукописей, кон-чая посещением современных издательств, реставрационных мастерских и т.д. Не обладая аналогичными финансовыми возможностями, музейный комплекс ТГУ располагает не менее впечатляющими материалами, кото-рые вполне можно включать в учебный процесс, – в том числе и при по-средстве методики реконструкции и интерактивных методик. Представля-ется, что главная установка классического университета – не передавать знания, а обучить самостоятельно их добывать – находится с этими мето-дами в полном согласии.

1 Минина С. Почувствуйте разницу // Итоги: Еженедельный журнал. 2002. №3(241). 12 марта. http://itogi.ru/paper2001.nsf
2 См. Васильева Л.А. История создания Комнаты открытий для детей (Государствен-ный биологический музей им. К.А. Тимирязева, Москва) // Музей XXI века: взгляд в про-шлое и будущее: Материалы международной научно-практической конференции. Пермь, 1999. С.301-305.
3 См., например: Романова Р.П. Интерактивный урок в музее (из опыта работы) // Му-зей XXI века: взгляд в прошлое и будущее: Материалы международной научно-практической конференции. Пермь, 1999. С.305-309.

МИНЕРАЛОГИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ 
ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА 
КАК БАЗА ДЛЯ ПОСТАНОВКИ РАБОТ 
В ОБЛАСТИ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ 
И ПРИКЛАДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ МИНЕРАЛЬНОГО ВЕЩЕСТВА
С.И. Коноваленко 
Минералогия относится к числу фундаментальных наук геологиче-ского цикла. Ее основной задачей является всестороннее изучение ми-нерального вещества Земли и космических тел окружающего простран-ства. Минеральное разнообразие мира как раз и призваны отражать су-ществующие в нашей стране и за рубежом минералогические музеи. Они являются своеобразной копилкой минералогических сокровищ, хранителями минералогической информации, в том числе и той, что безвозвратно теряется при отработке многих месторождений уже исчез-нувших с лица Земли за в общем-то очень короткий период истории нашей планеты, связанный с развитием ее цивилизации. Особенно мно-го таких объектов появилось в ХХ в., поскольку человек за последние десятилетия вынул из недр Земли столько полезных ископаемых, сколь-ко за всю предыдущую историю своего существования. И эта потреб-ность в минеральном сырье постоянно растет, причем растет в геомет-рической прогрессии.
Как выразился один наш известный геолог, «человечество подобно вирусам паразитирует на алюмокремнекислородной оболочке планеты». Подобная ситуация порождала и порождает сегодня массу самых пес-симистичных прогнозов по поводу исчерпания тех или иных минераль-ных ресурсов, но, к счастью, пока ни один из них не сбылся. Более того, в большинстве случаев мы фиксируем определенный опережающий прирост запасов полезных ископаемых, в чем, безусловно, заслуга со-временных геологов. Другое дело, что эти запасы распределены по по-верхности планеты крайне неравномерно.
Конечно, остроты проблемы сохранения минерального разнообразия мира отмеченное не снимает. И роль музеев здесь трудно переоценить, в том числе и музея Томского университета, старейшего собрания мине-ралов за Уральским хребтом. Музей существует уже более 100 лет и хранит в своих фондах примерно 30 000 образцов, представляющих шесть сотен минеральных видов и разновидностей минерального царст-ва. Такая статистика ставит его впереди очень многих минералогиче-ских музеев других высших учебных заведений. Впрочем, наверное, не это главное, поскольку и весьма скромный по фонду специализирован-ный музей может хранить уникальную минералогическую информацию. Например, в маленьком городке Зальцбурге не территории Австрии в местном монастыре монахов-бенедиктинцев сегодня находится едва ли не лучшая в мире минералогическая коллекция с отработанных еще в XIX в. уральских копей драгоценных камней. Правда, это со слов про-фессора минералогии Зальцбургского университета, консультировавше-го монахов по поводу коллекции и видевшего, кроме этого, все крупные российские экспозиции. Здесь, кстати, проступает еще одна грань про-блемы – доступ к хранящейся минералогической информации, даже со стороны специалистов. Особенно остро данный вопрос стоит, конечно, в отношении частных музеев, но и общественные не всегда охотно представляют свой материал хранения для знакомства и тем более ис-следований. До недавнего времени понять их, в принципе, было можно, поскольку такие исследования с неизбежностью вели к утрате части хранящегося минералогического материала, особенно при изучении химического состава минералов. Однако сегодня ситуация коренным образом изменилась. В последней четверти ХХ в. родились и получили развитие локальные методы исследования минерального вещества, по-зволяющие получить всю необходимую минералогическую информа-цию с исчезающемалых объемов, что фактически сделало такие иссле-дования неразрушающими.
Необходимо сказать, что этот переход минералогических наблюде-ний с макроуровня на микроуровень в конечном итоге вызвал револю-ционный переворот в минералогии. Оказалось, что многие химические элементы, рассматривавшиеся как элементы-примеси в чужих кристал-лических постройках, на самом деле формируют собственные молеку-лярные соединения-микрофазы, т.е. дают самостоятельные минералы. Открывшийся минеральный мир оказался весьма специфичным и раз-нообразным. Это вызвало быстрый рост числа минералов, и к концу прошедшего века количество их почти утроилось, достигнув порядка 4500. Конечно, это намного меньше, чем число известных на нашей Земле животных или растений, да и химических соединений в лабора-ториях синтезировано на три порядка больше. Но все же численный скачок впечатляет. Минералогия пережила уже как минимум три таких количественных скачка.
Первый был связан с XIX в., когда бурно начала развиваться анали-тическая химия и прошла систематизация накопленного ранее минера-логического материала. Не случайно лидерами по числу вновь откры-тых минеральных видов в этот период стали именно систематизаторы науки, разрабатывавшие принципы классификации минералов, – Вер-нер, Брейтгаупт, Хайдингер, Бедант, Дэна.
Второй скачок связан преимущественно с расширением географии минералогических исследований и их интенсификацией в связи с требо-ваниями практики. Он пришелся на первую половину ХХ в. и частично третью его четверть. Среди наиболее удачливых открывателей этого времени профессор Лакруа, изучавший экзотическую минералогию Ма-дагаскара, исследователи уникальных Хибинских месторождений – Е.И. Семенов, А.П. Хомяков, А.В. Волошин и др. Можно добавить, что это был период явного лидерства России в процессе расширения разно-образия минерального мира.
Третий скачок, как уже отмечалось, связан с развитием локальных методов исследования и обусловлен появлением соответствующей при-борной базы в конце ХХ в. Это период углубления минералогических исследований с переработкой преимущественно накопленного ранее каменного материала. Увы, Россия заметно потеряла здесь в лидерстве, пропустив вперед исследователей США. Причина проста – новые при-боры оказались зарубежными и очень дорогими, а следовательно, и ма-лодоступными большинству отечественных минералогов. Сегодня про-цесс открытия новых минеральных видов в целом стабилизировался и их число возрастает на несколько десятков в год.
В подавляющем большинстве, если можно так выразиться, это вирту-альные минералы. На постоянных экспозициях в наших ведущих минера-логических музеях вы чаще всего не увидите их обычным глазом. В луч-шем случае на демонстрируемом образце будет наклеена цветная стре-лочка, указывающая острием на мизерную точку нового минерального вида. Поэтому 600 видов Томского музея ? это весьма неплохая цифра, поскольку она относится подавляющей частью к макроминералам.
Что может предоставить минералогический музей университета для постановки фундаментальных и прикладных исследований вещества? Думается очень и очень многое.
Безусловно, что золотым фондом музея являются не исторические зарубежные коллекции, когда-то подаренные или проданные ему на заре становления, хотя и они имеют большую научную ценность, а те сборы, которые созданы многолетними экспедициями преподавателей и студентов университета. Львиная часть этих полевых исследований пришлась на азиатский материк, а точнее, на его внутреннюю область, где расположен гигантский и сложно построенный Центрально-Азиатский складчатый пояс, объединивший многочисленные хребты Алтая, Саян, Кузнецкого Алатау, Восточного и Западного Тануола, Монголии и Забайкалья. На этой территории находится не одна рудная провинция, включая такую уникальную по концентрации цветных ме-таллов, как Рудно-Алтайская. Здесь проходят крупнейшие рудные пояса планетарного масштаба, например Обь-Зайсанский редкометальный, протянувшийся от Новосибирской области через Горный Алтай и Вос-точный Казахстан в Северный Китай и Южную Монголию. Только по территории последней страны в ходе совместных пятилетних экспеди-ций нам вместе с коллегами из Ховдского университета Монголии уда-лось проследить по южным склонам Монгольского и Гобийского Алтая прерывистую цепочку пегматитовых месторождений редких металлов и слюды почти на 800 км к востоку. Там далеко-далеко на востоке этот пояс ныряет под черные песчано-щебневые плащи Гобийских гаммад, чтобы вынырнуть уже в Восточном Китае в пределах Внутренней Мон-голии. Сегодня университет в лице музея владеет обширной коллекцией минеральных образцов десятков проявлений и месторождений данного пояса. Ничего подобного нигде больше в музеях мира нет. Столь же уникальны и другие коллекции, собранные в прежние годы на рудных объектах Хакасии, Алтая, Саян, Тувы и иных регионов области.
Стоит заметить, что создание научных коллекций ? большой и почти всегда многолетний труд. К огромному сожалению, в геологии, в отли-чие, например, от исторических наук, экспедиционные сборы, в том числе и научно обработанные, не предусматривают обязательной передачи их в музейное хранение. Собственно, для этого в наших музеях, увы, нет и необходимого места. Следствием существующей ситуации является не-редкая утрата подчас уникальных научных коллекций. Так случилось с частью коллекции девонской флоры профессора А.Р. Ананьева, коллек-цией руд Хакасских и Алтайских месторождений доцента Ю.В. Индука-ева, коллекцией нефелиновых пород и связанных с ними метасоматитов Кузнецкого Алатау доцента В.Г. Родыгиной. И хотя автор далек от мысли о необходимости обязательной передачи всего собранного в поле для му-зейного хранения, поскольку разумное сокращение рабочего материала естественно и закономерно, столь же очевидно, что «костяк» каждой кол-лекции должен обязательно сохраняться. В конечном итоге это материа-лизованный труд, а также потенциальная возможность для постановки новых исследований и появления новых открытий.
Примеров тому достаточно много, в том числе и из собственного опыта. Область авторских интересов – минералогия гранитных пегмати-тов, выступающих сегодня как источник редких металлов, слюды, поле-вого шпата, оптического флюорита, кварца и драгоценных камней. Еще студентом на заре своей профессиональной карьеры автор начал изу-чать эти объекты, исколесив за прошедшее время в экспедициях Памир, Тянь-Шань, Казахстан, Урал, Алтай, Саяны, Туву, Енисейский кряж, Восточное Забайкалье и Монголию. Из каждой такой поездки привози-лись, помимо обычных рабочих образцов, более нарядные музейные штуфы и передавались в экспозицию на хранение. Сегодня, к сожале-нию, многие рабочие образцы по разным причинам утрачены, а вот му-зейные сохранились и, более того, приобрели совсем новые качества.
Во-первых, часть из них теперь представляет зарубежные, практиче-ски недоступные объекты, а другая вообще связана с уже исчезнувшими с лица Земли в процессе отработки геологическими телами. Вместе с тем, как уже отмечалось, шагнувшая вперед в своем развитии минера-логическая наука представила сегодня реальную возможность для изу-чения совершенно нового уровня организации минерального вещества. И первое же обращение к нему привело к появлению исключительно важных, фундаментальных по значимости результатов. Когда-то в кон-це 70-х гг., впервые столкнувшись с миароловыми пегматитами Юго-Западного Памира, мы обнаружили в них большое разнообразие борсо-держащих минералов, в том числе нашли там несколько исключительно редких и даже новых боратов. Спустя 20 лет при изучении газово-жидких включений в минералах из этих жил в них была инструменталь-но диагностирована свободная борная кислота – минерал сассолин, а впоследствии установлена исключительно высокая концентрация бора в захваченном флюиде. Концентрированный борсодержащий остаточный раствор был обнаружен затем во включениях многих минералов анало-гичных по происхождению объектов и за пределами Памира. Это за-ставляет коренным образом пересматривать существующие представле-ния о роли бора в остаточных пегматитовых расплавах-растворах.
Нечто подобное произошло и при обращении к монгольским образ-цам, когда в кварце хрусталеносных пегматитов Барунхурайской про-винции был обнаружен флюид с большим количеством сложных угле-водородов, обычно связываемых не с глубинным, а с приповерхност-ным биогенным источником.
Исследование на микроуровне собранных ранее и переданных в музей минералов только-только начинает разворачиваться, сильно сдерживаясь отсутствием надлежащего финансирования, однако уже очевидно, что результаты подобных работ могут быть очень значительными. Об этом, в частности, свидетельствует и рост минерального кадастра памирских жил (приблизительно на треть) после их исследования на уровне микромине-ралов. При этом в процессе такой работы были выявлены не только новые для провинции минералы или их разновидности необычного химического состава, но и потенциально новые минеральные фазы, требующие допол-нительного изучения для своего утверждения.
Крайне важно, что имеющийся в музее минералогический материал имеет очень широкую географию. Кроме прочего, это позволяет прово-дить углубленные исследования вариации химического состава одно-именных минералов в объектах одного генезиса, а также решать многие прикладные задачи, вроде той, что рассматривались недавно в рамках совместного с археологами университета гранта «Самоцветы Северной и Центральной Азии. Археолого-минералогический аспект».

ПАЛЕОНТОЛОГИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ ТГУ – 
ДОСТИЖЕНИЯ В ЭКСПОЗИЦИЯХ 
ЗА ПОСЛЕДНИЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ 
И НОВЫЕ НАУЧНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ
В.М. Подобина 
Первые палеонтологические коллекции в Томском университете на-чали формироваться к его открытию в 1888 г. за счет частных поступле-ний. В дальнейшем эти коллекции составили "золотой фонд" музея, на-ходятся в нескольких отдельных витринах и относятся к первому этапу накопления палеонтологического материала.
Часть из них составляет основу фундаментальной коллекции по ис-торической геологии и представляет фауну и флору из разновозрастных классических разрезов России, Западной, Восточной Европы и Север-ной Америки. Некоторые из известных местонахождений в связи с за-стройкой территорий уже разрушены. Сохранившиеся в нашем музее редчайшие коллекции утраченных местонахождений имеют не только большую научную, но и историческую ценность. В качестве примера приведем коллекцию из знаменитых золенгофенских сланцев (окрест-ности городка Золенгофен в Германии) – с отпечатками рыб, водорос-лей, стрекозы, водяного паука, долгохвостых раков, рака-мечехвоста, моллюсков. Часть переданных экспонатов из собраний герцога Лейх-тенбергского была изготовлена более 150 лет назад немецкими масте-рами. Это, например, копия знаменитого археоптерикса, найденного в золенгофенских сланцах, барельефы ихтиозавра и кистеперой рыбы. В настоящее время эти экспонаты являются уникальными не только ху-дожественным исполнением, но и исторической значимостью. В одной из витрин можно увидеть более 100 гипсовых моделей микрофауны-фораминиферы и радиолярии, выполненных фирмой "Б. Штюрц". В двух витринах экспонируются 28 моделей меловых рептилий и кайно-зойских млекопитающих, также изготовленных немецкими специали-стами. Перечисленные коллекции с полным правом могут считаться раритетными и в первую очередь подлежат тщательному хранению.
Основателем и первым научным руководителем музея, открытого в 1926 г., был профессор В.А. Хахлов, который возглавил впоследствии соз-данную им школу палеоботаников. В собрания открывшегося музея вошли все поступившие ранее в университет палеонтологические коллекции. Дальнейшее накопление уже регионального коллекционного фонда отно-сится ко второму этапу формирования музея и происходило в результате развития геологических работ на территории Сибири. Богатейшие палеобо-танические коллекции, собранные из разных угольных бассейнов Сибири, определили одно из традиционных направлений – палеоботаническое, за-ложенное профессором В.А. Хахловым. Его коллекции преимущественно флоры карбона и перми из угленосных бассейнов Сибири описаны в мно-гочисленных статьях и монографиях. Но эти коллекции настолько обшир-ны, что изучение их с использованием новейших методик продолжают Л.И. Быстрицкая, заведующая музеем Л.Г. Пороховниченко, а также аспи-рантка Я.А. Зябкина. Они пополняют фонды музея и собственными сбора-ми по каменноугольной и пермской флоре.
Гордостью музея является одна из лучших в мире коллекция первых наземных растений – "псилофитов", собранная в девонских межгорных впадинах на юге Сибири профессором А.Р. Ананьевым и его учеником Л.И. Быстрицким. Эта коллекция частично опубликована с изображени-ем характерных видов растений в работах А.Р. Ананьева, но предстоит большая работа по ее дальнейшей систематизации и монографическому описанию.
Каменноугольные плауновидные растения Сибири, представляющие также значительную часть палеоботанической коллекции, монографи-чески описал В.А. Ананьев. Многочисленные юрские растения из керна скважин Западно-Сибирской равнины, а также из разрезов Кузбасса изучает Л.И. Быстрицкая. В 2001 г. научной общественности был пред-ставлен первый атлас юрской флоры Западной Сибири. Все указанные коллекции растений сосредоточены в созданном В.М. Подобиной в 1997 г. палеоботаническом отделе музея, который расположен в сосед-нем с демонстрационным залом помещении.
М.Г. Горбунов много лет занимался западносибирской широколист-венной флорой, произраставшей здесь до начала оледенения. Собира-лась эта флора из многих местонахождений в основном на территории Томской области. Коллекция палеоген-неогеновой флоры тщательно задокументирована, обработана по всем правилам музейного хранения и находится в отдельной витрине в коробках по отдельным местонахож-дениям. Красочно выполненные разрезы всех местонахождений покры-тосеменных растений совместно с несколькими выставленными их от-печатками являются украшением демонстрационного зала музея. 
Палеоботаническое направление получило свое отражение в много-численных экспозициях музея в виде красочно оформленных витрин, демонстрирующих ландшафты растительности разных эпох и допол-ненных образцами с отпечатками флоры. Палеозоологические коллек-ции также разнообразны по систематическому составу. Наиболее зна-чимыми являются коллекции кораллов-ругоз В.А. Ивании, палеозой-ских мшанок – А.М. Ярошинской, строматопорат – С.Н. Макаренко, расположенные в отдельных витринах. Кроме этих коллекций, в музее хранятся разновозрастные беспозвоночные: брахиоподы, рыбы, аммо-ниты, трилобиты и многие др. ископаемые, представляющие не только демонстрационный, но и научный интерес.
В конце 60-х гг. XX в. в связи с расширением нефтегазопоисковых ра-бот в Западной Сибири развиваются микропалеонтологические исследо-вания, и под руководством профессора В.М. Подобиной в 1968 г. создает-ся лаборатория микропалеонтологии. Формируются коллекции по разным группам микрофауны – разновозрастным фораминиферам, радиоляриям, остракодам, конодонтам, представляющим в настоящее время ценный фактический материал из сотен пробуренных в этом регионе скважин.
Сибирь богата многочисленными палеонтологическими остатками, основные местонахождения которых представлены во вновь созданной витрине. Здесь на отдельных полках (от девона по неоген включительно) расположены различные остатки фауны и флоры, обнаруженные пре-имущественно на юге Западной Сибири. Нижнедевонская флора состоит из "псилофитов" и водорослей лагунных отложений Минусинских впа-дин. Отпечатки рыб найдены в породах изыкчульского горизонта Хака-сии. Брахиоподы, мшанки и криноидеи, выставленные в этой витрине, собраны из отложений опорного разреза нижнего карбона Лагерного сада г. Томска, который уже более не существует. Большой интерес представ-ляют находки юрских растений, собранные из обнажений Кузбасса и в керновом материале разрезов скважин Западно-Сибирской равнины. От-печатки растений неогена из разных местонахождений преимущественно Томской области завершают верхнюю часть этой экспозиции. 
Самыми древними экспонатами музея являются остатки жизнедея-тельности водорослей, возраст которых исчисляется миллиардом лет ("невландиевая" флора, строматолиты и др.).
С 1990 г. научное руководство музея осуществляет заведующая ка-федрой палеонтологии и исторической геологии профессор В.М. Подобина. Этот год можно считать началом третьего этапа в раз-витии музея. Кроме традиционных научных направлений (палеоботани-ческого, изучения морских беспозвоночных и микрофаунистического), были созданы новые направления – изучение мамонтовой фауны и ме-ловых динозавров. Это дало возможность в течение 7 лет (с 1995 по 2001 год) создать новые экспозиции в музее, состоящие из реконструи-рованных скелетов основных представителей мамонтовой фауны – ис-копаемых бизона, мамонта и шерстистого носорога, выполненные А.В. Шпанским. Наиболее ценные фрагменты – черепа, челюсти с зуба-ми мамонтов и мамонтят, черепа и фрагменты скелетов шерстистых носорогов, бизонов, лошадей, трогонтериевых слонов, оленей, пещер-ных медведя и льва, сайгака и многих других ? также выставлены в специально оборудованных витринах и подставках демонстрационного зала музея. Однако большая часть скелетных остатков мамонтовой фау-ны сосредоточена в монографическом отделе музея, созданном в под-вальном помещении. Сенсацией стали находки на юго-востоке Западной Сибири у пос. Шестаково в 1998 г. А.В. Воронкевичем двух целых ске-летов раннемеловых пситтакозавров. С 2000 г. эти скелеты хранятся в музее в специально оборудованном саркофаге, сохраняя естественное положение в монолите породы.
Представление о минувших эпохах дополнили диорамы основных периодов истории Земли. Красочные витрины с живописными картина-ми разных ландшафтов и отпечатками растений, собранных в различ-ных регионах Сибири и отражающих четыре основных этапа их разви-тия в фанерозое. Схема филогении высших растений и серия из 18 выполненных томскими художниками картин с палеоландшафтами и животными различных геологических периодов украшают все верхние части стен музея. Бесценные свидетельства развития биосферы нашей планеты прекрасно представлены в экспозициях палеонтологического музея, по праву считающегося одним из фундаментальных музеев не только России, но и во всем мире.
Новый импульс для своего развития музей получил, войдя в 1998 г. в состав Сибирского палеонтологического научного центра (СПНЦ), ор-ганизованного по инициативе В.М. Подобиной. Это позволило музею в сложных экономических условиях не только выжить, но и развиваться. К пополнению коллекций музея подключилась многочисленная группа микропалеонтологов и палинологов, коллекции которых сосредоточены не только в лаборатории, но и в микропалеонтологическом монографи-ческом отделе, созданном В.М. Подобиной в 1990 г. рядом с демонстра-ционнным залом музея. Его основу составляют коллекции фораминифер к 10 опубликованным монографиям В.М. Подобиной (более 7 тыс. еди-ниц хранения). В дальнейшем сюда будут помещены и коллекции к опубликованным работам по другим группам микрофауны (радиолярии, остракоды, конодонты и др. микропалеонтологические объекты). Сбор и исследование мезозойско-кайнозойских фораминифер проводится В.М. Подобиной, Т.Г. Ксеневой, Г.М. Татьяниным, Е.В. Полковнико-вой, Е.Н. Габышевой, радиолярий – Т.А. Липницкой, В.А. Тяжевой, па-леозойских остракод – Н.И. Савиной, мезозойско-кайнозойских остра-код – В.А. Коноваловой, девонских конодонтов – С.А. Родыгиным. 
Группа палинологов, перешедшая в 1995 г. из Томского отделения СНИИГГИМСа в лабораторию микропалеонтологии, существенно рас-ширила сферу исследований по палеонтологии. Такие специалисты, как В.М. Кабанова, О.Н. Костеша, Л.Г. Ткачева, Л.Г. Шиховцева, значи-тельно пополнили палинологические коллекции лаборатории и музея в целом. Их исследования представляют научный интерес не только для расчленения и корреляции морских и континентальных отложений, но и для поисков неструктурных залежей углеводородов.
В лаборатории хранятся и постоянно пополняются материалы по микрофауне из нефтегазоносных отложений юры и мела Западной Си-бири. Наибольший интерес представляют коллекции юрских и меловых фораминифер и их сопоставление с одновозрастными таксонами Кана-ды (провинции Альберта и Британская Колумбия), присланными зару-бежными коллегами. Микропалеонтологи и палинологи на протяжении нескольких десятилетий активно участвовали в разработке стратигра-фических схем фанерозоя Сибирского региона, в поисках и разведке залежей нефти и газа, а также рудных и нерудных полезных ископае-мых Западной Сибири. Комплексные исследования этих специалистов ориентированы на решение актуальных вопросов палеонтологи, страти-графии, палеобиогеографии, фациального анализа и других проблем, имеющих как теоретическое, так и практическое значение.
Молодыми специалистами В.И. Саевым, С.В. Лещинским, А.В. Воронкевичем, А.В. Файнгерцем и другими с 1995 г. в течение ря-да полевых сезонов были открыты и исследованы несколько уникаль-ных местонахождений раннемеловых динозавров. В 2001 г. ими откры-ты новые местонахождения рептилий и древних млекопитающих далее на восток – в обнажениях по р. Б. Кемчуг (правый приток Енисея). Бла-годаря исследованиям этих ученых открыта "динозавровая провинция" на юго-востоке Западной Сибири (от р. Кии до р. Енисея), что является существенным вкладом как в науку, так и в формирование новых кол-лекций в демонстрационном зале музея и в его "динозавровом" моно-графическом отделе (помещение рядом с главным корпусом СПНЦ).
В отдельных зданиях СПНЦ с 1995 г. работают группы исследовате-лей мамонтовой фауны и четвертичной стратиграфии, а также по дино-заврам, млекопитающим и раннемеловой стратиграфии. В состав этих групп входят А.В. Шпанский, С.В. Лещинский, А.В. Файнгерц, К.М. Гевля и др., а также аспиранты и студенты-практиканты. Далее планируется из двух указанных групп организовать лабораторию по изучению позвоночных животных. Сотрудниками и аспирантами про-водится препарирование и обработка коллекций позвоночных, парал-лельно ведется реконструкция и монтировка отдельных фрагментов скелетов для демонстрации их в музее.
В рамках специализации «Стратиграфия и палеонтология» на кафедре проводится подготовка специалистов для изучения наиболее важных групп фауны и флоры, которая начинается с первых лет обучения в уни-верситете, затем продолжается в бакалавриате и магистратуре. Уже на первых этапах обучения студенты участвуют в полевых экспедициях и тем самым вовлекаются в первоначальную исследовательскую работу. Далее они совершенствуют свои знания по палеонтологии и смежным дисциплинам, ведя научную работу в музее и его четырех монографиче-ских отделах под руководством опытных специалистов кафедры и СПНЦ.
Из магистратуры наиболее способные студенты закономерно пере-ходят в аспирантуру, затем в докторантуру и готовятся для участия в научной работе по традиционным и возникшим за последние годы но-вым направлениям.
На основании коллекций музея, новых экспозиций и научных откры-тий было организовано проведение двух Международных симпозиумов (1997, 2001 гг.) на тему "Эволюция жизни на Земле" с публикациями трудов этих двух форумов. В свою очередь, подготовка к этим симпо-зиумам явилась стимулом к пересмотру и оформлению почти всех кол-лекций музея по единому стилю, созданию новых экспозиций, началу составления базы данных, каталогизации библиотечных фондов музея и всех подразделений Сибирского палеонтологического научного центра. Проведена большая работа по оформлению коллекции по девонским ругозам, мшанкам и брахиоподам к опубликованным монографиям. В настоящее время начата подготовка к III Международному симпозиуму по проблемам эволюции биосферы, проведение которого предполагает-ся в конце 2005 г.
Музей постоянно пополняет свои коллекции за счет целенаправлен-ных экспедиционных работ по сбору нового палеонтологического мате-риала. Так, за последние 7 лет объем коллекций по ископаемым млекопи-тающим увеличился более чем в 10 раз; появилась хорошая коллекция по раннемеловым динозаврам, собранная сотрудниками на юго-востоке За-падной Сибири (п. Шестаково). В 1997 г. на хранение в палеонтологиче-ский музей была передана Н.П. Кульковым уникальная коллекция бра-хиопод девона-карбона с территории Сибири и Монголии, сопровождае-мая тематической литературой. За счет новых поступлений проводится пополнение демонстрационного и четырех монографических отделов музея. В настоящее время фонды музея по крупным палеонтологическим остаткам составляют около 100 тыс. единиц хранения.
Ближайшие задачи музея – продолжение издания каталогов моно-графических коллекций; обработка и пополнение новыми коллекциями, собранными во время ежегодных полевых экспедиций и в результате обработки кернового материала (извлечение микрообъектов), присы-лаемого нефтеразведочными экспедициями Западной Сибири; создание компьютерной базы данных по имеющимися коллекциям; дальнейшее оформление библиотеки музея, монтировка отдельных фрагментов ске-летов и создание новых экспозиций по раннемеловым динозаврам и млекопитающим новой "динозавровой провинции" Западной Сибири.

МИНЕРАЛОГИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ 
ТОМСКОГО ПОЛИТЕХНИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА: 
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ПРОБЛЕМЫ
Т.Е. Мартынова 
Минералогический музей ведет свое начало от учебных коллекций минералогического кабинета Горного отделения Томского технологиче-ского института. Дата основания Горного отделения в 1901 г. является и началом основания минералогического кабинета. Тогда предполагалось, что при Горном отделении будет организован геологический музей, главным назначением которого станет обслуживание не только студен-тов и преподавателей, но и "любопытных посетителей". Широта и глу-бина научного мировоззрения В.А. Обручева, первого декана Горного отделения, позволили верно оценить значение музейных геологических собраний в то время и правильно предвидеть перспективы их развития.
Первыми экспонатами были коллекции минералов, горных пород и окаменелостей, полученные из Германии, Швейцарии от известных фирм – поставщиков коллекционного сырья, таких как "Д-р Кранц", "Гребель, Вендлер и КО", "В. Вольганд". Поступали коллекции из част-ных собраний известных в то время горных инженеров, ученых и пред-принимателей. Согласно указанию декана свои коллекции образцов из экспедиционных сборов передавали студенты и преподаватели Горного отделения. Несмотря на неоднократные реорганизации музейного соб-рания, его развитие определялось потребностями науки и развитием отраслей геологических знаний на различных этапах их истории. Ус-ложнялись задачи и цели, стоящие перед музеем, прибавлялись новые требования, которые ставила меняющаяся историческая обстановка в стране. В дополнение к учебным и ознакомительным функциям музей-ных коллекций в начале XX в. постепенно к 70-м гг. возникает необхо-димость вести активную просветительскую работу среди широких слоев населения. С 30-х гг. начинается расцвет советской геологической нау-ки. Характер пополнения музейных коллекций меняется от системати-ческого к региональному: поступают коллекции с вновь открываемых месторождений Казахстана, Сибири и Дальнего Востока. В обществе растет интерес к геологическим наукам, и музей становится местом, где не только хранятся и накапливаются коллекции горных пород и мине-ралов, но и ведутся просветительские экскурсии, научные выставки, создается минералогический кружок, осуществляется геологическое шефство в школах и оказывается содействие краеведческой работе.
В настоящее время минералогический музей ТПУ является одним из крупнейших вузовских музеев страны. Его фонды насчитывают свыше 15 тыс. образцов минералов, горных пород и руд, представляющих многооб-разие состава земной коры. В фондах и экспозициях музея имеются образцы, доставленные из Европы, Азии, Америки, Австралии, Африки, Японии и т.д. Гордостью минералогического музея являются исторические коллекции об-разцов минералов конца XIX ? начала XX в., связанные с именами известных ученых, горных инженеров, золотопромышленников, таких как В.А. Обручев, И.Н. Крыжановский, А.П. Суворов, Н. Иоссе, И.Д. Асташев и др. Музей располагает экспозиционными залами общей площадью 134 кв. м. на 2-м этаже и выставочным фойе на 1-м этаже 1-го корпуса ТПУ.
Музей является базовым учебным подразделением Института геологии и нефтегазового дела. Сотрудники музея, помимо учебных, ставят перед собой следующие основные задачи: 1) научная обработка и хранение фон-дов; 2) научная разработка тематических экспозиций; 3) популяризация геологических знаний. В своей деятельности мы руководствуемся принци-пами, сформулированными академиком А.Е. Ферсманом, знатоком отече-ственных и зарубежных геологических музеев: "Музеи… еще согласно старым академическим традициям, не являются просто местом хранения и накопления научного материала, а представляют собой такие научно-исследовательские институты, в которых сочетается научная работа с про-светительскими и научными выставками и где само выставочно-музейное дело служит одним из методов научной работы"1. На сотрудниках музея лежит ответственность за состояние культурного наследия перед аудитори-ей новых поколений студентов ТПУ. Печально, что наряду с собраниями гуманитарного профиля, культурная ценность которых очевидна для боль-шинства людей, геологическим собраниям не уделяется должного внима-ния и до настоящего времени они не получили широкого признания как важная часть культурного наследия2. Обычно они рассматриваются как материал для учебно-образовательных и научных целей, а между тем соб-рания минералогического музея ТПУ, являясь, бесспорно, памятниками природы, составляют важную часть культурного наследия. Фонды нашего музея включают не только богатые коллекции минералов, горных пород и руд со всего земного шара, но и изделия из камня, предметы изобразитель-ного искусства, мемориальные вещи, архивные документы, книги, связан-ные с именами известных в истории науки и вуза людей, материальные предметы, старинную аудиторную и выставочную мебель.
Уже в новом тысячелетии при подготовке к 100-летнему юбилею геоло-гического образования в Сибири перед сотрудниками минералогического музея со всей очевидностью встали проблемы сохранения не только фон-довых собраний, но и самих стен здания, приспособления их под музейное помещение. При ремонте, смене сантехнических и электротехнических коммуникаций, отделочных внутренних работах встают вопросы именно приспособления, т. к. само здание 1-го корпуса ТПУ является памятником истории федерального значения. Задачи капитального ремонта усложняют-ся, так как к музейным помещениям предъявляются определенные требо-вания. Становится очевидным, что подходы к проектным и ремонтным работам должны быть тщательно выверены, взвешены, чтобы не нанести непоправимого ущерба зданию. Понятно, что ремонтные работы превра-щаются в реставрационные со всеми вытекающими отсюда последствиями, и прежде всего временными и финансовыми затратами.
Существует масса нормативных и законодательных документов, кото-рые становятся декларативными в современных условиях при известном положении музеев вне зависимости от подчиненности. Будь они ведомст-венные или государственные, принцип финансирования один – остаточ-ный. В такой ситуации рассчитывать на качественный ремонт и реставра-цию не приходится. В случае ведомственного подчинения музея большую роль играет способность руководителя высшего звена проникнуться идеей исторической значимости подчиненного ему подразделения, его способно-стью и желанием вкладывать деньги в "неприбыльное" мероприятие. Рас-считывать на закон, как показывает опыт ремонтно-реставрационных работ в минералогическом музее ТПУ, не приходится. В Томске, где существуют такие организации, как "Томск исторический", "Центр по охране памятни-ков", главным назначением которых, казалось бы, должны быть охрана и защита исторических памятников, первое слово остается за собственником памятника, который руководствуется принципом "мое, что хочу, то и де-лаю". Подобная позиция приводит к тому, что памятники прикладного ис-кусства начала XX в. (аудиторная и лабораторная мебель из чистого дере-ва) выбрасывается в угоду современным изделиям из сомнительного каче-ства современных материалов. Внедряется отупляющий и все уравниваю-щий "евродизайн". Сохранить старинную мебель – проблема, отреставри-ровать – подвиг. Материальная культура осязаема, к предметам можно прикоснуться, на них можно посмотреть, их можно ощутить, осознавая собственную связь с прошлым. На чем мы будем воспитывать подрастаю-щее поколение, их чувство собственного достоинства, гордости и уважения к наследию предков ? научного, культурного, материального? 
Мы лишь коснулись частного, очень болезненного и актуального во-проса для Томска, города с 400-летней историей – сохранения духовной культуры в ее материальном воплощении. В целом для нашего музея, как и для многих вузовских и ведомственных музеев, характерны те же пробле-мы: 1) предоставление статуса музейного учреждения всем ведомственным музеям вне зависимости от подчиненности; 2) разработка и принятие еди-ной системы учета и хранения естественно-научных собраний; 3) организа-ция систематической учебы сотрудников по курсу "музееведение"3 и неко-торые др. Должности сотрудников музея определяются штатным расписа-нием вуза, относящим их к должностям учебно-вспомогательного персона-ла (инженерные). В штате музея 3 сотрудника. Функции хранителя опреде-ляются составом работ по внутримузейным должностным инструкциям. Основная фондовая работа по учету и хранению ведется по самостоятельно разработанным инструкциям на основе Инструкций по учету и хранению МК СССР для музейных ценностей гуманитарного направления, с учетом ведения фондовой работы ведущих геологических музеев России: Государ-ственного геологического музея им. В.В. Вернадского (г. Москва), Геоло-гического музея УГГА (г. Екатеринбург), Геологического музея Санкт- Петербургского горного института. В музее существуют определенные проблемы с применением современных информационных технологий в учетно-хранительском деле. Крайне необходимым является обеспечение нормативной и законодательной информацией. И тем не менее минерало-гический музей ТПУ, вступивший во второе столетие своего существова-ния, выходит на более высокий уровень развития, превращаясь в активный канал коммуникации между обществом и наукой.

1 Труды геологического музея им. А.П. Карпинского М.: Изд-во АН СССР, 1957. 38с.
2 Л.П. Брюшкова. Коллекции геологических музеев как часть культурного наследия.- М.: Наука, 1993. 94 с.
3 Геологические музеи европейской части России и Урала. УГО. Спец. вып. Екатерин-бург: Изд-во УГГГА, 1997. 134 с.

ОПЫТ ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 
МИНЕРАЛОГИЧЕСКОГО МУЗЕЯ 
ТОМСКОГО ПОЛИТЕХНИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
О.К. Скрипко 
В сравнении с другими минералогический музей Томского политех-нического университета в историческом Томске до своего столетия был мало известен. Являясь структурным подразделением кафедры минерало-гии и петрографии ТПИ, музей до 1956 г. считался минералогическим кабинетом, выполняющим функции учебно-образовательного подразде-ления, будучи хранилищем учебных минералогических коллекций, заку-пленных во времена В. А. Обручева в Германии и Швейцарии. Фунда-ментальные учебные коллекции соответствовали уровню знаний и со-стоянию геологических наук начала XX в. Они служили учебным целям и были предназначены для узкого круга студентов, без доступа широкой публики. Необходимо отметить, что учебные курсы о веществе земной коры в те времена были весьма основательны и фундаментальны. Они были рассчитаны не на один год и предполагали основательное ознаком-ление с образцами минералов, горных пород и руд. Визуальной диагно-стике и оптическим методам исследования природных образований при-давалось большое значение. В 1956 г. кафедре минералогии было выде-лено отдельное помещение, где смогли разместиться в выставочных вит-ринах учебные коллекции минералов и руд, значительно пополнившиеся за прошедшие с начала века годы. Учебные коллекции приобрели статус музейного собрания. Выставленные для осмотра и знакомства образцы минералов были систематизированы по принятой научной классифика-ции, и несмотря на то, что они служили учебным целям, они уже были доступны более широкому кругу посетителей: студентам не только гео-логических специальностей, школьникам, любителям камня. Пополнение музейных фондов в последующие годы велось за счет целевых закупок в специализированных организациях Москвы, Свердловска, экспедицион-ных сборов на Кольском полуострове, Дальнем Востоке, Казахстане и традиционных даров студентов, преподавателей и выпускников вуза. Все возрастающие фонды музея отражали уровень образования и науки и, вероятно, общественного сознания, т.к. основным контингентом были будущие геологи-рудознатцы, а популяризации геологических знаний не придавалось должного значения.
Накопленный за многие годы информационный материал требовал новых путей использования. Все острее вставал вопрос о расширении тематики показа вещества Земли, о выходе за рамки узкой специализа-ции систематической классификации. В обществе возникла потребность популяризации геологических знаний в более широких слоях населения. Менялась и образовательная система вуза. Многократное сокращение курсов минералогии и петрографии (науки о горных породах) привело к сокращению количества изучаемых минералов и горных пород. Методы визуальной диагностики уступили место современным достижениям науки: точным физико-химическим методам исследования вещества. Накопленный в запасниках материал большей частью "не работал", не востребованный узкими учебными задачами. Параллельно учебному направлению в деятельности минералогического музея с 80-х гг. начи-нает развиваться научно-просветительское. Первым откликом на инте-рес общества к естественным наукам было введение такой новой формы работы, как экскурсионное обслуживание коллективных посещений по заявкам. Тогда в музее были сделаны первые попытки проведения тема-тических экскурсий для школьников обзорного характера в плане зна-комства с "царством минералов" на основе экспозиций, в которых об-разцы минералов были систематизированы в соответствии с классифи-кацией, принятой в минералогии. Со временем тематика экскурсий, проводимых в музее, расширялась сообразно уровню знаний посетите-лей. Расширялся круг публики, посещающей музей: школьники, студен-ты других вузов, гости города. 
На рубеже XX–XXI вв. у музея появилась возможность несколько расширить свои площади: на первом этаже в фойе были установлены но-вые витрины, в которых оформлялись временные, периодически сменяе-мые тематические выставки и экспозиции. Благодаря им постепенно на-капливался опыт использования музейных образцов и коллекций в сопро-вождении вспомогательного материала не только в учебных, но и в про-светительских, популяризационных целях. Богатая событиями и судьбами история становления минералогического музея предопределила появле-ние еще одного направления в деятельности маленького коллектива со-трудников – историко-мемориальных изысканий. Толчком послужило выделение из единого музейного фонда исторических мемориальных коллекций, дошедших до наших дней. Коллекций, с которых почти сто лет назад началось формирование нынешнего музейного собрания. Об-разцы минералов и руд, сами по себе являющиеся памятниками природы, имеют неоспоримую ценность, поскольку связаны с личностями и собы-тиями, ставшими историческими. Эти коллекции, несущие на себе отпе-чатки времени, являются нашим культурно-историческим наследием. На их основе появилась сначала выставка, а затем постоянная экспозиция "Страницы памяти листая" и экскурсионный маршрут "История создания музея", несущие культурно-нравственную нагрузку и вызывающие неиз-менный интерес у посетителей. 
За последние два года наряду с основными направлениями музейной работы (фондовой и учебной деятельностью) большое внимание уделя-лось именно просветительскому направлению. Разработаны и оформле-ны новые тематические экспозиции "Введение в минералогию", "Ка-мень в истории человечества", "Минералы руд", "Камень в строительст-ве и архитектуре", "Декоративно-облицовочное сырье", "Природное топливо", "Кремнезем", выставка "Каменные цветы" в дополнение к ранним "Систематическая минералогия" и "Полезные ископаемые Том-ской области". Все эти экспозиции завязаны в единый экскурсионный маршрут, позволяющий делать отдельные более подробные экскурсии по означенным темам, пользующиеся неизменным интересом у посети-телей. В настоящее время музей ведет плановую экскурсионную работу как в музее, так и за его пределами. Проводятся научно-популярные лекции в школах, детских домах города Томска и Томского района. Лекции сопровождаются показом специально подобранных по темам минералогических коллекций. Кроме того, нашим музеем практикуются геологические экскурсии по окрестностям Томска (район Лагерного Сада, Синего Утеса, по берегу Томи и Томским родникам). Выездные формы работы выполняются по предварительным заявкам. 
Богатые фонды минералогического музея несут ценнейшую инфор-мацию, накопленную за столетний период его существования. Они по-зволяют решать насущные на современном этапе вопросы коммуника-ции посредством экспозиций, экскурсий, лекций, в многоуровневых аспектах популяризации геологических знаний, профориентации, эко-логическому образованию и воспитанию молодежи в современном тех-нократизированном мире. Воспитание музейными средствами и мето-дами любви к природе, расширение кругозора учащихся, выработки научного мировоззрения. Цели и задачи, стоящие перед музеем, не столько менялись со временем, сколько усложнялись на каждом этапе его исторического развития. Предъявлялись новые требования в соот-ветствии с развитием науки и потребностями общества. Музей не может быть застывшим, музейным архивом, он должен развиваться как живой организм, непрерывно движущийся и непрерывно растущий. Прекра-щение роста, движения так же, как и для живого организма, равносиль-но смерти.

СТАНОВЛЕНИЕ МИНЕРАЛОГИЧЕСКОГО МУЗЕЯ 
ТОМСКОГО ПОЛИТЕХНИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 
И СВЯЗАННЫЕ С НИМ СУДЬБЫ
Н.П. Ермолаева 
В сентябре 2001 г. минералогическому музею Томского политехни-ческого университета исполнилось 100 лет. История организации и ста-новления музея неразрывно связана с именами первого декана Горного отделения В.А. Обручева, профессора Томского Императорского уни-верситета А.М. Зайцева, ординарного профессора А.В. Лаврского, лабо-ранта музея А.В. Емельянова.
Директор Томского технологического института Е.Л. Зубашев по ре-комендации профессора Петербургского горного института И.В. Мушкетова пригласил Обручева, тогда уже известного геолога, путешественника, возглавить Горное отделение только что открытого первого в Сибири Томского технологического института. 
Владимир Афанасьевич Обручев родился 28 сентября 1863 г. в семье потомственных военных. Отец, Афанасий Александрович, – пехотный офицер, мать, Галина Карловна (урожденная Гертнер) родом из Ревеля (ныне Таллин), была до замужества гувернанткой в доме Обручевых. В 1881 г. Владимир Афанасьевич закончил реальное училище и поступил в Горный институт Санкт-Петербурга. В 1886 г. он его успешно закон-чил и до 1888 г. участвовал в экспедиции по Средней Азии. По предло-жению своего учителя И.В. Мушкетова Обручев переезжает в Иркутск, заняв должность штатного геолога Иркутского горного управления, где и получает приглашение Е.Л. Зубашева возглавить Горное отделение Томского технологического института [1].
С 1 июля 1901 г. Высочайшим указом В.А. Обручев назначается ис-правляющим должность ординарного профессора по кафедре геологии, а с 9 октября того же года на заседании совета института он избирается исполняющим обязанности декана Горного отделения. Как декан Гор-ного отделения с первых дней работы он занимался вопросами проекти-рования строительства и оснащения горного корпуса. По генеральному плану построек ТТИ горный корпус планировался как уменьшенная копия главного корпуса ТТИ, фасадом обращенная на улицу Еланскую (ныне улица Советская), жилой флигель планировался вдоль улицы Бульварной (ныне проспект Кирова) [2]. Обручев в корне изменил пла-нировку застройки, составил подробную записку-задание на проектиро-вание Горного корпуса как углового здания (оно стало напоминать зда-ние горного института в Санкт-Петербурге) и расписал назначение и примерные размеры всех помещений, в том числе минералогического, геологического и палеонтологического музеев. В Центральном государ-ственном архиве в Санкт-Петербурге сохранилась собственноручно на-писанная Владимиром Афанасьевичем записка-задание на проектирова-ние Горного корпуса в ТТИ: "…левое крыло первого этажа площадью около 120 сажен отведено под минералогический, геологический и па-леонтологический музеи. На первый взгляд назначение такого большого пространства под музей… может показаться излишней роскошью. Но нужно принять во внимание, что этот музей явится первым в своем роде во всей Азиатской России и со временем должен вместить систематиче-ские коллекции всех полезных ископаемых половины материка Азии, горных пород, минералов, окаменелостей, расположенных удобно для осмотра студентами и вообще посетителями..." [3].
В "Юбилейном сборнике Томского технологического института "Томский технологический институт за 25 лет своего существования", изданном в 1928 г., в статье профессора А.Д. Крячкова "Здания и со-оружения Томского технологического института" читаем: "Проекты и сметы для второй группы корпусов Горного, Инженерного, Механиче-ского и Газового завода были разработаны на месте по указанию строи-тельного комитета и профессоров, ведавших соответствующими учеб-но-вспомогательными учреждениями. Горный корпус: "…Второй этаж: Большая аудитория на 125 человек. Одну половину этажа занимал ми-нералогический кабинет с музеем и кабинет профессора. Другую поло-вину этого же этажа занимал геологический кабинет с музеем и кабине-том профессора" [4]. Согласно этим документам, через 25 лет после на-чала занятий на Горном отделении расположение аудиторий и кабине-тов, в частности минералогического музея, не соответствует тому про-екту, который разрабатывал В.А. Обручев. И сейчас нельзя сказать, со-ответствовало ли первоначально расположение учебных аудиторий, кабинетов и музеев записке-заданию В.А. Обручева. За сто прошедших лет, конечно же, неоднократно все перемещалось. Сейчас минералоги-ческий музей входит в состав кафедры минералогии и петрографии и располагается в правом крыле второго этажа.
Днем рождения кафедры минералогии считается 1 сентября 1901 г. Тогда же начались и занятия на Горном отделении. Все кабинеты отде-ления до 1904 г. размещались в главном лекционном корпусе института. Оснащение вспомогательных кабинетов, лабораторий, музеев шло па-раллельно со строительством здания горного корпуса. На фирменном бланке декана Горного отделения типографским способом печатается и рассылается письмо следующего содержания: "При Горном отделении Томского Технологического Института… открытом в августе 1901 г., организуется геологический и минералогический музей, одной из задач которого является доставление возможности будущим горным инжене-рам приобрести знакомство с минеральными богатствами России… Всякий дар Ваш вновь организуемому музею будет встречен с живей-шей благодарностью". В примечаниях дается подробная инструкция по упаковке и пересылке коллекций [2].
Сам В.А. Обручев педагогическую деятельность начнет с 1903/04 уч. г. чтением лекций по физической геологии студентам 3-го курса. Пока он занят организацией строительства самого корпуса, оснащением кабинетов и лабораторий, музеев, в том числе и минералогического. Закупаются ме-бель, канцелярские принадлежности, приборы и инструменты, образцы пород и минералов, модели кристаллов, таблицы и книги. Все поступления отражены в "Отчетах о деятельности и состоянии Томского технологиче-ского института Императора Николая II" за разные годы [4].
Лекции и практические занятия по курсу кристаллографии и мине-ралогии проводит ординарный профессор Томского Императорского университета А. М. Зайцев. Сейчас трудно сказать, кто пригласил его заведовать кафедрой минералогии и минералогическим кабинетом: В.А. Обручев, знавший профессора по его научным трудам или Е.Л. Зубашев, который, проработав директором ТТИ в Томске с 1899 г., уже лично был знаком с А.М. Зайцевым. Известно лишь одно: с 1901 г., со дня основания минералогического кабинета, до отставки в 1907 г. его заведующим был А.М. Зайцев, преподаватель минералогии по найму на Горном отделении, ординарный профессор минералогии и геогнозии Томского Императорского университета.
К началу открытия Горного отделения в ТТИ А.М. Зайцев – с июля 1888 г. экстраординарный, а с 1892 г. – ординарный профессор меди-цинского факультета Томского Императорского университета. Читает студентам общетеоретические курсы кристаллографии, минералогии и геологии, проводит практические занятия. Заведует организованным им же минералогическим кабинетом и музеем университета [1,5].
Профессор А.М. Зайцев – ученый-практик. Приехав в Томск осенью 1888 г., летом 1889 г. он уже изучает окрестности города, верховья реки Томи, в последующие годы организует ежегодные летние экспедиции со студентами. Регион его исследований весьма обширен: район Сибир-ской железной дороги между Обью и Чулымом (1891-1895), район пла-тиновых приисков Горноблагодатского, Бисертского и Нижне-Тагильского округов на Урале (1897), Ачинско-Мариинская тайга (1900), район озера Шира, золоторудный район Мариинского уезда, За-падный Алтай.
Как преподаватель А.М. Зайцев был прекрасным лектором, популяри-затором геологических знаний. Принимал активное участие в просвеще-нии населения, выступая с публичными лекциями в Томском сельскохо-зяйственном обществе, Обществе вспомоществования учащимся.
И вот Томский технологический институт, кафедра минералогии, минералогический кабинет – новый этап жизни профессора Зайцева. В "Отчетах о деятельности и состоянии Томского Технологического Ин-ститута ИМПЕРАТОРА Николая II за 1902-1911 годы" читаем: 1902 год. "Таким образом, к 1 января 1903 г. личный состав преподава-телей и служащего персонала следующий: Преподаватели: …б) из пла-ты по найму: Статский советник А.М. Зайцев, профессор Император-ского Томского Университета, преподаватель минералогии…Старшие лаборанты: Окончивший курс Университета коллежский секретарь Алексей Васильевич Емельянов, при кафедре минералогии"...
1907 г. "В течение отчетного года произошли следующие перемены: Исполняющий, из оплаты по найму, обязанности преподавателя по ка-федре минералогии ТТИ ординарный профессор Томского университета, действительный статский советник, Алексей Михайлович Зайцев освобо-жден от обязанностей преподавателя с 1 октября". Затем ниже запись, в том же году: "В осеннем полугодии не состоялись лекции по минералогии за неутверждением до конца семестра профессора А.В. Лаврского, из-бранного на эту кафедру. Профессор В.А. Обручев состоял деканом Гор-ного отделения; за отъездом профессора А.М. Зайцева в осеннем полуго-дии заведовал минералогическим кабинетом" [6]. Таким образом, про-фессор А.М. Зайцев, преподаватель по найму и заведующий минералоги-ческим кабинетом Томского технологического института, выйдя в от-ставку по выслуге лет, осенью 1907 г. покинул Томск.
Какова его дальнейшая судьба? Известно, что А.М. Зайцев был сы-ном почетного гражданина г. Казани, купца 2-й гильдии Михаила Сав-вича Зайцева и Клавдии Николаевны. В семье, помимо Алексея Михай-ловича, было 9 детей. Алексей Михайлович окончил 2-ю Казанскую гимназию с серебряной медалью, а в 1879 г. успешно окончил и естест-венное отделение физико-математического факультета Казанского уни-верситета. Там же, в университете, он успешно защитил диссертацию на степень магистра минералогии и геогнозии, а затем и докторскую дис-сертацию. В июле 1888 г. он назначается экстраординарным профессо-ром в Томский Императорский университет. Предполагается, что в Томске он жил один, в кирпичном доме, недалеко от университета [1,6]. Как сложилась дальнейшая судьба профессора Зайцева, уехавшего в Варшаву, что известно о его родственниках – направление дальнейших поисков сотрудников музея. 
Итак, к осени 1907 г. минералогический кабинет, кафедра минерало-гии остались без преподавателя и заведующего. Временно минералоги-ческим кабинетом заведовали профессор М.Е. Янишевский (с 15 апреля по 28 мая 1907 г.), затем профессор В.А. Обручев (до января 1908 г.) [5].
В архиве ТПУ имеется личное дело А.В. Лаврского, проработавшего заведующим минералогическим музеем института с 1 января 1908 г. по 1 января 1934 г., т.е. 26 лет [7]. Из личного дела: "Томский Технологи-ческий институт императора Николая II: На основании п. 16 Положения об Институте, объявляет конкурс на замещение свободной кафедры ми-нералогии. Лица, желающие занять означенную кафедру, благоволяют присылать (не позднее 10 апреля [исправлено красными чернилами 15 марта] 1907 г. на имя директора свои заявления вместе со своими печатными трудами, а также со сведениями о своей практической дея-тельности.
Январь 1907 г.  И. об. Директора Михайленко."
Телеграммы для занятия кафедры по конкурсу, согласно записи в том же деле, были разосланы во все имеющиеся в России высшие учеб-ные заведения. Подал заявление один конкурсант – Аркадий Валериа-нович Лаврский, выпускник физико-математического факультета Ка-занского университета, с 1904 г. – ординарный профессор Екатерино-славского высшего горного училища по кафедре минералогии. Предпо-лагается, что его рекомендовал В.А. Обручеву сам А.М. Зайцев, так как знал его еще по Казанскому университету, который сам окончил в 1879 г. и где преподавал до своего отъезда в Томск. Во время учебы Лаврского А.М. Зайцев был ассистентом на кафедре минералогии и они вместе участвовали в геологических экскурсиях под руководством про-фессора А.А. Штукенбекера.
Отчет ТТИ за 1908 г.: "Ординарный профессор Екатеринославского Высшего Горного училища, магистр минералогии и геогнозии, статский советник Аркадий Валерианович Лаврский назначен ординарным про-фессором по кафедре минералогии ТТИ с 1 января 1908 г." Некоторые сведения из личного дела А.В. Лаврского: "А.В. Лаврский родился 10 декабря [по старому стилю] 1863 г. в Нижнем Новгороде [г. Горький] в семье приходского священника Валериана Викторовича Лаврского и Марии Ивановны Лаврской. Закончил в 1885 г. Казанский университет, где и работал после окончания, сначала хранителем минералогического музея, затем ассистентом и приват-доцентом по кафедре минералогии и геогнозии. С 1903 г. – экстраординарный, а с 1904 г. – ординарный про-фессор Екатеринославского (позже ? Днепропетровского института) высшего горного училища [1,6,7]. Был женат на Ольге Петровне Оптоп-цевой, детей не было".
"Справка дана Лаврскому Аркадию Валериановичу и Лаврской Оль-ге Петровне в том, что они проживают в доме Томского Индустриаль-ного института, улица Советская, № 25, Геологоразведочный корпус, с 1917 г., марта месяца по настоящее время". [В другой справке дается уточнение – квартира № 10.]
21 мая 1939 г.    Комендант Тюрин."
А.В. Лаврский читал курсы лекций по минералогии и кристаллогра-фии студентам горного и химического отделений, по минералогии – студентам инженерно-строительного отделения, вел практические заня-тия в минералогической лаборатории, заведовал минералогическим ка-бинетом. Аркадий Валерианович был прекрасным методистом, блестя-щим лектором. По словам В.А. Обручева, он обладал "замечательным умением излагать трудные для усвоения темы вполне ясно и доступно".
Много времени и сил он уделял совершенствованию учебного про-цесса, оборудованию минералогического кабинета и лаборатории, особо заботился о пополнении минералогической коллекции в кабинете, соз-дании кафедральной библиотеки. С целью приобретения минералогиче-ских коллекций и оптических приборов он совершил в период летних каникул в 1908-1909 гг. и в 1911 г. зарубежные поездки в Западную Ев-ропу. Согласно записям в музейной инвентарной книге, в это время коллекции минералогического кабинета пополнились множеством об-разцов от Фрайбергской горной академии, от фирмы Кранца в Бонне.
А.В. Лаврский был организатором и первым директором Высших сибирских женских курсов, просуществовавших в Томске неполных десять лет. С 1922 г. по 1933 г. по совместительству он состоял профес-сором по кафедре минералогии, заведовал минералогическим и геоло-гическим кабинетами Томского государственного университета. Там же читал курс лекций по кристаллографии, общей геологии. Согласно справке из личного дела, в 1937-1939 гг. Лаврский по совместительству преподает в Томском государственном педагогическом институте и за-ведует кафедрой зоологии и минералогии института. Много он читает лекций с благотворительной, просветительской целью в школах, сред-них учебных заведениях. Профессор кафедры минералогии и петрогра-фии ТПУ А.Г. Бакиров, до Великой Отечественной войны закончивший институт, вспоминает об Аркадии Валериановиче: "Занятий он уже не проводил, консультировал студентов. В моих воспоминаниях он остался как прекрасный диагност минералов. Студенты часто обращались к не-му за советом, за помощью при диагностике минералов".
В ТПИ А.В. Лаврский проработал до конца своих дней. Дословная выписка из личного дела: "Приказ № 120 -19, от 15 декабря 1944 г.: "Профессора Лаврского А.В. отчислить из числа работников института с 30 ноября 1944 г. за смерть. Основание: свидетельство о смерти Том-ского ЗАГСа. 30 ноября 1944 года".
Скончался А.В. Лаврский на 81-м году жизни, был похоронен на Пре-ображенском кладбище города Томска, которое нынче не сохранилось.
Об А.В. Емельянове, старшем лаборанте кафедры минералогии практически ничего не известно. Согласно отчету за 1902 г., он уже ра-ботал младшим лаборантом, из платы по найму, с 1 августа 1902 г. на-значен старшим лаборантом. В отчете за 1911 г. он значится старшим лаборантом. Младшим лаборантом при минералогическом кабинете с 1 января 1901 г. назначается окончивший курс Томского технологическо-го института, со званием горного инженера, Николай Николаевич Пав-лов. Поэтому дальнейшая цель поисков сотрудников музея – как можно больше узнать об этих людях, внесших свой вклад в становление мине-ралогического музея ТПУ.
В.А. Обручев, А.М. Зайцев, А.В. Лаврский, А.В. Емельянов – их име-на навсегда связаны с историей создания и становления минералогиче-ского музея ТПУ как преемника созданного в 1901 г. минералогического кабинета при кафедре минералогии Горного отделения Томского техно-логического института императора Николая II. И наша почетная обязан-ность ? как можно больше узнать о людях, чьим трудом создавался му-зей, и рассказать о них потомкам, в первую очередь нашим студентам-геологам, об истории становления минералогического музея, принадле-жащего сейчас к кафедре минералогии и петрографии и входящего в му-зейный комплекс Томского политехнического университета.

Литература
1 Профессора ТПУ. Библиографический справочник. Томск, 2000. Т. I.
2 В.А. Обручев ? ученый, педагог, гражданин: Сб. науч. тр. Новосибирск, 1992.
3 Лозовский И.Т. В.А. Обручев в Томске. Томск, 2000.
4 Томский технологический институт за 25 лет своего существования: (Юб. сборник). Томск, 1928.
5 Отчет о деятельности и состоянии ТТИ Императора Николая II за 1902 ? 1911 годы. Томск, 1903-1912.
6 Профессора Томского университета: Библиографический словарь. Вып. I. Томск, 1996. 
7 Архив ТПУ Оп. 2. Д. 1798. Лаврский Аркадий Валерианович.
С МУЗЕЕМ СВЯЗАННЫЕ СУДЬБЫ: В.Н. НАУМОВА-ШИРОКИХ (К 125-летию со дня рождения)
Т.В. Галкина
Вы героиня русского романа,
Сибири снежной милое дитя.

Павел Антокольский. 
"В.Н. Наумовой-Широких"

На протяжении более 35 лет Вера Николаевна Наумова-Широких являлась одной из самых выдающихся личностей Томска. Имя директо-ра Научной библиотеки Томского государственного университета было известно далеко за пределами Томска. В 1938 г. В.Н. Наумова-Широких выступала "полномочным представителем" Советского Союза и Том-ского университета в библиотечных кругах Чехии, Бельгии и Франции. В Парижской научной библиотеке ею был прочитан на прекрасном французском языке доклад "О развитии библиотечного дела в СССР и научного библиотековедения". Творческие связи В.Н. Наумовой-Широких с Н.К. Крупской, А.М. Горьким, С. Толстой-Есениной неоп-ровержимо свидетельствуют о ее высоком авторитете. Вера Николаевна Наумова-Широких была ярким примером неутомимого педагога и об-щественного деятеля. Вся ее жизнь была наполнена "общественным интересом". Многие общественные организации Томска считали для себя большой честью видеть в своих рядах В.Н. Наумову-Широких. В 1948 г. за бескорыстное служение обществу в профессиональной, педа-гогической и общественной деятельности Указом Президиума Верхов-ного Совета РСФСР ей было присвоено почетное звание "Заслуженный деятель науки РСФСР"1. 
В канун предстоящего юбилея – 125-летия со дня рождения В.Н. Нау-мовой-Широких, которое будет отмечаться 24 ноября 2002 г., проявляя усиленный интерес к богатой событиями и именами судьбе юбиляра, не-обходимо полнее осветить становление В.Н. Наумовой-Широких как пе-дагога и общественника и раскрыть её вклад в развитие педагогического образования в Томске. Обращение к опубликованной литературе о В.Н. Наумовой-Широких2, носящей в основном популярный характер, заставило нас привлечь для работы над указанной темой архивные мате-риалы и документы, хранившие в семье и любезно предоставленные пра-внучкой Веры Николаевны – Татьяной Викторовной Фишер. 
На формирование общественно-педагогической направленности лич-ности В.Н. Наумовой-Широких основополагающее влияние оказали ее родители. Отец, Николай Иванович Наумов (1838–1901), сибирский писа-тель-демократ, был знаком с Н.М. Ядринцевым, Г.Н. Потаниным, Н.А. Некрасовым, М.Е. Салтыковым-Щедриным, И.С. Тургеневым, Г.И. Успенским, Г.З. Елисеевым и многими другими представителями свободной мысли. В 1874 г. в Петербурге вышла книга Н.И. Наумова "Сила солому ломит", принесшая ему широкую известность. Он примы-кал к народническому движению. Его произведения и активная общест-венная работа на благо народа были прерваны заключением в Петропав-ловскую и Кронштадтскую крепости, где он получил "царский подарок" ? чахотку. 
Мать, Татьяна Христофоровна, урожденная Попова, окончила Меди-ко-хирургическую Академию в составе первого выпуска женщин-врачей в России. Она была активной народницей, применявшей свой врачебный опыт среди крестьян. За "хождение в народ" Т.Х. Наумова была привлечена к суду и в 1882 г. выслана с семьей в Сибирь, в село Боготол Мариинского уезда. В 1886 г. семья Наумовых переехала в Томск. На примере беззаветного служения народу отца и матери воспи-тывалась Вера.
Склонность к осознанной общественной работе подпитывалась у нее революционным окружением семьи Наумовых в Томске, в которое вхо-дили ссыльные К.М. Станюкович, Д.А. Клеменц, Ф.В. Волховской, С.Л. Чудновский, А.И. Иванчин-Писарев3. "В моей семье концентриро-вались лучшие передовые люди, в большинстве – политические ссыль-ные. В нашем доме постоянно бывал известный писатель К.М. Станю-кович. Он был моим первым учителем французского языка. Помню хо-рошо в нашем доме В.Г. Короленко, Г.И. Успенского (приезжавшего в 1888 г. в Сибирь на открытие I Сибирского университета), народоволь-ца Д.А. Клеменца, отбывшего каторжные работы и вышедшего на посе-ление, Чайковцева, Синегуба, редактора "Русского богатства", Иванчи-на-Писарева и др. С момента открытия в Томске университета в нашей семье группировалась передовая профессура, боровшаяся с попечите-лем Западно-Сибирского учебного округа, известным реакционером Флоринским. Такова была среда, окружавшая мое детство", ? писала в 1942 г. В.Н Наумова-Широких. Эти высокообразованные, интеллигент-ные люди, открыто отстаивавшие народные интересы, во многом опре-делили выбор её жизненного пути.
Уже в Томской Мариинской женской гимназии, куда она поступила в 1886 г., Вера Наумова сделала первые революционные шаги, принося в класс нелегальную литературу. За 8 лет учебы из-за "неблагонадежно-сти" родителей её 3 раза исключали из гимназии и восстанавливали только потому, что ее деды со стороны матери – Поповы – были основа-телями первых женских гимназий в Томске и в Иркутске4. 
С 15 лет Вера Наумова давала уроки за младшие классы гимназии. Рано начавшаяся её трудовая жизнь ввиду бедственного положения се-мьи и тяжелой болезни отца выработала в ней самостоятельность, тру-долюбие и упорство. Желая учиться дальше, она откладывала деньги со своих скромных заработков на поездку в столицу. Окончив в 1895 г. Томскую Мариинскую женскую гимназию с серебряной медалью, она отправилась в Петербург. Первый год она жила в семье известного пи-сателя Г.И. Успенского, а затем в семье своего двоюродного брата, со-трудника Палаты мер и весов, которой руководил знаменитый ученый Д.И. Менделеев. В семейном архиве сохранился рукописный лист вос-поминаний В.Н. Наумовой-Широких о Д.И. Менделееве5. 
Новым этапом становления личности была учеба В.Н. Наумовой-Широких на историко-филологическом факультете Высших женских (Бестужевских) курсов в Петербурге с 1896 г. по 1900 г. Она сразу стала участницей революционных студенческих демонстраций у Казанского собора, вступила в общество "Красного Креста" и Сибирское земляче-ство6. Во время второй студенческой демонстрации Вера Николаевна была жестоко избита жандармскими нагайками и долго болела. Опра-вившись, она продолжила учебу на курсах и революционную работу. 
Большое влияние на расширение культурно-познавательного уровня В.Н. Наумовой-Широких оказала двухмесячная экскурсия в Грецию, Италию и Францию, организованная летом 1898 г. для группы филоло-гов и историков. Посещение крупнейших западноевропейских музеев и библиотек стало выдающимся событием в её жизни, определившим её отношение к значимости печатного и рукописного слова. 
За время обучения на Высших женских курсах В.Н. Наумова-Широких проявила незаурядные способности к языкам и научно-исследовательской работе и была оставлена "для усовершенствования" ещё на 2 года. Она изучала под руководством профессора И.А. Шляп-кина рукописные памятники древнерусской письменности в архиве Новгородского Софийского собора. Результаты этих изысканий были ею изложены в статье "Западное влияние в песнях и сказаниях Новго-родских", опубликованной в 1902 г. в литографированных записках Высших женских курсов. Одобрительный отзыв профессора Н.А. Кот-ляревского был получен на статью В.Н. Наумовой-Широких "Письма Фотия к Аракчееву: Исторические источники для понимания обличи-тельных эпиграмм Пушкина начала 20-х годов" (1902 г.), написанную на основе изучения исторической переписки Митрополита Фотия и Аракчеева в архиве Новгородско-Юрьевского монастыря7. С учетом ее научных работ она была принята в качестве младшего ассистента на кафедру профессора И.А. Шляпкина и вела семинарий по русской лите-ратуре XV–XVIII вв. для I и II курса слушательниц. 
С 1902 г. началась трудовая деятельность В.Н. Наумовой-Широких как профессионального педагога в Петербургской женской гимназии и народной учительницы в воскресной школе повышенного типа для взрослых рабочих на Невском судостроительном заводе, где в течение двух лет она бесплатно вела занятия по русскому языку и словесности. В 1904 г., переехав вместе с семьей в Богословский завод Пермской гу-бернии, она не только продолжила педагогическую деятельность, но и организовала для взрослых рабочих постоянные вечерние курсы, где в течение 10 лет преподавала русский язык и словесность, а также зани-малась с детьми рабочих немецким и французским языком. При непо-средственном участии В.Н. Наумовой-Широких была создана Первая гимназия по системе совместного обучения в Надеждинском заводе Пермской губернии.
Педагогическая деятельность В.Н. Наумовой-Широких была продол-жена в Пермском филиале Петербургского университета (с 1914/15 уч. г.), где она читала выездные, эпизодические курсы по истории литературы XVIII – XIX вв., затем с 1919 г. в Томском университете. Там ею читались самостоятельные курсы “Западное влияние на русскую литературу XVII в." и "Литература эпохи энциклопедистов XVIII в.". В 1920 г. фа-культетом общественных наук В.Н. Наумова-Широких была выдвинута в главную библиотеку университета в качестве члена библиотечной комис-сии, а с 1922 г. она была выбрана по конкурсу директором библиотеки Томского университета. На этом ответственном посту она проработала более 20 лет. Под её руководством Научная библиотека Томского госу-дарственного университета стала одной из самых крупных и богатейших библиотек Советского Союза. В 1924 г. она добилась получения библио-текой обязательного экземпляра из Всесоюзной книжной палаты. Ею бы-ла начата научная каталогизация библиотечного фонда библиотеки, раз-вернута научно-просветительская деятельность (выставки, экскурсии по библиотеке, сотрудничество с газетой "Красное знамя", выступления на учительских съездах и конференциях, лекции перед населением Томска, Тайги, Барнаула и других городов Западной Сибири).
Деятельность В.Н. Наумовой-Широких была высоко оценена. Так, Н.К. Крупская в 1935 г. написала В.Н. Наумовой-Широких: "Мы высоко ценим Ваше культурное серьезное отношение к библиотеке, книге, чи-тателю и уверены в том, что ещё много лет будете образцом советского библиотекаря"8. 
В Томске В.Н. Наумова-Широких осуществляла бурную общественно-педагогическую деятельность. "С момента организации в Томске первого Народного университета до его закрытия в 1928 г. я состояла преподавате-лем литературы на всех курсах (XIX в. и пролетарская литература). Вос-кресный университет для взрослых рабочих (1927 г.) также в части языка и литературы обслужен был мной. С момента основания первых курсов по подготовке в вуз рабочей молодежи при ТГУ (1926, 1927, 1928, 1929 гг.), при ОКРОНО, при ВШЦ я вела курс литературы XIX в. по программам Главпрофобра"9. За долгую и плодотворную жизнь ею было прочитано более 200 докладов для населения в различных городах Сибири. 
В 1920-е гг. В.Н. Наумова-Широких состояла членом многих общест-венных организаций: Общества "Долой неграмотность", Общества по борьбе с алкоголизмом. Она была членом-учредителем Общества изуче-ния Томского края при Томском краевом музее10. Являясь приверженцем идей Общества и разрабатывая сибирскую тематику, она не только вы-ступала в краевом музее с докладами "Щапов – как историк Сибири", "Русская обрядовая свадьба XVII в. в окрестностях Томска", "Неизданные письма Г.И. Успенского к Н.И. Наумову", "Юбилей Г.З. Елисеева", но и вела инструктивный кружок по фольклору с группой студентов при Том-ской этнографической секции (музей археологии и этнографии11.
Как педагог-общественник, имеющий плодотворный опыт организа-ции образовательных заведений, В.Н. Наумова-Широких внесла боль-шой вклад в открытие педагогического факультета при Томском госу-дарственном университете. Ею было составлено, по крайней мере, два варианта докладной записки по этому поводу, на одном из которых сто-ит дата – 12 апреля 1928 г12. Характеризуя сложившуюся в то время об-становку с педагогическим образованием в стране, она указывала, что существующие педагогические институты (имени К. Либкнехта в Мо-скве, имени А.И. Герцена в Ленинграде, Восточный педагогический институт в Казани, Вятский, Горский (Владикавказ), Крымский (Сим-ферополь), Кубанский (Краснодар), Тверской, Ярославский) располо-жены в европейской части страны, как и 7 педагогических факультетов при университетах. На долю Сибири приходится всего 2 педагогических факультета, находящихся при Дальневосточном и Иркутском универси-тетах. Причем педагогический факультет в Иркутске готовит учителей для школ II ступени и снабжает только близлежащие территории, в то время как для работы в повышенной школе учителей не готовит никто.
Опираясь на цифры пятилетнего плана, В.Н. Наумова-Широких до-казывает необходимость открытия педагогических вузов вообще и в Сибири в частности, где самый низкий процент грамотности в стране. Что касается школ Томска, то в них не хватает 30 % учителей, а в Том-ском округе эта цифра вырастает до 90 %13. 
В соответствии с существующими условиями В.Н. Наумова-Широких отстаивала открытие такой формы педагогического вуза, как педагогический факультет при Томском университете, имеющем препо-давательский состав, учебные помещения, библиотеку, административ-но-хозяйственную базу. 
Определяя задачу педагогического факультета, она писала: "Перво-плановая практическая задача Педфака выпускать работников школ по-вышенного типа (ФЗУ, ФЗ Семилетка, ШКМ, Колхозуч, Сельхозуч) в связи с теми задачами, которые предъявляют этому типу школы индуст-риализация и рационализация народного хозяйства на рельсах социализ-ма"14. А конкретную цель цикла педагогических дисциплин она видела в приобретении педагогических знаний и навыков, развитии способностей к анализу педагогических и общественных явлений, системы советского образования и воспитания, усвоении новых методов и биологических и физиолого-психологических основ педагогики. Знание педагогических дисциплин должно было, по мнению В.Н. Наумовой-Широких, допол-няться циклом общественных наук и общеобразовательных предметов, обязательных для всех отделений педагогического факультета.
В докладной записке В.Н. Наумова-Широких предлагала создать структуру педагогического факультета, состоящую из 4 отделений: 1) по подготовке преподавателей для индустриального сектора повышенной школы; 2) для сельскохозяйственного сектора; 3) педологическое (или педолого-педагогическое); 4) этнолого-лингвистическое. На первых двух отделениях предполагалось открытие пяти секций (в каждом) – обществоведения, физики и математики, химии, естествознания и гео-графии, русского языка и литературы, а 4-е отделение делилось на 2 подотдела: русского языка и литературы, а также – национальных меньшинств Сибири. Автор проекта особо подчеркивала, что исследо-вательские задачи подотдела русского языка и литературы должны быть тесно связаны с краеведением и направлены на изучение языка, фольк-лора, быта, этнологии и истории русского населения Сибири. 
Подробнейшим образом В.Н. Наумова-Широких описала структуру и функции подотдела национальных меньшинств Сибири: секция тюрко-татарских племен (сибирские татары, ойроты, хакасы, шорцы, киргизы и др.); секция северных угро-финских племен; секция украинская и бело-русская и др. "Цель каждой секции – выпустить не только активных педа-гогов-организаторов для удовлетворения культурных нужд малых народ-ностей Сибири, но и столь же активных исследователей – этнологов и лингвистов, ученых специалистов в пределах данной народности"15. 
Таким образом, достаточно детальное рассмотрение проекта доклад-ной записки о педагогическом факультете Томского университета по-зволяет сделать некоторые выводы. Автор проекта, Вера Николаевна Наумова-Широких, несомненно, являлась одним из опытнейших педа-гогов-организаторов, видным общественным деятелем, человеком вы-сокой культуры, о чем свидетельствует вся её предшествующая дея-тельность. Она была истинной подвижницей народного просвещения, посвятившей ему свою жизнь. Поэтому проект, составленный ею, пред-ставляет собой своеобразный этап в осмыслении роли и целей высшего педагогического образования в Сибири. Тесная связь гуманитарного и естественнонаучного блока дисциплин с практическими задачами про-мышленности и сельского хозяйства, нацеленность на освоение педаго-гических знаний, приобщение к многоликой культуре сибирских наро-дов способствовали созданию образованного педагога-практика, отве-чающего потребностям конца 1920-х – начала 1930-х гг. 
Во многом благодаря В.Н. Наумовой-Широких 28 сентября 1930 г. состоялось торжественное открытие педагогического факультета Том-ского университета16. С 4 сентября 1930 г.17 она была зачислена на должность доцента кафедры литературы педагогического факультета (с оставлением в должности ученого секретаря Научной библиотеки уни-верситета), где проработала до 14 декабря 1930 г.18 Приказом по ТГУ от 13 января 1931 г. В.Н. Наумова-Широких была назначена помощником директора по общенаучной и медицинской части и заведующей меди-цинским отделом Научной библиотеки19.
В личном деле В.Н. Наумовой-Широких, хранящемся в отделе ред-ких книг Научной библиотеки Томского государственного университе-та, имеется уникальный документ. Повторив судьбы многих других, она изведала горечь и боль необоснованных тяжких обвинений. Постанов-лением оперсектора ОГПУ 18 мая 1933 г. она была привлечена в каче-стве обвиняемой в участии в контрреволюционной повстанческой орга-низации. Особой тройкой ПП ОГПУ Западно-Сибирского края 2 июля 1933 г. В.Н. Наумова-Широких была осуждена по статье 58-10-11 УК РСФСР к лишению права проживания в 12 пунктах Уральской области, Томском округе и пограничной полосе с прикрепленным сроком на 3 года. Но в связи с преклонным возрастом и болезненным состоянием она была оставлена в Томске. Реабилитирована она была Томским обла-стным судом 22 июня 1961 г.
В конце 1930-х гг. В.Н. Наумова-Широких активно занималась даль-нейшим совершенствованием и пропагандой библиотечного дела. С февраля по июнь 1938 г. по приказу Народного комиссариата просве-щения она посетила Францию, Бельгию и Чехию (это была третья по-ездка в Европу после 1911 г.) для изучения постановки библиотечного дела. После возвращения с 1 августа 1938 г. по 17 апреля 1939 г. она работала заместителем директора по научной работе Всесоюзной биб-лиотеки им. В.И. Ленина, а затем главным библиографом Всесоюзной книжной палаты в Москве. 
С началом Великой Отечественной войны В.Н. Наумова-Широких была эвакуирована в Томск и с 10 июля 1942 г. была вновь назначена ди-ректором Научной библиотеки ТГУ. В годы войны в строгой секретности в библиотеке хранилась частица национального достояния России, запа-кованная в 80 ящиков. В одной комнате лежали рукописи и вещи Л.Н. Толстого, в другой – А.С. Пушкина и А.М. Горького. Вера Николаевна, прекрасно осознавая огромную ответственность за сохранение этого фон-да, строго следила за соблюдением всех мер безопасности. Даже по но-чам, проверяя, чтобы не спал сторож, она с кем-нибудь из родственников устраивала обходы вокруг здания библиотеки. Известный поэт Павел Ан-токольский, посвятивший Вере Николаевне стихотворение, писал: 
Жизнь – далеко не промельк быстротечный,
Воистину она вам удалась.
Вот почему в тиши библиотечной
Не спит хозяйка, не смыкает глаз20.
За "внимательное отношение с Вашей лично стороны к нашим фон-дом" благодарила В.Н. Наумову-Широких директор музея Л.Н. Толстого в Ясной Поляне С. Толстая-Есенина. В 1948 г. Указом Президиума Вер-ховного Совета РСФСР за многолетнюю общественно-педагогическую деятельность В.Н. Наумовой-Широких было присвоено почетное звание "Заслуженный деятель науки РСФСР". Продолжая активно работать, с 16 июня по 1 июля 1950 г. она посетила библиотеки Московского универ-ситета и Академии наук СССР для ознакомления с новейшими принци-пами каталогизации и библиографии. "В настоящий момент, сохраняя ещё в полной мере умственные способности, сохраняя физические силы выше гораздо, чем это бывает обычно в моем возрасте, горю желанием сохранить их возможно дольше, чтобы иметь право, работая над собой, двигаясь вперед, как это было и до сих пор, стоять рядом с нашим замеча-тельным молодым поколением, строящим новую светлую жизнь, и быть посильно полезной и своим опытом, и знаниями нашей дорогой могучей Советской Родине" ? эти слова Веры Николаевны Наумовой-Широких достойны истинного русского интеллигента-патриота.
В.Н. Наумова-Широких скончалась 3 мая 1955 г. в возрасте 77 лет21. Судьба её, действительно, плодотворный сюжет для настоящего романа. 

1 Личное дело В.Н. Наумовой-Широких. ГАТО. Ф. 815. Оп. 29. Д. 269. Л. 2.
2 Канунова Ф.З. Трудовой путь // За советскую науку. 1952. 31 дек.; Некролог // Там же. 1955. 8 мая; Широких И. И нежность, и любви нетленные цветы // Молодой ленинец. 1967. 24 нояб.; Он же. Никто ничего не знал // Красное знамя. 1969. 23 янв.; Колеснико-ва Р.И. Жрицы Афинского храма // Народная трибуна. 1994. 24 мая – 2 июня; Томский государственный педагогический университет. Томск, 1995. С. 6, 8; Куперт Т.Ю. Томские династии. XX век. Томск, 1996. С. 52–55.
3 Пугачев А.Р. Дом Н.И. Наумова // Наш город родной: Исторические и памятные мес-та Томска. Новосибирск, 1982. С. 167–169.
4 Жизнеописание В.Н. Наумовой-Широких. ГАТО. Ф. 815. Оп. 29. Д. 269. Л. 34. 
5 Копия хранится в архиве музея истории ТГПУ.
6 Автобиография В.Н. Наумовой-Широких. ГАТО. Ф. 815. Оп. 29. Д. 269. Л. 24. 
7 Личное дело В.Н. Наумовой-Широких // Архив Томского государственного педаго-гического университета (ТГПУ). Ф. 566. Оп. 1. Д. 526. Л. 2.
8 Крупская Н.К. // Красное знамя. 1935. № 165.
9 Curriculum vitae В.Н. Наумовой-Широких. Архив ТГПУ. Ф. 566. Оп. 1. Д. 526. Л. 4.
10 Сенюкова Н.Л. Общество изучения Томского края при Томском краевом музее (1925–1928 гг.) // Труды Томского государственного объединенного историко-архитектурного музея. Томск, 1994. Т. 7. С. 168-188.
11 Curriculum vitae В.Н. Наумовой-Широких. Архив ТГПУ. Ф. 566. Оп. 1. Д.526. Л. 3.
12 Докладная записка о педагогическом факультете при Томском университете В.Н. Наумовой-Широких Музей истории ТГПУ. № 117. Л. 10.
13 Там же. Л. 17.
14 Там же. Л. 4.
15 Там же. Л. 7-8. 
16 Томский государственный педагогический университет / Автор-сост. Л.Ф. Пичурин. Томск, 1995. С. 6.
17 Личное дело В.Н. Наумовой-Широких. Приказ № 288 по ТГУ от 4 сентября 1930 г. Отдел редких книг Научной библиотеки ТГУ. Оп. 1. Д. 4. Л. 7.
18 Заявление В.Н. Наумовой-Широких от 14 декабря 1930 г. Архив ТГПУ. Ф. 566. Оп. 1. Д. 526. Л. 6.
19 Личное дело В.Н. Наумовой-Широких. Приказ № 3 по ТГУ от 13 января 1931 г. От-дел редких книг Научной библиотеки ТГУ. Оп. 1. Д. 4. Л. 7.
20 Антокольский П. В.Н. Наумовой-Широких // Томск: Литературно-художественный, общественно-политический и научный альманах. Томск, 1946. С. 24.
21 Справка от 3 мая 1955 г. ГАТО. Ф. 815. Оп. 29. Д. 269. Л. 23.

Музейная сеть Новосибирской области: новации и традиции
И.В. Сальникова 
В настоящее время музейная сеть в Новосибирской области насчи-тывает 26 музеев областного подчинения. Как правило, они создавались местными партийными и государственными органами на основе народ-ных музеев или музеев «на общественных началах». Их основателями были энтузиасты-краеведы, так, например, Венгеровский краеведческий музей был создан на основе материалов, собранных П.М. Пономоренко, позже музей стал носить его имя.
Музеи становились государственными в ответ на постановления ЦК КПСС «О повышении роли патриотического воспитания трудя-щихся», где музеям отводилась ведущая роль. Этот факт подтвержда-ется тем, что в Новосибирской области до 1970 г. был зарегистрирован только один музей, созданный в 1946 г. Мемориальный музей имени В.В. Куйбышева в г. Куйбышеве. Сеть музеев получает свое развитие в 70-е гг., когда было создано 9 музеев областного подчинения. Вторая волна приходится на 80-е гг., музейная сеть выросла на 10 музеев, в 90-е гг. было зарегистрировано еще 4 музея, а за последние два года ? еще 2 музея. 
История возникновения районных музеев, несомненно, наложила отпечаток на их формирование. Для большинства музеев 70–80-х гг. характерны отсутствие полной учетной документации; слабая профес-сиональная подготовка кадров и их недостаток; преобладание плоскост-ного материала в музейных собраниях; однообразные экспозиции. Справедливости ради, надо отметить, что и в эти годы в крупных горо-дах создавались и музеи высокого профессионального уровня, особенно историко-художественного профиля: Искитимский, Краснозерский, Бердский, Ордынский. Еще одно наблюдение – решение проблем музе-ев зависело от отношения к ним местной администрации. 
Музеи Новосибирской области разнообразны. По профилю преобладают историко-краеведческие (20), 4 музея являются историко-художественными, и 2 ? мемориальные (Бергульский дом-музей П.П. Бажова в Северном рай-оне, Мемориальный Дом-музей В.В. Куйбышева в г. Куйбышеве). Общее количество единиц хранения около 100 тысяч. 
Многие музеи отличают интересные собрания; так, в Искитимском историко-художественном музее собрана прекрасная коллекция сибир-ских авангардистов; Сузунский краеведческий музей располагает уни-кальной коллекцией икон известного местного иконописца И. Кресть-янникова, коллекцией сибирских монет; в Куйбышевском музее собра-ны документальная коллекция, рассказывающая об истории Каинска; в Карасукском музее скомплектована достаточно полная этнографическая коллекция по казахам. Особо следует отметить собрания Татарского историко-краеведческого музея, это практически музей истории воен-ной техники. В последние годы отмечается значительный рост музей-ных собраний – это одна из устойчивых тенденций, связанная с активи-зацией музейной деятельности в целом. 
Этот тезис подтверждается выводами, сделанными по итогам смот-ра-конкурса, проведенного в 2000 и 2002 гг. управлением культуры ад-министрации Новосибирской области. Первый смотр-конкурс был по-священ 55-летию Победы, он проходил по четырем номинациям, и практически все музеи приняли участие в конкурсе, многие во всех че-тырех номинациях. Более 20 музеев приняли участие в музейных чтени-ях, итогом которых стало издание сборника статей «Память о войне». Кроме того, конкурс выявил новые тенденции в музейной практике: расширение музейного пространства путем вовлечения новых объектов, так, например, музеи оформляли стенды или устраивали мини-выставки на территориях администраций, клубов, библиотек, военкоматов, а экс-курсии охватывали не только музейные экспозиции, но и проходили по улицам, названным в честь героев войны (Купинский музей, Каргатский музей); проведение совместных мероприятий с клубами, кинотеатрами, библиотеками; использование средств массовой информации. Вторым показателем следует считать увеличение посещаемости музеев. Решить проблему посещаемости музеев малых городов и поселков особенно сложно, поскольку они лишены туристского потока, имеют достаточно ограниченную аудиторию, поэтому оживление работы с посетителями объясняется главным образом тем, что музейные коллективы продумали и успешно используют новые формы работы. Экскурсии как единствен-ный вид образовательной деятельности давно отошел в прошлое, прак-тически все музеи имеют свой цикл образовательных программ, рассчи-танный на неоднократное знакомство с музейной экспозицией, фонда-ми; во многих музеях существуют краеведческие объединения, кружки; районные музеи участвуют во всех мероприятиях районного масштаба. В районных центрах и малых городах музеи становятся новыми цен-трами культуры, поскольку именно в них проводятся литературные ве-чера, театральные постановки, детские праздники. 
Целью смотра-конкурса 2002 г. «Музейные собрания – XXI век» бы-ла активизация учетно-хранительской, научно-фондовой и исследова-тельской работы музеев. Конкурс проходил по следующим номинаци-ям: «лучшая научно-справочная карточка»; «лучший обзор коллекций»; «лучший каталог», «лучшее комплектование фондов»; «лучшая публи-кация коллекций». Следует отметить, что хотя в конкурсе приняла уча-стие всего половина районных музеев, исследования выполнены на вы-соком уровне, что дает основание говорить о значительном потенциале музейных сотрудников. В пользу активизации научно-исследовательской деятельности музеев говорит и тот факт, что некото-рые музея стали инициаторами научно-практических конференций, проводимых в районе. В этом плане ценен опыт Куйбышевского крае-ведческого музея, который в этом году провел 6-е краеведческие чтения «История Каинска». Уникальность этих конференций в том, что актив-ное участие в них наряду с профессиональными учеными принимают школьники, которые представляют исследования достаточного уровня, поэтому налицо преемственность в изучении истории малой Родины, что повышает воспитательную значимость краеведческих конференций. За последние два года научно-практические конференции проходили в 4 музеях Новосибирской области. И еще один факт, доказывающий воз-росший научный потенциал музейных работников, – их участие в науч-ных конференциях, проводимых Новосибирским государственным краеведческим музеем (ежегодные Кирилло-Мефодиевские чтения, по-священные истории православия в Сибири, научно-практические кон-ференции); конференциях, организованных Домом народного творчест-ва «Сибирская старина». Следует привести еще один факт в пользу на-шего утверждения – три районных музея стали грантодержателями. 
В последние годы намечается медленный, но все-таки рост техниче-ской базы музеев – пять музеев имеют компьютеры. Но проблем остает-ся немало, основная ? финансовая, вторая проблема связанна с кадрами – в нескольких музеях по одному сотруднику; проблема с помещениями – часто это плохо приспособленные помещения с печным отоплением. Большие трудности испытывают музейные работники из-за отсутствия научной и методической литературы, из-за невозможности повышения квалификации в центральных музеях. Кроме того, большинство музеев не имеют юридического статуса, что неблагоприятно сказывается на их деятельности. 
На наш взгляд, наиболее слабым местом в работе музеев является экспозиционно-выставочное направление: экспозиции однотипны и ус-тарели как в художественном, так и в научном плане, выставки однооб-разны, но этот вопрос невозможно решить без финансирования данного направления. Но в целом, несмотря на социально-экономические труд-ности, музеи востребованы обществом, во многих городах и районах они становятся центрами культурной жизни, куда посетители приходят не только с целью познакомиться с прошлым и настоящим края, но и за тем, чего так не хватает в нашем современном обществе, – человече-ским общением.
 МУЗЕЙНЫЕ ФОНДЫ. СОСТОЯНИЕ, ИЗУЧЕНИЕ, 
ПЕРСПЕКТИВЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ
 

СОХРАНЕНИЕ ФОНДОВ – 
ПРИОРИТЕТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 
СОВРЕМЕННОГО МУЗЕЯ
С.В. Успенская
Проблемы сохранения культурных ценностей занимают в современ-ной жизни общества особо важное значение, и необходимость разработ-ки этих проблем современной науки является особо актуальной. 
Решение проблем сохранности прежде всего вопрос управленческий. Сегодня все стремятся зарабатывать на экспозиционной деятельности, и это нормально, но в планах развития музеев вопросы сохранности должны быть приоритетными. Только при тесном сотрудничестве и взаимопонимании музейных специалистов (администрации, хранителей, консерваторов, реставраторов и т.д.) можно сделать доступными уни-кальные коллекции при соблюдении всех требований по их сохранению. Слабая оперативность в принятии решений снижает эффективность ра-боты и стоит материальных и финансовых затрат, так как разрушение культурных ценностей не только продолжается, но и идет более высо-кими темпами. Правильно выработанная стратегия управления этими процессами поможет предотвратить огромное количество утрат и раз-рушений и приведет к экономии денежных средств. К сожалению, ко-личественно оценить сэкономленные в таких случаях денежные средст-ва трудно, поэтому администрация учреждений культуры часто видит только затраты, связанные с привлечением к работе по сохранению профессионалов и стремится сэкономить на них. 
Необходимо помнить, что один акт бесцельного или целенаправлен-ного разрушения может прекратить существование объекта, а сотни индивидуальных действий по сохранению, повторяемые в течение деся-тилетий и даже столетий, требуются для выживания памятников куль-туры и истории. Программы сохранения являются непрерывным про-цессом и не заканчиваются достижением какого-либо результата.
Объекты культуры и истории зачастую физически неотличимы от предметов, нас окружающих, и проблемы возникают аналогичные, но эти проблемы не могут быть решены тем же способом, поскольку исто-рическая подлинность так же важна, как и внешний вид памятников. Фотокопия рукописи Бетховена служит тем же целям, что и оригинал, если мы говорим об исполнении музыки, но она не является объектом благоговения. Репродукция Рембрандта, независимо от степени привле-кательности, не восхитит нас так, как подлинная картина. Наше желание сохранить подлинные, оригинальные вещи неповрежденными и выгля-дящими так, как они выглядели первоначально, создает серьезные, по-рой практически неразрешимые проблемы. Эти проблемы являются не только техническими, но и философскими, научными и эстетическими. 
Концепция сохранения музейного фонда и составление программы сохранения коллекций неразрывно связаны с задачами учреждения, ко-торое хранит данные фонды.
Хотя в уставе каждого музея в разделе цели и предмет деятельности на первом месте – хранение музейных предметов и коллекций, далеко не в каждом учреждении культуры это направление является действи-тельно одним из приоритетных. Военно-исторический музей артилле-рии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВиВС) прошел непро-стой эволюционный путь, прежде чем направление сохранности приоб-рело должный статус.
Большой вклад в сохранение музейной коллекции ВИМАИВиВС на рубеже Х?Х–ХХ вв. внес один из первых организаторов военно-музейного дела в России историк, археолог, генерал-лейтенант Н.Е. Бранденбург. Он был убежден, что не реставрация является "глав-ной мерой к сбережению музейных предметов, а хранение в специаль-ном хранилище". В этот период в музее уже существовали реставраци-онные мастерские, в частности по реставрации знамен. И в 1913 г. ре-зультате работы комиссии Императорского Русского военно-исторического общества по вопросам реставрации и хранения знамен было сделано заключение, что реставрацию знамен следует производить только в мастерских Военно-Исторического музея.
В 30-е гг. специалистами Института исторической технологии (ИИТ) Государственной академии истории материальной культуры была про-ведена экспертиза состояния помещений и фондов музея. В заключении было рекомендовано организовать специальное помещение для дезин-фекционных работ и гигиенических обработок. Эти требования были выполнены позже (вероятно, в 40–50-е гг.). И сегодня в музее существу-ет изолятор, в котором проводятся профилактические и дезинфекцион-ные обработки.
В 1952 г. создается проект научно-исследовательской лаборатории консервации и реставрации металла при музее, в которой планировалось проводить исследование металлов, подвергающихся коррозии в услови-ях длительного хранения артиллерийских систем на открытом воздухе и в помещении, а также изучение развития технологии металлообработки. К сожалению, этот проект остался незавершенным. 
В 1999 г. отдел сохранности был выделен как самостоятельное науч-но-практическое подразделение музея, которое включает:
? 6 реставрационных мастерских (живопись, скульптура, бумага, ткань, дерево и металл);
? мастерскую художественного оформления объектов для экспони-рования и после реставрационных работ;
? группу научных исследований и экспертизы;
? группу климатического контроля;
? группу дезинфекции и гигиенической обработки;
? лабораторию электронного копирования документов.

Основные направления деятельности отдела обеспечения со-хранности памятников культуры и истории ВИМАИВиВС:

1. Разработка и внедрение программ сохранности музейных фондов.
1.1. Разработка единой программы обеспечения сохранности фондов ВИМАИВиВС.
1.2. Организация отдела обеспечения сохранности в музее.
1.3. Практическая деятельность по консервации фондов музея.
2. Информационная и научно-методическая деятельность.
2.1. Выполнение функций научно-методического центра ? проведе-ние стажировок, обучающих семинаров, консультаций, конференций, оказание методической помощи.
2.2. Создание баз данных по сохранности и консервации музейных фондов. 
2.3. Выпуск периодического издания по консервации, методических пособий.
2.4. Участие в работе международных конференций и семинаров.
2.5. Повышение квалификации специалистов, стажировки в ведущих учреждениях соответствующего профиля.
3. Научно-исследовательская деятельность.
3.1. Разработка комплексной системы мониторинга условий и объек-тов хранения, включающей экологические, биологические и физико-химические исследования.
3.2. Разработка экспресс-методов и неразрушающих методов кон-троля состояния памятников.
3.4. Разработка массовых методов стабилизации (массовой нейтра-лизации, упрочнения основы памятников, дезинфекции и защиты от биоповреждений).
3.5. Разработка специальных материалов для реставрации и консер-вации.
3.6. Изучение проблем фотоконсервации.
3.7. Исследование проблем обеспечения сохранности информации путем перевода на современные виды носителей. 
4. Практическая деятельность по консервации.
4.1. Внедрение новых технологий консервации.
4.2. Проведение комплексных обследований состояния хранилищ и отдельных памятников, организация мониторинга.
4.3. Консервационные обработки памятников.
3.4. Участие в организации производства новых материалов для кон-сервации и реставрации
3.5. Выполнение работ по фотоанализу и фотореставрации.
3.6. Индивидуальная реставрация уникальных памятников.
3.7. Сертификация материалов отечественных и зарубежных фирм, представляющих материалы для консервации и реставрации.
Нашими специалистами выполняется широкий спектр работ по не-скольким направлениям: исследование параметров микроклимата экс-позиционных залов и фондохранилищ; экспертиза микологического состояния воздуха и поверхностей объектов; физико-химическая экс-пертиза памятников до и после реставрации; практическая реставрация объектов на разных носителях; гигиеническая и дезинфекционная обра-ботки объектов. К работам по исследованию проблем сохранности, практическим работам по консервации привлекаются студенты различ-ных вузов. 
Особое внимание уделяется превентивной консервации и научной реставрации. В составе сектора превентивной консервации работают специалисты с высшим образованием и ученой степенью. Знание основ превентивной консервации, соблюдение ее основных принципов облег-чает принятие решений, связанных с сохранностью коллекций. Превен-тивная консервация как комплекс профилактических мероприятий при-звана обеспечить физическую сохранность объектов культуры и исто-рии при наименьших затратах как в процессе их хранения, так и при использовании, что позволяет уменьшить расходы на реставрационные работы. Научные сотрудники отдела проводят исследования по разра-ботке методик консервации различных объектов при экспонировании в условиях нерегулируемого климата, методов длительной консервации металла, химические и металлографические исследования. 
Специалисты отдела активно участвуют в российских и междуна-родных конференциях, семинарах, выставках, совместных международ-ных проектах. Начаты работы по российско-голландскому проекту "Разработка универсальной модели описания состояния документов, хранящихся в музеях, библиотеках и архивах России и Голландии". В июне 2002 г. в ВИМАИВиВС состоится 4-й ежегодный российско-австрийский семинар "Практикум по реставрации и консервации фото-графий и документов на бумажной основе", специалисты отдела регу-лярно выступают с докладами на семинаре по сохранению рукописей в Государственном университете Дании в Копенгагене. 
Отдел обеспечения сохранности работает в постоянном контакте с ведущими музеями, библиотеками и архивами. В настоящий момент это подразделение выполняет функции научно-методического центра для военных музеев и учреждений культуры, не имеющих специальных подразделений по сохранению фондов. Очень важно при подготовке специалистов по сохранности (консерваторов и реставраторов) внедрять и развивать научное понимание консервационно-реставрационной дея-тельности. Необходимо формировать культуру научного хранения, все-сторонне раскрывать характер и особенности реставрационной деятель-ности как научной дисциплины. Очень важно придерживаться принципа коллегиальности, не отказываться от самых широких консультаций с другими профессионалами, работающими в данной области.
Хорошее мастерство исполнения ? это результат правильного обу-чения и приобретенного опыта практической работы. Специалисты про-водят различные обучающие семинары для хранителей и реставраторов как своего музея, так и других учреждений культуры.
В работе активно используются современные компьютерные техно-логии. В рамках программной работы по обеспечению сохранения ар-хивных фондов "Исследование и разработка оптимальных условий хра-нения и эксплуатации архивных фондов Военно-исторического музея" выполнено серьезное научное исследование по разработке методики сохранения документов с применением электронного копирования, ко-торая успешно применяется и в других подразделениях музея.
Реставраторы и научные сотрудники отдела ведут большую работу по подготовке к 300-летию музея, который является ровесником Санкт-Петербурга. Большой объем работ будет выполнен в связи с организа-цией новых экспозиций, юбилейных выставок. 
Специалисты отдела, сохраняя славные традиции своих предшест-венников, постоянно повышают свой профессиональный уровень, ос-ваивают новые технологии консервации, передают накопленный опыт коллегам. 
С августа этого года осуществляется проект под общим названием "Консервация и реставрация парадной литавренной колесницы". Пре-красный экипаж, предназначенный для перевозки главной воинской регалии артиллерии русской армии, является ценнейшим памятником отечественной истории и культуры, уникальным образцом декоративно-прикладного искусства середины XV??? в. По нашим сведениям, анало-га, подобного литавренной колеснице 1760 г., в музейных собраниях мира нет.
Проект по сохранению колесницы является многоэтапной програм-мой, включающей научные исследования, разработку специального оборудования и методов консервации и реставрации различных матери-альных основ, научную реставрацию, создание принципиально новой экспозиции, издание иллюстрированного сборника материалов по ко-леснице. Этот проект является ярким примером и подтверждением того, что обеспечение сохранности ? комплексная проблема, требующая ма-териально-технического, финансового, кадрового, научно-методическо-го и организационного обеспечения и объединения профессионалов различных направлений. 

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ФОНДЫ 
ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ 
И МУЗЕЯ АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ СИБИРИ ТГУ 
КАК ЗЕРКАЛО МИРОВЫХ И РЕГИОНАЛЬНЫХ 
ЦИВИЛИЗАЦИОННО-КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЕЙ
О.М. Рындина 
В деятельности Томского краевого музея с первых лет его открытия одно из ведущих направлений заняла этнографическая тематика. Точ-нее, возникновению музея предшествовало формирование его этногра-фических коллекций. Уже к осени 1921 г., т.е. почти за полгода до от-крытия, сложились основы "восточной" коллекции, включающей в себя материалы по искусству Китая, Японии, Юго-Восточной Азии, Тувы и Хакасии1. Данная коллекция явилась составной и, несомненно, самой зрелищной частью первой музейной экспозиции2. 
В качестве основного источника дальнейшего пополнения этногра-фических коллекций рассматривались экспедиционные сборы, а объек-том исследования стали народы, населяющие Томскую область и сосед-ние с ней территории. Уже в 1922 г., в первый год работы музея, были совершены этнографические экспедиции в Томский район и на р. Юган. В результате их проведения музейные фонды пополнились материалами по русской и хантыйской традиционной культуре3. В 1926 г. коллектив музея разработал пятилетний план краеведческих исследований, глав-нейшими пунктами в нём определены экспедиции в северные районы и создание фонда по русской этнографии4.
Директора-основателя музея М.Б. Шатилова можно с полным пра-вом назвать предтечей этнографической науки в Томске. Им лично со-вершён ряд этнографических экспедиций: в 1924 г. ? в Нарымский край, в 1926 г. ? на р. Вах, в 1928 г. ? в бассейн р. Шегарки, собран уникаль-ный материал по традиционной культуре остяков (хантов), тунгусов (эвенков), русских. О скрупулёзной подготовке М.Б. Шатилова к поле-вой работе и о масштабности проведённых исследований свидетельст-вует следующий факт: для обследования ваховских остяков им был со-ставлен опросник, включавший более 100 вопросов и заполнявшийся на каждый двор в более чем 40 селениях5. Одной из форм выражения экс-педиционных результатов стало существенное пополнение этнографи-ческих коллекций музея. Итогом глубокого проникновения исследова-теля во все сферы жизни ваховских остяков стало написание одноимён-ной монографии, являющейся и по сей день классическим источником по этнографии указанной этнической группы.
Приоритетный интерес, проявленный сотрудниками музея к этно-графическому краеведению, отнюдь не случаен. Он отражал осознание той непреложной истины, что ценности высшей пробы в копилке обще-человеческих достижений составляют культурные традиции народов, населяющих конкретно очерченную территорию. Материальной же формой воплощения ментальности народа служит вещь, аккумулируя в себе культурные линии различной направленности: социальные, миро-воззренческие, этические и эстетические. При этом ценность орнамен-тированной вещи возрастает вдвойне, ведь орнамент сам по себе есть знаковая система.
Этнографические коллекции Музея археологии и этнографии ТГУ, отмечающего свой 120-летний юбилей, показательны тем, что включа-ют в свой состав не только региональные материалы, уникальные в силу своей специфики, но и классические образцы декоративного народного искусства. Именно этот общепринятый эталонный фон позволяет глуб-же понять место и роль тех ценностей, что созданы народами нашего края и представлены в собраниях обоих музеев.
В сибирском искусстве отчётливо выделяются две области наиболь-шего развития народного орнаментального творчества, связанные с бас-сейнами крупных рек ? Оби и Амура. Коллекционные образцы, храня-щиеся в музеях, дают наглядное представление о мере сходства и раз-личия в орнаментальных традициях обских и амурских народов.
Отражением общности рассматриваемых орнаментальных систем служат следующие черты. Во-первых, меандр ? узор, образованный не-прерывной линией, ? как одна из основных орнаментальных форм. Во-вторых, расположение узора на предмете в виде полосы. В-третьих, сложные, насыщенные по конфигурации формы повторяющихся фигур орнаментальных мотивов. Обе культурные традиции предполагают сво-бодный, раскованный бег узора по поверхности предмета, бег без нача-ла и без конца. Ритмом задано лишь его направление, а размерами предмета или его детали ограничено композиционное поле.
Орнамент предстаёт моделью самой реки, вернее, река, вокруг кото-рой вращалась вся жизнь рассматриваемых народов, смоделировала основные структуры мировидения, отражающиеся, в частности, и в ор-наментальных характеристиках. Очевидно, что это моделирование осу-ществлялось на уровне подсознательных, архетипических структур, выходящих за пределы процесса мышления. Универсальность природ-ной "подсказки" в создании орнаментальных форм подчёркивает обра-щение к классическим примерам: понятие "ритм", служащее ключевой характеристикой орнамента, в переводе с древнегреческого означает равномерное накатывание волн, а "меандр" ? один из наиболее распро-странённых видов орнамента ? одновременно служил названием реки в Малой Азии. 
Орнаментальные "разночтения" в творчестве народов Приобья и Приамурья также хорошо прослеживаются на материалах музейных коллекций и сводимы к следующему. Приобские узоры ? прямолиней-ны, их мотивы образованы полосой со сложными отростками: Г-, Т-образными, крестовидными и др. Амурский орнамент ? криволинеен, его мотивы составлены из дуг, спиралей, растительных и зооморфных форм. Это своеобразие следует, видимо, отнести к области культурной специфики, отражающей различные пути сложения и последующего развития декоративно-прикладного искусства в двух рассматриваемых этнокультурных областях.
Расцвет орнаментального творчества у приречных народов подтвер-ждает концепцию о сопоставимости историко-культурного развития у раннеземледельческих народов Ближнего Востока и у народов с при-сваивающей экономикой, в частности у рыболовов крупных рек. Речь идёт о так называемой неолитической революции, дающей прибавоч-ный продукт, в результате перехода к производящим формам хозяйства и высвобождающей энергию человеческого коллектива для занятий ре-меслом, искусством. Согласно современным взглядам, неолитическая революция возможна и в условиях присваивающего хозяйства, когда природные пищевые ресурсы стабильно превосходят ресурсы, потреб-ляемые человеком. Последний вариант имеет место в культурах рыбо-ловов крупных рек6. 
Знак стадиального равенства между раннеземледельческими культу-рами Ближнего Востока и культурами рыболовов крупных рек делает сопоставимым орнаментальное искусство народов Приобья и Приаму-рья с мировыми достижениями ближневосточных цивилизаций и сооб-щает коллекциям ТОКМ и МАЭС ТГУ общечеловеческую значимость. 
Материалы обоих музеев позволяют вести речь не только о центрах развития декоративного искусства с индексом мировой значимости, но и выявлять различную историческую направленность этих центров.
Применительно к приобскому творчеству, представленному узорами хантов, вырисовываются интересные этнокультурные параллели. Они реконструируются на основе своеобразного вещного ряда. Начало ему кладёт рукавица восточных хантов, хранящаяся в МАЭС ТГУ и предна-значенная для церемонии медвежьего пира. На ней техникой апплика-ции из ткани выполнен узор в виде полос, составленных из двух пар контрастных по цвету треугольников, вершины которых сходятся в од-ной точке. Аппликация из ткани ? вторичная среда для данного вида орнамента. Он возник в трёхгранно-выемчатой резьбе по дереву, где треугольник обусловлен технологически, однако изначальная среда бы-тования орнамента оказалась утраченной в хантыйском искусстве XX в. 
Судя по опубликованным материалам рубежа Х?Х?ХХ вв., хантый-ская рукавица обнаруживает наиболее близкие аналогии в культуре саамов ? народа, населяющего Кольский полуостров и причисляемого исследователями, как и ханты, к финно-угорской группе уральской язы-ковой семьи. С рукавицей сходны мешочки для огнива: та же орнамен-тальная техника (аппликация), мотивы (удвоенные контрастные тре-угольники), даже цветовая гамма сходна (красно-жёлтая, красно-синяя, красно-зелёная)7. Налицо культурная адекватность при географической дистанции огромного размера.
Третьим, и довольно неожиданным предметом в ряду декоративных аналогий выступают русские прялки, украшенные трёхгранно-выемчатой резьбой в виде замысловатых по форме солярных розеток. Эти прялки представлены в музейных коллекциях как отражение быта русских сибиряков. Подключение, казалось бы, типично русских изде-лий к декоративным финно-угорским традициям становится понятным, если учесть, что русские заимствовали трёхгранно-выемчатую резьбу у дославянского населения Русского Севера8, а предки финно-угров со-ставляли один из элементов этого дославянского населения. Трёхгран-но-выемчатая резьба известна многим народам Евразии, однако резной декор Русского Севера воспроизвёл специфику орнаментальной техно-логии, свойственную именно финно-угорской резьбе ? сходящиеся гра-ни не в центре, как у других народов, а в одном из углов ячейки9. Оче-видно, позднее орнаментальная новация была распространена в Поволжье и другие районы. Заимствованная технология, однако, оказалась напол-ненной специфическими розетчатыми формами, столь характерными для славянской земледельческой культуры с её солярным культом.
Материалы музейных коллекций, таким образом, позволили воссоз-дать тот архаический этнокультурный мост, который соединял такие удалённые в настоящее время друг от друга народы, как ханты и саамы, и на котором нашлось место и для русского народного творчества. Сле-довательно, приобские узоры обнаруживают северо-западные, евразий-ские связи.
Амурский орнамент, представленный в собраниях МАЭС ТГУ, по-мимо меандра, включает в свой состав и иные формы. Так, на кофте-накидке из праздничного охотничьего комплекта представлена отделка из горизонтальных полос, каждый ярус которых образован мелкими прямоугольниками. Уникальность амурской коллекции орнаментиро-ванных вещей уже отмечена в литературе10.
В не менее уникальной коллекции по североамериканским индей-цам, также хранящейся в МАЭС ТГУ, хорошо отражена отделка одежды и обуви в виде вышивки из игл дикообраза. Узоры вышивки различны: шахматно расположенные квадратики и прямоугольники, треугольники, ромбы. Однако основной единицей моделирования узора и здесь служит горизонтальная полоса, в силу чего вертикально вытянутые фигуры со-ставляются из ярусно расположенных прямоугольников и приобретают ступенчатые очертания.
Исходное звено, объясняющее особенности конструирования узоров, которое предполагает горизонтальную полосу из чередующихся по цве-ту квадратиков и прямоугольников, реконструируется на основе литера-турных данных11. Этим звеном являются узоры, характерные для наро-дов Крайнего Северо-Востока ? палеоазиатов. Специфический орнамент палеоазиатов создавался с помощью продёргивания через нарезки на окрашенной коже белых ремешков, изготовленных из кожи мандарки, нерпичьих или собачьих трахей. Из разделённых фоном квадрати-ков/прямоугольников-стежков возникает орнаментальная полоса. Чере-дование таких полос с различным ритмом и размерами стежков образу-ет своеобразную орнаментальную композицию палеоазиатов.
Таким образом, орнамент амурских народов обнаруживает паралле-ли в культуре палеоазиатов и американских индейцев, т.е. в рамках Азиатско-Тихоокеанского региона. Это неудивительно, если учесть, что заселение Америки шло с территории Дальнего Востока, а в последую-щее время поддерживались культурные контакты. 
К очерченному культурному ареалу примыкают и эвенки, орнамен-тированные изделия которых представлены в обоих музеях. Эвенков и североамериканских индейцев сближает сама манера украшения одеж-ды с помощью активного использования бахромы и бусин, бисера, пуч-ков волос, кисточек. Не зря эвенков называли "сибирскими индейцами", имея в виду сходную степень мастерства в обработке и украшении зам-ши. Следует иметь в виду, что эвенки, кочевавшие на территории Том-ской области, сохранили в своей декоративной культуре наиболее арха-ичные черты, утраченные этническим ядром, которое проживает в Вос-точной Сибири. Данное обстоятельство значительно повышает истори-ческую ценность коллекций ТОКМ и МАЭС ТГУ.
Ни в коей мере не претендуя на исчерпывающий анализ орнамен-тального искусства, отражённого в коллекциях двух музеев-юбиляров, автор пытался наметить лишь основные направления возможных иссле-дований. Однако уже из приведённых аналитических выкладок явствует важность накопленных в музеях материалов как ценнейшего этнокуль-турного источника не только применительно к Сибирскому региону. Этот источник, несомненно, должен быть бережно храним и передаваем последующим поколениям, а также более активно вводим в научный оборот и востребован, что предполагает публикацию материала с пред-варительным или полным научным анализом.

1 Октябрьская И.В., Асташкина Т.А. Из истории формирования этнографических фондов Томского краевого музея: коллекции и персоналии // Труды Томского государст-венного объединённого историко-архитектурного музея. 1995. Т.8. С.76.
2 Сергеева Н.Я. Из истории Томского краеведческого музея // Труды Томского госу-дарственного объединённого историко-архитектурного музея. 1994. Т.7. С.9.
3 Октябрьская И.В., Асташкина Т.А. Указ. соч.
4 Сергеева Н.Я. Указ. соч. С.12.
5 Лукина Н.В. М.Б. Шатилов как этнограф // Труды Томского государственного объе-динённого историко-архитектурного музея. 1994. Т. 7. С. 56.
6 Башилов В.А. О возможности "неолитической революции" в присваивающей эконо-мике //Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности. Томск, 1998.С.8.
7 См.: Харузин Н. Русские лопари. М., 1890.Цветные врезки, б/н.
8 Шелег В.А. Севернорусская резьба по дереву: ареалы и этнические традиции (опыт картографирования геометрической и зооморфной резьбы) // Русский Север. Л., 1986.С.59-60. 
9 Иванов С.В. Орнамент народов Сибири как исторический источник. М.; Л., 1963. С.54. 
10 См.: Кочешков В.Н. Декоративное искусство народов Нижнего Амура и Сахалина. СПб., 1995. С.104.
11 Чубарова Л.И., Смолицкий В.Г. Народные художественные ремёсла Корякского ав-тономного округа: Художественная обработка меха // Сельскому учителю о народных художественных ремёслах Сибири и Дальнего Востока. М., 1983. С.81-82.
 

НАЦИОНАЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ 
В ПЕРСПЕКТИВНОМ КОМПЛЕКТОВАНИИ ФОНДОВ
Г.Х. Еникеева 
Сегодня идет активное переосмысление и переоценка исторических реалий прошлого огромной страны. История, которая еще совсем не-давно представлялась ясной и однозначной, сейчас вызывает противо-борство мнений и оценок.
В наши дни все музеи – крупные и небольшие, городские и сель-ские – находятся на перепутье. Перед сотрудниками открывается не-обозримое поле деятельности, появилась возможность поиска, экспе-римента, разработки новых тем. Делаются попытки нетрадиционно представить некоторые темы и при выявлении, глубоком изучении уже имеющегося фондового материала, и при дополнительном комплекто-вании. Одна из актуальных тем современности – межнациональные от-ношения в регионах со смешанным составом населения. И поскольку почти каждая область или республика бывшего Союза не может похва-стать своим единообразием в национальном и религиозном плане, эта тема представляется интересной. В Национальном музее Республики Татарстан (НМ РТ) перед сотрудниками стоят те же проблемы, и нет готовых рецептов для их решений. Мы попытаемся проанализировать лишь одно из направлений комплектования.
Критерий национальной принадлежности комплектуемого материала никогда не был определяющим, хотя ему и воздавалось должное, учи-тывая многонациональную специфику региона. Как, какими путями комплектовалась тема развития национальных культур за последнее десятилетие, какие материалы отложились в фондах?
В блоке "Промышленность" еще с камазовской эпопеи мы помним имя ингуша Уматгирея Камбулатовича Наурбиева, бригадира автоске-перистов, проводивших земляные работы на строительстве автозавода. Именно его многонациональная бригада подняла на сооруженную са-мими рабочими возвышенность один из автоскреперов, тем самым соз-дав своими руками своеобразный памятник эпохе. А еще раньше были собраны материалы о братьях-нефтяниках с Украины Михаиле и Мат-вее Гринь, работавших на нефтяных скважинах нашей республики. В 1989 г. в фонды поступил материал о бригаде Ильясова, ведущей добы-чу нефти вахтовым методом в Западной Сибири. В 1987 г. были отобра-ны для музея лучшие образцы продукции Арского объединения нацио-нальной обуви. В 1999 г. с помощью музейщиков из Башкирии в музей поступил башкирский палас ручной работы.
Взаимодействие в сфере культуры предопределяется универсально-стью языка искусства и общностью исторических путей развития. Ак-тивно собирался материал по культурной жизни:
? материалы о гастролях Татарского государственного ансамбля песни и танца в Японии (1988 г.);
? документы о днях литературы и искусства ТАССР в Башкирии (1989 г.);
? материалы о днях Ломжинского воеводства ПНР в ТАССР (1989 г.).
Процесс взаимодействия культур особенно активизировался под влиянием тесных контактов, когда углублялись формы взаимоузнавания народов и после непосредственного соприкосновения с их самобытной культурой.
В последние годы собраны материалы о совещании министров куль-туры тюркских государств; документы о тюркоязычном театральном фестивале "Науруз" (1999 г.), в составе участников которого были теат-ры Каракалпакии, Чечено-Ингушетии, Казахстана, Узбекистана и др. Из Министерства культуры нам передали памятные подарки участников фестиваля: бурку из белого войлока, черный бархатный казахский ха-лат, сувенирный киргизский музыкальный инструмент.
В 1992 г. к нам поступили архивы Ю. Виноградова (4158 ед.) – рус-ского композитора, который занимался сбором фольклора, переработ-кой татарских мелодий, подготовкой их к изданию. В 1994 г. мы приня-ли личный архив Г. Тагирова – известного постановщика танцев; мате-риалы певца И. Шакирова, любимого народом за непревзойденное ис-полнение татарских песен; документы Ф. Яруллина – писателя несги-баемой воли, после получения страшных травм прикованного к постели, но продолжающего писать произведения, полные жизни и тончайших наблюдений.
О жизни татарской диаспоры в регионах страны рассказывают мате-риалы Х. Даушевой, солистки Челябинской филармонии (2000 г.), вир-туоза Московской филармонии А. Залялетдинова.
В 1989 г. в музей поступили материалы об откликах трудящихся Та-тарии на землетрясение в Армении (телеграммы-молнии, заявления в организацию Красный Крест с изъявлением желания взять в семью оси-ротевших детей, с предложением теплой одежды, денег). В 1997 г. этот материал дополнился новым. Бригадир строителей, который с нашими земляками восстанавливал жилье в Армении, сдал книгу "Унесу твою боль (записки очевидца)" и фотографии о разрушениях той поры.
В фондах НМ РТ отложены материалы о воинах интернационали-стах, выполнивших патриотический долг в Афганистане. Среди них русские, татары, чуваши, украинцы – их более 30. 
Если задуматься, проанализировать собранный материал, то хочется все-таки отметить его однобокость. Следуя курсу – показывать пози-тивное, восхвалять достижения, освещать парадную сторону жизни, научные сотрудники не выявляли и не показывали противоречий, не-достатков. Мы сами часто выглядели, как "Иваны, не помнящие родст-ва". Так долго политика государства ориентировала на создание синте-тической культуры без национальных корней.
В 80-е гг. было широко распространено понятие "взаимовлияние и взаимообогащение национальных культур". Внешне, казалось, так и было. Многочисленные фестивали, поездки в Москву, гастроли. Но са-мобытность, своеобразие любой культуры как-то затушевывались, под-водились к единому знаменателю. Хотя в каждой культуре есть своя изюминка, специфика – как, например, неповторимый многоголосый грузинский хор или та самая пентатоника, которая всегда узнаваема в старинных татарских песнях. Истоки, корни этих двух народов, так да-леко расселившихся друг от друга, едины, и это в подсознании, в душе.
Развитие духовной культуры способствует лучшему взаимопонима-нию народов. Музеи обязаны с этой целью использовать свои консоли-дирующие возможности, объективно освещая культуру народов-соседей. В нашем регионе это не сложно. На протяжении нескольких столетий здесь сформировалась своеобразная ситуация, когда бок о бок жили в мире представители разных национальностей и даже разных языковых групп: тюркской, финно-угорской, славянской. В 1856 г. ис-торик В.А. Сбоев писал: "Немного на Руси найдется губерний, которые отличались бы такою пестротою, таким этнографическим разнообрази-ем, какое выпало на долю здешнего края". Издавна традиционно живут в Поволжье русские, татары, марийцы, удмурты, чуваши, мордва. По-этому в районах республики часто встречаются населенные пункты, состоящие наполовину из чувашей и татар, татар и удмуртов и т.д. Ин-тенсивность и долговременность культурных взаимодействий народов различной конфессиональной ориентации в Поволжье и Приуралье то-же можно отнести к разряду уникальных.
Воспитание молодого поколения в духе уважения чужих культур, признание права каждого народа на свою жизнь и судьбу, обряды, пес-ни, взгляды в таких деревнях, городах, наверное, дело привычное.
В НМ РТ целенаправленно ведется изучение и сбор материалов о коренных народах края. Это предусматривает научные экспедиции, уча-стие в научных семинарах, обмен выставками. Изучение истории края всегда составляло одну из воспитательных задач. Так как национальное самосознание человека начинает формироваться еще в детском возрас-те, важное значение приобретает ознакомление с этнографическими знаниями в детском саду, в школе. Фондовики выступают с показами этнографических коллекций, являются консультантами при создании уголков этнографии в школе, входят в комиссии при проведении школьных конференций, олимпиад по краеведению. Неоднократно за помощью в музей приходят художники, мастера вышивания, мозаики по коже, ювелиры. В поисках "правил" национальных рисунков, расцве-ток они обращаются к истокам, копируют технику древних умельцев.
Для местных жителей и гостей музей не только витрина прошлого какого-либо региона, но также его визитная карточка в мире современ-ной культуры. Открывшиеся в последние годы музеи республики при-званы пропагандировать деятельность татарского поэта Х. Туфана, ис-торика Г. Исхаки, чувашского просветителя.Иванова, белорусского пи-сателя Я. Купалы.
Несмотря на широкий охват тем, в будущем при комплектовании хо-телось бы достигнуть более глубокого проникновения в суть проблемы. Вот приблизительный перечень вопросов, которые в комплектовании не отражены:
? проблема межнациональных браков, отношение к ним родителей, стариков;
? демографические и статистические характеристики таких семей, определение национальности детей;
? школы, учебники, переход на латинскую графику;
? радио, телевидение, передачи на татарском языке;
? возвращенные имена (Г. Исхаки).
Уверена, что каждый музей в силу своей специфики к этим темам может добавить свои по национальным проблемам. 
Итак, мы знаем аксиому, что каждый народ творец уникальных обы-чаев, традиций и нравов. Только во взаимодействии с другими культу-рами всякая культура самоопределяется как нечто самобытное. Наша задача ? отразить музейными способами все многообразие и динамизм социокультурных перемен в современную эпоху.

 МУЗЕЙНЫЕ ФОНДЫ СИБИРИ 
И НАУЧНАЯ СЕРИЯ "КУЛЬТУРА НАРОДОВ МИРА
В ЭТНОГРАФИЧЕСКИХ СОБРАНИЯХ
РОССИЙСКИХ МУЗЕЕВ" *
Н.А. Томилов
Издано 10 томов научной серии "Культура народов мира в этнографи-ческих собраниях российских музеев", организаторами которой являются омские этнографы. И хотя первый том увидел свет в 1986 г., но чтобы это издание было завершено, понадобилось полтора десятка лет. Такое дли-тельное время потребовалось для приобретения и затем накопления про-фессионального опыта научной паспортизации и научной каталогизации предметов этнографических коллекций. Ведь каждая группа предметов культуры разных народов, обитавших или обитающих и сегодня в разных историко-культурных провинциях и регионах, требовала приобретения специалистами разносторонних знаний, особенно в области научной тер-минологии и систематики конструкций предметов и т.д. Для накопления такого опыта и потребовалось немало лет.
Первый опыт научной каталогизации этнографических коллекций был приобретен автором данной статьи еще в Томске в 1969-1974 гг., когда пришлось руководить работой по написанию и подготовке к печа-ти каталога коллекций Музея археологии и этнографии Сибири Томско-го государственного университета. Данный каталог в двух томах был опубликован в 1979-1980 гг.1 Разделы каталога были написаны П.Е. Бардиной, В.М. Кулемзиным, Н.В. Лукиной, Э.Л. Львовой, А.М. Сагалаевым, Д.П. Славниным, Н.А. Томиловым и М.С. Усмано-вой. Большинство таблиц с рисунками выполнил художник-этнограф В.Б. Богомолов, частично ? художник С.Т. Бардин. Редакционная рабо-та с каталогом была осуществлена мною в качестве ответственного ре-дактора, Д.П. Славниным и М.С. Усмановой. Всего в него вошли 2240 научных описаний музейных предметов.
Выполненная работа с этнографическим фондом МАЭС ТГУ была нацелена на широкое использование его материалов исследователями и музейными работниками. Но значение ее стало трактоваться даже шире поставленных задач. Известный музеевед и этнограф А.А. Лебедева, например, дала такую оценку свершившемуся событию: "Большую и очень важную для науки работу провели этнографы Томского универ-ситета, издав каталог этнографических коллекций Музея археологии и этнографии Сибири... Опубликованный каталог может рассматриваться как начало работы над сводным каталогом по основным этнографиче-ским материалам в музеях СССР"2.
Традиции музееведческой работы такого плана были перенесены в омскую науку. В 1974 г. вместе со мною на работу в Омский государст-венный университет переехал молодой специалист-этнограф, выпуск-ник Томского университета В.Б. Богомолов. Там мы заключили хоздо-говор с директором Омского областного краеведческого музея Л.В. Иржичко о проведении многолетних работ по разбору, упорядоче-нию, атрибуции, паспортизации и каталогизации богатейших этногра-фических коллекций этого музея, основанного в рамках Западно-Сибирского отдела Русского географического общества в 1878 г. Дан-ное событие своим результатом имело то, что в Сибири значительно расширились работы по научной паспортизации и каталогизации пред-метов этнографических фондов силами специалистов-этнографов с по-следующим изданием каталогов. В орбиту такой работы омских этно-графов попали коллекции Новосибирского и Тюменского областных краеведческих музеев, Омского государственного историко-краеведческого музея, Музея археологии и этнографии Омского госуни-верситета. По выработанной омичами методике была обработана часть коллекций Читинского областного краеведческого музея по культуре семейских ? этнической группы русского народа, на основе чего был издан каталог3. Омским этнографам удалось приступить к изданию мно-готомной научной серии "Культура народов мира в этнографических собраниях российских музеев". Но чтобы подготовить и издать первый том серии, потребовалось более 10 лет работы с этнографическими фондами Омского государственного объединенного исторического и литературного музея (современное название ? Омский государственный историко-краведческий музей).
Работа с коллекциями каждого из музеев включала в себя сбор мате-риалов по истории музея и его этнографических фондов, разбор этно-графических предметов по народам и коллекциям, установление этни-ческой принадлежности предметов (в тех случаях, когда она не была указана, так, например, в документах Новосибирского областного крае-ведческого музея почти в 50% перечисленных предметов не было этни-ческой привязки) и другие виды атрибуции предметов, научную пас-портизацию предметов, т.е. их полное научное описание. И уже на ос-нове собранных материалов и созданных источников в виде научных описаний готовился сериал каталожных томов. При работе в Новоси-бирском областном краеведческом музее в 1980-х гг. мною и В.Б. Богомоловым совместно с главным хранителем фондов этого музея Л.И. Копытовой была разработана новая форма научного паспорта, включившая 45 рубрик4. Это позволило углубить и в определенной сте-пени унифицировать научное описание предметов, проведение их атри-буции, типологизации и т.д. 
Работа по паспортизации и каталогизации этнографических коллек-ций развернулась сначала в двух музеях ? с 1975 г. в Омском областном краеведческом музее (с 1980 г. ? объединенный исторический и литера-турный, а с 1992 г. ? Омский государственный историко-краеведческий музеей) и с 1981 г. в Новосибирском областном краеведческом музее. Решено было издавать их серией. Но первый том вышел без названия серии, и это было связано с тем, что в тот период жесткие чиновничьи ограничения требовали специального разрешения на издание серий, а получить его сразу не удавалось.
Первый том назывался "Народы Севера Сибири в коллекциях Ом-ского государственного объединенного исторического и литературного музея"5. Он вышел двумя книгами ? первую (228 с.) составили тексты, включавшие предисловие, очерк истории музея, объяснение структуры описания этнографических коллекций и предметов, описания предметов хозяйства и культуры хантов, манси, коми-зырян, ненцев, селькупов, кетов, эвенков, народов Амура, именной указатель собирателей, пред-метный указатель, список сокращений. Вторую книгу (116 с.) образовал иллюстративный материал (фотографии, рисунки, схемы). Иллюстрации были выполнены почти на все предметы. Вводная статья об истории музея была написана Ю.А. Макаровым и Н.А. Томиловым, но на долю Ю.А. Макарова приходится фактически текст только двух последних страниц, где рассказывается о состоянии музея в последние годы и о задачах его работы в разных направлениях. Авторами основной части каталога стали московский этнограф В.И. Васильев, омские ученые В.Б. Богомолов, С.Ю. Первых, Н.А. Томилов, Г.И. Успеньев. Иллюст-рации к каталогу были выполнены художником С.Н. Третьяковым, фо-тографом А.А. Виноградовым, именной и предметный указатели соста-вили Г.И. Успеньев и Т.Г. Кобозева (тогда Черноок). В состав редакци-онной коллегии тома вошли как ученые, так и музейные работники ? ленинградцы И.И. Баранова (директор Государственного музея этно-графии народов СССР), Р.Ф. Итс (директор Ленинградского отделения Института этнографии АН СССР), московские этнографы С.А. Арутюнов, В.И. Васильев, И.С. Гурвич, новосибирский этнограф И.Н. Гемуев, из Новосибирска же А.С. Роготнев (директор областного краеведческого музея), от Омска ? этнографы В.Б. Богомолов, И.В. За-харова, С.Ю. Первых, Н.А. Томилов (ответственный редактор тома), Г.И. Успеньев, археолог В.И. Матющенко, музейные работники Ю.А. Макаров (директор объединенного исторического и литературно-го музея) и Т.М. Назарцева, томские этнографы В.М. Кулемзин, Н.В. Лукина, Э.Л. Львова и представитель Министерства культуры РСФСР Э.Н. Демина.
Издание готовящейся серии на первом ее этапе существенно под-держали многие ученые, и в первую очередь академики Ю.В. Бромлей и А.П. Окладников, тогда еще член-корреспондент АН СССР, а ныне ака-демик РАН А.П. Деревянко, доктора исторических наук профессор Р.Ф. Итс, И.С. Гурвич и др. В письме министру высшего и среднего специального образования РСФСР академику И.Ф. Образцову от 10 июня 1987 г. А.П. Деревянко от имени Института истории, филоло-гии и философии Сибирского отделения АН СССР писал: "Институт обращает внимание на то, что проводимая омскими этнографами работа в данном направлении является первым в СССР уникальным и успеш-ным опытом на пути создания свода этнографических материалов ос-новных музеев страны, получившим уже положительную оценку в на-учной печати, имеет важное научное и методическое значение как в об-ласти истории и этнографии, так и в области музееведения".
В своем письме 18 сентября 1987 г. И.Ф. Образцову директор Ин-ститута этнографии АН СССР академик Ю.В. Бромлей обратил внима-ние "... на тот факт, что подобная работа по научной каталогизации эт-нографических фондов музеев и подготовка серии книг с публикациями ценных этнографических коллекций музеев нашей страны проводится в СССР впервые. В связи с этим Институт этнографии АН СССР считает необходимым всемерно поддержать работу этнографов Омского уни-верситета в этом направлении и издание серии "Культура народов мира в этнографических собраниях сибирских музеев". 
Не все гладко шло в работе по научной паспортизации коллекций Омского исторического и литературного музея: были и срывы сроков выполнения работы, и попытки ряда местных руководителей и органов власти закрыть эти работы и передать дело по этим работам в следст-венные органы, и непонимание важности этой работы со стороны даже отдельных работников Министерства культуры РСФСР (хотя в свое время энергичную поддержку оказал омскому коллективу начальник Управления музеями этого министерства В.С. Евстигнеев и вел с нами переговоры о подготовке и издании серии определителей этнографиче-ских музейных предметов). Особенно сложной ситуация была в конце 1983 ? начале 1984 г., когда возникла прямая угроза проведению этих работ. И понадобилась прозорливость начальника управления культуры Омского облисполкома Н.Н. Бревновой, чтобы принять категорическое решение: "Работа чрезвычайно важная. Нам это нужно. Серию томов по омскому музею печатать будем". Поддержку работающему тогда над паспортизацией и каталогизацией коллекций омского музея коллективу оказали руководители Омского университета ректор профессор Б.А. Рогозин и особенно проректор по научной работе профессор Е.И. Лавров. Сыграл свою положительную роль в тот период и Омский областной комитет КПСС, приступивший к решению вопросов об от-крытии в ОмГУ кафедры этнографии, аспирантуры по этнографии и созданию в Омске проблемной научно-исследовательской лаборатории этнографии от Сибирского отделения АН СССР. 
Весомый вклад в написание и подготовку томов серии внесли мос-ковский исследователь В.И. Васильев, санкт-петербургский ученый А.М. Решетов, исследовательница из Ташкента К.Ш. Хафизова, омские исследователи и сотрудники музеев Г.Г. Беляева, М.Л. Бережнова, В.Б. Богомолов, О.М. Бронникова, А.А. Виноградов, И.Н. Вирронен, С.А. Герасимова, И.В. Захарова, О.В. Камаев, Т.Г. Кобозева, Д.Г. Коро-вушкин, М.А. Корусенко, Г.М. Патрушева, С.Ю. Первых, М.А. Пла-хотнюк, Т.В. Раскевич, В.В. Реммлер, Е.Ю. Смирнова, Н.А. Томилов, С.Н. Третьяков, А. Трибунский, Г.И. Успеньев, А.Л. Чередников и Л.Т. Шаргородский. Ответственными редакторами разных томов были московские ученые И.С. Гурвич, А.А. Лебедева и омичи И.В. Захарова, Н.А. Томилов. Отметим и значение той организационной роли, которую сыграли руководители музеев – директора Новосибирского областного краведческого музея А.С. Роготнев, Е.Н. Попов и К.И. Ватутин, дирек-тора Омского государственного историко-краведческого музея Л.В. Иржичко, Ю.А. Макаров и П.П. Вибе, заместители директора этого же музея Л.Б. Еловских, Т.М. Назарцева, директор Тюменского област-ного краеведческого музея Т.М. Исламова. 
Коллектив омских этнографов постоянно консультировался как с от-дельными учеными (иногда и привлекал их к работе над отдельными разделами томов), так и с ведущими музеями страны, главным образом с Государственным историческим музеем, Государственным музеем этнографии народов СССР (ныне Российский этнографический музей), Музеем этнографии и антропологии им. Петра Великого АН СССР, Му-зеем истории религии и атеизма. Консультации сотрудники нашей группы получали и в других учреждениях страны – в Институте этно-графии им. Н.Н. Миклухо-Маклая АН СССР (ныне это Институт этно-логии и антропологии РАН), Бурятском республиканском краеведче-ском музее им. Н.Р. Хангалова, музее-заповеднике "Культура и быт на-родов Забайкалья" и т.д. Некоторые из этих учреждений брали на себя нелегкую работу по рецензированию отдельных томов, что нам, конеч-но, очень помогло. И, безусловно, большую помощь оказали нам рецен-зии на тома серии, которые писали ленинградцы Р.Ф. Итс и А.В. Коновалов, москвичи О.Г. Гордеева и М.Я. Жорницкая, новоси-бирцы Ф.Ф. Болонев, Р.С. Васильевский и В.И. Соболев, омичи В.Б. Богомолов, Б.А. Коников, В.Г. Рыженко и А.Г. Селезнев. 
Первые два тома были выпущены Издательством Томского универ-ситета во второй половине 1980-х гг., и второй том имел уже гриф се-рии. Он был посвящен коллекциям по хозяйству и культуре народов Южной Сибири (алтайцев, шорцев, сибирских татар, якутов), а также содержал статью В.Б. Богомолова и Н.А. Томилова об этнографическом фонде омского музея и статью И.В. Захаровой об этнографической ра-боте Западно-Сибирского отдела Русского географического общества6. Достаточно высокое качество издания этих томов было достигнуто бла-годаря усилиям главного редактора издательства В.С. Сумароковой и редактора Н.М. Шпагиной. Мы очень благодарны им за прекрасные годы совместной работы над этим и другими изданиями и признательны за ту большую заинтересованность и вдохновение, которое проявилось у них при работе над первыми томами серии. В состав главной редакции серии, начиная со второго тома, вошли, помимо меня как главного ре-дактора, известные в стране ученые В.А. Александров, С.А. Арутюнов, В.И. Васильев, И.С. Гурвич, А.П. Деревянко, Р.Ф. Итс, Н.В. Лукина, В.И. Матющенко, З.П. Соколова. Позднее в число членов главной ре-дакции вошли А.В. Головнев, А.С. Мыльников, В.Т. Пуляев, Ю.Б. Сим-ченко, Ч.М. Таксами, В.В. Тихомиров, В.А. Тишков. Первоначально ученым секретарем главной редакции был В.В. Реммлер, в последние годы эти обязанности успешно выполняет заведующая сектором музее-ведения Омского филиала Объединенного института истории, филоло-гии и философии СО РАН, доцент кафедры этнографии и музееведения Омского госуниверситета Г.М. Патрушева. 
В своей рецензии на первые два тома серии прекрасный музеевед и этнограф А.В. Коновалов (Санкт-Петербург) писал: "Создание каталога ОГОИЛМ (аббревиатура Омского государственного объединенного ис-торического и литературного музея. – Н.Т.) ? пример перспективного сотрудничества музейных работников и ученых-этнографов вне зависи-мости от их ведомственной принадлежности. И, конечно, такой каталог имеет не только самостоятельную научную ценность, но и может рас-сматриваться как важный компонент единого этнографического свода музеев Сибири"7. Положительные отклики были напечатаны тогда так-же в "Известиях Сибирского отделения Академии наук СССР"8, в жур-нале "Советский музей" и в периодической печати. Академик Д.С. Лихачев, которому были подарены первые тома, написал кратко на отдельном листе бумаги: "Прекрасное и очень нужное издание. Это наука, основанная на учете. На века. Д. Лихачев. 14.XI.91". 
В настоящее время помимо двух названных книг в свет выпущено еще 8 томов серии. Они выпущены в свет издательствами Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (Новосибирск), Томского университета, "Наука" (Новосибирск) и "Вектор Бук Лтд" (Тюмень)9. В издательствах Томского университета и "Наука" находятся в работе еще два тома и сегодня же готовятся к сдаче в печать три тома. На вышедшие в свет тома серии были опубликованы несколько науч-ных рецензий. 
В первых томах о коллекциях Новосибирского и Тюменского обла-стных краеведческих музеев, Музея археологии и этнографии Омского государственного университета помещены очерки истории этих музеев. В будущем с продолжением работ будут подготовлены очерки об этно-графических коллекциях этих музеев. В каждом томе имеются также вводные статьи, посвященные характеристике коллекций по культуре каждого народа. 
И еще одно положительное следствие этой работы ? в Омске разви-вается музееведческая наука. В настоящее время интенсивно разрабаты-ваются проблемы в областях истории музееведения и музейного дела, методологии и методики музееведения и др. Это позволило создать в Омском филиале Объединенного института истории, филологии и фи-лософии СО РАН сектор музееведения, а к названию кафедры этногра-фии Омского университета добавить "и музееведения". С 2000 г. в Ом-ском госуниверситете открыт набор студентов на специальность "Му-зеология". 
Конечно, группа омских этнографов, накопившая опыт в проведении работ по научной паспортизации и каталогизации этнографических му-зейных предметов могла бы сделать больше ? подготовить к печати еще несколько томов каталогов по разным музеям России, несколько тема-тических определителей в помощь ученым и музейным работникам и т.д. Но сегодняшнее финансовое состояние культуры, в том числе и науки, приводит к тому, что этот ценный музееведческий опыт омских ученых остается почти невостребованным. И все же уже ясно, что му-зееведческая традиция в Омске заняла твердое место в отечественной науке и образовании. 

1 Каталог этнографических коллекций Музея археологии и этнографии Сибири Том-ского университета / Отв. ред. Н.А. Томилов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1979. Ч.1: Народы Сибири. 343 с.; 1980. Ч.2: Народы СССР (кроме Сибири) и зарубежных стран. 252 с. 
2 Лебедева А.А. (Рец.). Каталог этнографических коллекций Музея археологии и этно-графии Сибири Томского университета. Ч.1: Народы Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1979. 340 с.; Ч.2. Народы СССР (кроме Сибири) и зарубежных стран. Томск, 1980. 250 с. // Советская этнография. 1982. № 5. С. 159-160. 
3 Лиханова Г.З. Этнографические коллекции Читинского областного краеведческого музея: Семейские / Под ред. Н.А. Томилова. Чита: Читин. городское изд-во, 1989. 120 с. 
4 Богомолов В.Б., Копытова Л.И., Томилов Н.А. Разработка формы научного описания для музейных материалов // Проблемы этнографического музееведения. Омск, 1987. С. 5-7. 
5 Народы Севера Сибири в коллекциях Омского государственного объединенного ис-торического и литературного музея / Отв. ред. Н.А. Томилов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1986. 344 с. 
6 Народы Южной Сибири в коллекциях Омского государственного объединенного ис-торического и литературного музея / Отв. ред. И.С. Гурвич, Н.А. Томилов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1990. 295 с. 
7 Коновалов А.В. Две книги по этнографии народов Сибири // Этнографическое обо-зрение. 1993. № 6. С. 155-156. 
8 Матющенко В.И. (Рец.). Н.А. Томилов, Ю.А. Макаров, В.В. Богомолов и др. Народы Севера Сибири в коллекциях Омского государственного объединенного исторического и литературного музея. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1968. 226 с. // Изв. СО АН СССР. Сер. История, филология и философия. 1988. № 16. Вып. 3. С. 66-67. 
9 См.: Культура казахов в коллекциях Омского государственного историко-краеведческого музея / Отв. ред. И.В. Захарова, Н.А. Томилов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995. 268 с.; Культура народов зарубежной Азии в коллекциях Омского государственного историко-краеведческого музея / Отв. ред. Н.А. Томилов. Новосибирск: Наука, 1997. 212 с.; Культура русских в коллекциях Омского государственного историко-краеведческого музея / Отв. ред. А.А. Лебедева, Н.А. Томилов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995. 320 с.; Культура русских в коллекциях Тюменского областного краеведческого му-зея / Отв. ред. Н.А. Томилов. Новосибирск: Наука, 1997. 189 с.; Хозяйство и средства передвижения сибирских татар в коллекциях Музея археологии и этнографии Омского государственного университета / Отв. ред. Н.А. Томилов, А.Г. Селезнев. Новосибирск: Наука, 1999. 262 с.; Хозяйство русских в коллекциях Новосибирского областного крае-ведческого музея / Отв. ред. А.А. Лебедева, Н.А. Томилов. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии, 1996. 368 с.; Хозяйство русских в коллекциях Омского государ-ственного исторического и литературного музея / Отв. ред. Н.А. Томилов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1993. 396 с.; Хозяйство русских в коллекциях Тюменского областного крае-ведческого музея / Отв. ред. Н.А. Томилов. Тюмень: Вектор Бук Лтд, 1994. 264 с. 

ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ФОНДОВ 
МУЗЕЯ АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ ОмГПУ 
В НАУЧНОЙ И УЧЕБНОЙ РАБОТЕ
Е.М. Данченко 
Создание музея археологии в Омском государственном педагогиче-ском университете (до 1993 г. – Омский государственный педагогиче-ский институт) стало возможным прежде всего благодаря многолетним экспедициям, которые начали регулярно проводиться с середины 1960-х гг. Руководителями раскопок в разные годы были В.И. Матющенко, В.А. Могильников, А.С. Чагаева, Б.А. Коников, А.И. Петров, В.В. Симонов, Е.М. Данченко, Н.В. Полосьмак, И.Е. Скан-даков, И.В. Морев, С.В. Прищенко, О.Е. Горькавая. Помимо территории Омского Прииртышья, студенты и преподаватели исторического фа-культета принимали участие в экспедициях на Алтае, в Тюменской, Но-восибирской, Томской, Курской областях. В 1998 г. группа студентов под руководством автора участвовала в раскопках поселения Зюльц-дорф в Тюрингии, ФРГ. 
За более чем три с половиной десятилетия были исследованы десят-ки археологических памятников, содержащих материалы от эпохи мезо-лита до позднего средневековья. Среди наиболее известных такие яркие комплексы, как могильник Ростовка, Богдановские курганы, Омская стоянка, городище Большой Лог, а также ряд памятников, давших на-звания археологическим культурам или их этапам ? Красноозерское поселение, Усть-Ишимские курганы, Сперановское и Богочановское городища. Поскольку научные интересы большинства руководителей экспедиций касались в основном раннего железного века и средневеко-вья, материалы именно этих эпох оказались лучше всего представлен-ными в коллекциях Музея. 
История его создания охватывает не одно десятилетие. В 1970-х гг. в небольшом помещении, отведенном под кабинет археологии, было вы-ставлено несколько витрин с археологическими находками. В 1979 г., к началу региональной студенческой конференции по археологии, в од-ной из учебных аудиторий исторического факультета была оформлена экспозиция, посвященная древней истории Среднего Прииртышья. Стенды, отражающие различные этапы заселения края, удачно исполь-зовались в качестве наглядного материала во время лекций по археоло-гии и истории Древнего мира. Однако размещение экспозиции в учеб-ной аудитории, ее доступность не только во время занятий, но и пере-мен мало способствовали сохранности экспонатов. 
В 1992 г. стенды и витрины в учебной аудитории были демонтиро-ваны и началось создание музея в специально отведенном помещении, ремонт которого, монтаж витрин и оформление новой экспозиции про-должались в течение трех лет. Вместе с Б.А. Кониковым и И.Е. Скандаковым в разработке содержания экспозиции принимал уча-стие автор. Основную роль в ее оформлении сыграли студенты-дипломники художественно-графического факультета под руково-дством заведующего кафедрой декоративно-прикладного творчества В.С. Воробьева. 
Структурно экспозиция построена по хронологическому принципу и состоит из разделов, отражающих археологическую периодизацию Прииртышья. Однако наряду с показом материалов сменяющих друг друга археологических культур, отдельные витрины посвящены кон-кретным проблемам или сюжетам и содержат, например, кости вымер-ших животных, реконструкцию древнего погребения, образцы культо-вого литья и украшений. Такое сочетание хронологического и темати-ческого построения экспозиции оправданно прежде всего с точки зре-ния ее использования в учебном процессе. 
Этнографическая коллекция музея невелика и в основном состоит из материалов, собранных в Азовском немецком национальном районе Омской области студентами исторического факультета ОмГПУ, кото-рые специализировались на изучении истории российских немцев. Сре-ди экспонатов ? книги религиозного содержания, предметы утвари, раз-личные инструменты, вышивки и т.п.
Одной из основных форм использования музея в учебной работе ос-таются экскурсии для студентов, осваивающих курсы археологии и эт-нологии. Обычно знакомство с экспозицией следует за чтением лекций об археологической периодизации Среднего Прииртышья, что позволя-ет студентам лучше представить основные этапы заселения территории. Кроме студентов, музей охотно посещают школьники, а также зарубеж-ные гости.
Еще одним направлением учебной работы на базе музея является музейная практика, предполагающая знакомство студентов с камераль-ной обработкой и хранением коллекций, составлением описей, реконст-рукцией древних сосудов и т.п.
Часть студентов, избравших специализацию по археологии, более уг-лубленно изучают материалы, хранящиеся в фондах. Так, в ходе выпол-нения дипломных работ неоднократно проводился статистический анализ керамики эпохи раннего железа и средневековья, определялись парные коэффициенты сходства между комплексами. Полученные результаты, обладавшие научной значимостью, частично были опубликованы1. 
Помимо статистической обработки, делалась попытка дактилоско-пического изучения следов рук на древней керамике с целью определе-ния возраста и пола гончаров. Кроме того, идентификация отпечатков пальцев на поверхности сосудов, происходящих из разных жилищ или погребений, может позволить синхронизировать эти объекты в пределах нескольких десятков лет жизни одного гончара. Другим направлением исследования керамики как самой массовой категории археологическо-го материала является трассологическое изучение следов орудий, кото-рыми наносился орнамент, для получения информации о принадлежно-сти сосудов к одной мастерской2. Подобная работа проводилась в тес-ном взаимодействии с криминалистами. 
Опыт криминалистики учитывался и при обработке антропологиче-ских материалов для определения пола и возраста погребенных, а также обнаружения на костях следов вторичных захоронений3. 
Примером сотрудничества археологов и представителей художест-венно-графического факультета является выполненная в качестве ди-пломной работы реконструкция костюма шамана. При этом научное руководство осуществлялось двумя преподавателями, представлявшими разные факультеты, – археологом и художником.
Из опыта совместной работы со студентами и преподавателями фа-культета информатики можно отметить планы создания сайта музея, который содержал бы сведения об истории археологических и этногра-фических исследований в ОмГПУ, знакомил бы с основными разделами экспозиции и наиболее яркими находками. Выпускная работа бакалавра по созданию информационного обеспечения музея была защищена в 2001 г. одним из студентов исторического факультета.
Хранящиеся в фондах музея археологические коллекции постоянно используются в научных исследованиях. Многолетние раскопки памят-ников эпохи раннего железа и средневековья в южнотаежном Приир-тышье позволили создать серьезную источниковую базу для подготовки и защиты кандидатских диссертаций и публикации обобщающих моно-графий4. В настоящее время ведется подготовка нескольких диссерта-ционных работ, авторы которых также опираются на материалы раско-пок, хранящиеся в музее. Часть экспонатов, выставленных в экспози-ции, представляют особый интерес. Это касается защитного доспеха из роговых пластин, который был найден в погребении саргатского воина, наборов поясной гарнитуры тюркского времени, жертвенного комплек-са, оставленного саровским населением городища Большой Лог, мате-риалов из погребений карымского могильника Усть-Тара-7, содержа-щих черепа с сильно выраженной искусственной деформацией5, и ряда других находок6.
С каждым полевым сезоном фонды Музея археологии и этнографии ОмГПУ пополняются новыми материалами, которые и в дальнейшем планируется использовать как в научной, так и в учебной работе. 

1 Данченко Е.М., Донцова М.А., Гришаева О.Е. K характеристике позднекулайских ма-териалов Прииртышья // Проблемы этнической истории самодийских народов: Тез. докл. Всерос. науч. конф. Омск: Изд-во ОмГУ, 1993. С. 50-52; Данченко Е.М., Гришаева О.Е. Позднекулайская керамика Сперановского городища // Керамика как исторический источ-ник: Тез. докл. и материалов к конф., проходившей 16, 17 апреля 1996 в г. Тобольске. Тобольск: Изд.-во ТГПИ, 1996. С. 53-56.
2 Данченко Е.М., Волосов В.А., Гришаева О.Е. О возможностях дактилоскопического исследования следов рук на древней керамике // Интеграция археологических и этногра-фических исследований: Материалы IV Всероссийского научного семинара, посвященно-го 60-летию со дня рождения В.И. Васильева. Новосибирск; Омск. 1996. С. 72-74. 
3 Данченко Е.М. Об одном из аспектов изучения орнаментальных штампов // Интегра-ция археологических и этнографических исследований: Материалы VI международного научного семинара, посвященного 155-летию со дня рождения Д.Н. Анучина. Омск: Омск. ун-т, 1998. Ч.I. С. 59, 60.
4 Данченко Е.М., Согрин С.В. Предварительные результаты исследования Краснояр-ского курганного могильника эпохи позднего средневековья // Гуманитарное знание. Сер. "Преемственность". Ежегодник. Вып. 3: Сборник научных трудов. Омск, 1999. С.144-159.
5 Коников Б.А. Таежное Прииртышье в X-XIII вв. н.э.– Омск: Изд-во ОГПИ, 1993. – 223 с.; Данченко Е.М. Южнотаёжное Прииртышье в середине ? второй половине I тыс. до н.э. Омск: Изд-во ОмГПУ, 1996. 212 с.
6 Данченко Е.М., Скандаков И.Е. Курганный могильник Усть-Тара-VII в южнотаеж-ном Прииртышье // Гуманитарное знание. Сер. "Преемственность". Ежегодник. Вып. 3: Сборник научных трудов, 1999. С.160-186.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МУЗЕЙНЫХ ФОНДОВ 
В ПРОГРАММЕ НЕПРЕРЫВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ 
ДЛЯ ДЕТСКОЙ И ЮНОШЕСКОЙ АУДИТОРИИ
Н.А. Коверко, Г.А. Ходонова 
По справедливому замечанию Н.А. Петровской, сотрудника истори-ческого музея Санкт-Петербурга, воспитание гражданина, формирова-ние исторического сознания и общей культуры начинается с детских и юношеских лет, поэтому понятно, почему самое пристальное внимание в работе музеи уделяют своим юным посетителям.
Определённый опыт сотрудничества с детской и юношеской аудито-рией накоплен и в Музее города Северска. Б?льшая часть посетителей нашего музея – дети (70%), поэтому для них сотрудники разработали программу непрерывного образования "Музей и дети", за основу кото-рой были взяты музейные коллекции. Археологическая и этнографиче-ская, предметы истории техники и фалеристика, нумизматика и бони-стика, изобразительное и декоративно-прикладное искусство – вот да-леко не полный перечень коллекций музея, насчитывающий 66683 предмета. И с точки зрения количественного состава, и по художест-венным достоинствам они являются гордостью нашего музея.
Главная задача в работе с подрастающим поколением – формирова-ние исторического сознания и музейной культуры. А музейная культу-ра, как известно, ? это не только умение правильно вести себя в музее, но и умение понимать историко-культурный контекст предметов и до-кументов прошлого, бережно относиться к документальным и вещест-венным свидетельствам истории и культуры. 
Каждый музей даёт ребёнку выход в большой мир, помогает сфор-мировать систему ценностей, понять психологию людей, живших до нас, сравнить прошлое с настоящим – и всё это с помощью музейных предметов. 
Программа "Музей и дети" ориентирована на ежемесячную встречу с музеем дошкольников в течение двух лет и учащихся в течение 11 лет школьного образования. За этот период ребёнок может посетить 48 за-нятий, каждое их которых проводится с использованием экспонатов, как подлинных, так и копий, и проходит либо на постоянной экспозиции "По реке времени", либо на передвижных и экспресс-выставках.
Темы и формы занятий для детской и юношеской аудитории варьи-руются в зависимости от характера музейных коллекций. Так, для до-школьников от 5 до 7 лет сотрудниками разработан двухгодичный цикл "Волшебный туесок", главная цель которого – дать представление о том, что такое музей, познакомить детей с культурой края, опираясь на их знания, получаемые пока в основном из сказок. 
На занятиях, посвящённых теме "Путешествие в мир рукотворных предметов", дошкольники знакомятся с предметами народного быта, которые наиболее часто встречаются в сказках: топор, берестяной ко-роб, печная лопата, прялка, веретено, полотенце и т.д. Детям интересно не только вспомнить многие сказки, в которых встречаются эти предме-ты, но и разыграть сценки из них. А такие сказки, как "берестяные" и "соломенные", они впервые слышат в музее. 
Чтобы легче было удержать внимание дошколят, на каждом занятии присутствует элемент волшебности – это "волшебный" туесок, "прино-сящий" ребятам из фондов каждый раз музейные предметы. 
За два года посещения музея дети также знакомятся и с предметами декоративно-прикладного искусства, с наиболее известными промысла-ми игрушечного дела России, например матрешками, дымковской и филимоновской игрушками. После каждого занятия ребята получают разные задания, например разукрасить нарисованный предмет или на-рисовать понравившийся экспонат.
Следующие циклы занятий, целью которых является углубление знаний школьников по истории и культуре родного края, воспитание любви к малой родине и ее творческому наследию, разработаны для учащихся 1–11-х классов общеобразовательных школ и дают им воз-можность познакомиться со следующими музейными коллекциями. 
Для занятий "История первобытного мальчика", "Как жили люди в далёком прошлом", "Археология нашего края", построенных на исполь-зовании археологической коллекции, подбираются предметы, на основе которых совершается "путешествие в прошлое". Ребята знакомятся с предметами от эпохи палеолита до позднего средневековья: каменные орудия труда, керамические и каменные фигурки, бронзовая нагрудная бляха, отражающая мировоззрение древнего человека, бронзовый кис-тень с кожаным ремешком, реконструкция захоронения кимако-кыпчакского воина и т.д. А самые маленькие посетители 6-7 лет на за-нятии "Мы – археологи" даже проводят раскопки подлинных керамиче-ских фрагментов, находясь в имитированном лагере с палаткой и архео-логическим инвентарём и наперебой отвечая на вопросы сотрудника: "Какого цвета найденный фрагмент? Что обозначает орнамент на нём?" А затем пробуют способом наших предков сделать из пластилина раз-ные сосуды. 
Учащихся среднего и старшего возраста больше интересуют жили-ще, быт, нравы, отношения между людьми, поэтому им интересно не только рассматривать экспонаты, но и знакомиться с легендами, былич-ками, обычаями, укладом жизни ушедших поколений. На занятиях, по-священных хантам, русским сибирякам, старообрядцам, сотрудниками обыгрываются различные экспонаты из этнографической коллекции музея, благодаря которым школьники узнают не только об эпохе, но и психологии людей определённого класса, о том, во что эти люди вери-ли, чего боялись и о чём мечтали. 
В постоянной экспозиции "По реке времени" на фоне выставочного комплекса "Русские сибиряки" проводятся лекции, посвящённые народ-ным традициям – праздникам Рождества Христова, Масленицы, светло-му празднику Пасхи. На этих занятиях используются старинные иконы и прочие традиционные атрибуты этих празднеств, например серебря-ные, фарфоровые, деревянные пасхальные яйца.
Сотрудники музея учат школьников понимать и оценивать значение экспонатов, пытаются вызвать в них устойчивое чувство необходимости бережного отношения к памятникам и документам. На занятиях с кон-кретной тематикой, продиктованной наличием определенных предметов в коллекции вещевых источников, ведущий, рассказывая, например, о само-варе, старой книге, прялке, ткацком стане, перьевой ручке, граммофоне и т.п., учит ребят оценивать их не только с исторических позиций, но и на-ходить многообразные связи между прошлым и нынешним днём. 
Как образец приведу примеры из занятий по темам "Что написано пером…" и "Из истории вертушек". На них учащиеся узнают, как люди создавали и усовершенствовали различные предметы ежедневного пользования, ставшие привычными и необходимыми каждому из нас. Так, например, слушатели получают возможность не только проследить историю пишущей ручки – от гусиного пера до современного маркера или историю звукозаписи ? от односторонней граммофонной пластинки начала ХХ в. до компакт-диска, но и попробовать написать несколько слов с помощью перьевой ручки, обмакивая ее в чернильницу-"непроливашку", или сравнить звучание граммофона знаменитой фир-мы "Патэ" с более поздними аудиосистемами (патефон, радиола, кату-шечный магнитофон и т.д.).
Цикл занятий "Из бабушкиного сундука", разработанный на основе коллекции изделий из ткани и кожи, посещают девочки из декоративно-прикладных кружков при Центре детского творчества и Станции юных техников. Чтобы пробудить в них интерес к подлинным предметам, на занятиях школьницам разрешается брать в руки такие экспонаты, как старинные кружева, подзоры, вышитые картины, рукавицы, связанные старинным способом на одной игле. Девочкам интересно рассмотреть и узнать технику вышивки и вязания, которыми когда-то владели их пра-бабушки. 
На занятиях, посвящённых городу Северску, сотрудники знакомят старшеклассников с историей родного города, рассказывая о воспитан-никах коммуны "Чекист", первостроителях города, северчанах, поко-ривших Арктику. На этих лекциях учащимся особенно интересны такие экспонаты, как альбом с подлинными фотографиями, отражающими историю детской трудовой коммуны "Чекист", созданной в 1933 г.; ме-таллическая расчёска с процарапанным номером 6 и словом "барс", найденная во время раскопок в посёлке Чекист и предположительно принадлежавшая одному из юных коммунаров; предметы быта, пода-ренные музею первостроителями, такие как патефон, этажерка, метал-лическая кровать с панцирной сеткой и др.; сани-волокуши, лыжи, спе-циальная одежда, принадлежавшие участникам экспедиции "Полярная дуга", организованной и проведённой экспедиционным центром "Арк-тика" совместно с Ассоциацией полярников и Ассоциацией путешест-венников при содействии Русского географического общества Россий-ской академии наук в 1994 г. 
Цикл лекций "Какое оно, искусство?", разработанный по просьбе школьных учителей ИЗО, формирует у детей эстетические чувства и вкусы, будит их творческую активность. Учащиеся на этих занятиях знакомятся с предметами из коллекций художественного стекла и ке-рамики, художественного текстиля, коллекции деревянной скульптуры. Кроме лекций, школьники посещают передвижные выставки, посвя-щённые творчеству томских и северских художников. 
На занятиях "Отечественная война 1812 г. – языком живописи", по-строенных на основе яркой и выразительной коллекции художественных открыток начала ХХ в., старшеклассники получают разносторонние знания по Отечественной войне 1812 г., узнают не только об основных проблемах истории войны, но и об отражении этой темы в литературе и живописи, знакомясь с творчеством таких художников, как Верещагин, Прянишников, Коцебу, Давид, Ланглуа, Доу, Деларош, Вернэ и др.
Музейный предмет также помогает повысить и эмоциональное вос-приятие предлагаемой информации, и детскую любознательность. На занятии "Где живут экспонаты?", которое разработано для дошкольни-ков 5?6 лет и учащихся 3–7-х классов, детям интересно не только ос-мотреть помещение фондохранилища, но и узнать о способах комплек-тования и хранения музейных предметов. 
Практические занятия часто проводятся в игровой форме. Дети подго-товительных групп и младшие школьники любят играть в "экспозиционе-ров": из предложенных предметов они создают экспресс-выставки. 
Использование подлинных вещей и документов повышает у учащихся средних и старших классов не только интерес, но и желание самостоя-тельно найти информацию. Поэтому ребятам нравится игра "Я работаю в музее", в основе которой лежит вопросно-поисковый метод: школьники должны рассмотреть экспонат, а потом заполнить на него "паспорт", оп-ределив коллекцию, к которой он относится, материал и технику изготов-ления, место и время создания, размер и сохранность. И последнее зада-ние в этой игре – дети должны описать выбранный предмет. 
Личное участие детей в этой игре рождает положительные эмоции, а знания, окрашенные эмоциями, превращаются в мироощущение, миро-воззрение, историческое сознание. 
Существует психологический эффект: лучше запоминается то, что непосредственно касается человека, поэтому с ребятами 1?4-х классов мы собираем коллекцию фантиков, которая со временем может стать настоящей музейной коллекцией и займет свое место в наших фондах. А толчком к этому послужила находка археологов – несколько фанти-ков 1900 г., с сюжетами, отражающими двухсотлетний юбилей Санкт-Петербурга.
Сотрудники Музея г. Северска, создавая и воплощая на практике собственную программу непрерывного музейного образования, стара-ются, чтобы работа с одной и той же детской и юношеской аудиторией действительно была многократна, чтобы ребенок, приходя на занятия каждый месяц, начинал понимать, что музей "бездонен".
Особенно важным нам представляется то, что, вступая в контакт с вещевыми, письменными и изобразительными источниками, дети начи-нают понимать и оценивать их значение, бережно относиться не только к музейным экспонатам, но и тем предметам, которые им встречаются в реальной жизни. 
Мы очень надеемся, что с помощью нашей образовательной про-граммы сумеем воспитать культурную и понимающую музейную ауди-торию, вырастить постоянный контингент посетителей, которые когда-нибудь приведут в Северский музей своих детей, и музейное образова-ние станет действительно непрерывным.

ПУТИ ФОРМИРОВАНИЯ И ИСПОЛЬЗОВАНИЯ 
КОЛЛЕКЦИЙ МУЗЕЯ ПРИРОДЫ БУРЯТИИ
Е. В. Бухарова 
Фонды – сердце музея. Коллекции дали музеям жизнь и во многом продолжают определять их деятельность и лицо. Поэтому музейное до-кументирование является важнейшим разделом теории и практики му-зейного дела. Это одно из направлений научно-исследовательской дея-тельности музея по реализации его документирующей функции.
Хотя музеи европейского типа возникли из коллекций диковин, в ко-торых немаловажное значение имели предметы естественно-научного профиля (птицы, рептилии, рыбы и др.), комплектование естественно-научных фондов остается одним из сложнейших и наименее разрабо-танных вопросов документирования на современном этапе.
Комплектование определяется профилем музея, его миссией и концепцией. Музей природы Бурятии – первый региональный музей природы в России ? возник на базе фондов отдела природы краевед-ческого музея, который содержал около 5000 предметов без соответ-ствующей учетно-хранительской документации и научной обработ-ки. За короткий срок периода создания музея фонды увеличились в 3 раза и была усовершенствована их структура. Все фондовые мате-риалы классифицированы на 7 групп хранения: “зоология“, “ботаника”, “геология, почвы”, “палеонтология“, “фото, документы, слайды”, “приборы и вещи”, “карты, схемы, профиля“. Создан науч-но-справочный аппарат, в состав которого входят разного рода кар-тотеки: учетная, систематическая, ландшафтная, тематическая. Изда-ны два каталога: зоологический и палеонто-логический, готовится к изданию ботанический. Начата разработка электронного каталога. 
Ландшафтный принцип экспозиции музея определил принцип ком-плектования фондов. По каждому ландшафту был сделан профильный разрез с привязкой ценозов и отдельных компонентов природы и за-ключены договоры с вузами и НИИ с целью пополнения фондовых кол-лекций. Это был основной путь комплектования фондов в период соз-дания музея. В последующие годы уменьшилась доля этого пути ком-плектования и возросла доля предметов, собранных в результате экспе-диционных работ и закупа, что составило 80-90% всех поступлений. При этом преобладало стихийное комплектование по темам: “Животные Бурятии”, “Растения Бурятии”, “Самоцветы Бурятии”.
Последнее 10-летие прошедшего века ознаменовано резкими изме-нениями в нашей стране. Разрушение официальной идеологии заставило искать опору в иных формах сознания. Экологическое мировоззрение может стать “религией” XXI в. Музей как социальный институт, остро реагируя на изменения в мире, меняется сам. Меняются и его функции, в том числе функция музейного документирования. Прежде всего это связано с обоснованием направленности и характера тематических и систематических коллекций и определением критериев отбора материа-ла в фонд.
Музей природы Бурятии изначально был создан как центр экообразо-вания в регионе. Но в соответствии с господствующей доктриной был весьма академичен в своих функциях. Хотя музей является одним из пер-вых в стране, где использована новая методология экспозиции (так назы-ваемый концептуальный подход, или сценарий), аудиовизуальные сред-ства в пространстве экспозиции (свет, звук, полиэкран, кино), ландшафт-ное комплектование, коллекции музея создавались в соответствии с пред-ставлениями о естественно-научном музее и развитием экологической науки в нашей стране. Сегодня поменялась парадигма экологии, которая теперь является общефилософской, мировоззренческой дисциплиной, что не может быть проиллюстрировано предметами только естественно-научного профиля (чучела, гербарий, образцы горных пород, минералов и т.д.). Поэтому возникла потребность новых тем комплектования, связан-ных с взаимоотношениями человека и природы: этнография, этноэколо-гия, экологические движения, экологическая политика. 
Изменились и пути комплектования. Обычно результатом научно-исследовательской работы в области комплектования являются музей-ные коллекции, на основе которых создаются выставки. Запросы об-щества требуют от музея сегодня новых выставок, чтобы адекватно реагировать на изменение социокультурной ситуации. Но музей зачас-тую не располагает ни нужными коллекциями, ни готовыми теорети-ческими разработками темы. Поэтому процесс создания выставки – процесс исследования и комплектования по данной теме. Исследова-тельский процесс не заканчивается созданием экспозиции. В процессе работы выставки идет фиксация обратной связи, что отражает не толь-ко уровень выставки, но и уровень экологического мышления посети-теля. Таким образом, меняется привычная схема: комплектование ? коллекция – выставка, которая в данном случае представляется так выставка – комплектование ? коллекция. При этом выставка является поводом для работы с дарителями, для заключения договоров с орга-низациями. Одним из примеров такой схемы может служить создание выставки “Геолог, ты ветру и солнцу брат” об истории геологоразвед-ки Бурятии, которая еще не проанализирована, и музей стал первым, кто занялся этой темой. В результате в фонды поступила коллекция минералов, личные вещи, документы, карты, отражающие историю изучения геологии Бурятии. Сейчас по такой же технологии готовится выставка, посвященная экотуризму в регионе. 
Не только выставки определяют новые темы комплектования и яв-ляются своеобразным способом пополнения коллекции, но и другие формы музейной коммуникации влияют на процесс документирования. Например: 1. Образовательные программы требуют музейных предме-тов, которые могут быть использованы детьми в познавательной дея-тельности, – возникает учебный фонд, который комплектуется в основ-ном в результате работы этих программ: экологические лагеря, практи-кумы, лаборатории. 2. Городской экологический праздник “День Зем-ли”, инициированный музеем, являясь предметом документирования как общественное экологическое явление, служит поводом для сбора материалов о негативных и позитивных экологических процессах. 3. Во время подготовки выставки “Слово о воде” в рамках фестиваля “Озерные люди” были переданы в дар музею предметы, отражающие изменения орудий лова рыбы. Фестиваль “Озерные люди”, являясь осо-бым инструментом исследования экологических проблем, сделал срез различных точек зрения как на взаимоотношения человека и природы, так и на роль музея в их отражении и оптимизации. Материалы фести-валя требуют дальнейшего осмысления и явятся фактором, влияющим на выработку концепции музея в будущем. В то же время коллекция музея пополнилась биогруппой ? замечательным образцом искусства австрийских таксидермистов, участвовавших в конкурсе экспозиций.
Музей, развиваясь в своей деятельности, выходит из своих стен. Продолжением этого процесса является идея музеефикации окружаю-щего городского пространства ? проект дендросквера. Тогда в сферу комплектования войдут живые объекты, будет происходить дальнейшее превращение посетителя в активного участника музейного процесса, в том числе и процесса комплектования. 
Таким образом, взаимоотношение музей ? общество, определяя в целом облик современного музея, определяет и его базовую функ-цию – документирование, важной частью которой является комплек-тование фондов. Развитие экспозиционной и просветительной дея-тельности стимулирует интенсивность комплектования и изучения фондов. Взаимодействие всех социокультурных функций – одно из необходимых условий успешной деятельности, востребованности и развития музея. 

Литература
Шляхтина Л.М., Фокин С.В. Основы музейного дела: Учеб. пособие для студентов педагогических и гуманитарных вузов. СПб.: СпецЛит, 2000. 158 с.
Имыхелова Е.Ц. К разработке научной концепции естественно – научных фондов // Труды музея природы Бурятии. Улан-Удэ: БГУ. 1999. Вып. 1. 114 с.
Миилашевская Л.В. Музеи как новая ступень эколого-нравственного образования и воспитания населения в современных условиях // Музей на рубеже веков: Опыт прошлого, взгляд в будущее: Тез. докл. III Всерос. науч.-практ. конф. Ассоциации естественно-исторических музеев России (9-13 окт. 2000 г.). М.: Гос. Дарвиновский музей, 2000. 109 с.

СПОСОБЫ ОТРАЖЕНИЯ МЕНТАЛЬНОСТЕЙ 
В ПРЕДМЕТАХ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ: 
К ВОПРОСУ ОБ ИССЛЕДОВАНИИ?
Д.В. Загоскин 
Само противопоставление "духовной" и "материальной" культуры достаточно условно и не имеет сущностного характера. Скорее это не-кий инструмент познания, позволяющий выделять определенные груп-пы культурных явлений по неким важным для исследователя призна-кам. В действительности духовное (ментальное) и материальное изме-рения культуры существуют как неразрывное целое и тесно взаимодей-ствуют друг с другом. 
Это взаимодействие – "улица с двусторонним движением". Матери-альная среда (природная и социокультурная), безусловно, определяет сознание людей, в ней живущих и действующих. Но равным образом и феномены сознания людей накладывают свой отпечаток на материаль-ную культуру, и в частности на те ее аспекты, которые отражают му-зейные коллекции. Этим определяется перспектива превращения му-зейных фондов в источниковую базу для исследования процессов, свя-занных с ментальностями, их историей и ролью в процессах обществен-ного развития. 
Интерес к указанной проблематике – явление для гуманитарных на-ук далеко не новое. Следует, однако, отметить, что основной источни-ковой базой для исследований в этой области были и остаются пись-менные тексты, источники, кодирующие информацию вербальным спо-собом. Это, с одной стороны, естественно – с такой кодировкой инфор-мации исследователю очень удобно иметь дело: и он, и объект его ис-следования высказываются на одном языке. С другой стороны, это удобство определяет заведомую неполноту текстовых памятников как источника по изучению ментальных феноменов. Заметим, что неполно-та источниковой базы в данном случае подразумевает ее неполноцен-ность, ? феномены сознания не ограничиваются только областями чело-веческой деятельности, связанными с письменным самовыражением людей. Поэтому полноценное исследование феноменов сознания тесно связано с возможностью исследования всех объективаций культуры1, а тем самым – с наличием соответствующей источниковой базы. Музей-ные коллекции представляют собой перспективное направление для ее формирования. 
Движение в этом направлении встречает определенные трудности. Выше упоминалось об одной из наиболее существенных проблем исполь-зования вещественного источника в изучении ментальностей – о несовпа-дении кодировок информации, которыми оперируют исследователь и исследуемый объект, а в более широком смысле – научное сообщество и вещная среда2. Объект исследования, в данном случае сознание людей, создавших и использовавших ту или иную вещь или вещную среду, не высказывается непосредственно через эту вещь о себе самом. Оно лишь оставляет разнообразные "следы" своей деятельности. Исследователь же может, интерпретируя эти "следы" определенным образом, построить более или менее адекватную и целостную картину ментальных механиз-мов, действие которых когда-то привело к появлению этих "следов". На-конец, сами эти ментальные механизмы могут так или иначе охарактери-зовать сознание данного человеческого сообщества в целом. 
Следовательно, одна из основных проблем заключается в разработке процедуры соответствующей интерпретации "следов" сознания на предметах материальной культуры. Сама эта процедура должна пред-ставлять собой некую последовательность вопросов, которые адресуют-ся к неким ключевым характеристикам вещи, отражающим взаимосвязи этой вещи и ментальных явлений среды ее бытования. Какие это харак-теристики?
Во-первых, это особенности предмета, связанные не с функциональ-ной его стороной, (т.е. не с объективными целеполаганиями изготовите-ля или пользователя в отношении данного предмета), а с субъективны-ми коннотациями людей по поводу данной вещи. Сюда относятся укра-шения, штампы, клейма, пометки, знаки и тому подобные "следы", объ-единенные признаком "прагматической избыточности"3. Эти следы мо-гут охарактеризовать статус вещи в глазах людей из среды ее бытова-ния, статус деятельности, связанной с этой вещью, а также отношение к источникам поступления вещи и ко всему тому, что так или иначе свя-зано с ее бытованием. 
Во-вторых, это особенности вещи, которые могут быть предметом субъективного выбора изготовителя или пользователя, – форма, матери-ал, цвет, дизайн, уровень обработки и т.д. Все это может предоставить информацию о его системе ценностных ориентаций. 
В-третьих, это свойства вещи или вещной среды, способные оказы-вать эстетическое или (и) эмоциональное воздействие на человека. Они могут свидетельствовать о тех характеристиках вещной среды, при ко-торых люди чувствуют себя комфортно, а посредством этого – об отно-шении этих людей к действительности в целом. 
Представляется, что эти группы свойств вещественного источника являются инвариантными для любого исследования ментальных фено-менов, использующих соответствующую источниковую базу. Более де-тальная постановка вопросов и возможные исследовательские ходы не могут быть определены априорным образом и вытекают из конкретных исследовательских ситуаций. 
В заключение заметим, что наиболее оптимальной источниковой ба-зой для исследователя ментальностей будет музейная коллекция, ком-плектование которой осуществляется на основе материалов какой-либо одной реальной общности людей, локализованной в пространстве и во времени. Такая база данных (в качестве примера можно привести старо-обрядческую "заимочную" коллекцию Томского областного краеведче-ского музея) представляет собой своего рода единый информационный комплекс, содержащий сведения о множестве аспектов жизни одного общества. Интерпретация множества объективированных форм одной и той же культуры позволяет построить целостную и многомерную кар-тину ментальности социума. 

1 См. Янин В.Л. Очерки комплексного источниковедения: средневековый Новгород. М.: Наука, 1977, см. также: Манхейм К. Проблема интерпретации мировоззрения // Культуроло-гия. XX век: Антология философии и социологии культуры. М.: ИНИОН, 1994 С. 206.
2 Клейн Л.С. Археологические источники. Л., 1978.
3 Байбурин А.К. Некоторые вопросы изучения объективированных форм культуры (К проблеме этнографического факта // Памятники культуры народов Европы и европейской части СССР // МАЭ. Л.: Наука, 1982. Сб. 38. С. 13.

КОМПЛЕКТОВАНИЕ И ЭКСПОНИРОВАНИЕ 
КОЛЛЕКЦИИ ОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ 
ПО ПОЛИТИЧЕСКИМ РЕПРЕССИЯМ 1920?1950-х гг. 
В ОМСКОМ ПРИИРТЫШЬЕ
О. А. Пьянова 
Подавление тоталитарным государством гражданской свободы, ина-комыслия существует с момента зарождения самого государства. Ре-прессивная политика в отношении политического плюрализма стала неотъемлемой частью внутренней политики советского государства на всем промежутке его существования. Изучение политических репрессий советского государства российскими, тогда еще советскими, историка-ми начинается с конца 1980-х гг. Изменение общественно-политической ситуации в стране, огромный общественный интерес к прошлому, сня-тие запретов на некоторые ранее запрещенные к обсуждению темы по-зволили более объективно увидеть и оценить прошлое. Не остался в стороне и Омский краеведческий музей.
В фонды музея начинают поступать материалы по "запретным темам". Одними из первых были коллекции о проведении суда над сталинизмом в ОГПИ 1 декабря 1988 г. (сбор А.В. Цвейлих)1, коллекции листовок о пер-вом рабоче-крестьянскм правительстве (сдала А.П. Ракова)2, по коопера-тивному движению в Омской области (сдала Н. Замахина)3 и др.
Именно в этот период в музее начинает комплектоваться коллекция материалов по теме "Политические репрессии в Омском Прииртышье". Первыми в фонды музея поступили следующие документы: личный архив Л.А. Фомина, политзаключенного норильского лагеря с 1940 г. по 1948 г., переданный в музей его дочерью (сбор И.В. Черказьяновой)4; документы советских немцев, депортированных в 1941 г. из АССР НП, полученные от П.Я. Зеевальд – руководителя общественного музея в совхозе "Екатеринославский" Щербакульского р-на (сбор И.В. Черказь-яновой)5, личный архив В.Е. Кремнева. 
Процесс сбора материалов по данной теме активизируется в связи с началом работы над выставкой "О времени, о судьбах, о себе", предло-женной сотрудниками существовавшего тогда в музее советского отде-ла, под руководством А.П. Раковой. Выставка должна была осветить советский период в истории Омского Прииртышья. Нужно заметить, что в постоянной экспозиции эта тема не была представлена. Коллектив выставки поставил перед собой задачу "объективного отражения исто-рических процессов, отход от политизации истории", предполагая "не навязывать зрителям идеологических оценок событий, показать много-плановость и противоречивость проблем".
Тема политических репрессий затрагивалась в нескольких разделах выставки. В разделе, посвященном политике военного коммунизма, бы-ли созданы комплексы "Продразверстка", "Внутриполитический кри-зис", где рассказывалось о репрессиях против крестьянства в 1920-е гг. Освещая период нэпа, авторы подняли проблему внутриполитической борьбы в правящей партии, в том числе представив ее на местном мате-риале. Помимо рассказа о "правой" и "левой" оппозициях, здесь был размещен большой комплекс об "Омской рабочей оппозиции". Репрес-сии против крестьянства в 1930-е гг. в связи с коллективизацией и "лик-видацией кулачества как класса" освещались в комплексе "Спецпосел-ки. Кулайская комендатура". В комплексах "Свертывание демократии", "Сопротивление сталинизму" и "Продолжение репрессивной политики в годы Великой Отечественной войны" рассказывалось о репрессиях пе-риода "Большого террора", о депортации народов в Сибирь и Казахстан и др. Для раскрытия названных тем авторы использовали прежде всего материалы участников событий, жертв политических репрессий, пере-данные в музей за период 1989–1991 гг. Кроме того, на выставке в большом количестве использовались вспомогательные материалы – ко-пии документов из фондов ГАОО, ЦДНИОО, которые ранее были не-доступны для исследователей. Открытие выставки состоялось 23 ноября 1991 г. Авторский коллектив в составе А.П. Раковой – руководитель, И.В. Черказьяновой, Р.А. Шаневой, Л.Н. Данилович, А.В. Цвейлих. 
Период 1989–1991 гг. можно считать первым этапом в истории ком-плектования коллекции по теме политических репрессий. В это время в фонды музея поступило около 500 ед. хранения только основного фонда. 
Среди наиболее ярких сборов этого периода можно назвать коллек-цию фотографий и документов, переданных В.Е. Кремневым ? пенсио-нером, в прошлом инженером Омского паровозоремонтного депо. Он был арестован в 1942 г., осужден по ст. 58 п. 10-2 (контрреволюционная агитация) на 8 лет. Документы бывшего ЗК Кремнева иллюстрируют жизнь в ИТК № 6 в г. Омске. Среди них трудовые грамоты за заслуги в деле выполнения производственных планов, пригласительный билет на слет отличников и рекордистов заключенных ИТК № 6, книжка отлич-ника заключенного, его письма жене, тексты песен, исполнявшихся уча-стниками художественной самодеятельности колонии. 
Уникальные материалы были переданы в музей председателем Ом-ского отделения Всероссийского общества "Мемориал" Оттеном Э.П. Его отец – Петр Леопольдович – был инженером-конструктором авиа-ционных двигателей, работал в Москве, а затем в Омске в ЦКБ-29 НКВД под руководством А.Н. Туполева. На выставке были представле-ны материалы С.Я. Саихиа, осужденного в 1937 г., отбывшего в лагерях в общей сложности 18 лет, работавшего в шахтах Магадана, Воркуты, Караганды6. Сын А.П. Писчасова – Анатолий Арсеньевич – передал документы отца7. Арсений Петрович был раскулачен в 1930-е гг., осуж-ден на 5 лет лишения свободы, работал на строительстве Беломоро-Балтийского канала. Боясь дальнейших репрессий, удостоверение быв-шего заключенного и ряд других документов, находящихся теперь в музее, А.П. Писчасов хранил в самодельном портсигаре на чердаке сво-его дома, а детям показал их значительно позже – только в 1970-е гг. Под несколькими номерами в музее хранится архив семьи Болдыревых. Отец – Николай Николаевич – кандидат химических наук, бывший за-ведующий кафедрой химии Омского ветеринарного института. Аресто-вывался НКВД несколько раз, а 19 мая 1953 г. в возрасте 70 лет был приговорен к 25-летнему заключению. Его сын Н.Н. Болдырев – студент СибАДИ ? тоже был осужден в 1930-е гг. Документы архива отражают профессиональную деятельность отца, общественно-политическую жизнь 1930-х гг., но большая его часть – фото и документы – относятся ко времени пребывания членов семьи в спецлагерях НКВД.
Репрессии на своем пути сметали и тех, кто был их инициатором на предыдущем этапе. Страдали от них, как это теперь хорошо известно, не только "простые смертные", но и административные работники выс-шего и среднего эшелона. Пример тому – архив Александра Ефимовича Фуфрянского. В 1936 г. он являлся начальником Омской железной до-роги. Арестован 15 января 1937 г. как участник антисоветской троцки-стской организации.
В целом материалы, собранные в этот период, освещают несколько тем.
Первая группа – материалы, посвященные репрессиям против кресть-янства в связи с политикой сплошной коллективизации. Это коллекции М.Е. Гордиенко, семьи Лютиковых из п. Слобода Знаменского р-на Ом-ской обл., супругов Карпенко, высланных в п. Кулай из Харьковской обл., семьи Ведерниковых, сосланных в п. Нижний Кулай из д. Чередовая Тар-ского р-на Омской обл. Собраны и экспонировались на выставке и мате-риалы сотрудников НКВД – работников Кулайской спецкомендатуры.
Вторая группа ? материалы, посвященные репрессиям конца 1930-х гг., в период "Большого террора", когда, как говорили в то время, забирали "по линии НКВД". Кроме названных, сюда относятся материалы П.И. и В.В. Марачковских, П.Е. Мельникова, П.Е. Позняковой, В.А. Казан-цевой, Л.Л. Приморцева-Агеева, Е.Г. Казанцевой-Чабан, Б.В. Нахамкенс, В.Ф. Инфантьева, С.В. Здоровцева.
Третья группа – материалы о репрессиях в годы Великой Отечествен-ной войны. Это документы и фотографии Г.А. Баранова, участников анти-сталинской молодежной группы г. Тара – Л.А. Нюхалова, В.М. Тимошенко.
Четвертая группа ? материалы, посвященные репрессиям против на-родов в 1930-50-е гг. и рассказывающие о депортации немцев Повол-жья, калмыков. 
Благодаря сборам этого периода тема политических репрессий пред-ставлена в постоянной экспозиции музея, открывшейся в 1997 г.
По окончании работы выставки комплектование коллекции стало менее активным. Для сравнения можно привести следующие данные: если в 1990 г. в основной фонд поступили сборы под 36 номерами, что составило 262 ед., то в 1991 г. – 7 номеров (60 ед.), 1992 г. – 9 номеров, 1994 г. – 2 номера. Вплоть до 2000 г. коллекция пополняется единичны-ми сборами – по 1–2 сбора в год. В этот период активно пополняются материалы о репрессиях против немцев – и сибирских, и поволжских, и немцев других регионов, поскольку в это время в музее целенаправлен-но комплектуется этнографическая коллекция этого народа. Материалы, связанные с репрессиями, в том числе и периода трудармии, поступают как дополнительные. Это материалы А.К. Вормсбехера, семей Урнау, Пфейф, Файдель, трудармейки Е.О. Шмаль. Среди единичных сборов этого периода материалы, пополнившие научно-вспомогательный фонд, – копии документов из ЦДНИОО, архива УФСБ по Омской области. Так, в музей поступили фото и копии документов следственного дела извест-ного политического деятеля, кадета В.А. Жардецкого; бывшего дирек-тора музея, создателя Художественной галереи (ныне Омский област-ной музей изобразительных искусств им. Врубеля) – Ф.В. Мелехина; фотоматериалы суда над колчаковскими министрами в 1920 г. 
Второй этап комплектования коллекции связан с новым выставоч-ным проектом, над которым коллектив музея начал работать в 2000 г. Проект назывался "Депортация", и целью его было создание одноимен-ной выставки, посвященной насильственному переселению народов с мест их исторического проживания в годы сталинских репрессий. Про-ект получил поддержку Института "Открытое общество" (Фонд Соро-са)8. Для его реализации потребовалось проведение активной собира-тельской работы, поскольку предыдущие сборы были недостаточны9. В течение весны и лета 2000 г. было проведено пять экспедиционных вы-ездов в Тарский, Знаменский, Исилькульский, Полтавский, Шербакуль-ский районы Омской области и Северо-Казахстанскую область Респуб-лики Казахстан10. В 2001 г. сбор по данной теме проводился в музее уже в плановом порядке в ходе комплексной историко-этнографической экспедиции. В программу экспедиции для изучения и комплектования были внесены такие проблемы, как изучение истории появления спец-переселения в 1930?1950-е гг. в Сибири, условий жизни и работы ре-прессированных на месте водворения. 
В общей сложности в ходе экспедиционной работы в фонды музея по-ступило около 500 ед. хранения основного фонда и более 110 предметов научно-вспомогательного фонда. Это уникальные фотоматериалы, доку-менты, вещественные источники, которые различны по времени своего происхождения. С точки зрения основного, образующего коллекцию со-бытия, а именно события в судьбе конкретного человека, связанного с репрессиями, – будь то высылка, или арест, или конфискация имущества и лишение избирательных прав ? их можно разделить на три группы. 
В состав первой входят материалы, которые по времени происхож-дения относятся к дорепрессивному периоду жизни сдатчика. Фотома-териалы этого периода небогаты, это, как правило, семейные портрет-ные снимки, портретные снимки на документы. Редко, в частности в латышских сборах, встречаются фотоматериалы с изображением преж-него места жительства – дома, приусадебных построек, бытовых сцен или зафиксированы моменты каких-то семейных торжеств. Документы этого времени представлены лучше, но их тоже нельзя назвать много-численными. Так, в немецкой коллекции это конфирмационные свиде-тельства, почетные грамоты, книги на немецком языке. В других кол-лекциях это документы о рождении, заключении брака. Вещественные источники этого периода представлены немногочисленными предмета-ми, которые уцелели во время перевозки и долгого времени репрессий. В основном это предметы утвари, предметы, связанные с отправлением религиозных обрядов, рукоделие.
Во вторую группу входят материалы, относящиеся непосредственно к периоду репрессий. Фотоматериалы этого периода довольно обшир-ны. Это изображения спецпоселков, сцен трудовой деятельности, порт-ретные снимки периода трудармии. Есть здесь и фотоматериалы, свя-занные с отдельными событиями – празднованием Пасхи, Нового года. Нами зафиксирована традиция производить фотосъемку, связанную с окончанием какого-либо производственного события, например время окончания погрузки баржи лесом. Документы этого периода, наоборот, представлены слабо. Это почетные грамоты периода спецпоселения, трудармии, письма близким. Вещественные памятники, относящиеся к этому времени (предметы труда, рукоделия), характеризуют жизнь ре-прессированных в поселениях и на работе.
К третьей группе относятся материалы периода реабилитации. Среди фотоматериалов этого периода снимки, отражающие дальнейшую судьбу репрессированных, их трудовую деятельность в Сибири, Казахстане, если они остались в месте ссылки. Так, уникальные фотодокументы по данной проблеме связаны с восстановлением католичества в Казахстане, так как там проживает большое число поляков, немцев. Документы этого перио-да многочислены – это архивные справки о реабилитации, справки о сте-пени материального ущерба, нанесенного репрессированному и его се-мье, заявления в прокуратуру с просьбой о рассмотрении дела бывшего репрессированного. Эти материалы позволяют уточнить даты репрессии, статьи, состав преступления, вменяемый репрессированному. 
Большинство этих материалов было использовано при подготовке вы-ставки "Депортация", работавшей в музее с декабря 2000 г. по март 2001 г. Авторы – П.П. Вибе, Т.М. Назарцева, О.А. Пьянова, С.В. Баах, художник С.А. Федоричев. Структурно выставка включала три больших раздела. Первый раздел, под названием “Депортация”, рассказывал непосредствен-но о самой высылке, событиях, которые ей предшествовали, ее территори-альных рамках. Следующий раздел назывался "Спецпереселение" и расска-зывал об условиях жизни и труда в спецпоселках и трудовых лагерях. В нем наиболее полно удалось представить депортацию немцев, поляков, украинцев, калмыков, латышей. Показ осуществлялся в основном через личные комплексы отдельных семей. Последний раздел выставки ? “Реабилитация” ? рассказывал о жизни спецпоселенцев после снятия ре-жима комендатур. В нем был освещен процесс восстановления националь-ной культуры и традиционных верований, роста национального самосозна-ния.
Автор художественного решения выставки художник С.А. Федоричев. Выставка была решена в черном и белом цвете, что символизировало жест-кий и контрастный дух времени репрессий. В ее основе лежало несколько образов. Весь плоскостной материал – фотографии (как подлинные, так и копии), документы ? был расположен на планшетах, напоминающих ва-гонные двери и стены, это создавало образ вагонов-телятников, в которых перевозили депортированных. Несколько приемов символизируют барак – нары, деревянный настил пола – узкая полоса неструганых досок, символи-зирующих выражение "шаг влево, шаг вправо – расстрел". Образ леса, ле-соповала (депортированные в Сибирь в основном были задействованы в лесной промышленности) представляют столбы-деревья черного и белого цвета. Они также передают выражение "лес рубят – щепки летят", посколь-ку сами столбы-деревья выглядели обструганными, гладкими, а пол под ними был застелен корой, окрашенной в черный цвет. Объемные материа-лы располагались в 10 больших витринах. Некоторые экспонаты большого размера стояли в центральной части зала.
Коллекция создана, живет активной жизнью. В дальнейшем планиру-ется ее каталогизация. Предстоят и новые сборы: летом 2002 г. планиру-ется экспедиция в Усть-Ишимский район Омской области. Новой формой работы над коллекцией стало представление ее в рамках виртуальной выставки "Депортация", размещенной на сайте "Музей Сибири"11. 
В начале перестройки тема политических репрессий привлекла вни-мание СМИ, писателей-публицистов, специалистов-историков. Но в борьбе за разрушение мифов советской истории были созданы новые исторические мифы. Комплектование коллекций подлинных историче-ских материалов, создание на их основе выставок, позволит музейными средствами помочь и нашим современникам, и будущим зрителям разо-браться во всей сложности и противоречивости конкретного историче-ского времени – так называемой "эпохи сталинизма".

1 ОМК – 11406.
2 ОМК – 11307.
3 ОМК – 11483.
4 ОМК – 11488.
5 ОМК – 11498.
6 ОМК – 11571.
7 ОМК – 11572.
8 Грант № САВ 916.
9 О подготовке выставки см.: Бах С.В., Вибе П.П., Пьянова О.А. Формирование кол-лекции и создание выставки "Депортация" в Омском государственном истрико-краеведческом музее//Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие. 1941–1955 гг. М., 2001. С. 548–555.
10 О проведении выставок см.: Баах С.В., Виль, Ю.А., Пьянова О.А. Историко-этнографическая экспедиция ОГИК музея в Тарский и Знаменский районы Омской облас-ти // Словцовские чтения-2000: Тез. докл. и сообщ. науч.-практ. конф. Тюмень, 2000. С. 217–220; Пьянова О.А. Комплектование коллекции по теме "Политические репрессии 1920-50-х гг. в Омском Прииртышье" в ходе экспедиционной деятельности ОГИК музея последних лет // Историк на пути к открытому обществу: Тез. докл. Всерос. науч. конф. Омск, 2002.
11 Адрес в Интернете: http://sibmuseum.com. (Раздел – "Виртуальные выставки").
 ВЕЩИ И СМЫСЛЫ: 
ПОПЫТКА ПРОЧТЕНИЯ ТЕКСТА КУЛЬТУРЫ
(НА ПРИМЕРЕ "ЗАИМОЧНОЙ" КОЛЛЕКЦИИ 
ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ)?
Л.Н. Приль 
Проблема информативности вещественных источников неоднократ-но привлекала внимание историков, философов, социологов, музейных работников и источниковедов. Хотя вещественные источники считают-ся традиционными для исторической науки1, проблема их использова-ния далека от разрешения, поскольку еще не разработана методика из-влечения исторической информации из такой категории источников, как музейные предметы. Существенная разница между использованием предметов как исторических источников в археологии и этнографии, традиционно опирающихся на потенциал вещественных источников, в том, что в этнографии функции предмета, контекст его употребления, особенности изготовления записаны со слов носителя традиции. В ар-хеологии же информационный потенциал предмета известен не со слов носителя традиции, а выявлен исследователем на основе аналогий и привлечения к интерпретации предмета большого массива информации. 
В старообрядческой "заимочной" коллекции Томского областного краеведческого музея (ТОКМ) отсутствуют письменные источники о конфессиональной стороне жизни общины, но есть ряд предметов, ис-пользовавшихся во время индивидуальных и коллективных богослуже-ний, которые и могут дать информацию о религиозной жизни заимоч-ников. 
На наш взгляд, для атрибуции и интерпретации культовых предме-тов "заимочной" коллекции можно воспользоваться археологическими методиками: на основании технологии, морфологии и декоративного оформления определить функциональное назначение вещи, а затем вос-становить, с учетом аналогий, контекст ее употребления. 
Если вещественные источники расценивать как своеобразный текст культуры, то в нем важным и информативным оказывается не только изучение свойств отдельного предмета, но также правила и принципы, в соответствии с которыми вещи функционируют в культуре, поэтому для успешной интерпретации предметов необходимо учитывать несколько факторов. По мнению А.Л. Юрганова, «буквальный, лингвистически точ-ный перевод текста сам по себе» является только вспомогательным сред-ством для уяснения исторического смысла источника, необходимым же является выявление структурных основ текста и системообразующих принципов внутри выявленных значений2. Об этой же проблеме при изу-чении объективированных форм культуры говорил А.К. Байбурин3. 
В науках, рассматривающих проблемы социума, в последнее время ощущается тяготение к изучению мировоззрения как явления, пронизы-вающего все сферы бытия человека, откуда появилось стремление изучать не отдельные части культуры, а целое, поскольку мировоззренческие уста-новки проявляются в разных сферах ? в быту, общении, особенностях по-ведения с разными стратами окружения. Приоритетными для исследовате-ля, с точки зрения К. Гирца, в ходе описания и интерпретации культуры народов должны быть представления народов о самих себе. Он считает, что задача этнологов и культурных антропологов не внешнее описание явле-ния, а постижение их сути: «Смысл семиотического подхода к культуре состоит в том, чтобы открыть нам доступ к концептуальному миру, в кото-ром обитают наши сюжеты»4. Поэтому для интерпретации культуры старо-веров нами привлекались источники по каноническому праву, правила "святых отец", учебники по Закону Божию, решения старообрядческих со-боров. Попытаемся, очертив круг проблем и приемлемых методологий, в русле синтезного подхода к анализу и характеристике культурного бытия выделить ведущие мировоззренческие идеи старообрядцев, а затем просле-дить их влияние на другие сферы жизни.
Учение о воцарении антихриста стало фактором, оказавшим опреде-ляющее влияние на мировоззрение и многие особенности конфессио-нально-бытовой культуры старообрядцев. По отношению ко всем эле-ментам культуры (в том числе культуре жизнеобеспечения – пище, жи-лищу, поселениям, одежде) стал проявляться вторичный, отрефлексиро-ванный традиционализм, когда решение делать «так, а не иначе» при-нималось староверами совершенно осознанно, с привлечением обосно-ваний из области устной или письменной традиции. 
Идеи сохранения благочестия и «спасения души для жизни вечной» являются главными для старообрядцев. Богослужения, молитвы, чтение и переписывание религиозных книг – их постоянные и наиболее важные занятия. Неотъемлемая часть жизни староверов – ежедневные индиви-дуальные молитвы и общие богослужения по праздникам, которые по-зволяли объединить общину и личность для самой главной задачи бы-тия – «единственно истинной в окружающем антихристовом мире, мо-литвенной службы Господу»5. 
На многочисленных заимках старообрядцы отправляли положенное богослужение, и в проводившихся священнодействиях использовались предметы, принадлежащие только сфере сакрального. Эти «вещи види-мые» воспроизводили «вещи невидимые», в них опредмечивались важ-нейшие христианские смыслы. 
Поэтому изучение вещей, обладавших высоким культурным стату-сом, необходимо для исследования культуры староверов и для анализа собственно религиозной жизни общин. Особый интерес представляют в этом отношении радикальные беспоповские толки, для которых учение о воцарении антихриста явилось причиной сознательного избегания падшего мира (запрет на "мирщение" – т.е. общение с "мирскими", "внешними"). Можно предположить, что модификации этой идеи могут проявиться достаточно отчетливо в предметах сакральной сферы. Одна-ко не только в миссионерских работах ХIХ в., но и в новейшей историо-графии этот вопрос не получил освещения, и в литературе отсутствуют развернутые описания культовых комплексов, изготовленных старооб-рядцами радикальных толков. 
Как уже говорилось, особенность "заимочной" коллекции ТОКМ в том, что в ее письменных источниках отсутствуют сведения о специфике конфессиональной жизни общины, но имеются предметы, которые могут конкретизировать различные стороны религиозной жизни староверов, раскрыть мир вечных смыслов и истин, в котором они обитали. Однако выявление их информационного потенциала осложняется тем, что они поступили в музей от сдатчиков, не располагавших достоверными сведе-ниями о функциональном назначении предметов сакральной сферы или не поделившихся этими сведениями. Таким образом, коллекция явилась, по выражению Л.С. Клейна, «археологическим осадком», оставшимся после прекращения жизнедеятельности заимок. Музейное существование большинства культовых предметов "заимочной" коллекции – это жизнь после смерти, поскольку произошла аннигиляция, исчезновение их смы-слов и функций. В ходе изучения коллекции было необходимо выделить предметы конфессиональной сферы из её состава, вернуть им утраченные смыслы и вновь прочитать вещь как «слово» из текста культуры6. 
Для рассматриваемой коллекции характерны многочисленные пря-мые аналогии с пермскими материалами, что было выявлено в первую очередь при анализе лингвистических источников, и конкретно, при изучении документов личного происхождения ("Островной летописец"). Близость предметов коллекции североуральским (пермским) материа-лам нашла подтверждение в устной беседе с исследовательницей куль-туры пермского старообрядчества С.А. Димухаметовой7. Таким обра-зом, пермские аналогии неоднократно фиксировались в ходе изучения вещественных и письменных источников заимочной коллекции8.
Перед нами стояла проблема дешифровки предметов-символов и за-дача «подслушать то, о чем умолчали письменные источники», рекон-струировав на основе предметного ряда особенности конфессиональной жизни заимочников. Решение данной задачи связано также с выявлени-ем возможных культурных модификаций идеи «самодостаточного ми-ра» в сакральной сфере. 
Принадлежность одних предметов к культовому комплексу опреде-лить было достаточно легко. Это касается крестов, нательного крестика, лестовок, свечи, пояса. У ряда вещей в ходе изучения пришлось изме-нить первоначальную атрибуцию, поскольку удалось установить их связь с конфессиональной сферой. В количественном отношении весь культовый комплекс невелик и составляет менее 3 % от всех вещест-венных источников коллекции. В строгом смысле слова, он не является репрезентативным, однако ряд предметов, рассматриваемых в данной главе, не имеют аналогий в литературе и поэтому информация даже о единичных артефактах может быть полезной. 
В культовый комплекс вошли предметы, относящиеся к категории символов, или знамений и образов. Это предметы высокого культурного статуса – кресты деревянные резные, крестик деревянный нательный, лестовки, сосуды богослужебные (водосвятная чаша и дискосы), а также предметы пограничной, конфессионально-бытовой сферы – кадильница со «своедельным» ладаном, сосуд для подливания масла в лампадку, крестильный (он же смертный) комплекс одежды, пояс, лестовки и под-ручники, чашки для трапезы. Вторая категория предметов обозначает своим присутствием ситуацию, в которой они были задействованы: ка-дильница была необходима для окуривания (каждения). Лестовки и подручники являются скромным атрибутом земных поклонов во время молитвы. Чашки для совместной трапезы были необходимы после за-вершения праздничного богослужения9. 
Один из главных символов христианства – крест. В коллекции име-ется пять восьмиконечных резных деревянных крестов без изображения распятия, их высота колеблется от 7 до 33 см («крест Господень», крест голгофский). На них сделана надпись: «Царь Славы Исус Христос Сын Божий». Текст повторяется на деревянном нательном крестике (высота 4,5 см). Этот вариант надписания титла был широко распространен в преобладающем большинстве беспоповских согласий. 
Староверы признают только «осьмиконечный» крест, как они его на-зывают – «трисоставный и четырехчастный». Подразумевается, что крест, на котором был распят Христос, состоял из трех разных пород дерева и было у него 4 части: вертикаль, "плечи креста", подножие и титло (до-щечка, на которой было написано его имя). Другие формы креста (четы-рех- и шестиконечный) староверы категорически отвергают.
Такие кресты, гладкие (без декоративной резьбы) и без надписей на самом кресте, изготавливали рябиновцы, одно из малоизученных бес-поповских направлений, считавших, что крест нельзя украшать резьбой, изображением распятия и излишними словесами10. У них были распро-странены кресты из рябины («певга»), изготовлением которых занима-лись соборные. Н.Д. Зольникова и Н.Н. Покровский пишут о том, что отрицание поклонения иконам свойственно было также «дырникам» и части спасовцев, которые поклонялись только изображению креста11.
По воспоминаниям К. Рассамахина, на заимке начетчика Матфея (Ф. Коновалова) в 1950-е гг. не было икон, все в избах было украшено крестами12. Об аналогичной ситуации, когда у старообрядцев полностью отсутствовали иконы, упоминает пермский миссионер архимандрит Пал-ладий в 60?70-е гг. XIX в. Он цитирует старообрядческий текст по этому поводу, никак не связанный с какими-либо иконоборческими мотивами, но просто с невозможностью иметь «истинные» иконы: «Подобает вся-кому имети иконостас, аще ли невозможно есть кому святые иконы стя-жати, то крест и тако при нем пети установленные каноны в келии своей, и кадити иконостас по обычаю» 13. Таким образом, факт отсутствия икон на заимках может быть связан как с принципиальной позицией неприятия икон, так и с элементами случайности, например с отсутствием у данной общины «истинных» икон.
Символикой обладали не только «видимые» предметы, но и «неви-димая» среда (ароматы, фимиам), в которой шло общение между Боже-ством и молящимися. Обращение к этому сюжету связано с наличием в коллекции соответствующих предметов. Сосуд с остатками «своедель-ного» ладана представляет собой керамическую чашку, внутри которой сохранилось вещество, первоначально принятое сотрудниками музея за жир, а сам предмет – за жирник (масляную лампу). При более тщатель-ном анализе оказалось, что сосуд содержит ароматическое смолистое вещество, и потому он был определен мною из-за ароматного запаха при горении как кадильница14. В категорию «образов» входят восковая свеча, а также елей, об использовании которого свидетельствует ма-ленький сосудик-«масленка» для подливания масла в лампадку15. 
В религиозной практике ароматические вещества используются издрев-ле, сохраняя то же самое символическое значение, которое было присуще им изначально: считалось, что аромат и кадильный дым благоприятствуют взаимному сближению духовных сил высшего мира и существ земных. Что касается керамического исполнения, то именно из глины и именно такой формы кадильницы были приняты у пермских староверов16. 
Для каждения во время богослужений и треб некоторые старообряд-ческие группы («усть-цилемы») предпочитали либо варить свой ладан, либо пользоваться еловой смолой, мотивируя это тем, что смола своя, а ладан привозной, "чужой", и нет уверенности в том, что он «чистый»17. Стремление избежать нечистоты приводило к появлению местных ана-логов ладана – смол хвойных деревьев (сосны, кедра). Практику исполь-зования местных ароматических материалов подтверждает наличие в музейной коллекции кадильницы с остатками смолистого вещества. По устному сообщению Н. Литвиной, много лет проработавшей в составе комплексной экспедиции МГУ на территории Верхокамья, пермские старообрядцы также изготавливают «своедельный» ладан. Об использо-вании сосновой смолы для каждения сообщила в частной беседе и С.А. Димухаметова. 
Внешний вид старообрядческого кадила отличался от принятого ныне в официальной церкви и больше ориентировался на древние образцы. В древности кадило было двух видов: без ручки и с рукояткой (так назы-ваемая кацея, которую поныне используют беспоповцы)18. А. Дмитриев-ский упоминает, что древнейшее будничное кадило состояло из одной нижней чашечки без верхней19, т.е. это могла быть просто чашечка. 
Наличие кадильницы и своедельного ладана у других общин подво-дит нас к выводу, что каждение во время служб и треб сохраняло свое символическое значение и считалось непременным атрибутом молений. Обратим также внимание на то, что для изготовления их использованы только те материалы, которые были доступны в «самодостаточном» мире изолята, материалы из внешнего мира игнорируются.
В ситуации общения человека с божеством издревле используется елей, который «знаменовал» чистоту человеческих отношений к Богу, являлся знамением милости Божией к людям20. В религиозной практике елей («деревянное» масло) использовали для подливания в лампаду. Это вещество, как и другие предметы сакральной сферы старообрядцев, должно было быть взятым не «от миру». Е.Н. Орлова отмечает, что сре-ди староверов Нарымского края было распространено производство кедрового масла, но она не сообщает о том, что его использовали как продукт питания21. Нам неизвестны конкретные указания в литературе на то, что вместо елея старообрядцы использовали кедровое масло. Од-нако можно предположить, что именно оно стало «чистым» замените-лем «деревянного» масла, так необходимого для совершения ежеднев-ных молитв. О наличии в заимочной коллекции небольшого керамиче-ского сосудика для подливания масла в лампадку выше уже говорилось. Как сообщила С.А. Димухаметова, аналогичной формы сосуды с тем же названием «масленка» были распространены у пермских старообрядцев, правда, они использовали в качестве заменителя елея льняное масло. 
Несколько керамических сосудов из состава коллекции были атри-бутированы мною и священником Томский древлеправославной церкви отцом Геннадием (Коробейниковым) как священные сосуды. К ним от-несена в первую очередь водосвятная чаша. Известно, что старообряд-цы-беспоповцы признавали «необходимо нужными» только два таинст-ва – крещение и покаяние. Особенности использования такой сакраль-ной жидкости, как «богоявленская вода», затрагивают широкий круг вопросов и позволяют выйти на серьезную проблему признания старо-верами-беспоповцами третьего таинства – таинства причащения (евха-ристии) в его малой форме, т.е. причащение богоявленской (святой) водой. Требует особого рассмотрения и своеобразие материалов, ис-пользуемых для изготовления священных сосудов. 
Термин «священные сосуды» имеет два толкования. В узком смысле под ними понимают только предметы, участвующие в таинстве евхари-стии. В широком же – все сосуды, используемые при священнодействиях. Церковная утварь, будучи однажды освящена для богослужебного упот-ребления, получала особый статус и не могла использоваться для других целей: «Вся бо та богови возложена суть»22. В истории церкви были слу-чаи, когда предметы из драгоценных материалов отдавали для выкупа пленных или помощи голодным. В таких ситуациях сосуды из драгоцен-ных металлов должны были выйти из богослужебного употребления, и их, как правило, переливали. То есть в нецерковное употребление отдава-ли только металл, а не сами сосуды23. Кроме того, существовали правила особого обращения со священными сосудами внутри самой церкви: «Со-суд священных слуга да не прикоснется», ? гласило 21-е правило помест-ного Лаодикийского собора. В толковании на это правило написано, что потир и дискос нельзя было брать в руки даже низшему церковному кли-ру, например поддиаконам24, не говоря уже о мирянах. 
Декоративные особенности водосвятной чаши, а именно использова-ние в орнаментике желтого и коричневого цвета, укладываются в тради-ционные нормы оформления предметов сакральной сферы. Желтый цвет издревле в иконописи является синонимом золотого цвета, а темно-желтый, охристый, к которому близок коричневый цвет, должен передать некую телесность, но только не земную, поврежденную грехом25. Таким образом, мы видим, что морфология и декоративное оформление этого сосуда совпадают с тем, как это было принято издревле. 
Своеобразным моментом в характеристике богослужебных сосудов «заимочной» коллекции является использование непривычного, с точки зрения нынешних норм официальной церкви, материала. Поэтому упот-ребление глины в качестве исходного сырья для священных сосудов тре-бует специального рассмотрения. Как следует из пособий для священно-служителей, в древности богослужебная утварь изготавливалась из раз-ных материалов – дерева, стекла, глины, камня, металла. Из металлов предпочтение отдавали золоту и серебру, иногда использовали медь и олово. В старину отдаленные русские приходы имели священные сосуды из простых металлов и дерева. Известны деревянные потир и дискос Сер-гия Радонежского. Такие сосуды благословлялись лишь в силу крайних обстоятельств, так как деревянная чаша неизбежно впитывала в себя часть крови Христовой, ее невозможно отереть дочиста; кроме того, де-рево – очень ломкий и хрупкий материал, стекло еще более хрупко, хотя обладает гладкостью и чистотой, железо и медь окисляются. 
Позднее было принято соборное постановление не делать священ-ные сосуды из коррозирующих и впитывающих материалов. С середины XVII в. церковными распоряжениями было установлено делать дискосы и потиры из серебра и золота, в крайнем случае, из олова, но не из дере-ва и меди. «Настольная книга священнослужителя», изданная Москов-ской патриархией в 1984 г., сообщает, что в православной церкви при-нято, чтобы потир, дискос, звездица и лжица были изготовлены из бла-городного (некоррозирующего) металла или сплава (золота, серебра, латуни, мельхиора, олова), но отнюдь не из железа, меди, бронзы, стек-ла или дерева26. 
Как видим, использование керамики для изготовления священных сосудов имело аналогии в древности, но с середины XVII в. для этих целей официальная церковь рекомендует использовать некоррозирую-щие металлы. Древний запрет применять окисляющиеся (медь) и впи-тывающие материалы (дерево) предоставлял старообрядческим общи-нам не очень широкое поле для выбора, тем не менее керамика удовле-творяла обоим этим требованиям. Ю.В. Савельев отмечает, что стран-ники отказались пользоваться серебряными нательными крестиками из-за того, что на металле стоял штамп пробирной мастерской, ассоцииро-вавшийся у них с "печатью антихриста"27. Таким образом, радикальные старообрядческие толки, разделяющие учение о воцарении антихриста, предпочитают использовать для конфессиональной сферы материалы самодостаточного мира. 
Использование старообрядческими согласиями богоявленской воды ставит перед нами несколько проблем, в том числе и вещеведческую, поскольку для водосвятия, а затем для причащения водой должна была использоваться особая утварь. Возвращаясь к 21-му правилу Лаодикий-ского собора, можно определенно говорить о том, что священные сосу-ды, как и другие предметы сакральной сферы, распространены в старо-обрядческой среде. Однако следует признать, что правила, в соответст-вии с которыми они в ней функционируют, нам неизвестны. Из правил Кормчей известно, что Богу могли служить только целые, «не ущерб-ные» вещи и люди. Глухой либо слепой священник к службе не допус-кался по 78-му апостольскому правилу, так как он мог повредить свя-щенные предметы: «Глух же сый, или слеп да не будет епископ, не яко осквернен, но да церковныя вещи пребывают без пакости». В толкова-нии на это правило есть разъяснение: «Ибо не видя, или не слыша, или десную руку имый суху, како убо может служить или строити святая, или инех причастити от них, или иную сотворити службу»28. 
В связи с этим возникает ряд вопросов о контекстах функциониро-вания богослужебной утвари и правилах обращения с ними – как их изготавливали, как их следовало хранить, как нужно было с ними по-прощаться, если они повредились (треснули, лопнули); если община разделилась или меняла ориентацию, как следовало поступить с бого-служебной утварью. Не исследованы перемещения этих предметов внутри общины в случае смены (смерти, отлучения) наставника. Тот факт, что богослужебная утварь из состава "заимочной" коллекции ос-талась на коноваловской заимке брошенной или оставленной на покой, ставит перед нами вопрос о том, какую форму отставки получили эти предметы – выход из употребления в силу старости и почетную отстав-ку или же отказ от использования из-за отлучения наставника и осквер-нения «нечестивым» священных сосудов? К поднятым выше вопросам добавляется еще один: кто их делал для общины – мужчины или жен-щины? Вопрос вызван тем, что домашнее гончарство – традиционно женское занятие29. Было ли разрешено женщинам изготавливать пред-меты сакральной сферы, по аналогии с лестовками, саванами и т.д., или все же обращались к гончару-мужчине? В настоящее время ответов на эти вопросы нет.
О том, что причащение могло иметь место в практике изучаемой общины, говорит выявленная мною в коллекции берестяная записка с текстом правила причащения30. Наличие двух видов источников – веще-ственного и письменного, утвари (водосвятная чаша) и текста правила о причащении должно склонить к тому, что в данной общине было при-нято причащение. Возможно, оно практиковалось в его малой форме, т.е. причащение богоявленской водой, хотя наличие дискоса (для поло-жения частичек просфоры) может свидетельствовать и о том, что общи-на признавала таинство евхаристии. Обнаруженный текст правила не позволяет уточнить форму причащения, поскольку в нем есть фраза, упоминающая оба предполагаемых варианта: «Взем чашицу с вином или водою». Этот текст совпадает с опубликованным пермским мис-сионером архимандритом Палладием чином «Како подобает самому себя причастити пречистых и животворящих таин Христовых, нужды ради великия, не сущу священнику»31. Палладий определил этот текст как «поповский». Возможно, именно прежнюю «поповскую» норму со-хранила община Ф. Коновалова, и тогда ее конфессиональную принад-лежность можно связывать с часовенными. 
Хотелось бы, на основе культовых предметов, точнее определить при-надлежность изучаемой общины к определенному старообрядческому толку, или согласию. Можно предположить, что староверы Коноваловы могли быть либо часовенными, поскольку признавали таинство причаще-ния, либо брачными странниками – на основании того, что «муж жену старицей звал». Или, возможно, они принадлежат к одному из согласий, отвергающих иконы, т.е. могут быть спасовцами, «дырниками» или ряби-новцами, поскольку в коллекции есть только «гладкие» кресты. Возмож-но также, что «поповский» текст с правилами причащения и странниче-ская ориентация отражают разные этапы жизни общины и хронологиче-ски могут быть разведены. В дневнике Натальи Коноваловой есть запись: «И от братии мы отлучилися». Община, в силу неизвестных пока обстоя-тельств, могла сменить ориентацию и перейти на позиции другого на-правления старообрядчества. Однако на основе предметов конфессио-нальной сферы мы можем сузить сферу поиска и обозначить ее несколь-кими радикальными толками беспоповства (спасовцами, дырниками, ти-товцами, странниками или же радикальным крылом часовенных). 
Видимо, отказ использовать для предметов сакральной сферы какие-либо материалы из внешнего мира носил устойчивый, принципиальный характер. Объяснение, предлагаемое нами, таково. Всегда человек изго-тавливал для служения божеству предметы из самых лучших материа-лов, поскольку сами материалы должны были быть достойными боже-ства. В официальной церкви для этого используются драгоценные ме-таллы и камни, дорогие ткани. Аналогичный подход – материал должен быть достоин высших смыслов и истин – присутствует и здесь, но спо-соб решения проблемы иной. Ведущим критерием стали не дороговизна и блеск, а «чистота» исходного материала. 
Таким образом, из состава коллекции удалось выделить комплекс предметов, которые соотносятся с категорией «знамений и образов». В культовом комплексе коллекции нашло подтверждение положение о том, что средневековый мастер не изобретал новую вещь, любое созда-ние вещи, особенно из конфессиональной сферы, было «приложением готовой формы к материи»32. Поэтому священные предметы коллекции имеют формы, уходящие корнями в христианскую древность, но реали-зованы они в тех материалах, которые старообрядцы-беспоповцы счи-тали чистыми. И потому правомерно сделать вывод об избирательности староверов в выборе субстанции для изготовления предметов сакраль-ной сферы, а значит, категория «знамений и образов» несет на себе сле-ды влияния учения о воцарении антихриста. Рассмотрение под этим углом зрения конфессионально-бытовых предметов подтверждает мысль о том, что эта пограничная сфера также испытала влияние опре-деляющей мировоззренческой идеи беспоповства.
П.Е. Бардина писала о том, что к Пасхе во многих общинах изготав-ливались новые лестовки и подручники. Красота их как бы незаметно демонстрировалась на Пасхальной службе33. На наш взгляд, не менее показательным было состояние этих предметов на предыдущей, Стра-стной неделе, когда было видно, кто как молился в течение года. Если подручник оказывался изношенным и ветхим, его хозяин много молил-ся. Если же он не успел прийти в негодность, значит, не было проявлено в течение года должного усердия в молитвах. Это гипотетическое пред-положение о выразительности внешнего вида подручников в конце Страстной недели может быть либо подтверждено, либо опровергнуто в дальнейших исследованиях специалистов.
Подручники и лестовки «заимочной» коллекции сделаны из домо-тканого холста и находятся в плохом (ветхом) состоянии, с большим количеством заплат. Можно предположить, что ветхость подручников также может иметь значение – старые, изношенные были свидетелями долгих молитв. Не могло ли на них распространяться понятие «намо-ленных»? Заплаты на подручниках не взяты ли именно с таких, изно-шенных и намоленных предметов наиболее авторитетных членов общи-ны? Частично эта мысль нашла подтверждение: в октябре 2001 г. во время обсуждения ее с А. А. Чувьюровым, научным сотрудником Рос-сийского этнографического музея (С.-Петербург), изучающим культуру коми, оказалось, что коми-староверы после смерти человека раздают его лестовки «на память», в том числе и очень изношенные. 
Вновь, как и в ситуации со священными сосудами, мы знаем только одну языковую единицу культурного текста – подручник. Но нам неиз-вестны правила, по которым эта единица функционирует в культуре. Вновь следует признать, что тема, касающаяся изготовления, функцио-нирования и изъятия из обращения предметов сакральной и конфессио-нально-бытовой сферы еще не получила своего развития в исследова-тельской литературе.
Оценивая информативность таких источников, как заменители ладана, водосвятная чаша, лестовки, подручники, трапезные чашки, можно ска-зать, что вещи способны подтолкнуть к изучению новых сюжетов. Одна-ко они не могут передать духовное напряжение ситуаций, в которых они употреблялись. Молитва как духовное делание, как душевный труд, как смысл жизни, как многочасовая работа пожилых старообрядцев не может быть адекватно отражена через скромные атрибуты, ей сопутствовавшие. Тема молитвенной службы приобретает свое подлинное звучание благо-даря привлечению письменных источников – записок с текстами молитв, с молитвами за упокой родственников, а также книг с каноническими и учительными текстами. Вполне уместно процитировать высказывание В.С. Библера: «Вне текста к человеку не подступиться»34. 
Следует отметить, что опираться только на «вещи видимые» при изу-чении этой категории символов невозможно, поскольку одно из важней-ших для старообрядцев «знамений» – двуперстное крестное знамение – не может быть представлено в материальных предметах. То есть не все «невидимые смыслы», важные для культуры, материализуются в види-мых вещах и потому исследование, опирающееся лишь на вещественные источники, всегда будет неполным. Однако игнорировать информацион-ный потенциал вещественных источников тоже недопустимо.
В ходе предпринятой интерпретации предметов культового ком-плекса мы пришли к следующим выводам источниковедческого и исто-рико-культурного плана. Для изучения культовых предметов "заимоч-ной" коллекции были использованы археологические методики, что, на наш взгляд, оказалось оправданным. Кроме того, в ходе изучения му-зейного источника оказалось, что выбор материала, обычно трактуемый лишь с точки зрения морфологии и технологии, оказался нагружен дру-гими, собственно концептуальными смыслами. Для интерпретации предметов важными были выявленные пермские аналогии. 
В процессе работы с вещественными источниками удалось выявить ряд специфических особенностей, одни из которых облегчают работу с предметами, другие – затрудняют. Отмечено такое их качество, как спо-собность подтолкнуть к изучению сюжетов, не попадавших ранее в поле зрения исследователей. Как оказалось, у вещей есть свой «язык», и по-пытки его «перевода» являются плодотворными. Перспективность об-ращения к информационному потенциалу вещественных источников связана с тем, что он закодирован иным способом, не уложен в рамки каких-либо вербализованных схем и представляет собой сгусток ин-формации, не расчлененной на привычные для нас блоки, на что обра-щал внимание Л.С. Клейн. Каждая эпоха и каждый исследователь ста-вят вопросы и получают от этого сгустка свои ответы, укладывая их в те научные схемы, которые являются определяющими для данного време-ни. То есть научная парадигма во многом определяет возможности ве-щественных источников, при смене парадигмы видоизменяется потен-циал вещественных источников. 
Эмоциональный образ, рождаемый контактом с вещественным источ-ником, является своеобразным исследовательским инструментом, он дает толчок работе интуиции. Созерцание предмета, желание постигнуть его судьбу и судьбу тех, кто, создавая его, думал над формой, материалом и оформлением, затем использовал по определенным правилам, а потом оставил этот предмет, и предмет остался, а творца уже нет, – эти размыш-ления рождаются от непосредственного общения с каждой вещью, а во-ображение исследователя "дорисовывает" условия и обстоятельства жиз-ни владельца предмета. Однако субъект-объектные, «личные» отношения с источником, кроме положительных моментов, могут таить в себе опас-ность в виде излишнего субъективизма. Поскольку предметы «не лгут, но и не говорят правду», их интерпретация должна поверяться большим ко-личеством аналогий, черпаемых из других источников. Изучение пред-метного ряда имеет еще один аспект: вещи не всегда передают духовного напряжения, свойственного ситуациям, в которых они были задействова-ны. Можно утверждать, что реконструкция концептуального мира воз-можна, но все же жизнь вещи напрямую связана с жизнью использующе-го ее человека, т.е. без человека вещь мертва. 
Вновь подтвердилась необходимость привлечения для историческо-го исследования не одного типа источников («монокультура»), а их комплекса. Ни один из используемых типов источников (вещественных, или нарративных), появившихся в самой общине или собранных среди жителей Колпашевского района, не может дать полной информации об исследуемом явлении. Своеобразие конкретной ситуации состояло в том, что об особенностях конфессиональной жизни могли рассказать вещественные источники, но эту информацию необходимо было вери-фицировать, используя источники нарративные. В то же время некото-рые явления, описанные в нарративных источниках, никак не зафикси-рованы в вещественных. Это касается важнейшего для староверов дву-перстного крестного знамения. Также не могут быть хорошо изучены на основе только вещественных источников вопросы, не связанные напря-мую с конфессиональной жизнью, но чрезвычайно важные для само-идентичности старообрядческих общин, – отношение к печати антихри-ста, отношение к деньгам и браку. О негативном отношении к печати антихриста в общине можно говорить лишь на основании двух бытовых предметов (гребня и пуговицы), на которых стерты печати и гербы. О принятии брака в общине мы знаем исключительно из записок заимоч-ников («прожил после своей старицы 4 года»), о крещении и погребении – рассыпаны по всем источникам, но не хватает сведений от самих чле-нов данной общины. Таким образом, междисциплинарный, комплекс-ный подход и привлечение источников различных типов к изучению конфессиональной жизни являются наиболее перспективными, по-скольку реальный жизненный процесс по-разному запечатлевается в различных видах источников. Кроме того, для интерпретации элементов культового комплекса необходимо учитывать мировоззренческие идеи и православные корни старообрядческой культуры, без знания этого «тек-ста» интерпретация культуры может оказаться неправдоподобной. 
Необходимо упомянуть, что рассмотренный материал позволил вы-явить лакуну в знаниях о старообрядческой культуре, поскольку в лите-ратуре отсутствуют сведения о культурных нормах, в соответствии с которыми сакральные предметы функционируют в жизни общин, осо-бенно это касается правил изготовления, использования и изъятия из обращения предметов сакральной и конфессионально-бытовой сферы.
Архаизация жизни общин-изолятов, отмеченная Н.Д. Зольниковой как одна из характерных черт, наблюдается и в рассмотренных нами материалах. На наш взгляд, она была обусловлена двумя причинами: отказом использовать субстанции «внешнего» мира, а также материаль-ными и технологическими возможностями самодостаточного мира, ко-торый искал «чистые» аналоги необходимым предметам. 
Итак, культовый комплекс коллекции адекватно отражает суть ос-новных идей беспоповского направления старообрядчества – все пред-меты культового комплекса: кресты, рубахи, пояса, аналоги елея и ла-дана, свечи, ритуальные чулки и лапти – сделаны из тех субстанций, которые мог предоставить «самодостаточный» мир. Модификация идеи «самодостаточного» мира в конфессиональной сфере выражена языком вещей, конкретнее ? подбором соответствующей исходной субстанции для изготовления богослужебных предметов. В вещах-сигнификатах «опредмечен» определенный социальный смысл, особая культурная модель, своеобразная схема мироотношения. Идея о воцарении анти-христа, необходимости избегания "падшего" мира, создания «неосквер-ненного пространства» получила свое материальное воплощение как в категории сакральных предметов ("знамения и образы"), так и в предме-тах близкой ей конфессионально-бытовой сферы. 

1 Пронштейн А.П. Методика исторического источниковедения. Ростов н/Д, 1976. 480 с.; Пронштейн А.П., Данилевский И.Н. Вопросы теории и методики исторического иссле-дования. М., 1986. 208 с.; Источниковедение: Теоретические и методологические пробле-мы. М., 1969. 512 с.
2 Юрганов А.Л. Из истории табуированной лексики // Одиссей: Человек в истории. 2000. М., 2000. С. 196.
3 Байбурин А.К. Некоторые вопросы изучения объективированных форм культуры (к проблеме этнографического факта) // Сб. МАЭ. Л., 1982. Т. 38. С. 5-15.
4 Гирц К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры // Антология исследований культуры. Т.1: Интерпретация культуры. СПб., 1997. С. 171-200.
5 Поздеева И.В. Традиционная книжность современного старообрядчества // Мир ста-рообрядчества. Вып.1: Личность. Книга. Традиция. М; СПб., 1992. С. 18.
6 Личковах В.А. Вещь как знак: концепция эвокативности предметных форм культуры // Творческое наследие Г.Г. Шпета и современные гуманитарные исследования. Томск, 1991. С. 72-74.
7 Приношу С.А. Димухаметовой глубокую благодарность за консультацию по поводу наиболее характерных черт конфессиональных предметов из состава старообрядческой коллекции Пермского областного краеведческого музея.
8 Приль Л.Н. Из земли Пермской в Сибирь, с идеей самодостаточности // Старообряд-ческий мир Волго-Камья: Проблемы комплексного изучения. Пермь, 2001. С. 248-256.
9 Сюжет об истоках и функциях "чашничества" в культуре староверов подробно рас-смотрен нами в статье: Приль Л.Н. Староверы-чашники: проблема "своих" и "чужих" // Культурологические исследования в Сибири. Омск. 2001. N 2.
10 Новиков И. Миссионерское противораскольническое дело в Томской епархии в 1893–1894 году. Томск, 1895. С. 7; Вургафт С.Г.,Ушаков И.А. Старообрядчество. М. 1996. С. 244.
11 Зольникова Н.Д., Покровский Н.Н. Рец. На кн.: Ивонин А.Р. Западно-сибирский го-род последней четверти XVIII – 60-х гг. XIX в. Барнаул, 2000. 336 с. // Гуманитарные науки в Сибири. 2001. N2. C. 99.
12 Колпашевский район // ОРК НБ ТГУ. ААЭ. 1988. Тетр. II–К. Л. 23-26.
13 Обозрение пермского раскола так называемого «старообрядства»/ Сост. А.П. [архи-мандритом Палладием]. СПб., 1863. С. 175.
14 ТОКМ 11054 / 2. По первоначальной атрибуции – жировая лампа.
15 ТОКМ 7096. Атрибуция предмета была сделана Марией Тиуновой, женой Петра Тиунова. 
16 Димухаметова С.А. Материальная культура и ремесло русского старообрядческого населения Верхокамья // Традиционная духовная и материальная культура русских старо-обрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск. 1992. С. 172.
17 Бабикова Т.И. Погребально-поминальная обрядность "усть-цилемов". Сыктывкар, 1998. С. 31.
18 Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество: Лица, события, предметы и симво-лы: Опыт энциклопедического словаря. М., 1996. С. 137; Настольная книга священнослу-жителя. М., 1983. Т.4. С. 101.
19 Дмитриевский А. Современное богослужение на православном Востоке. Киев, 1891. С. 141. 
20 Настольная книга священнослужителя. Т. 4. С. 77-78.
21 Орлова Е.Н. Население по рр. Кети и Тыму, его состав, хозяйство и быт. Красно-ярск, 1928. С.26. 
22 Кормчая. М., 1912. Л. 28 (второго счета). 
23 Настольная книга священнослужителя. Т.4. С. 769.
24 Кормчая. М., 1912. Л. 67 (второго счета).
25 Бычков В.В. Эстетическое значение цвета в восточнохристианском искусстве // Во-просы истории и теории эстетики. М., 1975. С. 129-145, 152.
26 Настольная книга священнослужителя. Т.4. С. 89-90. 
27 Савельев Ю.М. Старообрядчество в Печерском крае Усть-Сысольского уезда Воло-годской губернии // Старообрядчество: История, культура, современность. М., 1996. Вып. 5. С. 59.
28 Кормчая. Л. 21-21 об. (второго счета).
29 Зеленин Д.К. Примитивная техника гончарства налепом в Восточной Европе // Эт-нография. 1927. N 1. С. 88-105; Липинская В.А. Гончарство русских женщин Алтайского края // ПИИЭ АН СССР. 1978. М. 1980., С. 38-46. Липинская В.А. Русское население Ал-тайского края. Народные традиции в материальной культуре. М., 1987. 224 с.
30 ТОКМ 12676/ 40.
31 Обозрение пермского раскола так называемого «старообрядства». Сост. А.П. [архи-мандритом Палладием]. С. 158-159. 
32 Харитонович Д.Э. Средневековый мастер и его представления о вещи // Художест-венный язык средневековья. М., 1982. С. 27.
33 Бардина П.Е. Быт русских сибиряков Томского края. Томск, 1995. С. 182.
34 Библер В.С. Бахтин М.М., или Поэтика культуры. М., 1991. С. 115-116.

ХОЗЯЙСТВО И ЖИЛИЩЕ РУССКИХ СИБИРЯКОВ 
В ЭКСПОЗИЦИИ "ПО РЕКЕ ВРЕМЕНИ" МУЗЕЯ г. СЕВЕРСКА
П.Е. Бардина
Территория Нижнего Притомья, на которой 50 лет назад построили новый город, позднее названный Северском, была освоена русскими достаточно давно, сразу же после основания Томского города. История заселения этого региона русскими довольно хорошо изучена благодаря трудам З.Я. Бояршиновой, Н.Ф. Емельянова и др. Так, непосредственно на территории будущего г. Северска располагался в ХУП в. Алексеев-ский мужской монастырь, затем на его месте ? Архимандритская заим-ка, а также деревня Белобородово и село Иглаково, хозяйственно-бытовой уклад которых был типичным для русских сибирских селений. Кроме того, в непосредственной близости находились другие русские селения, основанные в ХУП в., такие как Попадейкино, Губино, Нелю-бино, Спасское, Семилуженское и др. Потомки жителей этих селений, судя по фамильному составу и сведениям из этнографических сборов, входят сейчас в число жителей Северска. 
При строительстве города была полностью снесена деревня Белобо-родова (осталась только часть кладбища), основанная, судя по сведени-ям в работе Н.Ф. Емельянова "Заселение русскими Среднего Приобья в феодальный период", в 1728 г. крестьянином Иваном Белобородовым. Последние дома этой деревни были снесены в 1980-х гг. Почти все жи-тели этой деревни влились в состав жителей г. Северска. При сносе де-ревни, благодаря усилиям Общества охраны памятников истории и культуры в лице учителя истории школы № 88 Р.С. Перовой, была спа-сена от уничтожения часть предметов быта. С открытием в 1987 г. музея эти экспонаты были переданы Музею г. Северска и использовались при оформлении экспозиции. 
Село Иглаково (или Игонькино) впервые упоминается в архивных документах как уже существующее в 1746 г., а фамилия служилого че-ловека Иглакова известна почти на сто лет раньше. Основная часть жи-телей этого села вплоть до современности носила фамилию Иглаковых. Это село сохранилось до сих пор в виде двух старых улиц на берегу р. Томи в составе большого садово-огородного поселка Иглаково, входя-щего непосредственно в территорию города. Потомки Иглаковых и дру-гих старожилов этого села живут сейчас в самом поселке и в городе Се-верске (только в телефонном справочнике города перечислено 36 семей Иглаковых). В селе сохранились дома, построенные в начале ХХ в., и старинные предметы быта, часть из которых поступила к нам в музей в результате собирательской работы сотрудников Музея и использовалась при оформлении экспозиции. 
Кроме того, с 1994 г. нами было проведено 7 этнографических экс-педиций в пригородные томские селения (Ярское, Нелюбино, Губино и, главным образом, в пос. Самусь и Орловку), где также собирались этно-графические сведения и экспонаты для будущей выставки. В частности, зачастую выяснялось, что многие потомки старожилов пригородных томских селений в разное время переселились в строящийся город Се-верск. В результате исследований были собраны материалы по хозяйст-венно-бытовому укладу русских сибиряков, что позволило поставить раздел, посвященный хозяйству и жилищу русских сибиряков при соз-дании этнографической части экспозиции музея "По реке времени", от-крытой в мае 2001 г. 
Хозяйство русских сибиряков пригородных томских селений было комплексным: традиционное земледелие и скотоводство дополнялись различными подсобными промыслами, рыболовством и охотой, а также промыслами по обеспечению города всем необходимым. Различные направления хозяйства отражают представленные в экспозиции орудия труда, расположенные на подиуме у изгороди (символе обжитого, осво-енного пространства), а также в витрине и у стены дома, образуя уголок крестьянского подворья. В частности, земледелие в экспозиции пред-ставлено старинными ручными жерновами из двух массивных деревян-ных чурок, укрепленных на ножках. Подобные жернова имеют аналогии в севернорусских губерниях, откуда и были родом предки русских пер-вопоселенцев Сибири. 
В селениях по р. Томи было значительно развито рыболовство, так, например, д. Попадейкина располагалась на богатых рыболовных мес-тах и, хотя ее регулярно затопляло весной, жители не переселялись в другие места. Рыболовство у нас в экспозиции представлено плетеными корчажками (из прутьев и из проволоки), острогой, игличкой для плете-ния сетей, двухлопастным веслом и теслом для изготовления обласка. 
Почти в каждом селении были свои кузнецы, разнообразные изделия которых также представлены в экспозиции. Многочисленны и орудия труда плотников, которые в старину могли срубить избу с помощью од-ного только топора, но со временем обрели разнообразные пилы, рубанки и прочие приспособления, которые зачастую сами же и изготавливали. 
Традиционное жилище русских сибиряков представлено макетом из трех стен срубной избы с традиционной внутренней планировкой из переднего угла со столом и расположенной по диагонали от него боль-шой русской печью со всей необходимой утварью ? от большой глиня-ной корчаги до хлебной лопаты. Здесь есть и "бабушка" мясорубки – корытце с сечкой, и "бабушка" миксера – мутовка из верхушки стволика кедра, и много других уже забытых предметов из русской старины, без знания которых дети не смогут понять русские народные сказки. Следу-ет отметить, что некоторую сложность представляла необходимость соблюсти традиционную схему внутренней планировки в условиях экс-понирования, поскольку передний угол и печь, в соответствии с север-норусской планировкой, бытовавшей у нас, не могут быть расположены у одной стены, что упростило бы оформление выставки. Их удалось развести, сделав проход для посетителей по диагонали избы. К сожале-нию, не удалось выделить такой важный элемент жилища, как порог, матицу, а также полати и некоторые другие детали избы, хотя традици-онная подкова присутствует.
В избе нашли место сундук с "добром", пряха с самопрялкой и ткац-кий стан. А около избы – кадка для воды, ведро и коромысло, а также старинный чугунный рукомойник с носиком. Все эти экспонаты удалось собрать в последние годы, что говорит о возможностях полевой этно-графической работы. 
На планшетах с фотографиями представлены дополнительные све-дения по хозяйству сибиряков, показаны "лики предков" ? фотографии местных жителей начала ХХ в., а также отражено разнообразие срубных построек от избы-одностопки до двухэтажных пятистенков и особенно-сти архитектурной отделки жилищ. 
Небольшой уголок экспозиции посвящен истории старообрядчества в нашем регионе, поскольку именно в наших местах, в таежной, болоти-стой местности между пос. Самусь и Красным Яром, сохранились до сих пор старообрядческие скиты. А в окрестных поселках и самом горо-де Северске живут потомки староверов, от которых в музей поступили старинные иконы, книги, предметы быта. 
Этнографическая часть общей историко-краеведческой экспозиции "По реке времени", кроме общих обзорных экскурсий, используется для проведения занятий для школьников и дошкольников по музейным про-граммам: по истории нашего края, по истории русской избы, об особен-ностях хозяйственного быта сибиряков, о прядении и ткачестве наших предков, о мифологических персонажах русского фольклора и пр. 

НАСЛЕДИЕ К.К. ЛЫГИНА В ФОНДАХ 
ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ
(творчество архитектора и архитектурный облик Томска)
Л.С. Романова
Томский областной краеведческий музей (ТОКМ) обладает бесценным наследием. В фондах хранится около 300 работ архитектора Константина Лыгина, которые отражают все периоды его творчества. Это студенческие работы, конкурсные проекты, проекты для разных городов России (церкви, часовни, общественные здания, жилые дома, памятники и пр.). В особую группу следует выделить проекты для Томска. Во всех этих материалах заключена разнообразная информация для специалистов, изучающих исто-рию отечественной архитектуры, реставраторов, историков, студентов ар-хитектурных и художественных учебных заведений. 
С учетом темы конференции остановлюсь подробнее на студенче-ских работах К. Лыгина. Степень сохранности, тематика и высокий уро-вень исполнения позволяют использовать их в качестве наглядных по-собий, образцов для студентов как начальных, так и старших курсов. Не менее ценным и поучительным является отношение архитектора к сво-им работам. На многих чертежах лично им сделаны более поздние над-писи с информацией о названии объекта, месте и времени выполнения. Так, например, студенческие работы хранятся в большом листе ватмана, сложенном пополам, с надписью: "Делал в Академии [удожеств когда был студентом". Если бы Константин Константинович не относился так бережно и уважительно к своим работам, мы вряд ли владели бы столь ценной и уникальной информацией.
Мне посчастливилось заниматься научной обработкой этого фонда1. В процессе работы появляются новые данные (даты, объекты, чертежи), уточняются названия, выявляется состояние единиц хранения. Состав-ление научных паспортов близится к завершению.
Несмотря на хорошую сохранность многих работ, есть среди единиц хранения фонда и такие, которые требуют реставрации – в большей или меньшей степени. Так, например, чертежам, выполненным графитным карандашом на кальке, необходима срочная реставрация. Для того что-бы фонд К. Лыгина зажил полноценной жизнью и мог быть использован специалистами, необходимо выполнить качественное сканирование и фотофиксацию всех единиц хранения (создание страхового фонда и ра-бочего каталога). На все это нужны деньги ? и немалые. Для популяри-зации творчества архитектора и использования его работ при подготов-ке будущих архитекторов, историков, культурологов, музейных работ-ников и управленцев необходимо устраивать выставки. Они могут быть разнообразными по тематике и объему. Эти выставки будут также инте-ресны жителям и гостям Томска. Их роль в воспитании чувства пре-красного и любви к городу, в котором живешь, трудно переоценить. 
Константин Константинович Лыгин родился в 1854 г. в Кременчуге Полтавской обл. В 1879 г. окончил Императорскую Академию худо-жеств, получив звание классного художника I степени, архитектора. Свою профессиональную деятельность он начал в качестве помощника у профессора В.А. Шретера ? главного архитектора императорских те-атров. С 1885 г. К. Лыгин работал в Главной казарменной комиссии при Главном штабе (в Сызрани и Санкт-Петербурге). С 1890 г. трудился на Кавказе по постройке казарм, офицерских домов, манежей и др. зданий. Одновременно архитектор выполнял частные заказы, участвовал в кон-курсах, проектируя здания для Самары, Казани, Москвы, Риги и других городов. В 1895 г. в Петербурге К. Лыгин дал согласие на предложение занять должность архитектора при управлении Средне-Сибирской же-лезной дороги, которое находилось в Томске. 
Таким образом, в Томск приехал уже сформировавшийся архитектор, хорошо знавший исторические стили и имевший практический опыт про-ектирования и строительства зданий и сооружений различного назначе-ния. В Томске К. Лыгин получал много крупных заказов от местного ку-печества, городской администрации и церковных властей. С 1900 г. начал преподавать в только что открывшемся Томском технологическом инсти-туте. После революции проектировал мало, так как новое строительство в городе почти не велось. В 1924 г. К. Лыгин был утвержден в звании про-фессора Томского технологического института[1]. 
В 1932 г. в Томске архитектор завершил свой жизненный путь. 
Постройки К. Лыгина оказали значительное влияние на формирова-ние архитектурного облика Томска конца XIX – начала XX столетия. Большинство из них сохранились до настоящего времени и продолжают украшать улицы нашего старинного города: 
? дом Гадалова*2; 
? дом Е. Кухтерина? – здание Казначейства (мэрия), проект дати-руется 1899 –1900 гг; 
? дом Г.Ф. Флеера? (Дворец бракосочетаний), даты на чертежах относятся к 1903, 1904, 1905 гг.;
? аптекарский магазин торгового дома "Штоль и Шмидт"? (цен-тральная аптека), чертежи датируются 1904 г.; 
? окружной суд (областной суд), чертежи выполнены в 1902 г.; 
? коммерческое училище (корпус №2 ТГАСУ), чертежи датирова-ны 1902, 1903 гг.; 
? здание Общественного собрания? (Дом офицеров), чертежи вы-полнены в 1897?1900 гг.;
? церковь во имя Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, построенная в 1908 г. при рабочем поселке спичечной фабрики "Заря", принадлежавшей торговому дому "Евграф Кухтерин и сыновья" и др.
Здания, помеченные символом ?, расположились на центральной ули-це Томска – Почтамтской (ныне пр. Ленина) недалеко друг от друга. Так что представить эту улицу без построек К. Лыгина просто невозможно. А это ведь далеко не все сооружения архитектора. На некоторые из них нет чертежей в ТОКМ, но планировочные и архитектурные приемы, харак-терные детали, материал и качество строительных работ дают право не сомневаться в авторстве К. Лыгина. Это здание нижнего гастронома, дом купчихи Орловой (Томский областной художественный музей), которые тоже находятся на Почтамтской улице, и другие здания.
По Томскому отделению госбанка К. Лыгин разработал пять вариан-тов главного фасада (чертежи датируются 1913–1914 гг.). Мост через р. Ушайку (архитектурная часть) построен по его проекту (чертежи дати-руются 1915?1916 гг.).
Следует отметить одну немаловажную особенность, характеризую-щую К. Лыгина как профессионала. Почти все построенные им в Том-ске здания имеют минимальные отклонения от проекта. Так, например, здания окружного суда и коммерческого училища должны были быть оштукатурены и окрашены. В натуре они выполнены из кирпича в соче-тании с песчаником. Мы не располагаем данными, поясняющими при-чины указанных расхождений, они могут быть различными. Возможно, заказчики хотели получить здания с более долговечной отделкой, не требующей регулярного ремонта. Но все, что касается авторских реше-ний, связанных с композицией, пропорциями, деталями сооружений, реализовано практически без изменений.
Кстати, о кирпиче и песчанике. К. Лыгин впервые в Томске умело со-четал местный строительный материал песчаник и красный лицевой кир-пич. Причем песчаник использовался одновременно как декоративный и конструктивный элемент. Благодаря такому сочетанию здания станови-лись нарядными, представительными и удобными в эксплуатации. 
Для творчества архитектора характерно реагирование на реалии времени. Постройки, украшающие наш город, относятся к разным сти-левым направлениям – "эклектика" и "модерн". Большинство из них выполнено в стиле "эклектика" с использованием элементов классициз-ма, европейского возрождения и барокко. Постройки стиля "модерн" относятся к декоративной форме его проявления.
Для всех проектов и, соответственно, построек архитектора (незави-симо от их назначения) характерно четкое и логически обоснованное функциональное решение. Эта особенность К. Лыгина прослеживается уже в студенческих работах. 
Следующей отличительной чертой его творчества является любовь к деталям, умение разместить и сочетать их в общей композиции сооруже-ния, четко и мастерски прорисовать. Ко многим проектам, хранящимся в ТОКМ, имеются рисунки и чертежи деталей фасадов и интерьеров. Неко-торые выполнены в масштабе 1:1 (шаблоны). Прекрасен лик (и, конечно же, сам рисунок) женской головки (размер листа 144х106 см), которая размещалась над центральным ризалитом дома Г.Ф. Флеера (Дворец бра-косочетаний). Часто в разрезах прорисован интерьер, как правило укра-шенный лепниной, росписями, скульптурой. Для мастера вообще харак-терна комплексность проработки объекта проектирования. Если в гене-ральном плане участка, отведенного под строительство, появляются огра-да, ворота, службы, то они зачастую изображаются в эскизах, развертках или отдельных чертежах. Встречаются также чертежи и сметы, свиде-тельствующие об умении К. Лыгина составлять и обосновывать сметную документацию, о хорошем знании конструкций. Так, например, чертеж с изображением разреза купола над входом в Коммерческое училище ста-нет сегодня основанием для восстановления его конструктивной части. 
Строительство зданий, ставших доминантами в планировочной и объемно-пространственной структуре Томска (современные мэрия, нижний гастроном, областной суд, церковь на спичфабрике и др.), сви-детельствуют об умении К. Лыгина учитывать и использовать природ-ный ландшафт и сложившуюся градостроительную ситуацию.
К сожалению, не все осуществленные постройки зодчего сохрани-лись до настоящего времени. Но чертежи, которые так бережно хранил сам К. Лыгин и его близкие, дают нам счастливую возможность позна-комиться с ними. Одним из ярких представителей этой группы является ипподром в г. Томске. Чертежи датируются 1906 г. Это деревянное со-оружение в стиле "модерн". В фонде архитектора есть чертежи фасада, деталей, судейской будки. Графические приемы, которыми в совершен-стве владеет автор, позволяют с помощью светотеневых эффектов вы-явить объемы здания и их расположение в пространстве. 
Следует остановиться на проектах, попавших в группу нереализо-ванных или неосуществленных. Они также вносят свою лепту в форми-рование проектируемого облика Томска начала XX в. Очень интересен проект здания для Мещанского общества на углу Магистратской улицы (ныне ул. Р. Люксембург) и Базарной площади (ныне пл. В.И. Ленина). Он представлен в двух вариантах – в виде зданий из трех и четырех этажей. Чертежи выполнялись в 1912, 1913 гг. Чертежи конкурсного проекта Памятника борцам революции состоят из фасада, плана и разре-за. Он был задуман в виде обелиска, увенчанного статуей Свободы, изо-браженной в виде женщины, разорвавшей цепи рабства.
Работы К.К. Лыгина, хранящиеся в фондах ТОКМ, и реализованные проекты свидетельствуют о том, что в Томске жил и творил талантли-вый зодчий, украсивший своими постройками многие города России: Санкт-Петербург, Ярославль, Нижний Новгород, Самару, Сызрань, Те-лави, Новониколаевск, Тайгу и др. К сожалению, в настоящее время отношение к зданиям, построенным им в Томске, неоднозначное. Наря-ду с реставрационными работами, ведущимися на здании бывшего Об-щественного собрания и проектом реставрации церкви во имя Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, который разрабатывается в институте "Сибспецпроектреставрация", происходит искажение внеш-него облика и интерьеров бывшего Казначейства, дома Г.Ф. Флеера, Коммерческого училища. Деревянные оконные рамы и двери, тщатель-но прорисованные архитектором и мастерски изготовленные при со-оружении зданий, заменены на пластиковые. В интерьерах проводится "евроремонт". Следует подчеркнуть, что все перечисленные объекты являются памятниками архитектуры.
В 2004 г. Константину Лыгину исполнится 150 лет. Хочется верить, что вклад зодчего в историю Томска будет по достоинству оценен вла-стями, общественностью, специалистами. Отношение к его постройкам будет адекватным, а томичи и гости города смогут посетить выставки, приобрести красочные альбомы, календари, открытки, посвященные творчеству архитектора, возложить цветы к памятнику К.К. Лыгина, оказавшего значительное влияние на формирование архитектурного облика старинного сибирского города, который в 2004 г. готовится от-метить свое 400-летие.

1 Кроме профессионального, у меня был и чисто личный интерес. В 1977 г. (т. е. на 100 лет позже К. Лыгина) я окончила архитектурный факультет ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина (бывшая Императорская Академия художеств) мастерскую Л.Л. Шретера. Описывая в числе студенческих работ отмывку лепной детали, я отметила, что требования к характеру и уровню отмывки, предъявляемые в древней архитектурной школе России, сохранились и к моменту моего обучения. 
2 "В 1912 г…. К. Лыгин производит капитальный ремонт магазина Гадалова (ныне площадь Революции, 2), придавая старому зданию новую архитектурную трактовку, ис-пользуя формы модерна (парапеты, лепные детали, интерьеры и др.) [1].

ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
1. Баландин С.Н., Залесов В.Г. Творческое наследие архитектора К.К. Лыгина в г. Томске // Памятники истории, археологии и архитектуры Сибири: Сб. науч. статей. Ново-сибирск: Наука. 1989. С. 157–167.
2. ТОКМ. Фонд Лыгина.
3. СФИ "Спецпроектреставрация", фото В.А. Кондратьева.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТАТАРСКИЙ КОСТЮМ 
В КОЛЛЕКЦИИ ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО 
КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ
З.С. Камалетдинова 
Национальная одежда в современном мире вытеснена стандартной европейской одеждой. Увидеть ее можно лишь в выставочных залах музеев, в кинодокументах, на фотографиях. Для современных татар ориентиром является комплекс одежды, сформированный в начале ХХ в. В полном объеме ее воспроизводят редко и только на националь-ных праздниках. В отдельных семьях имеются лишь детали татарского национального костюма. Некоторые предметы одежды и украшения, отражающие культуру томских татар хранятся в Томском областном краеведческом музее. Так, в фондах ТОКМ в составе татарской коллек-ции, насчитывается 70 единиц хранения. 24 из них являются предмета-ми одежды, по которым можно попытаться реконструировать комплекс национальной одежды татар. 
Основа этой коллекции заложена исследователем сибирских татар профессором Н.А. Томиловым в 1972 г. (42 единицы хранения). С 1972 г. по 2002 г. коллекция пополнялась единичными поступлениями.
Коллекция скромная в количественном отношении и имеет мало ти-пичных для сибирских татар предметов культуры и быта, отражающих самобытность народа. В то же время в ее составе есть уникальные предметы материальной культуры, в частности чатов. Кроме того, предметы коллекции позволяют проследить взаимосвязи татарской культуры с культурами других народов, в том числе и тех, которые пришли в Сибирь в ходе ее освоения (русские, поволжские татары). 
Наиболее яркими предметами татарской коллекции ТОКМ являются калфаки, атласное свадебное платье из аула Тебис Чановского района Новосибирской области, серебряные браслеты, тюбетеи, мужской пояс. 
Головной убор – это неотъемлемая часть женского и девичьего на-ционального костюма. Обычай покрывать голову, прятать волосы у взрослых женщин уходит своими корнями в древние религиозные веро-вания. Появление на людях с непокрытой головой было крайне редким явлением. Набор головных уборов был разнообразен. Он регламентиро-вался народными обычаями в соответствии с возрастом и социальным статусом женщины1.
Самыми распространенными (не считая платка) головными уборами татарок были калфаки, вязаные или шитые из шелка, бархата, богато ор-наментированные золотой и серебряной нитью, бисером. В Сибири они были заимствованы от поволжских татар-переселенцев и начале ХХ в. стали очень популярны в народе. Одни представляли собой мешочки, другие – плоские шапочки. В 1950-1960-е гг. их можно было увидеть на женщинах молодого и среднего возраста – участницах национальных праздников. Калфаки крепились на голове двумя петлями – одну пропус-кали под подбородком, вторую – под косой. Надевали калфаки слегка набок, поверх повязывали платок. Память об этом головном уборе жива в народе до сих пор. Вместе с другими предметами старины калфаки бе-режно хранятся в некоторых сельских и городских семьях, представляя редкие образцы народного творчества. Представлены они и в коллекции Томского областного краеведческого музея (прил. 1.1-3). Все калфаки музейной коллекции изготовлены из бархата, один украшен бисером, второй – речным жемчугом, третий – металлической нитью.
Современные женские калфаки по форме стали больше походить на мужские тюбетейки. Женщины пожилого возраста шьют их на заказ из бархата, расшивают бисером, стразами и надевают на религиозные и национальные праздники.
В будничные дни татарки обычно покрывали голову белыми или цветными платками, завязывая их особым способом: не под подбородком, а на затылке, обтягивая плотно лобовую часть лица и выпуская свободно два конца, которые находились на уровне пояса и закрывали волосы, за-плетенные в косы. Пожилые женщины два конца одного края платка за-вязывали под подбородком, также свободно выпуская два других.
В коллекции ТОКМ не хватает "татарского платка", но понятие "та-тарский платок" – условное понятие. Татары покупали обычные платки и в домашних условиях предпочитали носить хлопчатобумажные белые или с окантовкой из растительного орнамента. При выходе из дома жен-щины покрывали голову цветастыми или однотонными шалями, теплыми вязаными шерстяными платками типа оренбургских. Платки необходимо было носить и девочкам и женщинам. Девочки повязывали платок, согнув треугольником, также закрывая лоб. Зимой сибирячки носили шапки из сукна, бархата, парчи, опушенные мехом, и непременно с платками, ша-лями. Сибирские татарки помнят головной убор сарауц – вышитая золо-тыми или серебряными нитями, жемчугом, бисером, головная повязка – волосник, надеваемая также с головным покрывалом.
Красивому головному убору калфак соответствовало платье кюлмак туникообразного покроя, сшитое из покупной, чаще шелковой ткани. Для будничного платья использовалась хлопчатобумажная ткань. Пла-тья имели широкий подол – итяк. Низ подола украшался узкими шел-ковыми лентами-оборками или воланами. Эти воланы являлись единст-венным украшением платья, нашивали их от одного до трех рядов. Осо-бенностью кроя татарского платья являлся расширенный от локтя рукав. К краю рукава также пришивались оборки (прил. 1.4-8). 
Под платья женщины надевали тэшлек или изу ? нагрудники, за-крывавшие всю грудь от воротника до талии. Они завязывались на шее тесемками. Наружная сторона нагрудника украшалась сплошными че-шуеобразными рядами нашитых серебряных и золотых монет в сочета-нии с жемчугами и позументами. В повседневной жизни матерчатые нагрудники были без особых украшений, с использованием аппликаций. Два простых женских нагрудника представлены в татарской коллекции музея (прил. 1.9-10).
Поверх скромного платья в праздничные дни женщины надевали на-рядные безрукавки или камзолы, сшитые из цветного бархата или парчи и обшитые по бортам серебряными или золотыми позументами с затей-ливыми восточными узорами. В старину камзолы были длинными и украшались мехом. В музейной коллекции имеются три простых камзо-ла, по которым можно восстановить особенности кроя. Камзол имел приталенную цельнокроеную спинку, которую кроили из двух половин, расширяющихся книзу (прил. 1.11-14).
Яркой деталью татарского костюма являлись украшения, которых почти нет в коллекции краеведческого музея. Грудь оформлялась эф-фектными воротниковыми цепочками яка чылбыры. Они представляли собой застежку-пряжку с прикрепленными к ней на цепочках подвеска-ми из кованых или спаянных блях, монет. Такие застежки прикрепля-лись к специальным плотным парчовым воротникам, которые не при-шивались к платью, а надевались поверх ворота платья. Другими укра-шениями модниц-татарок являлись металлические ожерелья, состоящие из блях, монет, филигранных драгоценных камней в оправе. Иногда к ожерелью прикреплялся медальон (коранница) из серебра с арабской надписью чернью. В кораннице хранились молитвы, написанные на бу-маге, или миниатюрное издание священной книги. Кроме изящных ко-ранниц из дорогих материалов, существовали и простые, сшитые из ко-жи в виде прямоугольного мешочка. 
Среди украшений большое место занимали серьги. Они были доста-точно распространены среди женщин всех возрастов и социальных групп. Крупные, миндалевидные из серебра и золота. Тяжелые массив-ные серьги чулпы, состоящие из двух блях, соединенных перемычкой, грушевидные с подвесками, с фестонами и т.п. В серебряную ажурную плетеную скань монтировались самоцветные камни. Бытовали также небольшие сережки в виде веточки, крупные в виде корзиночки, сплошь усыпанные бисером и жемчугом. 
При ходьбе серьги и другие украшения на одежде издавали мело-дичные звуки. Общий звон дополняли многочисленные монеты, впле-тенные в косы при помощи накосника ? узкой полосы ткани, к которой прикреплялись монеты. Называлось это чач танкясы (монеты для во-лос). В середине ХХ в. на смену тяжелым украшениям типа яка чылбы-ры и хасите постепенно в быт проникают броши-булавки, ожерелья из топаза, коралла, янтаря и других самоцветных камней2.
Особой популярностью пользовались наручные украшения, брасле-ты, перстни, кольца. Наиболее распространены были браслеты белязек ? широкие серебряные пластинчатые, гравированные с чернью. Молодые женщины предпочитали узкие браслеты, поверхность которых украша-лась самоцветными камнями, эмалью. Перстни и кольца имели широкое распространение среди татар. Замужняя ханум обязательно носила об-ручальное кольцо. 
В костюме наряду с казанско-татарскими широкое распространение по-лучили среднеазиатские ювелирные украшения и аксессуары. Крупнейшим хранилищем уникальных украшений сибирских татар является Тобольский государственный историко-архитектурный музей-заповедник3.
В Томском областном краеведческом музее нет богатых украшений, но все же некоторые из вышеперечисленных представлены в коллекции (прил. 1.15?17). 
В национальную татарскую одежду проникали и предметы фабрич-ного производства, покупаемые в торговой сети. Например, традицион-ными были не сами детали мужского костюма, а их комбинация. Муж-чины предпочитали носить костюм–тройку (пиджак, брюки, жилет), высокие сапоги и тюбетейку на голове. Причем брили головы наголо, оставляя только усы. Бороду носили пожилые мужчины. Татары нико-гда не ходили с непокрытой головой. Тюбетейки каляпуш были в основ-ном черного цвета и всегда с плоским верхом. Мужчины носили тюбе-тейку постоянно, обязательно надевали при входе в мечеть, при чтении молитв, сур Корана; при совершении намаза; при приеме пищи. Форма, цвет и материал тюбетейки указывали на социальный статус владельца. Например, черная бархатная – интеллигентный человек среднего дос-татка, из цветного бархата и вышитая – богатый предприниматель, бе-лая – совершивший хадж в Аравию.
С каляпушем пожилой татарин не расставался в течение дня, надевая даже под зимнюю шапку. Сейчас их носят на пятничный намаз в мечеть и на праздники. Широко популярны среди томских татар узбекские тю-бетейки, татарские бархатные, турецкие вышитые бисером и пайетками, арабские белые (прил. 1.18?20).
Томским татарам была известна также шапка тумак (малахай) с ушами и лопатообразным выступом сзади. Скорее всего, они заимство-вали ее у казахов. Татары томской группы носили шапки тагыя, сши-тые из четырех полос и отороченные по тулье мехом. Уже начале ХХ в. все эти виды зимних головных уборов начинали вытесняться шапкой-ушанкой стандартного для того времени типа4. В коллекции имеется мужская шапка капац из полосы синей шерстяной ткани, с нашитым сверху кружком из вельвета (прил. 1.21).
Заметное влияние на традиционный костюм сибирских татар оказали богатые культурные традиции народов Средней Азии, проводниками которых были "бухарцы". Среднеазиатским аксессуаром можно назвать мужские кожаные или тканые пояса с крупными металлическими юве-лирной работы пряжками и накладными бляхами. Национальной дета-лью татарского мужского костюма является пояс каеш, украшенный в мусульманском стиле металлическими бляхами в виде кружков, полу-месяцев (прил. 1.22).
Обувь томских татар в начале ХХ в., как и других групп татар, была преимущественно кожаной: легкие, с мягкой подошвой сапожки – ату, на которые надевали для улицы калоши из сыромятной кожи царых. Их носили и отдельно, дополняя в холодное время голенищами из сукна или холста5. Это также зависело от материального достатка. 
Основным видом женской обуви были узорные ичиги, (сафьяновые сапожки) вошедшие в обиход с приходом казанских татар. Орнамента-ция на ичигах нередко сочеталась с орнаментом калфака (контуры узо-ров, цветовая подборка). Носили также кожаные туфли с аппликацией из кожи разных цветов. Основным производителем такой обуви была артель, затем фабрика национальной обуви в селе Арск (Татария) (прил. 1.23-24). Во второй половине ХХ в. ичиги сменились обувью фабрично-го производства, но пожилые татарки продолжают носить туфли с на-циональной аппликацией. 
Национальная одежда во всем мире имеет больше фестивальный ха-рактер, чем повседневный, но для воссоздания полного комплекса необ-ходимы знания и образцы предметов культуры, которые должны иметь краеведческие музеи. В Томском областном краеведческом музее татар-ская коллекция нуждается в дополнении. 

ПРИЛОЖЕНИЕ 1
1. Калфак (ТОКМ 11048)
Материал: бархат, речной жемчуг, с применением нити – ирис, металл. 
Техника: вязание крючком, машинное шитье, шитье по карте, т.е. с подложенной под жемчуг плотной бумагой и настилом из нитей.
Размер: в. 13 см, диам. 8 см.
Описание: представляет собой колпак зеленого цвета, имеющий вид плоского мешка, сшитого из бархата с твердым околышем, также обши-тым бархатом. Верх тульи закругленной формы. Тулья и околыш расши-ты природным речным жемчугом. Лицевая часть тульи и околыша укра-шена растительным орнаментом. Подклад калфака выполнен из атласа. Бархат на задней части утрачен и заменен вязаным крючком сплошными рядами налицо полотном, выполненным из нитей ириса зеленого цвета. На задней части колпака имеется металлический черный крючок.
Привезен в Сибирь из Казани, изготовлен во второй половине XIX ? начале XX в. 
Сборы: от Т.А. Горбачевой, 1993 г., г. Томск.
2. Калфак (ТОКМ 4074/19)
Материал: бархат, хлопчатобумажная ткань, металлическая нить.
Размер: в. 14 см, диам. 12 см.
Описание: калфак из бордового бархата. Данные о назначении, форме и способе изготовления аналогичны сведениям о предмете ТОКМ 11048 с тем отличием, что верх тульи завершается конусообразно; лицевая часть тульи и околыша расшита растительным орнаментом металлической ни-тью; подклад выполнен из ситцевой ткани розового цвета.
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис. 
3. Калфак (ТОКМ 4886)
Материал: бархат, бисер, металл, ситец.
Размер: в.14,5 см, диам. 12 см.
Описание: калфак выполнен из вишневого бархата. Данные о назна-чении, форме и способе изготовления аналогичны сведениям о предмете ТОКМ 11048 с тем отличием, что растительный орнамент выполнен из бисера; подклад калфака из ситцевой ткани темно-зеленого цвета; снизу на передней части околыша имеется по одному металлическому крюч-ку. Калфак изготовлен в начале XX в.
Сборы: от Г.А. Самесигаменовой, 1974 г., Томская обл., Томский р-н, с. Тимирязево.
4. Платье свадебное (ТОКМ 4075/14)
Материал: атлас, парча, хлопчатобумажная ткань.
Техника: машинное шитье.
Размер: дл.110 см, ш. подола 100 см, дл. рукава 52 см, ш. воротника 4 см, ш. плеча 14,5 см.
Описание: платье серое, атласное, отрезное по линии талии. Между пол-ками и спинкой вшито по треугольному клину с каждой стороны, доходящих верхними углами до проймы рукава. К спинке и полочкам подшит подклад из темной хлопчатобумажной ткани. Подол платья книзу расширяется. На подол нашита оборка, оранжевая лента, украшенная блестками и бисером тесьма. Рукава прямые, вшивные, с манжетами. Воротник – стойка. Грудной разрез, оформленный широкой планкой, застегивается с помощью четырех кнопок: 2 на планке, 2 на вороте. На манжеты нашиты блестки с бисером. Ворот, манжеты и край полочки обшиты желтой парчой.
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис.
5. Платье (ТОКМ 4075/13)
Материал: хлопчатобумажная ткань.
Техника: машинное шитье.
Размер: дл.114 см, ш. подола 85 см, дл. рукава 487,5 см, ш. воротни-ка 4 см, ш. плеча 16,5 см. 
Описание: платье бордового цвета с отрезной талией, втачными рукава-ми, воротником-стойкой. Между полками и спинкой вшито по треугольному клину с каждой стороны, доходящих верхними углами до проймы рукава. В нижней части полочек застрочены по 1 вытачке с каждой стороны; на спинке также 2 вытачки. По полочкам и спинке строчечным машинным швом ими-тирована кокетка. Подол книзу слегка расширяется, в нижней части украшен оборкой, отороченной зеленой атласной лентой. Край подола изнутри обшит полосой ткани. С внутренней стороны спинки, полочек и ворота подшит подклад из цветной хлопчатобумажной ткани. Воротник-стойка узкий, без жесткой прокладки. На платье имеется грудной разрез, оформленный план-кой, застегивающийся с помощью пуговиц и прорезных петель: по 3 на план-ке и по 1 на вороте. Рукав длинный, сшит из двух кусков ткани продольным швом в задней части, к низу подшита бордовая атласная лента.
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис.
6. Платье (ТОКМ 4052) 
Материал: хлопчатобумажная ткань.
Техника: машинное шитье. 
Размер: дл. 99 м, ш. подола 97,5 см, дл. рукава 41 см, ш. воротника 6 см, ш. плеча 11 см. 
Описание: отрезное по линии талии, из светлой ткани с желтыми и зелеными цветами. На полочках от плеча застрочены по 1 вытачке с каждой стороны, в нижней части полочек – по 2 выточки снизу. Ворот-ник отложной, обшит вдоль края атласной лентой. От выреза горловины прямоугольной формы книзу расположена продольная планка, оформ-ленная по бокам рюшами из атласной ленты. Рукав втачной, широкий, длинный, по нижнему краю также обшит атласной лентой. Подол ши-рокий, украшен по низу двумя атласными лентами. 
Сборы: от Сайбединовой, 1973 г.
7. Платье (ТОКМ 4053) 
Материал: ситец.
Техника: машинное шитье.
Размер: дл.98 см, ш. подола 133,5 см, дл. рукава 44 см, ш. воротника 6,5 см, ш. плеча 14 см.
Описание: отрезное по линии талии. Сшито из розового с голубыми цветами ситца. В верхней части полочек от плеча застрочены по одной выточке с каждой стороны, в нижней – по две; на спинке в нижней час-ти – две вытачки. На груди платье украшено пятью поперечными склад-ками. Воротник отложной. Рукав вшивной, длинный, на резинке, сшит из двух прямоугольных кусков ткани продольным швом в передней час-ти. Юбка состоит из шести клиньев. Два боковых из сборок с подрез-ными бочками. Подол подогнут и подшит.
8. Платье детское (ТОКМ 4075/12)
Материал: хлопчатобумажная ткань.
Техника: машинное шитье.
Размер: дл. 84 см, ш. подола 69 см, дл. рукава 43 см, ш. плеча 10 см.
Описание: платье из белой хлопчатобумажной ткани, отрезное по линии талии, подогнанное по фигуре при помощи вытачек. Рукав втач-ной, вверху собирается в мелкие складки. Манжеты рукава и ворот ук-рашены рюшами и воланами. На спинке от ворота имеется небольшой прямой разрез; по низу – застрочены две вытачки. На слегка расши-ряющемся книзу подоле имеются три оборки.
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис.
9. Нагрудник (ТОКМ 6824)
Материал: ситец.
Техника: машинное шитье.
Размер: в. 41 см, наименьшая ш. верхней части 15 см, ш. нижней части 32 см.
Описание: нагрудник сшит из цветного ситца (фон бордовый). Пред-ставляет собой лоскут шестиугольной формы. Верх трапециевидный, низ – прямоугольный. От верхней части нагрудника по центру нашиты пря-моугольные полоски ткани разных цветов.
Сборы: от Н.Ф. Фаутдиновой. 
10. Нагрудник (ТОКМ 6825)
Материал: ситец.
Техника: машинное шитье, вышивка тамбурным швом.
Размер: в. 46 см, наименьшая в. верхней части 17 см, ш. нижней час-ти 38 см.
Описание: нагрудник сшит из темно-синего ситца в белый цветочек. Данные о назначении, форме и способе изготовления аналогичны све-дениям о предмете ТОКМ 6824 с тем отличием, что нашивка состоит из двух кусков ткани: маленького белого трапециевидного и большого си-него прямоугольного, украшенного растительным орнаментом. Орна-мент выполнен вручную тамбурным швом. 
Сборы: от Н.Ф. Фаутдиновой.

11. Камзол (НВ 4212)
Материал: сатин, ситец и плюш. 
Техника: машинное шитье. 
Размер: дл.85 см, ш. подола 95 см, дл. рукава 52,5 см, ш. плеча 15 см.
Описание: сшит из сатина бордового цвета. Стан из четырех полос ткани. Полочки по боковым швам и по внутреннему краю расширены небольшими клиньями. Спинка также расставлена клиньями: по бокам и по шву посередине спинки. Полочки отстрочены продольными машин-ными строчечными швами – по два на каждой; на спинке – два анало-гичных шва. Подклад стана из цветного ситца. Ворот отложной, шале-вый на цветном подкладе. С внутренней стороны у основания ворота по центру пришита петля. Рукав втачной, длинный, слегка сужен книзу; впереди и сзади прошит продольным машинным строчечным швом. Подклад рукава – белый. Камзол застегивается на 2 пуговицы с помо-щью прорезных петель. Ряд пуговиц двубортный (4 пуговицы). 
12. Камзол (НВ 4211) 
Материал: саржа, хлопчатобумажная ткань.
Техника: машинное шитье. 
Размер: дл.76 см, ш. подола 84 см, ш. плеча 14,5 см.
Описание: камзол женский, из саржи черного цвета. Стан из четырех полос ткани. Спинка расширена с помощью клиньев, вставленных по боковым швам от середины проймы рукава до подола. Полочки расши-рены, книзу на каждой из них – по глубокому внутреннему карману. Ворот круглый, украшен декоративной бусиной бордового цвета. Ворот и пройма рукава отделаны светлой атласной лентой. Камзол застегива-ется на одну пуговицу при помощи воздушной петли.
13. Камзол (ТОКМ 4074/20)
Материал: ткань, металл.
Техника: машинное шитье.
Размер: дл. 74,5 см, ш. подола 66 см, ш. плеча 11,5 см.
Описание: сшит из черного атласа на ситцевом подкладе. Спинка и перед вырезные, соединены плечевыми и боковыми швами. В верхней части по краю полочек прикреплены кусочки браслета от часов, две большие круглые перламутровые пластины, с нашитыми поверх них белыми пуговицами, подвески из монет, металлические листики. Далее рядами вдоль края полочек прикреплены уменьшающиеся книзу по размеру и достоинству монеты. Для украшения камзола использованы монеты Российской империи и СССР от 1732 до 1954 г. выпуска, досто-инством 1 рубль, 50, 30, 20, 15, 10 и 5 копеек. Ворот круглый. Рукавный проем оторочен красной и белой атласной лентой. Края ворота, полочек, подола оторочены муаровой и красной атласной лентой. 
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис.
14. Бешмет (ТОКМ 4073/13)
Материал: бархат, ситец, пластмасса.
Техника: машинное шитье.
Размер: дл. изделия 77 см, дл. рукава 57 см, ш. плеча 12,5 см, ш. по-дола 72 см.
Описание: бешмет сшит из бордового бархата на черном ситцевом подкладе. Спинка выкроена из двух полос, зауженных в талии и расши-ренных в поле; по центру верха вшит клин, заканчивающийся острием на талии. Полки цельнокроеные, по размерам одинаковы. В боках полы вшиты клинья. На каждой полочке имеется по прорезному карману; левая полочка имеет внутренний накладной карман из цветного ситца (13х14 см), застегивающийся на черную пуговицу. Ворот отложной. Рукав длин-ный, сужается к кисти; сшит из двух полос ткани и соединяющего их в плечевой части узкого клина. Бешмет застегивается на четыре пластмас-совых оранжевого цвета пуговицы с помощью воздушных петель.
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис.
15. Фрагмент браслета с сердоликом (ТОКМ 11736/3)
Материал: цветной металл.
Размер: д. 12,5 см, наибольшая ш. 3 см, наименьшая ш. 2 см.
Описание: состоит из пяти овальных камней сердолика, оправлен-ных в цветной (желтый) металлический каст. Браслет подвижно скреп-лен. Каст открытый, не имеет металлического щитка сзади. На одном конце браслета припаян металлический крючок.
Женское украшение для запястья любой руки.
Сборы: З.С. Камалетдинова, 1996 г., г. Казань.
16. Браслет металлический женский наручный белязек.
Сужающаяся к концу металлическая полоса согнута в форме "С". На браслете рельефное изображение, сделанное путем ручной выколотки (чеканка), ? растительный и геометрический орнамент. На краях брас-лета меандровое рифление и череда давлений, вписанных в цветочный орнамент. С обоих концов с наружной стороны браслета чеканная дата – "1930". Концы браслета загнуты, сплющены и округленны. Браслет открытый. 
Женское украшение для запястья любой руки.
Наибольшая ш. 3 см; наименьшая ш. 1,5 см; диам. 5 см; сохр.: на по-верхности грязь, патина, трещина 1,5 см, потертость, поношенность браслета.
Сборы: З.С. Камалетдинова, 1996 г., г. Казань.
17. Подвеска к костюму (ТОКМ 2187/a-в)
Материал: металл, стекло.
Размер: в. розетки 6 см, ш. 4 см, диам. монет 2,1 см.
Описание: бляха в виде цветочной розетки из тонкой проволоки. К верхнему краю розетки прикреплено кольцо для подвешивания. С боко-вых сторон розетки в нижней ее части посредством колец прикреплены подвески из монет Российской империи достоинством 20 копеек 1871 и 1879 г. выпуска. В центре розетки ? прозрачный камень (стекло). 
Служила украшением костюма. 
Сборы: от Н. Абсаярова
18. Тюбетейка (ТОКМ 11736/10)
Материал: плюш, сатин. 
Техника: ручная работа, машинная строчка.
Размер: диам. 19 см.
Описание: округлой формы, черного цвета, на подкладе. Состоит из двух частей: натемной и тульи. Внутренняя и наружная стороны изде-лия имеют декоративную отстрочку: на натемной части в виде четырех концентрических треугольников, по тулье – наискось.
19. Тюбетейка (ТОКМ 4074/15) 
Материал: хлопчатобумажная ткань, нити.
Техника: машинное шитье, машинная вышивка строчечным и там-бурным швами.
Размер: диам. 18 см.
Описание: представляет собой низкий усеченный конус с плоским верхом. Состоит из тульи и натемной части, сшитых из черного ситца. Тулья украшена геометрическим криволинейным орнаментом, натемная часть – растительным. Орнамент выполнен нитями белого цвета стро-чечным и тамбурным швами. Тюбетейка по всей поверхности прошита строчечными швами. Подклад сшит из светлого ситца.
Мужской головной убор.
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис.
20. Тюбетейка (ТОКМ 6823)
Материал: бархат, саржа.
Техника: фабричное производство.
Размер: диам. 19 см.
Описание: тюбетейка округлой формы, из красного бархата, на сарже-вом подкладе. Состоит из двух частей: натемной и тульи. На тулье там-бурным швом выполнен криволинейный орнамент (растянутый зигзаг с округлыми петлями в изломах). Натемная часть ближе к тулье украшена также криволинейным орнаментом (волнистая линия), а по центру – рас-тительный орнамент в виде цветка. Орнамент выполнен зелеными, оран-жевыми, белыми и черными нитями. На подкладе имеется фабричное клеймо Фабрика Головной убор. РСФСР легкой промышленности.
Сборы: от Н.Ф. Фаутдиновой. 
21. Шапка (ТОКМ 4074/16)
Материал: шерсть, хлопчатобумажная ткань.
Техника: машинное шитье. 
Размер: в. 8,5 см, диам. 18 см.
Описание: шапка цилиндрической формы. Тулья, из синей шерстяной ткани прямоугольной формы, прошита вдоль и поперек черными нитями строчным швом. Сверху нашит кружок (тобе) из черного вельвета. Шап-ка на подкладе из хлопчатобумажной синей ткани.
Мужской головной убор.
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис.
22. Мужской пояс (ТОКМ 3444)
Материал: ткань, металл.
Размер: дл. 113 см, ш. 4 см.
Описание: матерчатый, одинаковый по ширине, длинный. На одном его конце прикреплена украшенная орнаментом бронзовая пряжка фаб-ричного производства. Лицевая сторона украшена прямолинейным ор-наментом в виде трех продольных полос – двух внешних, состоящих из треугольников, и одной по центру – из ломаных линий. На поверхность пояса нашиты 20 металлических блях, представляющих собой компози-цию из чередующихся друг с другом кружков, сердец и полумесяцев. 
Деталь мужского костюма татар.
23. Сапоги женские (ТОКМ 4075/1а, б)
Материал: кожа.
Техника: фабричного производства.
Размер: дл. подошвы 23 см, в 31 см.
Описание: сапоги из кожи темно-коричневого цвета, поршневидные с союзкой. Подошва кожаная, цельнокроеная. Союзка выкроена также из одного куска, верхний срез с рельефным мысом, носок острый. На задник нашит еще один небольшой лоскут кожи. Голенище длинное, расширенное в верхней части, цельнокроеное, с задним швом. Верх го-ленища также в виде рельефного мыса. Передняя часть голенища укра-шена национальной аппликацией (растительный орнамент) из светло-коричневой кожи. Подклад из голубой хлопчатобумажной ткани.
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис.
24. Туфли женские (ТОКМ 4075/11а, б)
Материал: кожа, тесьма, фланель. 
Техника: фабричного производства.
Размер: дл. ступни 21 см.
Описание: туфли из кожи черного цвета, с твердой подошвой и не-высоким каблуком. Пятка и носок украшены национальной мозаикой (растительный орнамент) из тесьмы и кожи коричневого и оранжевого цвета. Стельки и внутренняя сторона носка из фланели.
Сборы: Н.А. Томилов, 1972 г., Новосибирская обл., Чановский р-н, аул Тебис.

1 Кутушева Г.Р. Женские колпаки у башкир и татар Башкортостана // Казанское вос-токоведение: традиции, современность, перспективы. Казань,1997. С.131-135. 
2 Камалетдинова З.С. Домашний обиход и одежда татар // Томские татары: прошлое и настоящее / Под. ред. Н.М. Дмитриенко. Томск, 2000. С.37.
3 Народы Сибири и сопредельных территорий. Томск, 1995. С.215.
4 Валеев Ф.Т., Томилов Н.А. Татары Западной Сибири: История и культура // Культура народов России. Новосибирск, 1996. Т.2. С. 95. 
5 Татары / Отв. ред. Р.К. Уразманова, С.В. Чешко. М.: Наука, 2001. С. 312.

ФОНД Г.Н. ПОТАНИНА 
В ТОМСКОМ ОБЛАСТНОМ КРАЕВЕДЧЕСКОМ МУЗЕЕ:
ОПЫТ И ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ И ИСПОЛЬЗОВАНИЯ
В.А. Муравская 
Григорий Николаевич Потанин (1835-1920) был выдающимся путешест-венником и разносторонним ученым, писателем и журналистом, обществен-ным и политическим деятелем. Личность такого масштаба всегда привлекала и будет привлекать к себе внимание не только исследователей, но и людей, интересующихся историей своей страны и своего края. В биографии Г.Н. Потанина все страницы неразрывно связаны: Потанин ? путешествен-ник, Потанин – этнограф, Потанин ? публицист, Потанин – писатель, Пота-нин – общественный деятель, однако какой бы из аспектов его деятельности ни разрабатывали исследователи, все приходят к мнению, что Г.Н. Потанин не просто жил в свое время, он его творил, как неравнодушная и одаренная личность. В истории Сибири Г.Н. Потанин – это целая эпоха, поэтому введе-ние в научный оборот его наследия позволяет не только объективно оценить роль и место этой личности, но и полнее осветить историю науки и общест-венной мысли в Сибири в конце XIX – начале XX в.
Наследие Г.Н. Потанина в Томске, к сожалению, в настоящее время довольно разрозненно и находится в Научной библиотеке Томского го-сударственного университета, в Музее археологии и этнографии Сиби-ри ТГУ, в Государственном архиве Томской области, в частных коллек-циях и в Томском областном краеведческом музее (ТОКМ). В предла-гаемом материале речь пойдет о коллекции ТОКМ. 
История поступления и формирования фонда Г.Н. Потанина в Том-ском областном краеведческом музее связана с именем В.И. Семидалова.
Вениамин Иванович Семидалов (1865-1917) ? врач-психиатр, уро-женец Енисейска, гимназическое образование получил в Томске. Буду-чи учащимся последних классов гимназии, он публиковался в "Сибир-ской газете" с переводами польских писателей. Во время учебы на ме-дицинском факультете Московского университета продолжал высту-пать в печати не только с переводами, но и со статьями на медицинские темы. Его переводы были отмечены Н.М. Ядринцевым, с которым завя-залась многолетняя дружба. Впоследствии Вениамин Иванович стал и врачом Николая Михайловича. По окончании Московского университе-та В.И. Семидалов в основном жил и работал врачом-психиатром в Мо-скве. Здесь он познакомился со многими известными издателями и об-щественными деятелями конца XIX ? начала ХХ в. Поддерживая тес-ные отношения со многими сибиряками, в том числе с Н.М. Ядринцевым, Г.Н. Потаниным, активно участвовал в делах по уст-ройству сибиряков, приезжавших в Москву. 
Архив Вениамина Ивановича Семидалова сформировался как из ма-териалов самого Вениамина Ивановича ? это эпистолярное наследие, коллекция фотографий его родных, друзей, знакомых, так и материалов, которые передал В.И. Семидалову в 1894 г. в Москве Н.М. Ядринцев перед своим отъездом в Барнаул1. 
После смерти Вениамина Ивановича в 1917 г. его архив перешёл к племяннице, Надежде Александровне Львовой, которая привезла все бумаги из Москвы в Томск и довольно долго не обращалась к ним. И только в 1953 г. она показала некоторые письма из архива В.И. Семида-лова Н.М. Петрову, исполнявшему тогда обязанности директора музея. Познакомившись с этими материалами, Николай Михайлович отметил, что "Надежда Александровна Львова не видела нужды в обработке ар-хива и хранила его плохо. За долгие годы нахождения у старушки бума-ги были в большом беспорядке. Она находила их в комоде, столах, ста-рых книгах"2. Николай Михайлович убедил Надежду Александровну передать все материалы на хранение в Томский областной краеведче-ский музей. Документы передавались частями, по мере обнаружения их владелицей. Последнее поступление состоялось в 1961 г., уже после смерти Н.А. Львовой, и включало не только письма, но и фотографии. 
С именем Н.М. Петрова связаны и первые шаги по изучению этого архива, принесшие ценные открытия. 
В 1954 г., приступив к разбору первых поступлений, Н.М. Петров обна-руживает считавшиеся утерянными письма Г.Н. Потанина Н.М. Ядринцеву периода их ссылки 1872–1874 гг. С сообщением об этом он выступает на заседании музейно-краеведческого совета. Совет принимает решение про-должать работу по сбору и обработке архива В.И. Семидалова с целью воз-можных последующих публикаций. С этого времени и до 1962 г. Н.М. Пет-ров занимается приведением в порядок материалов этого архива.
В 1962 г. по акту от 19 мая Н.М. Петров сдает в архив музея "подлин-ники писем Потанина, врача-психиатра В.И. Семидалова и др. – 21 пап-ку"3. Несмотря на то, что комиссия при приеме документальных материа-лов отмечает серьёзные нарушения им как нормативных требований, – "рукописный материал (письма Г.Н. Потанина и др.) … нигде не зареги-стрирован и на учете в музее не состоит", так и неудовлетворительные результаты работы с этими материалами,- "…рукописные письма Пота-нина, находятся в необработанном состоянии. …Часть писем Потанина хронологически разобрана. 9 папок с письмами Потанина не разобраны вовсе. Частично с писем Г.Н. Потанина сняты машинописные копии, к некоторым из них (письма 1872 г.) сделаны выписки по персоналиям. Остальные папки представляют собой сборы самых разнообразных доку-ментов…"4, следует отметить, что Н.М. Петровым была проделана значи-тельная работа.
В 1964 г. Н.М. Петров5 составляет справку о составе фонда, в кото-рой пишет, что среди писем родных В.И. Семидалова были обнаружены письма Г.Н. Потанина, А.В. Потаниной, Н.М. Ядринцева, К.М. Станю-ковича-писателя, побывавшего в сибирской ссылке, Н.М. Мартьянова – основателя Минусинского музея, Н.А. Герцен ? дочери А.И. Герцена, М.К. Рейхель – близкого друга семьи А.И. Герцена, Е.С. Некрасовой ? одной из первых в России популяризаторов и издателей материалов А.И. Герцена и Н.П. Огарева.
Однако по собственному признанию Н.М. Петрова, он в первую оче-редь занялся письмами Г.Н. Потанина Н.М. Ядринцеву периода ссылки первого в Вологодскую (Никольск, Тотьма), а второго в Архангельскую (Шенкурск) губернию. Из справки можно узнать, что "каждое письмо пе-репечатывалось на машинке в 3 экземплярах. К письмам прикладывался лист с выпиской персоналий, географических названий и упоминавшихся изданий для составления примечаний к переписке. Составлена картотека персоналий, географических названий и адресов с отдельными примеча-ниями по ним"6. Таким образом, справка о фонде Н.М. Петрова и Акт пере-дачи им архива В.И. Семидалова в музей свидетельствуют, что наиболее обработанными оказались письма Г.Н. Потанина Н.М. Ядринцеву 1872-1874 гг. Письма же В.И. Семидалову Г.Н. Потанина, Н.М. Ядринцева, дру-гих лиц обрабатывались далеко не все и не столь тщательно.
Архив В.И. Семидалова, сформированный Н.М. Петровым в течение 1954?1962 гг., в настоящее время включает в себя 27 дел за 1859?1914 гг., в их числе дела за номерами 26-27 – это документация к фонду. За этим архивом в музее закрепилось название "Фонд Г.Н. Потанина". С этим можно согласиться, учитывая, во-первых, значимость личности Г.Н. Потанина, во-вторых, количественный и качественный состав фонда – преобладают материалы, связанные именно с Г.Н. Потаниным.
Данный фонд сегодня содержит 384 единицы эпистолярного насле-дия (дела 1-14, 19-23, 25), а также рукописи очерков, путевых заметок, рецензий, автобиографические материалы (дела 15-18, 24), часть кото-рых вошли в разного рода публикации. 
Наибольшее количество писем (185) принадлежит перу Г.Н. Пота-нина. Самое раннее из них ? письмо Н.И. Наумову в Томск от 02. 08. 1859 г. 136 писем за период с февраля 1872 г. по сентябрь 1890 г. адресованы Н.М. Ядринцеву. 46 писем за 1894?1914 гг. написанные Г.Н. Потаниным после смерти Н.М. Ядринцева его другу и врачу В.И. Семидалову.
Некоторые письма дописаны рукой Александры Викторовны Пота-ниной, жены Григория Николаевича. 
Довольно большой блок письменных источников в фонде связан с ближайшим другом Г.Н. Потанина ? Н.М. Ядринцевым. Их знакомство в 1860 г. переросло в дружбу на всю жизнь. Эпистолярное наследие Н.М. Ядринцева насчитывает 110 писем. Это в основном письма В.И. Семидалову за 1884,1890-1894 гг.
В переписке и Г.Н. Потанина, и Н.М. Ядринцева упоминаются имена из-вестных писателей, художников и ученых, общественных и политических дея-телей, чиновников и богатых меценатов Л.Н. Толстого К.М. Станюковича, И.В. Федорова-Омулевского, В.И. Сурикова, С.С. Шашкова, А.П. Щапова, В.В. Радлова, С.А. Венгерова А.Н. Деспот-Зеновича, А.М.и И.М. Сибиряковых и др. Эпистолярное наследие фонда Г.Н. Потанина, несмотря на неизбежный субъективизм в оценках событий и суждений, интереснейший исторический источник. Оно несёт в себе информацию об определённой исторической эпохе, событиях, происходивших в то время, людях, окружавших автора писем, о самом авторе и потому является важной частью культурного богатства не только Томска, Сибири, но и России XIX – ХХ вв.
Кроме писем, следует упомянуть рукописи Потанина "Тайжане", "Кордигардия", "О Шашкове и Ядринцеве", рецензию на книгу А. По-здеева "Монгольская летопись "Эрдэнийн-Эрихэ".
Среди творческих материалов Н.М. Ядринцева интерес представля-ют рукопись автобиографии, черновик статьи по истории Сибирского землячества, черновые наброски о С.С. Шашкове, два стихотворения о томских окрестностях. 
К Фонду Г.Н. Потанина в ТОКМ обращались не раз, как в научных, так и в культурно-образовательных целях. Что касается научного использо-вания, то в издательстве Иркутского университета в 1987-1990 гг. вы-шел 4-томник "Письма Г.Н. Потанина", где опубликованы 132 письма, из фондов нашего музея. Сотрудником музея Н.В. Серебренниковым была подготовлена к печати и в 1998 г. издана отдельной книгой руко-пись Г.Н. Потанина "Тайжане". При поддержке фонда Сороса в 2001 г. завершена работа над созданием электронной версии каталога части писем из фонда Г.Н. Потанина за 1879?1914 гг. и фотографических ма-териалов китайской экспедиции 1899 г. Материалы каталога заинтере-совали библиотеку Конгресса США. Работа с потанинским фондом продолжается и сейчас. В частности, готовятся к изданию ещё не опуб-ликованные письма Г.Н. Потанина и Н.М. Ядринцева. В перспективе намечается издание каталога всех материалов данного фонда. 
 ПРИЛОЖЕНИЕ

Список дел архива, принятых от Н.М. Петрова 19 мая 1962 г. 
1. Письмо Г.Н. Потанина Наумову от 2 августа 1859 г. 1 письмо. 1 л;
2. Письма Г.Н. Потанина Н.М. Ядринцеву за 1872 г., 17 писем;
3-5. Письма Г.Н. Потанина Н.М. Ядринцеву за 1873 г., 29 писем;
6. Письма Г.Н. Потанина Н.М. Ядринцеву за 1874 г., 15 писем;
7. Письма Г.Н. Потанина Н.М Ядринцеву за 1875 и 1876 гг., без указания количества;
8. Письма Г.Н. Потанина Н.М. Ядринцеву за 1877 г. без указания количества;
9. Письма Г.Н. Потанина Н.М. Ядринцеву за 1878-1879 гг. без указания количества;
10. Письма Г.Н. Потанина Н.М. Ядринцеву и другим лицам за 1880-1890 гг. без указа-ния количества;
11. Письма Г.Н. Потанина В.И. Семидалову за 1894 г. без указания количества;
12. Письма Г.Н. Потанина 1870 г. без дат;
13. Письма Г.Н. Потанина к А.В. Потаниной, А.Ф. Ядринцевой и другим за 1890-1914 гг.
Не разобранные:
14. Материалы Г.Н. Потанина – рецензии на книгу Поздеева и 2-ая " О Шашкове". Машинописи;
15. Потанин Г.Н. Рукопись "Утай";
16. Потанин Г.Н. Рукопись "Тайжане";
17. Машинописные копии рукописи "Тайжане";
18. Письма разных лиц к В.И. Семидалову;
19. Автобиография и письма Н.М. Ядринцева;
20. Письма разных лиц к В.И. Семидалову;
21. Письма М.К. Рейхель В.И. Семидалову без указания дат, 13 ед.;
22. Коробка фотографий родных и знакомых В.И. Семидалова – 56 фото".
Кроме 21-й папки частично систематизированного им архива В.И. Семидалова, Н.М. Петров сдает материалы, связанные с Г.Н. Потаниным, но полученные позднее и из дру-гих источников, а именно:
"1. О перенесении праха и установление памятника Г.Н. Потанину (решения Испол-кома, выписка из печатных изданий, акты о перенесении праха, переписка);
2. Фотографии к разыскиванию могилы перенесения праха Г.Н. Потанина и установ-лению памятника. 1 конверт;
Знакомые Г.Н. Потанина. 1 конверт.
3.Подлинные фотографии Г.Н. Потанина. 1 конверт;
4. Петров Н.М. Доклад. "О фотографиях экспедиции Г.Н. Потанина в среднюю часть Большого Хингана"7.

1 Литературное наследство Сибири. Новосибирск, 1979. Т. 4. С. 320. 
2 Н.М. Петров. К справке о фонде В.И. Семидалова в архиве ТОКМ. ТОКМ. Оп.14, д. 26, л. 1-2. 
3 Акт по передаче документальных материалов от Н.М. Петрова. ТОКМ. Оп. 5, д. 104, л. 10. 
4 Акт по передаче документальных материалов от Н.М. Петрова. ТОКМ. Оп. 5, д.104, л. 10-11.
5 Приказ Управления культуры ИК Томского областного Совета депутатов № 160 от 3.06.1959. ТОКМ. Оп.1, д.187, л. 10.
6 Н.М. Петров. К справке о фонде В.И. Семидалова в архиве ТОКМ. Оп.14, д.26, л. 3.
7 Список дел архива, принятых от Н.М. Петрова. ТОКМ. Оп.5, д.104, л.18.

КОЛЛЕКЦИЯ ХОЛОДНОГО ОРУЖИЯ
ОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО 
ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ
ОПЫТ РАБОТЫ НАД КАТАЛОГОМ
Л.С. Мартынова 
В собрании музея коллекция оружия сравнительно невелика ? чуть более 360 предметов, из них 188 единиц холодного, 135 единиц огне-стрельного и около 40 доспехов (защитное вооружение). Коллекция хо-лодного и огнестрельного оружия комплектовалась на протяжение почти 125 лет, с момента организации музея при Западно-Сибирском отделе Императорского Русского географического общества (ЗСОИРГО) в 1878 г. Среди первых образцов холодного оружия, поступивших в музей, был подарок генерал-губернатора Г.А. Колпаковского в 1885 г. – китай-ские боевые мечи. В дальнейшем в собрании музея ЗСОИРГО появилось российское, западноевропейское, восточное оружие: палаши, сабли, шашки, шпаги, ножи различного назначения. Некоторые из этих предме-тов поступили в коллекцию в результате экспедиционных сборов по севе-ру и востоку Сибири. Значительной по количеству была партия холодно-го оружия, переданная в 1925 г. в областной краеведческий музей из Ом-ского окрартсклада (8 единиц) и Управлением НКВД по Омской области в 1946 г. (18 единиц). Среди них были палаши (3 единицы), сабли (2 еди-ницы), шашка, эспадрон, кавказские кинжалы ? кама (10 единиц), а также турецкий штурмовой кинжал в ножнах (сер. XIX в.), богато украшенный (кость, серебро, кораллы, чеканка, гравировка, золочение), персидский охотничий нож в ножнах (XIX в.), клинок которого украшен гравирован-ным изображением льва, терзающего лань; боевой ритуальный кинжал малайцев ? крис, таджикский нож с рукоятью из слоновой кости и встав-кой из бирюзы, охотничий сибирский "медвежий" нож кустарной работы (XIX в.), морской офицерский кортик в ножнах (Россия, начало ХХ в.), кинжал армейский (Германия, 1930?1940-е гг.) и японский нож ? танто, использовавшийся самураем как оружие сопровождения к боевым саму-райским мечам катана и вакидзаси. Рукоять и ножны танто из слоновой кости, богато украшены резьбой. 
К сожалению, можно только предполагать, кто был прежде владель-цем всего этого оружия. Возможно, что это чьи-то коллекции, части коллекций либо военные трофеи, оказавшиеся на складах НКВД. Так, например, при реставрации ножа танто в 1989 г. на внутренней (дере-вянной) части ножен реставратором была обнаружена надпись красным карандашом с одной стороны "Есаул Сергиев, Харбин, 1905 г." (нож реставрирован в Государственном научно-исследовательском институте реставрации, Москва, реставратор В.В. Ветлужских). 
В 1950?90-е гг. коллекция пополнялась за счет дарений музею жите-лями Омска образцов холодного оружия. Здесь были предметы из личных коллекций (например, шашки, клыч лейб-гвардии Казачьего полка от Э.И. Корти), личное оружие (шпага мундирная главного топографа Управления земледелия и государственных имуществ Акмолинской и Семипалатинской областей Ф.А. Купревича), военные трофеи периода Второй мировой войны, например японский кинжал хамидаси, который передал в музей Ф.П. Малышев (служащий КВЖД, Харбин, 1945 г.), и др. 
В коротком обзоре невозможно упомянуть всех тех, кто "пожертво-вал", выражаясь языком протоколов ЗСОИРГО, или подарил музею об-разцы холодного и огнестрельного оружия ? памятники материальной и духовной культуры народов мира с XVII по ХХ столетие. 
За 100 с лишним лет в собрании ОГИК музея сформирована коллек-ция оружия, которая, на наш взгляд, является безусловно интересной; она не только дополняет комплекс предметов и документов определенного периода истории России, стран Западной Европы и Азии, но существует как систематизированная коллекция, раскрывающая историю холодного и огнестрельного оружия на примере одной, отдельно взятой коллекции. В 2001 г. мы сделали такую попытку ? показать историю развития оружия разных времен и народов, создав выставку "От стрелы до карабина", ко-торая пользовалась определенным успехом у посетителей музея. 
В последнее время интерес к оружию усиливается, появляется мно-жество статей и основательных исследований по оружейной тематике. И это не случайно. В течение столетий оружие, как живой памятник истории, хранит в себе этапы развития и совершенствования человече-ской мысли. Оружие отражает уровень знаний и технологии своего вре-мени, является памятником искусства той или иной эпохи, самобытно-сти народа, его творческой одаренности. 
Работа по изучению, описанию и систематизации коллекции холод-ного оружия началась в 1998 г. хранителем фонда, в 2000 г. изучением и описанием коллекции огнестрельного оружия занялся С.Ю. Первых. К настоящему времени подготовлены рукопись и электронный вариант каталога коллекции холодного оружия России и зарубежных стран: описаны и классифицированы более ста образцов оружия с длинным и коротким клинком. 
Охватить всю массу информации по оружейной тематике крайне сложно. Среди публикаций исследования по археологическому оружию, искусствоведческие работы, иллюстрированные альбомы, статьи по этнографии, энциклопедии и словари оружия и, наконец, созданные в музеях России каталоги оружейных коллекций. 
Зачастую, каждый из авторов солидных изданий предлагает и поль-зуется своей классификацией оружия, например М.М. Денисова, М.Э. Портнов, Е.М. Денисов1, Б.Г. Трубников2 или В.Н. Попенко3. Чаще всего холодное или клинковое оружие, исходя из кинематики действия наносимого удара, подразделяется на рубящее (например, меч, секира, сабля и т.п.), колющее (копье, пика, штык, кинжал, нож и т.п.), рубяще-колющее (шашка, палаш, тесак и т.п.), ударное (палица, булава, молот и т.п.) и метательное (нож, копье, топор, лук и стрела и т.п.). 
При изучении коллекции холодного оружия из собрания музея нами был проанализирован в основных чертах объем и состав коллекции и учтены ее специфические особенности. В связи с этим мы упростили существующие классификации. Так, рубящее, колющее и рубяще-колющее оружие нами были распределены по принципу длины клинка на оружие с длинным клинком и оружие с коротким клинком. В катало-ге предлагается следующая классификация оружия с длинным клинком: 
? боевое (меч, палаш, сабля, шашка, клыч), т.е. описываются мини-коллекции видов длинноклинкового оружия, начиная с самого древнего по происхождению; 
? табельное (мундирное) оружие; в нашей коллекции это мундир-ные шпаги гражданских чиновников и студенческие;
? спортивное оружие: фехтовальные шпаги и эспадроны.
Холодное оружие с коротким клинком было условно разделено на две основные группы: собственно оружие (боевое, охотничье, спортив-ное, дорожное) и инструменты (бытовые и технические ножи). В свою очередь, боевое оружие, предназначенное для ближнего (рукопашного) боя, рассматривалось нами как табельное (уставное) ? тесаки, кинжалы, кортики, ножи, штыки и национальное боевое. Подобное распределение базировалось прежде всего на составе коллекции музея, которая вклю-чает различные виды национальных кинжалов России, Западной Евро-пы, Азии. Охотничье оружие представлено ножами и кинжалами, а ин-струменты ? ножами различного назначения (столовые приборы, техни-ческие, садовые и другие ножи). 
Зачастую границы между этими подразделами весьма условны, так как на протяжении своего существования многие типы холодного ору-жия приобрели многофункциональность, т.е. находят применение в раз-личных ситуациях и для разных целей. Пожалуй, самым многофунк-циональным предметом здесь является нож, который служил и служит орудием труда, охоты, защиты, нападения. 
Описание оружия в каталоге дано попредметно. Характеристика ка-ждого предмета включает: наименование оружия, время принятия дан-ного образца на вооружение (для боевого), место и время изготовления, характерные отличия, знаки, заводские клейма или клеймо мастера, надписи и украшения, нанесенные на различные части оружия, размеры, источник поступления, инвентарный номер музея, сохранность предме-та и данные о реставрации. Каталог снабжен вступительной статьей, в которой есть сведения о составе коллекции определенного вида оружия, истории комплектования коллекции, а также краткая информация о го-сударственных и частных оружейных фабриках России и Западной Ев-ропы. Каталог снабжен словарем специальных терминов, инвентарным указателем коллекционного оружия, списком литературы, которая ис-пользовалась при изучении коллекции или подготовке каталога, и ил-люстрациями отдельных образцов холодного оружия. 
Коллекция холодного оружия с длинным клинком насчитывает 77 предметов, из которых русское ? 45 единиц, остальная часть ? бое-вые мечи Китая, Японии, Италии, азиатские и западноевропейские саб-ли, палаши, шпаги. В нашем собрании 8 палашей, 15 сабель, 14 шашек, 1 клыч, 3 шпаги мундирных, 1 фехтовальная и 3 эспадрона. Большая часть оружия датируется XIX ? началом ХХ в., 2 шашки советского производства. Самые ранние датировки мечей, палашей и сабель 1760?70-х гг. В коллекции представлены все типы клинкового оружия, производимые в России с начала XVIII в. на казенных оружейных заво-дах в Туле, Сестрорецке, Ижевске и Златоусте, а также на частных предприятиях (например, Шафф). Кроме того, в коллекции есть 4 клин-ка русского офицерского и солдатского оружия XIX в. фирмы Золинген (Германия), клинок кирасирского солдатского палаша французского производства (возможно, Шарлевиль), еще один палаш ? кирасирский офицерский образца 1826 г. – изготовлен на частной фабрике Шаффов в Санкт-Петербурге, клинок испанского производства ("Fabrica de Toledo"). Среди длинноклинкового оружия нашей коллекции 10 образ-цов искусства златоустовских мастеров: палаши, сабли, шашки, шпага. Среди них сабля кавалерийская офицерская образца 1827 г. (ОМК 3607) работы талантливого мастера Ивана Николаевича Бушуева. Она изготов-лена в 1-й половине XIX в. Клинок стальной, незначительной кривизны, однолезвийный. Боевой конец двулезвийный. Синее воронение. На клин-ке два дола с одной стороны, с другой ? клинок однодольный. Сверху от пяты клинка на четверть длины с обеих сторон золотом наведен орна-мент: военные атрибуты, завитки, шестиконечные звезды. Эфес состоит из рукояти и гарды. Рукоять деревянная, обтянута черной кожей и обвита крученой проволокой. Гарда состоит из трех изогнутых дужек. Конец крестовины слегка загнут вниз. У пяты надпись: "Златоуст". Длина клин-ка 900 мм, ширина 30 мм, длина рукояти 140 мм. Сабля поступила в му-зей из Омского окрартсклада в 1925 г. Сведений о происхождении нет. Реставрирована в 1993 г. в ГОСНИИРе (Москва). Без ножен. 
Другой образчик работы златоустовских мастеров ? сабля морская офицерская образца 1855 г. (ОМК 3606) ? наградное Аннинское оружие с гравировкой "За храбрость". 
Боевое оружие с длинным клинком представлено в коллекции также образцами российских и западноевропейских палашей, российских и азиатских шашек, китайских, японских и западноевропейских мечей. Российские палаши в основном кирасирские, офицерские и солдатские. Шашка, как вид холодного оружия, представлена в коллекции доста-точно разнообразно: шашки казачьи нижних чинов образца 1838, 1881 и 1904 г.г., казачья офицерская образца 1838 г., 3 драгунские офицерские шашки образца 1881/1909 г.г., советская кавалерийская шашка 1930-х г.г., казачья учебная шашка из дерева, которая применялась как учебное по-собие для военно-казачьих школ Сибирского казачьего войска и не-сколько азиатских шашек. среди драгунских офицерских шашек одна наградная – Аннинское оружие "За храбрость" (ОМК 3822). В музейной коллекции представлен один клыч офицерский лейб-гвардии Казачьего полка (ОМК 5509), клинок которого восточного происхождения (Пер-сия?), нами датируется XVIII ? началом XIX в. 
Что касается самого древнего вида оружия – меча, то в коллекции имеется 7 мечей зарубежного производства. Среди них меч итальян-ский, так называемый скъявона (ОМК 3777), предположительно XVI?XVIII вв.; меч далматских славян, служивших в венецианской пе-хоте, производился в Брешии и Серавалле. "Старожилами" коллекции по праву считаются китайские боевые и ритуальные мечи. Все они из коллекции музея ЗСОИРГО. Японская коллекция оружия невелика, все-го 7 предметов, 5 из которых ? оружие самураев. Среди них 2 длинных меча катана и 3 ножа (кинжала): танто, хамидаши и хамидаси. Один из мечей катана (ОМК 6763) при внимательном изучении оказался чрезвычайно любопытным. Его клинок вполне традиционен: стальной, слегка изогнутый, однолезвийный, с выпуклой гранью на полосе; ост-рие скошенной формы. Рукоять из дерева, покрыта кожей акулы с ме-таллической фигурной накладкой с обеих сторон, перевита черным шелковым шнуром. Цуба овально-узорчатой формы сплошь покрыта выпуклым орнаментом из листьев, имеющих форму трилистника. На-вершие рукояти, кольцо у цубы покрыты аналогичным орнаментом. Длина клинка 680 мм, ширина 30 мм, длина рукояти 250 мм. Подобный орнамент ? трилистник носит название Мицуба аой ? это трилистник растения мальвы, герб японского рода сёгунов Токугава4 (Токугава Иэя-су ? правитель Японии в XVII в.). Меч хорошей сохранности. Опреде-лить время изготовления катана довольно сложно. Японские оружей-ники ставили свое клеймо обычно на хвостовике клинка. Логично пред-положить, что датировка клинка может быть довольно широкой ? от XVII до начала ХХ в. 
Коллекция холодного оружия с коротким клинком насчитывает 48 предметов, 34 из них изготовлены в России (XIX?ХХ вв.). Это бое-вое табельное и национальное оружие, охотничье, бытовые инструмен-ты. География изготовителей довольно широка: кинжалы, кортики, но-жи из России, Германии, Японии, Ирана, Турции, Малайзии, Средней Азии, с Кавказа. Большая часть коллекции ? боевое оружие, табельное (17 предметов) и национальное (18 предметов). Из охотничьего оружия в коллекции представлены кортики (Германия), охотничий "медвежий" нож (Россия, Сибирь); остальная часть ? бытовые, технические ножи, среди которых есть самодельные. 
Российское табельное оружие включает тесаки саперные и пехотные, кинжалы-бебуты, кортик морской офицерский. Табельное оружие Гер-мании ? солдатские кинжалы и армейские кортики периода Второй миро-вой войны. Большую часть коллекции национального оружия составляют кавказские кинжалы кама (14 предметов). Один из них, например, работы чеченского мастера Чилли (ОМК 4209). Мастер поставил свою подпись "Чилла" на прямом ромбического сечения клинке в верхней его части. Чилли (Чили), сын Муртаз-Али, был знаменитым на Кавказе мастером холодного оружия и ювелиром во 2-й половине XIX в.5 Рукоять кинжала фигурная, украшена чернью. На клинке гравировано не только имя мас-тера, но и дата "1801?1880". Ножны деревянные, обтянуты кожей. Ме-таллический прибор ножен украшен чернью, гравировкой, стилизован-ным растительным орнаментом. Наконечник ножен снабжен шариком с конусовидными сегментами и украшен чешуйчатой накладкой. Длина клинка 375 мм, ширина 40 мм, длина рукояти 115 мм. Кинжал поступил в музей в 1946 г. из УНКВД Омской области. Сведений о происхождении нет. Реставрирован в 1989 г. во ВНИИРе (Москва). 
Из охотничьего оружия представим кортик лесничего или члена охотничьего общества (ОМК 9494), Германия, кон. XIX ? нач. ХХ в. Клинок стальной, прямой, однолезвийный, боевой конец двулезвийный, без долов. Золоченый эфес состоит из рукояти и гарды. Рукоять из рога оленя, крестовина в виде ноги косули, на щитике изображен олень. В нижней части рукояти изображение белки и оленя, накладки в виде же-лудя. На клинке тиснением нанесены рисунки ? сцены охоты. На пяте клинка клеймо фирмы "Карл Айкхорн" (Золинген). Ножны обтянуты черной кожей, на устье ножен желудь из желтого металла. Длина клин-ка 335 мм, ширина 26 мм, длина рукояти 120 мм. Кортик передал в дар музею житель Омска Л.Н. Дворжец в 1979 г. Реставрирован в 1989 г. во ВНИИРе (Москва). 
В каталог холодного оружия включена коллекция штыков (14 пред-метов), а также раздел, где будут представлены разные виды оружия: ударное ? топор, булава, кистень и древковое колющее ? пика, копье, рогатина. 
В коллекции музея имеются среднеазиатские боевые топоры ? ай-балта, булава казачьего атамана, казахские и сибирские пики, медвежьи рогатины, наконечники казачьих пик. Предстоит интересная работа по изучению и описанию коллекции доспехов (защитного вооружения), среди которых кольчуги, щиты, шлемы, части западноевропейского ры-царского доспеха и т.п.

1 Денисова М.М., Портнов М.Э., Денисов Е.М. Русское оружие: Краткий определитель русского боевого оружия XI?XIX веков. М., 1953.
2 Трубников Б.Г. Большой словарь оружия. СПб.; М., 1997. С. 512–621.
3 Трубников Б.Г. Указ. соч. С. 66.
4 Там же. С. 473, 447.

КНИГИ И ЛЮДИ. 
КОЛЛЕКЦИЯ А.Н. НИФАНТОВА 
В ФОНДАХ ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ
О.Н. Бахтина
Библиотека А.Н. Нифантова была конфискована у его сына Нифан-това Трефилия Алексеевича в 1923 г. и передана сначала в губисполком, а затем в музей.
В настоящее время известно, что Алексей Никифорович Нифантов и его брат Василий были одними из известных руководителей поморского согласия в Сибири. Об этом писал в свое время Д.Н. Беликов, указывая на основании судебного дела 1892 г. о распространении раскола брать-ями Нифантовыми1. Братья Алексей и Василий Нифантовы принадле-жали поморскому согласию, но именно Алексей отличался книжным знанием. Православный священник, университетский профессор бого-словия отмечал, что Алексей являлся везде непременно, “где расколу приходилось вступать в борьбу с православием на почве теоретических книжных рассуждений"2. 
Действительно, на всех книгах нифантовской библиотеки есть вла-дельческие записи и многочисленные читательские пометы: форзацы и переплетные листы исписаны выдержками на разные темы, при этом всегда указан соответствующий лист книги, на полях книг отчеркивания синим и красным карандашом, красные круглые печатки, чернилами написанная “ручка с указательным пальцем”, слово “зри” и т.д. ? всего около 30 разновидностей помет3. Пометы на форзацах и переплетных листах сделаны рыжими, красными и черными чернилами, простым карандашом. Все это свидетельствует о постоянной основательной ра-боте с книгой ее владельца. 
О признанном авторитете старшего Нифантова говорят и некоторые материалы его архива, отложившиеся в книгах. Например, частное письмо некоего Артемия Никитича4. А.Н. Нифантов имел постоянные связи с Москвой и Петербургом, подтверждением чему являются вло-женные в его книги письма старообрядца Н.И. Коровина (1910 г.) и сек-ретаря I Всероссийского старообрядческого собора 1899 г. Василия Як-санова5. В его библиотеке оказалась и книга из петербургской моленной поморцев (на ней имеются следующие полистные записи: “Сия святая богодухновенная книга, глаголемая Октай певчий приобретена трудами и усердием духовного отца (нрзб.) Прохорова (затерто) Виноградова в собственность (нрзб.) обществу для молитвенного Дома на богослуже-ние пожертвована С.-Петербургским купцом Лавром Ивановичем Кон-дратьевым 25 января 1902 г.”, на листе ?V об. еще одна запись: ”Сию святую книгу жертвую в Христову церковь молитвенова дома христи-анского собрания поморцев через вашего духовного отца от Лавра Ива-новича Кондратьева, живущего в Петербурге по Лиговской улице в соб-ственном доме № 97... прихожанин общественной молельни в Петер-бурге, Лиговская дом 73”), возможно, она была взята во временное хра-нение, потому что не имеет владельческой записи А.Н. Нифантова в отличие от многих других его книг. 
Обратимся к интересующей нас Псалтыри Толковой (инв. № 7903/1 (32), перв. треть ХV? в., в 4 (21,2 х 14,5), полуустав трех почерков, ?V+ 331 л. Бумага с филигранями: 1) рука с розеткой ? подобная Лиха-чев № 2875, 2876 = 30-е гг. ХV? в.; 2) маленькая рука с крестом ? по-добная Тромонин № 331 = 1521 г.; 3) щит с флорентийскими лилиями и буквой “F” под ними ? аналогичный Брике № 1817 = 1524 г.; 5) гусь (л.274) не идентифицирован.
Рукопись имеет тонкие киноварные инициалы с орнаментальными отростками, на л. ??? об. изображение сидящего евангелиста (рисунок карандашом, вероятно, копия с типографского издания) ? поздняя вклейка ХХ в.; на л. 2 ? заставка, вырезанная из типографского издания ? поздняя вклейка ХХ в. Переплет: доски в коже с тиснением, 2 медные застежки, обрез окрашен. 
В книге есть записи: 1) на внешнем листе форзаца черными черни-лами: “ Писана по знакамъ бумаги въ лете 1521, знак рука 316 № ”, за-пись сделана скорописью ХХ в., 2) на л. I “ Месяца февраля 3-го дня Александру Васильевичу Нифантову 45 рублей, новоселу Василью Яковлевичу далъ двадцать пять рублей (25) февраля 7 го”, той же ско-рописью ХХ в.; простым карандашом в первой записи подставлена па-лочка, получается цифра "125", и под этой записью тем же карандашом сделана приписка “снего”, видимо, это запись о займе, на второй записи также есть пометы: слова “далъ двадцать пять рублей” зачеркнуты так-же простым карандашом; на л.II “Сия книга по признакам что тайны в бумаге суть (знак рука в листах) около 1521 “ (поздний старообрядче-ский полуустав ХХ в.; 4) полистная запись на лл. 22-29 “ Сия книга по-сацкого человека Иякова Егорова сына Удоплатова... (нрзб)” полууста-вом ХVII в. На основе этих записей и вклеенных переплетных листов мы можем сделать следующие выводы: книга принадлежала семье Ни-фантовых и либо сам А.Н. Нифантов, либо кто-то другой из старооб-рядцев-книжников пытался ее датировать по филиграням уже в ХХ в. Пока невозможно однозначно ответить на вопрос, какая запись было первоначальной, на форзаце или на л. II? Либо сам А.Н. Нифантов, бу-дучи в столицах, имел возможность проверить бумажный знак по аль-бому Тромонина, либо он получил рукопись уже с записью и потом, повторив ее, вынес дату на форзац? Есть подобная запись и на нижнем форзаце. Бумага на нижнем форзаце приклеена сверху и представляет собой линованный типографский лист расходной книги. Необходима дальнейшая работа по идентификации почерков ХХ в., чтобы устано-вить, одной ли руке принадлежат датирующие записи. Пока можно только отметить, что скоропись ХХ в. (и хозяйственные записи, и запи-си о дате написания рукописи) выполнены одним человеком, вероятнее всего А.Н. Нифантовым. Возможно, что и запись на л. II старообрядче-ским полууставом сделана им же, но в другое время, потому что другой цвет чернил. В то же время л. I, II представляют собой один большой лист бумаги, сложенный вдвое и вклеенный в корешок, причем на нем еще до того, как он был использован в качестве переплетных листов, были сделаны хозяйственные записи о займах денег, потому что первые буквы начальных слов отчасти утрачены при обрезе.
Возможно, А.Н. Нифантов имел связи со столичными старообрядче-скими книжниками (или какими-то другими книжными центрами, мо-жет быть и Сибири), где по его поручению реставрировали для него книги, переписывая недостающие фрагменты текста и датируя рукопи-си. Необходимо продолжить поиск архива самого А.Н. Нифантова, где, возможно, отложились какие-либо адреса или имена, либо в московских и петербургских (и других) архивах старообрядческих книжников ис-кать имя А.Н. Нифантова.
Рукопись написана тремя почерками, два писцовых почерка XVI в., а л. 3, 3 об., 91, 91 об., 92, 92 об. ? поздняя реставрация, на них перепи-санный старообрядческим полууставом ХХ в. текст Псалтыри толковой. Закономерно возникает вопрос, кто сделал эти вставки, с какого ориги-нала была сделана копия, восстановившая первоначальный (?) текст, во всяком случае разрыва в тексте нет. Со слов современных информантов (в настоящее время в п. Яшкино Кемеровской обл. проживает внук А.Н. Нифантова Иван Трефильевич Нифантов 1925 г. рожд.) известно, что дед имел много книг, был очень уважаемым человеком в округе, держал пасеку, продавал мед, покупал старинные книги на базаре, “ремонтировал” их. О покупке свидетельствуют и записи на его книгах с указанием цены. В одной из книг его библиотеки (инв. № 7904/ 115 /116) под рисунком, представляющим миниатюры апостолов, есть под-пись: “срисовал А.Н. Нифантов”. Отсюда можно сделать предположе-ние, что вклейка прориси евангелиста была сделана А.Н. Нифантовым. Но остается пока не решенным до конца вопрос о переписанных встав-ках, известно только, что и в других его книгах есть подобные явления, поздние листы с переписанным текстом, восстанавливающие утраты. Подобный факт в Степенной книге, так же принадлежавшей нифанто-новской библиотеке (рукопись ХVI в.), установлен А.В. Сиреновым. Восстанавливался текст и в старопечатных книгах, принадлежащих А.Н. Нифантову6. Например, Евангелие Петра Мстиславца (№ 7904 / 1 (6) л. 138 ? частичная рукописная реставрация текста; Апостол, Москва, 25. 1.1623, Печатник Кондратий Иванов (№ 7904 / 8 (38) на листах в начале и в конце книги текст восстановлен рукописным способом; Ча-совник, Москва, 21.V.1640.
Содержание интересующей нас рукописи Толковой Псалтыри тако-во: Л. 1 ? “Молитва починающе псалтырь. Господи, благослови”. Нач.: “Тресвятая Троице бе всего мира…“, “Сказание яко подобает всем кни-гы прилежнее почитати Псалтырь”. Нач.: “Рече старец веруи теми ча-да...” Л. 2 ? Афанасия архиепископа сказание. Псалом Давидов а (1). Нач.: “ Блаженъ муж иже не идетъ на советь нечестивыхъ. Толкование. Пророчество се ся совершает о Иосифе...” И далее до л. 318 об. ? тексты псалмов с толкованиями. Л. 319 – Песнь 4 пророка Аввакума, то и моли Бога и сих видети бываем вскоре”. Нач.: “Господи, услышах слух твой...“, Л. 322 ? “Песнь 5 Исаия пророка единаго от великих пророк”. Нач.: “От нощи утренеют духъ мои к тебе Боже...” Л. 323 об. ? "Молит-ва Ивонина (так!) пророка единого от двою на десят пророк малых". Песнь 6. Нач.: “ Возопих в печали моей к Богу моему...” Л. 324 об. ? Песнь 7. "Молитва о отрочи в пещи огневи". Нач.: “Благословен еси Боже отец нашихъ...” Л.327 об. Песнь 8. "Тех же трех отрок". Нач.: “ Благословите все дела Господня, Господа пойте...” Л. 328 об. ? Песнь 9 Богородицы Марии. Нач.: “Величит душа моя Господа и возрадовася дух мой...” Л.329 ? "Молитва Захариина и на отце Предтечев." Нач.: “Благословен Господь Бог и человек яко посети и сотвори избавление...”
Эта рукописная книга, так же как и многие другие книги библиотеки Нифантовых, содержит читательские пометы. Например, на л. 28 об. и 29 на полях нарисованы красными чернилами ручки с указающим пер-стом (своеобразный знак внимания). Пометы отмечают следующие тек-сты: “Сынъ к отцу глаголеть яко всяку власть дасть сынови небесныхъ и земныхъ и преисподнихъ языкъ достояние” и “Ни помяну же именъ их устама моима. Толкование. О жидехъ слово и елинЬхъ. и зловЬрныхъ ели коихъ не вЬроваша проповЬди апостолстЬ, то тЬмъ Богъ памяти не творит”. Есть в книге другие, хотя и немногочисленные, пометы. В це-лом они могут быть окончательно объяснены только в связи с системой помет в других книгах. Необходимо дальнейшее изучение и работы А.Н. Нифантова по восстановлению утраченных листов рукописных и печатных книг его библиотеки с тем, чтобы представить и его работу с книгой, и саму книгу как сложный информационный источник. 

1 Беликов Д.Н. Старообрядческий раскол в Томской губернии. Томск, 1894. С.8. В на-стоящее время это судебное дело в областном архиве не обнаружено.
2 Там же. С. 10.
3 Характер помет более подробно рассмотрен в ст.: Бахтина О.Н. Особенности творче-ской работы старообрядца-книжника конца XIX – начала XX в. А.Н. Нифантова (по его читательским пометам на книгах) // Мир старообрядчества: Личность, книга, традиция. Вып. 1 М.; СПб., 1992. С.100-107. 
4 Письмо приклеено к переплетной доске Минеи служебной (инв. номер 7904/18 (25). В настоящее время книги библиотеки Нифантовых идентифицированы и выделены из состава музейного фонда редких книг. См. об этом: Бахтина О.Н. Крестьянская старооб-рядческая библиотека Нифантовых // Фонд редких книг и рукописей сибирских библио-тек. Новосибирск, 1988. С.102-118. 
5 См. о нем: Старообрядчество: Опыт энциклопедического словаря. М., 1996. С.315.
6 См. описание старопечатных книг нифантовской библиотеки: Старопечатные книги Томского историко-архитектурного музея: Каталог / Сост. О.Н. Бахтина при участии Н.Ж. Ветшевой. Новосибирск, 1996.

БОЕВОЙ ПУТЬ 54-го СИБИРСКОГО СТРЕЛКОВОГО ПОЛКА
В ПЕРВУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ 
(ПО МАТЕРИАЛАМ ИЗ ФОНДОВ ТОКМ)
К.А. Чернов 
Изучение Первой мировой войны значительно продвинулось за по-следнее время, но тем не менее этот период остается наименее изучен-ным в военной истории нашей страны. Это связано с тем, что Первая мировая война была как бы "оттеснена" последующими событиями: революцией 1917 г., Гражданской войной, а затем и Великой Отечест-венной войной. С другой стороны, война получила определение "импе-риалистической, кровавой бойни народов" и основной акцент был сде-лан на изучении антивоенной и антиправительственной пропаганды преимущественно большевистской партии. В то же время участию бое-вых частей в военных действиях практически не уделялось внимания. Между тем полки, ушедшие на фронт, например, из Томска, достойно проявили себя на полях сражений. 
Через месяц после начала войны в августе 1914 г. из Томска ушли на фронт 42-й Сибирский стрелковый полк, отдельные горная и мортирная артиллерийские батареи. В соответствии с мобилизационными планами в городе продолжалось формирование "второочередного" 54-го Сибир-ского стрелкового полка. Для этого из 42-го полка был выделен "кадр": 25 офицеров, назначенных на старшие командные должности, и 115 унтер-офицеров и рядовых1. Командиром 54-го полка был назначен старший офицер 42-го полка полковник Вячеслав Ивашкевич. Он имел солидный боевой опыт – участвовал в походе в Китай 1900 г. и в Рус-ско-японской войне 1904-1905 гг. За боевые отличия В. Ивашкевич был награжден четырьмя боевыми орденами и дважды досрочно был пред-ставлен к присвоению воинского звания (капитана и подполковника)2. Большинство других офицеров также имели боевой опыт. Младшие офицеры (прапорщики) и нижние чины (солдаты и унтер-офицеры) при-зывались из запаса. Все рядовые и унтер-офицеры имели за плечами по 3?5 лет действительной службы, а большинство и боевой опыт войны в Манчжурии. После укомплектования подразделений начинались заня-тия: строевая подготовка, повторение уставов, стрельбы3. В сентябре 1914 г., через два месяца после начала мобилизации и через месяц после ухода на фронт первоочередного 42-го полка 54-й Сибирский стрелко-вый полк боеготовый, как говорят военные, "сколоченный", в составе 14-й Сибирской стрелковой дивизии 6-го Сибирского армейского кор-пуса ушел на фронт.
По прибытии на фронт, в октябре-ноябре 1914 г., 6-му Сибирскому армейскому корпусу пришлось в тяжелых условиях отражать наступле-ние немцев на Варшаву, переправляясь через Вислу на подручных сред-ствах, так как не были наведены мосты. В тяжелых встречных боях контратаки сибиряков помогли остановить противника4. 
В 1915 г. полку вместе с 14-й Сибирской стрелковой дивизией дове-лось пережить настоящую трагедию. В апреле немцы применили ору-жие массового поражения ? ядовитые газы в Бельгии (недалеко от г. Ипр). А в мае 1915 г. отравляющие газы были применены и против российских войск, и именно против 14-й Сибирской дивизии, которая, как писал историк русской армии, "погибла почти целиком"5. 
Началось "Великое отступление" 1915 г., когда за лето 1915 г. рус-ской армии пришлось оставить Польшу, Литву, Галицию. Лишь осенью, остановив немцев в Белоруссии и на Западной Украине, удалось стаби-лизировать фронт. 6-й Сибирский корпус был выведен в резерв, попол-нен, а затем вновь был брошен командованием против наступающих германских армий. 
В 1916 г. 54-й полк находился на Северном фронте. В отличие от Юго-Западного фронта, где русские войска успешно осуществили свое знаменитое наступление ? "Брусиловский прорыв", на Северном фронте нерешительный генерал Куропаткин на широкие наступательные дейст-вия не шел. А поскольку Ставка Главного командования требовала на-ступления, то вместо спланированного удара всеми силами фронта Ку-ропаткин произвел "частичное наступление" силами 6-го Сибирского корпуса 12-й армии. Ни к каким решительным результатам это не при-вело, "…бессмысленная операция обошлась 3-й и 14-й Сибирским стрелковым дивизиям... в 15 тысяч человек"6. По окончании операции Куропаткин был отстранен от командования, но тысячи сибирских стрелков навсегда остались лежать в земле.
В конце 1916 г. сибиряки, более 2 лет отступавшие, битые, но не сломленные, испытали воинское счастье и удачу. Новый командующий 12-й армией талантливый генерал Радко-Дмитриев, учтя опыт Брусило-ва, подготовил план наступления, в основе которого лежала внезап-ность. Декабрьской ночью (23 декабря), без единого выстрела сибир-ские стрелки ринулись на не ожидавшего атаки врага. Успех был пол-ный. Одна германская дивизия была совершенно уничтожена. В плен было взято более 1000 человек, захвачено 33 орудия, 18 минометов, бо-лее 40 пулеметов. По признанию командования, 14-я Сибирская стрел-ковая дивизия и в ее составе 54-й Сибирский стрелковый полк действо-вали наиболее успешно7. И хотя этот прорыв был локализован герман-скими резервами и не получил такого развития, как Брусиловский, рус-ские войска наглядно продемонстрировали умение выходить из позици-онного тупика.
С началом Февральской революции 1917 г. войска Северного фронта, стоявшие ближе всех к Петрограду, в наибольшей степени испытали на себе негативные последствия революционной пропаганды. Особенно на-глядно потеря боеспособности вследствие "демократизации" и политиза-ции армии проявилась в августе 1917 г., когда войска 12-й армии, защи-щавшие Ригу, были разгромлены, а частично прогнаны с рижского плац-дарма. Войска "…хлынули беспорядочной толпой через Ригу на север без всякого давления противника. Разложившиеся части отступали за Двину, неразложившиеся прикрыли, как могли, это бегство всей армии"8. 
К сожалению, сибирские части, в том числе и сформированный в Томске 54-й Сибирский стрелковый полк, не остались в стороне от про-цессов, охвативших русскую армию в 1917 г. В. 1918 г., в связи с новой политической обстановкой, полк, как и большинство частей русской армии, был расформирован. Думается, что нам нужно помнить о наших земляках, сражавшихся на полях Первой мировой войны так же, как мы чтим память о солдатах Великой Отечественной.
Экспонаты, относящиеся к периоду Первой мировой войны, в фон-дах томского областного краеведческого музея немногочисленны. Это не удивительно, если учесть, что долгое время тема Первой мировой войны была предана забвению. В Томском краеведческом музее, как и во многих других, событиям Первой мировой войны уделялось внима-ние лишь в рамках экспозиций по военной тематике, как правило, не более одной витрины.
Но даже те немногочисленные экспонаты, которые имеются в фондах музея, могут рассказать о многом. Наиболее ценным экспонатом являются знаменные ленты 42-го Сибирского стрелкового полка, переформирован-ного в 1910 г. из 8-го Томского пехотного полка, который в свою очередь был развернут из Томского гарнизонного батальона. Ленты поступили в музей в 1920-х гг. при первом директоре ? М.Б. Шатилове. На учет по но-вой книге поступлений поставлены 9 ноября 1964 г. Подобные ленты вру-чались частям российской армии, существующим более 100 лет. Первая лента была вручена Томскому гарнизонному батальону в 1838 г. указом императора Николая I. Вторую ленту получил 42-й Сибирский стрелковый полк в 1911 г. На лентах канителью (золотой металлической нитью) выши-ты основные вехи истории части. 
Из других экспонатов, отображающих события данного периода, можно отметить шелковый платок с изображением лидеров стран "Ан-танты" по углам. 
Особое место в музейных экспозициях по военной тематике занимают оружие и боевые награды. В Томском областном краеведческом музее оружие представлено несколькими револьверами различной сохранности и очень интересной винтовкой "Винчестер" под русский патрон. Не-сколько сотен тысяч таких винтовок были поставлены из США в Россию в годы войны, в каталогах оружия они названы "Русский Винчестер"9. Имеется также бомбомет ? система для навесного артиллерийского огня, состоявшая на вооружении до конца 1920-х гг. Деревянные лафет и коле-са, короткий массивный ствол словно возвращают нас в эпоху начала XX в. Из холодного оружия в фондах музея имеются отечественные ар-тиллерийские тесаки и кавалерийские палаши английского производства. Эти палаши фирмы "Вилькильсон" были поставлены войскам адмирала Колчака в 1918-1919 гг. как принадлежность к парадной форме кавале-рийских офицеров.
Говоря об оружии, следует отметить, что ряд образцов оружия, тра-диционно выставлявшихся на выставках, посвященных Великой Отече-ственной войне, можно демонстрировать и в экспозиции по периоду Первой мировой войны. Речь идет об образцах, состоявших на воору-жении русской и советской армии более полувека, это пулемет "Мак-сим" на станке образца 1910 г., трехлинейная винтовка Мосина образца 1891?1930 гг. Данные образцы, принятые на вооружение в конце XIX–начале XX в., с минимальными, не имеющими принципиального значе-ния изменениями использовались и в годы Второй мировой войны.
Из наград в фондах музея имеются солдатские Георгиевские кресты и медали 4-й степени без колодок. Следует иметь в виду, что в 1914-1917 гг. было произведено более миллиона награждений Георгиевскими крестами и столько же Георгиевскими медалями, т.е. это были довольно распространенные награды в отличие, например, от офицерских орде-нов Святого Георгия.
В фонде письменных источников имеется пригласительный билет на празднование 200-летия 42-го Сибирского стрелкового полка, которое в июне?июле 1911 г. было широко отмечено общественностью города10. Билет государственного выигрышного "Займа Свободы", выпушенный Временным правительством в 1917 г., записная книжка фронтовика, уроженца Томской губернии Е. Ануфриева за 1915 г. также относятся к периоду Первой мировой войны. Из личных фондов можно выделить книгу "Вторая Отечественная война по рассказам ее героев" из личного фонда Мартемьянова.
В фотофонде музея имеется фотография проводов 42-го Сибирского стрелкового полка на фронт, снимок кадрового состава 708-й пешей дружины Государственного ополчения (в основном унтер-офицеры – ветераны русско-японской войны). Хорошо отображены в фотодоку-ментах события 1917 г. в Томске, а поскольку войска принимали актив-ное участие в революционных событиях, то получила отображение и жизнь томского гарнизона в 1917 г. 
Характеризуя фонды краеведческого музея, относящиеся к периоду Первой мировой войны, можно сказать, что они малочисленны по срав-нению, например, с такими периодами, как гражданская или Великая Отечественная война. Учитывая важность событий Первой мировой войны для России и для Томска в частности, в музее можно создать экс-позицию по участию в ней томичей. То, что данная тема должна обяза-тельно найти отражение в экспозиции планируемого музея Ратной сла-вы, является само собой разумеющимся.

1 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 3388. Оп. 1. Д. 12. Л. 1.
2 РГВИА. Ф. 3376, Оп. 1. Д. 57. Л.1-2.
3 РГВИА. Ф. 3388. Оп. 1. Д. 12. Л. 166,169.
4 Керсновский А.А. История русской армии. М., 1994. Т. 3. С. 247; А.М. Зайончковский. Первая мировая война СПб., 2000. С. 302.
5 Керсновский А.А. Указ. Соч. С. 288.
6 Там же. Т. 4. С. 69. 
7 Там же. С. 118-119.
8. Там же; А.М. Зайончковский. Указ. соч. С. 674-677.
9. Жук А.Б. Винтовки и автоматы. М., 1988. С. 75.
10 Сибирская жизнь. Томск. 1911. 28, 30 июня; РГИВИА. Ф. 3376. Оп. 1. Д. 5. Л. 35, 37, 42.

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ВЗАИМОСВЯЗИ МУЗЕЕВ 
И АРХИВОВ СИБИРИ В 1920-е гг.
Л.В. Муравьева
Известно, что музейное строительство в России берет свое начало с Кунсткамеры, открытой Петром I в 1714 г. Понадобились десятилетия и века, прежде чем во всей России были открыты музеи как научные и культурно-просветительские учреждения, изучающие и экспонирующие памятники, документы и материалы, характеризующие историческое развитие и современное состояние природы и человеческого общества1. 
Вопрос об открытии музея в Томске неоднократно поднимался ме-стной властью и интеллигенцией. Так, 2 мая 1884 г. на заседании Том-ской городской думы по заявлению Б.-А. П. Шостаковича2 рассматри-вался вопрос о необходимости открытия в Томске Сибирского музея. Перед этим была создана специальная комиссия по подготовке этого вопроса. Комиссия полагала, что создание музея нельзя откладывать, так как предполагалось до открытия в Томске Императорского универ-ситета в 1888 г. собрать материалы, а в день открытия ? торжественно передать их ему. В этих целях комиссия планировала: 
1. Принять пожертвования на это благое дело.
2. Изыскать средства для устройства музея. 
3. Привести в надлежащий вид все, что будет пожертвовано музею.
4. Отчитаться перед думой о проделанной работе.
Комиссия отмечала, что у многих коллекционеров есть различные мате-риалы, ценные для науки: кости древних вымерших животных, бронзовые и каменные изделия, горные породы, рукописи, книги. У других сохранились старинные стрелы, рыболовецкое снаряжение, образцы кустарной и фабричной промышленной продукции. У третьих – чучела животных и птиц и т.д.
Комиссия полагала, что из подобных экспонатов можно было бы создать целые коллекции. Она рассчитывала на помощь и поддержку не только думы, но и соседних городов Сибири. 
Комиссией был предложен примерный план по собиранию и экспо-нированию предметов по истории, и географии, археологии и этногра-фии, зоологии, ботанике, минералогии, геологии, почвоведению. В со-став этой комиссии входили городской голова П. Михайлов, а также П.И. Макушин, Б-А.П. Шостакович, Г. Тюменцев3. 
Эти предложения не были реализованы несмотря на то, что в других городах Сибири открывались музеи: в 1886 г. – Енисейский музей (ос-нователь А.И. Кытманов), в 1889 г., ? Красноярский музей. Еще в 1877 г. был открыт музей в Минусинске4. 
Проблемы музеев тесно переплетались с проблемами архивов, по-скольку те и другие были призваны хранить и использовать историче-ские памятники, как вещественные, так и документальные. 
В истории Сибири известны факты, когда, опасаясь ревизии, местные власти избавлялись от документальных свидетельств. Так было перед приездом Ф.И. Миллера, когда в Томи затопили ценнейшие документы Воеводской канцелярии. Примерно то же самое было в Барнауле и в дру-гих городах. "Они многократно страдали от пожаров, расхищались люби-телями старины, распродавались за гроши на обертку в мелочные лавки, поедались крысами, гнили и прели в старых подвалах", ? писал один из руководителей архивного строительства в Енисейской губернии5. 
В период Февральской революции 1917 г., по воспоминаниям А.В. Шотман, документы томской охранки были перевезены в Дом сво-боды (бывший губернаторский дом, ныне – Дом ученых). 
В марте 1918 г. ученые Томского университета предлагали открыть при библиотеке этого вуза архивное отделение для концентрации в нем особо ценных документов по истории Сибири. 
В мае 1918 г. Томский губернский совет рабочих, солдатских и кре-стьянских депутатов рассмотрел вопрос об архивах и решил перевезти все материалы из Дома Свободы в помещение Западно-Сибирского об-ластного музея, создав в нем архивохранилище на положении отдела. Но история распорядилась иначе – вскоре начался контрреволюцион-ный мятеж, и это решение не было исполнено. 
В первые годы советской власти было принято 5 декретов правительства по архивному строительству6. В эти годы на работу в архивы пришли маститые ученые, преподаватели, а также студенты и красноармейцы. Архивисты уста-навливали связи с учреждениями, организациями, обществами, и в первую очередь – с музеями, библиотеками, обществом изучения Урала, Сибири и Дальнего Востока. Работа архивов и музеев была очень схожа. Те и другие занимались поиском, сбором, изучением и использованием вещественных и документальных источников по различным вопросам истории Сибири. 
Известно, что к этому времени в музее Н.М. Мартемьянова храни-лось более 18 фондов, среди них – 10 единиц хранения Томской воевод-ской канцелярии, 129 единиц хранения Минусинского жандармского управления7 и т.д.
Музей Приенисейского края в своей структуре имел отдел историче-ского архива. Именно он позднее стал ядром Енисейского губернского архива. Сюда поступили доклады Енисейской духовной консистории, губернского правления, Туруханского монастыря и т.д. Весной 1920 г. сюда передавались документы ликвидированных учреждений. 
Томский губернский архив передал музею керамику, каменные стрелы, различные черепки8, что были обнаружены на правом берегу Томи. 
Осенью 1921 г. в Москве, на совещании архивистов широко обсуж-дался вопрос о взаимосвязях музеев, архивов и библиотек. В ноябре 1922 г. декретом ВЦИК было утверждено временное положение о губар-хивах, где в п. 10 говорилось о возможности созыва и работы временных и постоянных совещаний сотрудников музеев, архивов и библиотек. Ар-хивисты входили в состав Советов музеев, и наоборот. Так, например, Н.Н. Бакай, зав. Губархивом, считался преданнейшим другом музея. Ру-ководители архивов Н.Н. Бакай и Б.Т. Кубанов (Иркутск) читали лекции, проводили беседы, собирали и публиковали материалы о Сибири. 
В марте 1925 г. при Центрархиве в Москве была создана комиссия, которая обязывалась разработать положение о ликвидации отделов по архивному делу при музеях9. На I съезде архивистов много говорилось о взаимоотношениях архивов и музеев, оказании помощи друг другу, об-мене опытом работы. К двадцатой годовщине Революции 1905–1907 гг. в городах Сибири побывали представители Музея Революции, что дало возможность проконсультироваться и обменяться опытом. Музейные и архивные работники ставили вопросы о переименовании улиц, переул-ков, площадей, разрабатывали циклы лекций о декабристах. Нередко музеи и архивы заносили в свои планы совместные мероприятия. 
Разыскивая документы о декабристах, томичи побывали в Ялуторов-ске, наладили переписку с Иркутском и Калугой. 
Содружество музеев и архивов продолжается и в наши дни. 

1 Энциклопедический словарь: В 3 т. М.: Изд. БЭС, 1954. Т. 2. С.439.
2 Болеслав-Артур Петрович Шостакович – дед всемирно известного композитора Д.Д. Шостаковича. В Томск выслан за организацию побега Я. Домбровского из московской тюрьмы. 
3 Научная библиотека ТГУ, № 118769.
4 Смирнов В.А. Введение в изучение Приенисейского края. Красноярск, 1926. С. 14.
5 Государственный архив Красноярского края (ГАКК), ф. 1836, оп. 1, д.29, л. 62.
6 Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-Крестьянского правительства РСФСР. 1918. №40, с. 514; 1919. №14. С. 148–155; 1919. № 28. С. 313; 1919 № 38. С. 374; Сборник руководящих материалов по архивному делу, 1917 – июнь 1941 гг. С. 11-17.
7 Государственный архив Томской области (ГАТО), ф. 502, оп. 1, д. 34, л. 1.
8 Архивное дело. 1927. Вып. 13. С. 79.
9 Бюллетень Центрархива РСФСР. 1925. № 13. С. 2. 

К ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ КОЛЛЕКЦИЙ В ТОМСКЕ
Л.И. Овчинникова 
Томский краевой музей начинался с нескольких коллекций, в числе которых была художественная. Предшествующие опыты создания ху-дожественного собрания в городе не были успешными, но сыграли важ-ную подготовительную роль, и история каждого из них имеет самостоя-тельное значение.
До начала ХХ в. в Томске, как и в Сибири в целом, наблюдались только отдельные проявления художественной жизни. К их числу мож-но отнести выставку произведений П.М. Кошарова в 1860 г., которая была первой в истории региона. До этого деятельность профессиональ-ных художников имела результаты (например, в 1805 г. А.Е. Мартынов рисовал видовые пейзажи города, в 1830-е – И.В. Флек, последний на их основе позднее создал серию гравюр), но их пребывание носило эпизо-дический характер и не оставило заметного следа. Кошаров был пер-вым, который неустанно работал в Томске более 40 лет, заполняя пус-тующие ниши, как художник, педагог и общественный деятель. 
В 1880-е гг. выставки становятся заметным явлением в культурной жизни города. Небольшие экспозиции работ Кошарова были организо-ваны в Алексеевском реальном училище (1882 и 1887), также дважды (1886/87 и 1887) показал свои произведения А.Э. Мако, второй значи-тельный художник, появившийся в городе. В 1887 г. творения обоих были включены в городскую этнографическую выставку, проведенную Обществом попечения о начальном образовании.
Созданию художественной среды способствовали также учениче-ские выставки в Алексеевском училище, где преподавал Кошаров. Они неизменно привлекали большое количество посетителей, особенно мо-лодежи, освещались прессой, интерес к ним усиливался тем, что неко-торые из работ учеников, посланные в Петербургскую академию худо-жеств, получили одобрение. 
В реальных училищах, в гимназии урокам рисования уделялось большое внимание, там преподавали, как правило, выпускники столич-ных художественных заведений, обеспечивая достаточно высокий уро-вень. Они пробуждали творческое начало, и молодежь в свободное вре-мя охотно занималась в классе художественно-технического рисования, в специальных воскресных классах, организованных Обществом попе-чения о начальном образовании. Кроме этого, работали студии, кото-рыми руководили П. Кошаров, А. Мако, М. Черепанова, заложившие прочные традиции студийного обучения. Впоследствии все значитель-ные художники, работавшие в Томске, создавали свои студии: А. Ка-пустина, Л. Базанова, Н. Смолин, З. Рокачевский, К. Зеленевский, в со-ветское время – В. Мизеров. 
Особенностью культурного развития Сибири было ограниченное ко-личество произведений искусства в регионе, что долгое время останавли-вало формирование коллекций, в том числе музейных. Между тем про-шедшие выставки показывали, что определенные ценности созданы за последние десятилетия усилиями художников, работавших в Томске, и лучшие из них достойны внимания, но для создания публичного собрания этого было явно недостаточно. Крупных частных коллекций в городе не было. Следы упоминавшихся ранее художественных ценностей, собран-ных золотопромышленником З.М. Цибульским, были утеряны, и о них до сих пор ничего неизвестно. Отдельные произведения были в домах со-стоятельных граждан и некоторых организациях, но серьезно рассчиты-вать на них не приходилось. Об имеющихся в городе художественных ценностях можно судить по выставке 1899 г., на которой 13 томских вла-дельцев показали 85 работ, чем сведения о ней и ограничиваются. Воз-можно, частично ее состав повторила вторая выставка из частных кол-лекций, которая прошла в 1916 г. и включала 80 работ, в основном карти-ны европейских мастеров, в том числе старых, копии и гравюры. 
По мнению Г.Н. Потанина, вопрос о создании музея в городе любого типа долго не ставился потому, что основные силы общества были на-правлены на открытие университета, а возникшие там музеи в какой-то мере взяли на себя функцию сбора ценностей, в том числе и художест-венных. С открытием университета существенно изменилась культур-ная жизнь, заметно пополнились ряды художников. А. Капустина, Л. Базанова, приехавшие с мужьями, занявшими университетские ка-федры, внесли в художественную жизнь новые идеи, влияние которых перешагнуло границы Томска.
В начале ХХ в. с открытием технологического и учительского ин-ститутов за городом закрепилась роль регионального образовательного центра, появились новые кадры художников (З. Рокачевский, В. Лукин), заметно активизируется выставочная деятельность. В течение первого десятилетия экспозиции следуют одна за другой: в 1901, 1906, 1908 гг. ? В. Вучичевича, в 1902-м – Л. Базановой, в 1903-м – первая передвижная художественная выставка для Сибири, организованная М. Педашенко-Третьяковой, в 1904-м – передвижная выставка французской живописи, на рубеже 1907-1908, в 1910 г. – Г. Гуркина, на рубеже 1908-1909 ? пер-вая передвижная выставка томских художников, положившая начало регулярным экспозициям, в 1909 г. – А. Никулина, а также Е. Вучичевича. Выставки готовили благоприятную среду для создания публичной художественной коллекции. 
Первые реальные шаги по созданию общедоступной художествен-ной коллекции были сделаны Томским обществом любителей худо-жеств, одним из первых творческих объединений в Сибири, основан-ном в 1909 г. Его устав предполагал "устройство, по мере развития общества, художественно-промышленного музея"1. Материалов о со-ставе коллекции общества практически не сохранилось, поэтому важ-ны фрагментарные сведения, оставшиеся на страницах газеты "Сибир-ская жизнь" и в отчетах.
Основным способом формирования коллекции становились поступ-ления от новых членов-художников (по составу общество делилось на действительных членов, почетных членов и художников). Претенденты представляли комиссии свое произведение, которое при положительном решении передавалось в музей. Таким путем в коллекции оказалось по две картины Г. Гуркина и О. Виноградовой, по одной – А. Капустиной и А. Никулина (названия неизвестны), "Портрет дамы в зимнем наряде" М. Костылева2. При отъезде из города в 1913 г. подарила свою работу "Крючники" Л. Базанова3. Только о последней из них можно с уверен-ностью сказать, что, разделив судьбу всех следующих городских кол-лекций, она в результате оказалась в собрании художественного музея.
Общество не могло уделять много внимания устройству музея, так как постоянно испытывало финансовые трудности, не имело собствен-ного помещения, с переменным успехом обеспечивало работу органи-зованных классов живописи и рисования. Сохранились сведения о том, что в феврале 1911 г. была предпринята попытка привлечь городские средства для устройства картинной галереи. С предложением выделить 200 рублей из сметы для приобретения лучших картин с выставок в Томске выступили пять гласных думы, но оно по результатам голосова-ния принято не было4. 
Не откликнулся город на просьбу Общества увеличить площадь для классов живописи и рисования и предоставить полностью верхний этаж Гоголевского дома, где планировался зал с галереей (40 кв.м). 
Отсутствие помещения плохо сказывалось на сохранности собранных произведений, в 1916 г. его можно назвать катастрофическим. Некоторые картины были свалены в кучу в классах рисования и пострадали5.
Постепенно идея формирования картинной галереи перестает быть актуальной, упоминаний о ней почти не встречается, что можно объяс-нить не только отсутствием поддержки со стороны города, но и отъез-дом нескольких активных членов.
Между тем возникла еще одна отдаленная перспектива появления художественной коллекции, на этот раз благодаря инициативе Томской городской думы. В 1911 г. был учрежден Комитет по созданию Сибир-ского научно-художественного музея, но сначала из его названия исчез-ло слово "художественный", а затем в связи с войной и последующими политическими событиями был снят сам вопрос о его необходимости.
Следующий опыт, несмотря на кратковременность, можно считать удавшимся. Это стало возможно на волне революционных событий, когда начались грандиозные преобразования во всех областях, включая культуру. Картинная галерея была создана при Сибирской народной художественной академии и открыта одновременно с ней 1 Мая 1918 г., что стало ярким событием культурной жизни региона. В ее истории по-следовательно отразилась цепь политических событий.
По представлению отдела народного образования 16 апреля 1918 г. Томский губернский исполнительный комитет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов постановил: " 1) образовать картинную галерею и при ней художественную библиотеку, поручив создание ее художест-венному отделу; 2) обратиться ко всем гражданам г. Томска и др. горо-дов с предложением о пожертвовании картин для 1 Сибирской художе-ственной галереи; 3) для указанной цели конфисковать дом, принадле-жащий гр. Смирнову по Духовской улице"6.
При художественном отделе была создана комиссия, в состав кото-рой вошли А.Т. Петропавловская, В.Е. Каменев, Я.И. Спачил, М.Ф. Бах-метьева, С.П. Гомелля, А.А. Ногин. Из-за краткости сроков решено бы-ло открыть галерею выставкой, и члены комиссии обратились к худож-никам Томска с просьбой прислать свои работы. Это не встретило ши-рокого отклика. Несмотря на отсутствие поддержки со стороны части художников, хранителей ценностей и общественных деятелей, а иногда и враждебность, выставку начали готовить и одновременно создавать коллекцию.
Атмосферу времени передают обращения к владельцам ценностей. В частности, автор открытого письма "Томским коллекционерам художе-ственных ценностей", член художественной комиссии, опирается на положение о том, что искусство принадлежит народу, настаивает на его общедоступности и сожалеет, что в случае непонимания "приходится прибегать к некрасивым действиям"7.
Как вспоминала позднее М. Бахметьева, в выявлении и конфискации ценностей участвовали учащиеся Сибирской народной художественной академии8.
Некоторые коллекционеры откликнулись на призыв. Н.Л. Раден для экспонирования на выставке предоставил картины "Корона Катуни" (ныне ТОХМ) и "Катунь в жаркий день" Г. Гуркина, а также "Вечереет" И. Волкова, А.Н. Молчанов дал согласие показать на выставке работы "Иоанн Грозный. Этюд" С. Прохорова (ныне ТОХМ), "Наймычку" неиз-вестного русского художника и жанровую композицию неизвестного испанского художника, из коллекции А. Королева были взяты пейзаж голландской школы и две жанровые сцены9. 
В экспозицию входила картина Л. Базановой "Крючники" (ныне ТОХМ), и это позволяет предполагать, что в нее могли быть включены и другие работы, принадлежавшие Обществу.
С большой долей уверенности можно утверждать, что "Даму в ка-чалке" (ныне ТОХМ) и ряд других произведений К. Зеленевского также видели посетители выставки. Не исключено, что входил в экспозицию и "Портрет матери" В. Зырянова.
Сначала были предоставлены для участия, а затем приобретены для галереи три этюда М. Полякова 10. Это были первые закупки работ ху-дожников для галереи, которые предполагалось продолжить.
Кроме того, сохранились сведения, что в числе экспонатов выставки были работы А. Никулина, А. Капустиной, возможно, из фондов обще-ства, и Н. Ткаченко. 
Известно, что некоторые из картин были подарены галерее А. Молчановым, Н. Раденом, К. Зеленевским11, произведения иконопи-си передал И. Панкрышев.
Галерея расположилась в одном из лучших зданий, которое было по-строено в 1914 г. по проекту П.Ф. Федоровского. О впечатлении от экс-позиции пишет анонимный автор: "Общий вид выставки и роскошного двусветного зала производит благоприятное впечатление, говорящее о том, что в недалеком будущем при создании художественной библиоте-ки, галерея станет не только культурно-художественным центром, но и прекрасным уголком духовного отдыха трудящихся.
В галерее выставлен эскиз (проект) памятника пролетарской революции скульптора Шерлаимова. Уже по эскизу чувствуется широкий замысел художника. Однако фигура его рабочего есть гимн труду вообще"12.
Только в первые дни галерею посетило несколько сот человек, в основ-ном рабочие, солдаты и учащиеся. В конце мая планировал начать свою работу лекторий. Директором галереи В.Е. Каменевым был подготовлен курс лекций из 10 тем, охватывающих основные этапы развития искусства.
Эти немногочисленные сохранившиеся сведения позволяют утвер-ждать, что открытие галереи означало не только состоявшийся опыт формирования и музейного экспонирования художественных произве-дений в Томске, но и первую попытку собрать работы художников, ра-ботавших в городе, и отразить важные этапы художественной жизни.
После белогвардейского переворота галерея разделила судьбу Си-бирской народной художественной академии, она была закрыта как уч-реждение, созданное большевистской властью. Сначала городская сек-ция по внешкольному образованию, к которой перешло руководство галереей, выполняя предписание свыше, попросила освободить поме-щение и назначить ответственных лиц для наблюдения за упаковкой картин, а затем было опубликовано распоряжение губернского комисса-риата о возврате картин владельцам13. 
При колчаковской власти была предпринята еще одна попытка орга-низации художественного центра. В марте 1919 г. П.И. Макушин сооб-щил о своем желании построить в городе Дом искусств, где планирова-лось экспонирование произведений искусства, что получило поддерж-ку14. Так, в фонд будущей картинной галереи решили передать часть доходов от продажи картин московские и петербургские художники-футуристы, организовавшие в следующем месяце в Томске свою вы-ставку15. Из-за последующих политических перемен это начинание не было осуществлено.
Следующие шаги по созданию коллекции связаны с деятельностью Общества охраны памятников искусства и старины, которое вскоре по-сле восстановления в городе советской власти в декабре 1919 г. начало активно заниматься сбором произведений искусства. При организации краевого музея сотрудниками этого общества было передано более со-рока картин, которые стали первыми поступлениями художественного отдела. В их состав в основном входили работы художников, связанных с Сибирью в прошлом или настоящем, которые в последующие годы регулярно пополнялись. После передачи на рубеже 1920 ? 1930-х гг. из центральных хранилищ картин западноевропейских и русских мастеров, произведений скульптуры и декоративно-прикладного искусства в Том-ске появились музейные коллекции, значительность которых не вызы-вала сомнений. На их базе в 1979 г. был учрежден художественный му-зей. Таким образом, городское собрание произведений искусства, к че-му стремились нескольких поколений, было создано.

1 Устав Томского общества любителей художеств. Томск, 1909. С. 1.
2 Доклад правления общему собранию Томского общества любителей художеств. Томск, 1910. С.4. Отчет о деятельности Томского общества любителей художеств за 1910-1911 гг. С. 39; Сибирская жизнь. 1910. 20 янв. № 15; 7 нояб. № 248.
3 Краткий очерк деятельности Общества за 1913-1914 учебный год. Томск, 1914. С.13.
4 Сибирская жизнь. 1911. 27 февр. № 46.
5 Там же. 1916. 12 окт. № 220.
6 ГАТО. Ф.96. Оп. 1.Д. 16.Л. 123.
7 Знамя Революции. 1918. 10 мая. № 89.
8 ЦДНИ ТО Ф.4204. Оп. 4. Д.76. Л.12.
9 ТОКМ (архив Д.И. Ильина). 10880/ 168.
10 Знамя Революции. 1918. 25 мая. № 101.
11 Там же.
12 Там же. 10 мая. № 89.
13 ТОКМ (архив Д.И. Ильина). 10880/ 184; 10880/ 64.
14 Сибирская жизнь. 1919. 29 марта. № 64; 3 апр. № 68; 10 апр. №73.
15 Там же. 1919. 17 апр. № 79.

ИССЛЕДОВАНИЕ ПОЗДНЕПАЛЕОЗОЙСКОЙ ФЛОРЫ 
НОРИЛЬСКОГО РАЙОНА ПО КОЛЛЕКЦИЯМ 
ПАЛЕОНТОЛОГИЧЕСКОГО МУЗЕЯ ТГУ 
И ЕГО НАУЧНОЕ ЗНАЧЕНИЕ
Л.Г. Пороховниченко
Создание первой в Сибири палеоботанической школы связано с именем профессора В.А. Хахлова (1894-1972). Вместе со своими учени-ками, впоследствии известными учеными ? А.Р. Ананьевым, М.Г Горбуновым, Л.И. Быстрицкой, Л.И. Быстрицким, В.А. Ананьевым и многими другими ? он собрал огромный разновозрастной палеобота-нический материал из разных районов Сибири. В результате их много-летней научной деятельности была заложена основа монографического отдела палеонтологического музея ТГУ, являющегося преимущественно палеоботаническим. 
Наименее освещенным является вопрос об истории поступления и на-учной значимости одной из самых крупных палеоботанических коллек-ций – позднепалеозойской флоры из Норильского района, собранной В.А. Хахловым. Изучению ископаемых растений и стратиграфии Нориль-ского угленосного бассейна В.А. Хахлов посвятил последние 20 лет жиз-ни, включая годы пребывания в Норильском лагере (1949-1954) как поли-тический заключенный. Только в последние годы появились публикации, проливающие свет на жизнь и условия работы профессора В.А. Хахлова в этот трагический период его жизни [1]. Итогом научной деятельности Венедикта Андреевича в Норильске стала 6-томная рукописная моногра-фия "Стратиграфия Норильского угленосного бассейна". В этой моногра-фии и нескольких позднее опубликованных работах [4–6] изложены важ-нейшие стратиграфические выводы, основанные на изучении огромного числа растительных остатков. Впервые для этого района В.А. Хахловым была разработана стратиграфическая схема, подразделяющая угленосную толщу на четыре свиты, а также намечено разделение отдельных свит на мелкие стратиграфические единицы – зоны и подзоны. Впервые им был разработан и применен на практике новый метод синонимики пластов каменного угля [6]. Палеоботанической части работы он придавал особо важное значение. В планы ученого входило обобщение результатов па-леоботанического исследования растений в виде публикации 6-томной монографии с описаниями и фотоизображениями растений по разным систематическим группам. При его жизни в свет вышла только первая ее часть, посвященная членистостебельным [5]. По кордаитам подготовлена рукопись, датируемая 1967 г., но опубликована не была. После В.А. Хахлова собранную им в Норильске и хранящуюся в музее коллек-цию флоры долгое время никто не изучал. Коллекция представлена пре-имущественно керном с растительными остатками, послойно отобранным из продуктивной толщи более чем из 100 скважин и многочисленными штуфами с флорой из обнажений. Всего насчитывается свыше 3 тысяч штуфов образцов с остатками растений, численность определимых фраг-ментов не поддается учету. Флора представлена всеми основными систе-матическими группами: кордаитами, папоротниковидными, членистосте-бельными, птеридоспермами, хвойными и семенами. 
За последние десятилетия в палеоботаническую практику прочно во-шли новые эпидермальные методы исследования, разработанные извест-ным палеоботаником С.В. Мейеном и его учениками ? Л.В. Глуховой и многими другими [2]. С 1990 г. автор продолжила исследования В.А. Хахлова по Норильской флоре на новом качественном уровне, с применением современных методик. С этого времени проводятся морфо-лого-эпидермальные исследования голосеменных и рассматриваются во-просы систематики и филогении кордаитов.
Детальное знакомство автора с рукописями В.А. Хахлова позволило увидеть ряд ценных методических приемов в изучении флоры, которые в дальнейшей работе были использованы. Это прежде всего сам порядок работы, о котором Венедикт Андреевич писал: "Необходимо сначала изучить большое количество остатков из целого ряда скважин, затем их сравнить и сделать описание вида с характеристикой его геологического распространения в разрезе скважин". Выделение в большом количестве новых видов, как это было сделано В.А. Хахловым, мера в палеобота-нике непопулярная. Наиболее значимые исследования всегда подверже-ны пристальному вниманию, в том числе и скептицизму. В ответ на за-мечания некоторых специалистов о целесообразности выделения боль-шого числа новых видов и возможности использования палеоботаниче-ских данных для синонимики пластов угля Венедикт Андреевич указы-вал на те реально существующие условия, только при соблюдении ко-торых эти исследования могут иметь важное значение. Он отмечал, что основанный им метод "применим только тогда, когда в руках геолога сосредоточен прекрасно собранный материал, послойно, из всей угле-носной толщи и в большом количестве". Также иногда выражались со-мнения по отношению к качеству палеонтологических определений и выделенных В.А. Хахловым видов. Следует заметить, что в разные пе-риоды многолетней деятельности исследования В.А. Хахлова были пре-имущественно фитостратиграфическими и, работая с огромным количе-ством материала, детализировать чисто ботаническую сторону было невозможно. Что касается норильского материала, то палеоботаниче-ские определения приходилось проводить "вслепую", без атласов, опре-делителей, монографий и специального оборудования. Увидеть законо-мерности распространения видов во времени на огромном количестве материала мог только специалист с огромным практическим опытом, как В.А. Хахлов. Он не испытывал иллюзий в отношении сборности видов и отмечал, что "мы не сомневаемся в том, что стоим на точке зре-ния искусственного выделения видов. Важно дать те признаки, по кото-рым геолог легко может узнать группу и по ней определить стратигра-фический уровень отдельных пластов угля".
Комплексное морфолого-эпидермальное исследование норильских кордаитов, проведенное автором, позволило получить информацию с гораздо большего материала, чем это возможно только при морфологи-ческом. Определены по новым методикам остатки, выделено более 30 новых видов. Новые виды, безусловно, гораздо уже в объеме, грани-цах их стратиграфического распространения, чем выделенные В.А. Хахловым морфологическим методом или только эпидермальным, и более приближены к естественным. Это является важным не только для практического применения, но и для познания эволюции группы. Тем не менее по кордаитам основные фитостратиграфические горизон-ты практически совпадают с установленными В.А. Хахловым. Это еще раз показывает правильность выводов В.А. Хахлова. 
Палеоботаническое значение работы В.А. Хахлова еще до конца не осознано, так как далеко не все его идеи проверены на практике. Автору кажется очевидной важность введения в систематику кордаитов не только эпидермальной характеристики, но и понятия типа жилкования, так как именно жилки и способ их разветвления служат каркасом листа, определяют его морфологию и размеры. Выявление закономерностей жилкования ? задача наиболее сложная, трудоемкая. Поэтому жилкова-ние, как система, в видовой диагностике при морфологическом и эпи-дермальном исследовании практически не использовалось. В подготов-ленной по кордаитам рукописи Венедиктом Андреевичем для каждого выделенного вида произведено скрупулезное подсчитывание густоты жилок по протяженности листа. Наибольшее значение он придавал осо-бенностям жилкования в верхушке: "Мы считаем число нервов у всех листьев в одном месте, а именно в основании верхней трети листа и ме-жду двумя разветвлениями жилок". В более позднее время жилкование в верхушке и ее морфологию относили к признакам внутривидовой из-менчивости. Автором проведено специальное изучение жилкования у некоторых видов, его изменчивости во времени и связи с эпидермаль-ными признаками. Было принято во внимание исследование С.В. Мейе-на [2] по типам основания и В.А. Хахлова по жилкованию в верхушках. В результате были выделены основные типы жилкования в основании, сделан вывод об их консервативности и значении для выделения таксо-нов высокого ранга, а также об изменчивости жилкования в верхушках и ее диагностическом значении при выделении видов, что подтверждает правильность позиции В.А. Хахлова в понимании объема видов. Судя по масштабам глобального мышления, вполне можно допустить, что Венедикт Андреевич своими зарисовками делал попытку создания мо-делей вариантов жилкования. Полученные выводы позволяют внести коррективы в объемы выделяемых таксонов разного ранга и предложить новую схему систематики кордаитов. Исследование изменчивости во времени морфолого-эпидермальных признаков листьев кордаитов на большом фактическом норильском материале и использование в анали-зе полученных результатов по разным разделам ботаники позволили разработать и применить на практике новый методический подход в изучении, названный эколого-функциональным [3]. 
Необходимость создания правильных условий сохранности, базы данных, монографического изучения этой и других подобных коллек-ций заключается в том, что по мере изученности флоры и усовершенст-вования методик к ним будут обращаться исследователи. Полученные на обширном фактическом материале выводы важны не только для уточнения стратиграфического положения толщ в Норильском районе, для познаний эволюции кордаитов, но и для расчленения одновозраст-ных ангарских отложений в связи с перспективными работами по поис-ку полезных ископаемых.

Литература
1. Добрынина Л.В. Жизнь и научная деятельность В.А. Хахлова в Норильсклаге // Во-просы геологии Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. Вып. 2. С. 19-28.
2. Мейен С.В. Кордаитовые верхнего палеозоя Северной Евразии // Труды Геол. ин-та АН СССР. М.: Наука, 1966. Вып. 150. 184 с. 
3. Пороховниченко Л.Г. Эколого-функциональный подход в изучении кордаитантовых и некоторые взгляды на их систематику // Эволюция жизни на Земле. Материалы II меж-дународного симпозиума. Томск, 2001. С.33-38. 
4. Хахлов В.А. Стратиграфия Норильского угленосного бассейна // Сов. геология. 1960. №1. С. 51-56. 
5. Хахлов В.А. Верхнепалеозойская флора Севера Сибири: Хвощевые. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1964. Вып. 1. 112 с.
6. Хахлов В.А. Палеоботанический метод синонимики пластов каменного угля. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. 25 с.

ЭКСПОЗИЦИЯ ПОЗВОНОЧНЫХ РАННЕГО МЕЛА 
В ПАЛЕОНТОЛОГИЧЕСКОМ МУЗЕЕ 
ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
А.В. Файнгерц, С.В. Лещинский, А.В. Воронкевич
Представленная экспозиция раннемелового этапа развития фауны позвоночных является отражением работ Томского государственного университета, начатых в 1995 г. 
Показателем эффективности исследований прошедших геологиче-ских эпох принято считать реконструкции палеоэкосистем на базе дан-ных, полученных при комплексном и планомерном изучении коренных местонахождений флоры и фауны. В последнее десятилетие XX в. в мире обнаружено множество фаунистических объектов мезозоя, не ста-ла исключением и территория Западной Сибири. Благодаря работам сотрудников палеонтологического отряда Томского государственного университета в 1995?2001 гг. в практически "немых" отложениях илек-ской свиты было открыто 11 местонахождений, содержащих остатки раннемеловых континентальных позвоночных. На основании результа-тов семилетних исследований юго-востока Западной Сибири при со-трудничестве с Палеонтологическим и Зоологическим институтами РАН выделен Шестаковский фаунистический комплекс. К 2001 г. рабо-тами охвачены бассейны Чулыма и Кии. На данной территории описано 20 разрезов, из отложений отобрано ~ 100 образцов пород и около 1500 фрагментов целых костей, зубов и чешуй раннемеловых позвоноч-ных (рыбы, амфибии, рептилии, птицы, млекопитающие).
Местонахождения раннемеловых позвоночных Шестаковского ком-плекса имеют исключительное значение для мировой науки. Им нет аналогов среди одновозрастных комплексов Азии как по сохранности материала, так и по таксономическому составу. Быстрое катастрофиче-ское захоронение ископаемых позвоночных в некоторых случаях обес-печило полную комплектность скелетов. Кроме местонахождений Шес-таковского комплекса, остатки более или менее полных скелетов дино-завров на территории бывшего СССР известны только из четырех точек. Захоронение остатков на этих местонахождениях произошло после зна-чительной мацерации трупов, поэтому находки там более или менее полных скелетов исключительно редки. Таким образом, местонахожде-ния Шестаковского комплекса являются уникальным объектом на тер-ритории СНГ. Особенно важно, что дальнейшее изучение этих объектов может дать новый достаточно полный скелетный материал и по разным группам позвоночных (амфибии, черепахи, ящерицы, крокодилы, три-тилодонтиды, динозавры, птерозавры, птицы и млекопитающие). Мате-риал по млекопитающим, уже обнаруженный на данный момент, уника-лен ? десятки фрагментов челюстей, зубов и костей посткраниального скелета. Всего лишь несколько лет назад раннемеловые млекопитающие считались исключительно редкими и любая их находка, даже изолиро-ванный зуб, вызывали широкий резонанс среди мировой научной обще-ственности. Это связано с тем, что именно в раннем мелу протекал про-цесс становления основных стволов современных млекопитающих (об этом раньше было исключительно мало информации). Млекопитающие Шестаковского комплекса показывают, насколько сложным и гетеро-генным был этот процесс.
Каждый год стационарных полевых исследований увеличивает так-сономический список позвоночных "Шестаково", следовательно, видо-вое разнообразие комплекса далеко не исчерпано.
Проведенные работы уже на настоящем этапе позволяют очертить палеогеографическую зону распространения ископаемых животных на территории современной Азии, проследить видовую и внутривидовую изменчивость животных в пределах одного региона и сравнить полу-ченные результаты с аналогичными параметрами на сопредельных тер-риториях.
Необходимо отметить, что повышенная актуальность темы связана с практическим значением исследований местонахождений Шестаковско-го комплекса, которые, главным образом, заключаются в уточнении возраста вмещающих отложений, что, в свою очередь, положительным образом отразится на состоянии региональной стратиграфической схе-мы и таком важном вопросе, как корреляция континентальных и мор-ских отложений.
Таким образом, комплексное изучение раннемеловых местонахож-дений фауны во многом позволит решить такие важные вопросы, как уточнение генезиса и возраста местонахождений; изучение тафономии ископаемых остатков; выяснение взаимоотношений между остатками позвоночных и геологическими телами в разрезах; изучение морфоло-гии и ареалов обитания вымерших животных. Проведение широкомас-штабных поисков новых объектов на юго-востоке, юге и западе Запад-ной Сибири позволит дополнить научные и учебные палеонтологиче-ские коллекции и расширить список морфологического описания иско-паемой фауны.
Результаты исследований местонахождений Шестаковского ком-плекса доложены на 3 международных, 6 республиканских и 5 регио-нальных научных форумах.

ГЕММОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПОЗИЦИЯ 
МИНЕРАЛОГИЧЕСКОГО МУЗЕЯ 
ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
Л.А. Зырянова
Минералогический музей Томского государственного университета, являющийся старейшим минералогическим музеем Сибири, представляет собой богатую научно-учебную коллекцию по минералогии и месторож-дениям полезных ископаемых. В то же время часть витрин музея, безус-ловно, может рассматриваться как геммологическая экспозиция. Но пре-жде чем говорить о содержании геммологической экспозиции, необходи-мо пояснить, чем занимается геммология, и обозначить круг объектов, относимых к геммологическим. 
Геммология – наука о драгоценных камнях. Термин "геммология" был предложен в конце ХIХ в., а сама геммология как одно из направлений минералогии вполне сложилась в странах Европы и Америки в первой половине ХХ в. Однако в нашей стране геммология стала развиваться с большим опозданием, и до недавнего времени даже сам термин оставался малоизвестным не только широкому кругу населения, но и далеко не всем геологам. Причина этого имеет политико-экономическую подоплеку. Де-ло в том, что в советское время государство являлось монополистом в сфере производства и реализации ювелирных изделий, основных потре-бителей ювелирных материалов. Ассортимент вставок ювелирных изде-лий строго регламентировался государством, и у населения не было необ-ходимости пользоваться услугами специалистов-геммологов. У государ-ства же не было необходимости вести массовую подготовку таких спе-циалистов. С 1970-х гг. для нужд страны подготовка специалистов-геммологов в количестве одной студенческой группы велась только в Московском государственном геологоразведочном институте. Ситуация резко изменилась в постперестроечное время, когда монополия государ-ства в этой сфере была ликвидирована. В начале 1990-х гг. двадцатого века подготовка геммологов была открыта и на кафедре минералогии и геохимии Томского государственного университета. Учебной базой при открытия этой специализации стали рассматриваться наряду с прочим и коллекции минералогического музея Томского университета. 
По мнению большинства исследователей, геммология, изучая минера-лы, относимые к ювелирным, представляет одно из направлений минера-логии. Однако в последнее время достаточно настойчиво высказывается мнение о том, что геммология претендует на самостоятельность в науке. И это мнение вполне обоснованно. Эксперту-геммологу чаще всего при-ходится работать с ювелирными вставками в ювелирных изделиях. Гем-мологическая экспертиза таких объектов предполагает идентификацию материала вставки, определение его качества и качества обработки встав-ки и с учетом полученных характеристик определение в конечном итоге стоимости вставки и самого ювелирного изделия. В качестве вставок в современных ювелирных изделиях наряду с традиционными и нетради-ционными ювелирными и ювелирно-поделочными природными камнями, объектами минералогическими, стали достаточно широко использоваться специфические материалы, а именно природные биогенные образования, такие как янтарь, жемчуг, кораллы, кости, скорлупа страусовых яиц, де-рево и тому подобное, а также синтетические минералы и многочислен-ные искусственные материалы, не имеющие природных аналогов. Мето-ды диагностики таких объектов должны быть неразрушающими и вклю-чают как традиционные минералогические, так и специальные геммоло-гичекие. Геммологу в своей работе приходится привлекать знания по экономике, истории камнерезного и ювелирного искусства, разбираться в условиях получения синтетических материалов, знать приемы обработки камней и ювелирных сплавов и еще многое, что не имеет прямого отно-шения к геологическим дисциплинам. Такая специфичность геммологи-ческих знаний вполне оправдывает желание выделить геммологию в са-мостоятельную науку. И конечно же любая музейная геммологическая экспозиция должна отличаться от чисто минералогической и включать не только природные объекты, но и все другое, что так или иначе попадает в круг интересов геммологии. 
Коллекции минералогического музея Томского университета оказа-лись вполне представительными для знакомства и изучения в рамках программы по геммологической специализации минералогии ювелир-ного и поделочного камня. В системных коллекциях, выставленных с учетом кристаллохимической классификации минералов, предназна-ченных в качестве учебных коллекций по минералогии, можно найти, за исключением немногих, ювелирные разновидности любого интересую-щего геммолога минерала.
Однако минералогическая коллекция ? это еще не геммологическая. Есть минерал, а есть его ювелирная разновидность. Ювелирные разно-видности, отвечая жестким специфическим требованиям, должны быть в первую очередь прозрачными, минимально содержать посторонние включения и трещины, иметь определенные размеры бездефектных зон и, наконец, иметь хорошую окраску. Кроме того, при оценке ювелирного камня довольно часто необходимо идентифицировать страну и даже ме-сторождение, с которого взят объект, поскольку это может заметно вли-ять на стоимость. Поэтому геммологическая коллекция должна содержать не просто образцы ювелирных камней, а по возможности образцы каждо-го из ювелирных камней различных месторождений России и зарубеж-ных стран. А поэтому в качестве собственно геммологической экспози-ции могут рассматриваться лишь центральные витрины музея, в которых выставлены наиболее эффектные и совершенные образцы природных минералов различных месторождений. Здесь можно увидеть памирские рубины и сапфиры, уральские изумруды, якутские алмазы, относящиеся к ювелирным минералам первого класса. В одной из витрин собраны гра-наты во всем их цветовом многообразии от пурпурно-красного якутского пиропа до ярко-зеленого уральского уваровита. Невозможно оторвать взгляд от фантастических фиолетовых аметистов известного во всем мире уральского месторождения Ватиха, а аметистовые жеоды кажутся на-стоящим чудом природы. И уж подлинным чудом природы можно на-звать образцы благородного опала месторождения Радужного на Дальнем Востоке. Большой знаток и ценитель ювелирного камня академик А.Е. Ферсман в свое время сравнил опал по цветовой игре с алмазом. В витринах музея можно увидеть ювелирный берилл, аквамарин, турмалин, хризолит, топаз, шпинель и многие другие ювелирные камни различных месторождений Памира, Украины, России.
Своей яркостью и декоративностью выделяются образцы ювелирно-поделочных камней. Если красота ювелирных камней консервативна и повторяема, то ювелирно-поделочные камни неповторимы. И особо сла-вятся своей неповторимостью агаты и яшмы, подборку которых можно увидеть в витринах музея. Конечно же привлекает внимание коллекция облагороженных агатов с берегов р. Томи, собранная в окрестностях г. Томска сотрудником геолого-географического факультета, большим любителем и ценителем этого камня В.М. Яковлевым. Томская область небогата ювелирным сырьем, и поэтому предметом нашей гордости яв-ляются образцы и поделки из многочисленных декоративных разновид-ностей обыкновенного опала проявлений окрестностей г. Томска. 
В витринах выставлены довольно крупные образцы высокосортного фиолетового с перламутровым отливом чароита. Этот удивительный по красоте камень был открыт в 1970-е гг. в Забайкалье на берегу р. Чары, по-чему и получил свое название. И достаточно символично, что этот минерал носит название чароит – так и кажется, что название дано ему за его не-обыкновенную красоту. Трудно поверить, что человечество так долго не знало этого самоцвета. Месторождение же этого минерала, названное "Си-реневым камнем", и по сей день остается единственным в мире. 
Невозможно оторвать взгляд от шкатулки, выполненной томскими ювелирами-художниками А. и М. Егоровыми из исключительно насы-щенного по цвету фиолетово-синего забайкальского лазурита. Боль-шинство месторождений высокосортного лазурита находятся в высоко-горных странах, и по этой причине его называют иногда камнем заоб-лачных высот. Но хочется думать, что так называют его потому, что в его синеве как бы олицетворяется вся глубина и непостижимость кос-моса. Недаром лазурит так почитаем в странах Востока. Рядом с лазури-товой шкатулкой выставлены памирские лазуриты, менее насыщенные по цвету, но также весьма привлекательные.
Радостным розовым цветом оживляют витрины образцы и поделки из уральского родонита. Этот розовый марганцевый силикат как паутинками пронизан сетью черных прожилок гидроксидов и оксидов марганца, что создает его неповторимую декоративность и привлекательность.
Нефрит забайкальских, саянских, витимских месторождений пред-ставлен в витринах почти всеми цветовыми разновидностями ? от кре-мовато-белого до ярко-зеленого и почти черного. Благодаря особой микроструктуре минеральных агрегатов нефрит обладает удивительной вязкостью, что определяет его поведение при обработке – обрабатыва-ется нефрит с трудом, зато достигается очень хорошее качество обра-ботки. Ни один другой минерал после обработки не выглядит столь спокойно и благородно, как нефрит. Он как бы светится изнутри. Види-мо, поэтому минерал так любим и почитаем в Китае и используется для изготовления резных будд и других культовых вещей. 
Яркой весенней зеленью выделяются образцы зеленого амазонита с Кольского полуострова. Именно кольские амазониты признаны лучшими по цвету и приняты за мировой цветовой эталон этого минерала. Эффект-ны образцы зеленого саянского и более яркого и более нежного зеленого цвета прибалхашского жадеита. Нельзя не упомянуть в ряду зеленых камней образцы полупрозрачного голубовато-зеленого казахстанского хризопраза. Хризопраз представляет собой полупрозрачную окрашенную разновидность халцедона. Согласно строгим требованиям, предъявляе-мым к ювелирным камням, хризопраз, будучи камнем полупрозрачным, должен бы относиться к категории ювелирно-поделочных камней. Одна-ко благодаря удивительной красоте и глубине цвета его включили в кате-горию ювелирных камней, что по строгим ювелирным канонам дает пра-во помещать вставки из этого минерала в оправу из золота. Перечень зе-леных ювелирно-поделочных камней никогда не будет полным, если не упомянуть о поистине легендарном уральском камне – малахите. Урал, малахит и сказочная Хозяйка медной горы известны, наверное, во всем мире. Разглядывая густо-зеленые, как бы бархатистые образцы этого ми-нерала, начинаешь понимать, за что так боготворили его уральские ка-менных дел мастера и за что весь мир восторгался изделиями из этого камня. В настоящее время образцы уральского малахита становятся в полном смысле музейными, поскольку запасы этого красивого камня на Урале практически истощены. Немногочисленны, но незабываемы образ-цы лунного камня и лабрадора – иризирующих разновидностей полевых шпатов. Образцы этих минералов, рассматриваемые под определенным углом, позволяют наблюдать яркое серовато-голубое, напоминающее лунный свет свечение лунного камня и индигово-синее лабрадора, назы-ваемое иризацией, представляющее всего лишь удивительный оптиче-ский эффект.
Поскольку минералогический музей Томского университета, кроме учебных, выполняет и просветительские функции, принимая большое количество школьников и просто интересующихся минералогией, а больше, наверное, все-таки геммологией, то во многих витринах поме-щены тексты, содержащие общую информацию о каждом самоцвете, об истории появления его в сфере геммологии, а также легенды и поверья, связанные с ним, и даже трогательно романтичные стихи, посвященные камню. 
Геммологическая экспозиция удачно дополняется коллекцией копий некоторых исторических ограненных алмазов (бриллиантов), выпол-ненных из высокопреломляющего ювелирного стекла, подаренной еще Томскому Императорскому университету Фрейберской академией. Здесь можно увидеть и знаменитый бриллиант "Орлов", украшавший российский державный скипетр, и печально известный алмаз "Шах", преподнесенный Персией российскому правительству в качестве ком-пенсации за убийство А.С. Грибоедова, выполнявшего там обязанности российского посла. В коллекции можно увидеть один из крупных огра-ненных алмазов "Кохинур" и самый крупный из алмазов фантазийного цвета синий бриллиант "Хоуп".
Поскольку в сферу внимания современной геммологии непременно попадают синтетические камни и искусственные материалы, то одна из витрин полностью посвящена только им. Искусственные корунды, шпинели, кварцы, ювелирные стекла поражают своей яркостью и мно-гообразием цветов. А синтетические изумруд, малахит, опал так мало отличаются внешне от природных, что понимаешь, почему установле-ние их истинной природы доступно только специалисту-геммологу. И все-таки искусственные материалы явно выделяются своей рафиниро-ванной чистой, яркой и поэтому вызывающей окраской и блеском, в них нет сдержанности и благородства природного камня. Глядя на их вызы-вающую красоту, начинаешь понимать, почему большинством предпо-читаются природные камни.
Есть одна витрина в музее, возле которой почти всегда можно видеть посетителей. В ней выставлены ювелирные изделия, выполненные и про-фессионалами ювелирами, и просто любителями камня, многие из кото-рых были выпускниками геолого-географического факультета Томского университета. Витрина часто обновляется и дополняется и поэтому поль-зуется неизменной популярностью среди постоянных посетителей музея. 
Побродив среди этого живого "неживого мира", чувствуешь, как красота действительно возвышает и облагораживает душу. И нет ничего странного в том, что среди геологов так много поэтов и художников.

ПЧЕЛИНЫЕ В КОЛЛЕКЦИОННЫХ ФОНДАХ 
ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
О.Л. Конусова 
Ухудшение экологической обстановки во всем мире и в каждом регионе настоятельно говорит о необходимости коренного изменения взаимоотно-шений человека и природы. Интенсивная хозяйственная деятельность при-водит к разрушению природных экосистем и сокращению численности, исчезновению многих видов растений, беспозвоночных и позвоночных животных, а значит, к обеднению среды обитания самих людей. И они должны осознать уникальность, неповторимость каждого вида, миллионы лет создававшегося Природой, невосполнимость и необратимость таких утрат. Частью решения проблемы сохранения биологического разнообра-зия экосистем является создание региональных Красных книг, которое ве-дется в настоящее время в большинстве субъектов Федерации. Готовится к печати Красная книга Томской области, написанию которой предшествовал комплекс работ по инвентаризации флоры и фауны, выявлению редких и нуждающихся в охране видов, сбору сведений о составе и состоянии сооб-ществ, в которых отмечены охраняемые животные и растения.
В охране состояния диких пчелиных большую роль сыграли коллекци-онные фонды Зоологического музея и кафедры зоологии беспозвоночных Томского государственного университета, создававшиеся на протяжении ХХ столетия, обработанные и значительно дополненные в последние годы.
Пчелиные, или пчелы, ? крупное надсемейство, насчитывающее в ми-ровой фауне более 20 тысяч видов. Хорошо знакома всем медоносная пчела, в какой-то степени шмели, менее или совсем незнакомы сотни ви-дов более мелких пчел. Все они – опылители растений, часто уникальные, что является гарантией генетического разнообразия цветковых растений.
Наиболее ранние сборы пчелиных, а именно шмелей, представлен-ные в фондах, были сделаны в окрестностях Томска профессором Г.Э. Иоганзеном, одним из основателей Зоологического музея. В первые десятилетия ХХ в. многосторонние фаунистические исследования на территории лесостепи и юга лесной зоны Западной Сибири проводились В.В. Внуковским. Для окрестностей Томска им указывается 31 вид пчел [1,2], но в фондах музея сборы В.В. Внуковского не представлены.
Полезную информацию о былом распространении на территории Томской области ряда редких уязвимых видов дала обработка небольшой коллекции (около 200 экземпляров), собранной в 1935 г. Прижитульской. К сожалению, об авторе коллекции практически ничего не известно.
До начала 1970-х гг. специальных исследований насекомых-опылителей в области не проводилось. Основные работы энтомологов были посвящены изучению гнуса, вредителей лесного и сельского хозяйства и их естествен-ных врагов. Однако коллекционные фонды продолжали пополняться бла-годаря сбору материала в ходе учебных практик студентов.
Исследования были продолжены и расширены в начале 1970-х гг. научным сотрудником НИИ биологии и биофизики Е.М. Гришиной, собравшей значительный материал на территории Александровского, Каргасокского, Колпашевского, Молчановского, Асиновского, Перво-майского, Томского, Шегарского и Кожевниковского районов Томской области. Шмели-опылители белого клевера изучались в пойме р. Оби (Колпашевский район). Всего было собрано около трех тысяч экземпля-ров насекомых. Лишь часть данного материала была обработана и стала основой для публикаций (см. [3-5]). Востребованными фонды оказались в настоящее время, когда в области началось интенсивное освоение га-зовых месторождений. Определение коллекций и составление списков насекомых дали основу для анализа последующих изменений их фауны и структуры населения.
С 1995 г. в южных районах области ведется изучение пчелиных по типу мониторинга. Изучаются многолетняя динамика численности, ландшафтная приуроченность, установлена связь пчелиных со 152 видами растений 35 семейств. Значительно пополнены коллекцион-ные фонды, расширены представления о фауне пчел не только Томской области, но и лесной зоны Западной Сибири в целом. Указано более 200 видов диких пчел 7 семейств. Почти весь материал за исключением наиболее сложных для идентификации видов и родов проверен по кол-лекциям Зоологического института РАН (Санкт-Петербург), что значи-тельно повысило ценность данной коллекции. Она может быть исполь-зована и уже используется специалистами других сибирских регионов. В настоящее время в фондах насчитывается более шести тысяч экземп-ляров пчелиных.
Изучение коллекционных фондов позволило подойти к начальному этапу решения вопросов охраны биологического разнообразия насеко-мых-опылителей на территории Томской области – выявлению массо-вых, обычных и редких видов, мест их обитания, включению ряда ред-ких и антропогенно уязвимых видов в Красную книгу области. Это кси-локопа обыкновенная, шмель необычный, шмель моховой, шмель моде-стус, шмель патагиатус, которые являются наиболее заметными и дос-тупными для визуального определения представителями фауны пчели-ных области и составляют лишь небольшую часть нуждающихся в по-вышенном внимании видов.
Сохранить популяции редких и исчезающих видов как растений, так и животных, а беспозвоночных в особенности, вне среды их обитания невозможно. Следующим после установления видового состава этапом является выявление территорий с повышенной концентрацией редких видов. Для пчелиных и ряда других насекомых Томской области это участки Томь-Яйского междуречья с сохранившимися фрагментами пихтового крупнотравного леса; правобрежье р. Томи от г. Северска до с. Ярского; крупные острова южного отрезка р. Оби; биоценозы долин рр. Яя и Васюган.
Необходима пропаганда знаний о краснокнижных видах и мерах со-хранения природных сообществ и экосистем. Определенную роль в формировании экологического сознания могли бы сыграть соответст-вующие выставки Зоологического и Краеведческого музеев.

Литература
1. Wnukowsky W. Einiger faunistishe Angaben iiber di Insecten Sibiricus und der Ussuri Gebietes//Zool Anzeiger. 1929. Vol.83. P 112-220.
2. Wnukowsky W. Beitrag zur Insecten – Fauna des Bezirkes von Tomsk (West-Sibirien) // Konowia. 1936. Vol. 25. P. 113-128.
3. Гришина Е.М. Опылители бобовых как фактор повышения продуктивности лугов и пастбищ // Проблемы охраны природы Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1978. С.59-64.
4. Гришина Е.М. К изучению фауны и экологии пчелиных Среднего Приобья (Поймен-ный луг) // Проблемы охраны природы Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1978. С. 70-75.
5. Гришина Е.М. К изучению видового состава шмелей (Himenoptera, Bobidae) окрест-ностей Томска // Вопросы биологии. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1980. С.42-44.

ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ ФИЗИКИ В ТОМСКЕ 
(ПО МАТЕРИАЛАМ МУЗЕЯ ИСТОРИИ ФИЗИКИ 
ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА)
И.Н. Анохина, Г.Н. Сотириади
Томск по праву называют городом науки. Науку же часто отождеств-ляют с естественными науками, в частности с физико-математическими. Это обусловлено тем, что развитие физики особенно ярко отражает эво-люцию всей науки, развитие научных идей, связей науки с обществом и культурой. Никакая другая наука не потрясла общество так, как физика. Огромное влияние оказывают достижения науки на все сферы деятельно-сти человечества – экономику, технику, производство, политику. Изуче-ние истории науки имеет первостепенное значение для формирования научного мировоззрения и установления связи научной картины мира с другими аспектами истории человечества – философией и религией. Ис-тория науки позволяет понять, какое влияние оказывает состояние науки на общество, его производительные силы и технику. С другой стороны, изучение истории науки обеспечивает понимание влияния материально-го, морального и интеллектуального мирового опыта на ее развитие.
В связи с этим невозможно понять освоение и развитие Сибири без изу-чения становления и развития науки вообще и физики в частности на ее огромных просторах. Определенная работа в этом направлении ведется на базе музея истории физики Томского государственного университета, ко-торый был создан благодаря многолетним усилиям старшего преподавате-ля физического факультета П.А. Кондратьева. Тысячи фотографий, фото-документов, личные архивы ученых, уникальные приборы для учебных целей и научных исследований (некоторым из них уже более ста лет) ? громадный материал для изучения развития физико-математических наук в Томске, истории становления научных школ. История науки в Томске, а значит и в Сибири, началась с открытия первого за Уралом Императорско-го Томского университета в 1888 г. Первым ректором был физик – Н.А. Гезехус, он же стал и первым заведующим кафедрой физики с физи-ческой географией и метеорологией. Блестящий ученый, прекрасный орга-низатор, человек высокой культуры, Н.А. Гезехус сделал многое для ста-новления образования, развития культуры Томска, несмотря на столь ма-лый срок его пребывания в Томске. Перед коллективом университета стоя-ли две задачи: организация преподавания и организация научных исследо-ваний.
Университет был открыт в составе одного факультета – медицинского. Физика была не основным предметом для медиков, тем не менее Н.А. Гезехус организовал преподавание физики на высоком уровне. Понимая важность практических занятий, Н.А. Гезехус создал при кафедре физиче-ский кабинет. На скромные по тем временам средства в 11500 рублей из Си-биряковского фонда и 7500 рублей разновременно он приобрел все необхо-димые приборы и приспособления, так что стало возможным демонстриро-вать на лекциях все главные опыты и вести практические занятия со студен-тами-медиками, охотно посещавшими эти занятия.
Поистине прав был В.М. Флоренский, когда писал, что "…преподавание естественных наук на медицинском факультете пред-ставляет основу современной медицины. Чем шире представлено это образование, чем больше студенты медики посвящают времени и труда на естествознание, тем рациональнее и совершеннее будут их успехи в области медицинских наук"1.
Н.А. Гезехус стремился познакомить студентов с новейшими дости-жениями в физике, о чем свидетельствуют сохранившиеся в музее исто-рии физики приборы, такие как телефоны Белла (изобретен в 1879 г.), его стеклянные модели, телефон Голубицкого, тангенс-гальванометр, струнный электрометр для измерения слабых токов и т.д.
Все последующие заведующие и профессора кафедры физики Ф.Я. Капустин (1889–1909 гг.), Б.П. Вейнберг (1909–1911 гг.), А.П. Поспелов (1911–1922 гг.) продолжали работы по совершенствова-нию преподавания физики. Новые приборы не только приобретались, но и изготавливались в мастерской при физическом кабинете. В этом боль-шая заслуга механиков И.П. Белозерова и Г.И. Рычкова.
Эти приборы столь совершенны, что не только вызывают восхище-ние посетителей музея, но до сих пор некоторые из них используются в лекционных демонстрациях. С главным приобретением А.П. Поспелова – машиной Линде для получения жидкого воздуха ? стало возможным демонстрировать изменение свойств материалов при низких температу-рах, а также вести научные исследования. Необходимо отметить, что все профессора, начиная с Н.А. Гезехуса, стремились проводить науч-ные исследования. Н.А. Гезехус придавал большое значение метеороло-гическим исследованиям, столь необходимым для Сибири. Им были приобретены некоторые необходимые для таких исследований, прибо-ры. К сожалению, их оказалось недостаточно. Ф.Я. Капустин занимался изучением атмосферного электричества. В экспедиции на север Красно-ярского края для наблюдения солнечного затмения он использовал при-емник А.С. Попова. Это была первая попытка регистрации электромаг-нитного излучения Солнца. Этот приемник и его более поздняя копия (1912 г.) бережно хранятся в музее истории физики. Сохранилась и пер-вая рентгеновская трубка и первые рентгеновские снимки, сделанные Ф.Я. Капустиным в 1896 г. Эти исследования положили начало приме-нению рентгеновских установок в клиниках университета.
В 1899 г. Ф.Я. Капустин вместе с ассистентом Д.А. Смирновым про-вели магнитные исследования с помощью теодолита Вильде.
С 30 сентября 1906 г. благодаря усилиям Ф.Я. Капустина начала рабо-тать сейсмическая станция. С 1910 по 1912 г. в работе станции был пере-рыв, но с 1912 г. член постоянной Центральной сейсмической комиссии А.Я. Орлов вел фотографические записи периодических отклонений ма-ятников "Цельнера" под действием лунного притяжения, производящего своего рода "приливы" и "отливы" земной коры. В специально оборудо-ванном помещении сейсмической станции проводилась постоянная реги-страция землетрясений. Б.П. Вейнберг был профессором Томского техно-логического института, но в разные годы работал и в Томском универси-тете. Он проводил геомагнитные исследования Сибири, занимался орга-низацией научных экспедиций по Западной и Восточной Сибири, изучал проблемы льда и ледников. Совместно с профессором химии П.П. Орловым организовал наблюдения за кометой Галлея.
С 1911 г. кафедру физики возглавил А.П. Поспелов, выпускник Варшавского университета и доктор Эрлангенского университета. Ос-новные его усилия были направлены на совершенствование преподава-ния физики, им было поставлено 24 новых лабораторных работы. Были начаты и научные исследования. Однако планы были прерваны войной, и ему пришлось решать военные задачи: заниматься получением без-водного цианистого водорода, металлического натрия и перекиси на-трия, разработкой защитной маски от удушливых газов.
Таким образом, в первый период, до открытия физико-математи-ческого факультета, в университете работали крупные ученые-физики, об этом свидетельствует и тот факт, что в работе первого Международ-ного конгресса физиков В Париже в 1900 г участвовали Н.А. Гезехус, Ф.Я. Капустин и Б.П. Вейнберг2.
Однако успехи научных исследований были скромные: не созданы на-учные школы, крупные научные направления. Причин здесь несколько: удаленность от центра, бедная материальная база и, главное, отсутствие научных коллективов физиков. С открытием в 1917 г. физико-математического факультета началась новая эра в развитии физической науки в Томске. Тем не менее роль первых физиков огромна, они подго-товили почву для открытия физико-математического факультета, кото-рый стал готовить и педагогов, и научных работников. Со временем стало возможным и открытие Сибирского физико-технического института.

1 Ястребов В.Е. Василий Маркович Флоренский. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. 171 с.
2 Физики о физике и физиках: Сб. статей / Под ред. И.Н. Анохиной. Томск: Изд-во НТЛ, 1998. 220 с.: ил.

ДЕМОНСТРАЦИОННАЯ КОЛЛЕКЦИЯ ЗООЛОГИЧЕСКОГО МУЗЕЯ 
ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА 
В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ И ПРОСВЕТИТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ
С.И. Гашков
Коллекция зоологического музея Томского государственного уни-верситета входит в ряд самых значительных зоологических собраний России и насчитывает около 100 тыс. ед. хранения. В коллекции имеют-ся экспонаты со 100–125-летним сроком хранения. В основу музея были положены подаренная И.Ф. Каменским коллекция зверей и птиц, соб-ранная в горах Средней Азии, и коллекция генерал-губернатора Г.А. Колпаковского, собранная в Семиреченской области и Кульджин-ской провинции. Вновь открывшемуся университету оказали помощь экспонатами разные общества: Императорское общество любителей естествознания, Императорское общество акклиматизации, Восточно-Сибирское географическое общество, Общество естествоиспытателей и врачей при Императорском Томском университете; Зоологический му-зей Варшавского университета, Троицкосавско-Кяхтинский музей, Тро-ицкосавский музей, Британский музей, Зоологический музей Харьков-ского университета, Зоологический музей Российской Академии наук; Академии наук Варшавского, Московского университетов; Неаполитан-ская зоологическая станция, Московский комитет шелководства, поли-цейское управление Змеиногорского уезда, Алексеевское реальное учи-лище в Томске, местный зверинец. Выделялись средства на целенаправ-ленные закупки сырьевого материала и готовых экспонатов известных немецких и австрийских фирм (Jestitsd, Linnaee, Schlutera, Fric, Lenoir & Forster, Kertz), а также закупался материал у местного населения. Па-раллельно наполнялись фонды представителями местной фауны путем экспедиционных сборов и поездок сотрудников и студентов универси-тета. Таким образом, была заложена представительная зоологическая основа коллекции, куда входят редкие ныне виды евроазиатского кон-тинента – лошадь Пржевальского, тонкоклювый кроншнеп, японский ибис; представители других континентов – лев, серый кенгуру, броне-носцы, африканский страус, императорский пингвин, райские птицы и другие животные. В коллекции были собраны многие так называемые "зоологические перлы" (утконос и ехидна, колибри и киви, гатерия и суповая черепаха, пипа суринамская и европейский протей, двоякоды-шащая рыба и рыба-прилипала, оболочники и круглоротые, жук-голиаф и паук-птицеед, морской кораблик и губки). Такой принцип формиро-вания коллекции всегда обеспечивал лектору необходимый наглядный материал для проведения разноплановых лекций и экскурсий с различ-ной глубиной зоологической, общебиологической, экологической и об-щеобразовательной составляющей. 
На этой основе базируется современная демонстрационная коллек-ция зоомузея, которая постоянно востребована в классических формах учебного процесса (лекции, занятия в залах музея, практические заня-тия). Кроме студентов-биологов ТГУ, музей предлагает различные те-матические экскурсии для других специальностей, как университета, так и других вузов города, преподаватели которых в последнее время стали активнее использовать экспозиционные возможности музея для своих образовательных программ в профильных и общеобразователь-ных дисциплинах. Для заинтересованных школьников предлагаются экскурсии-занятия, дополняющие и расширяющие школьную програм-му по зоологии и общей биологии. 
Образовательная деятельность неразрывно связана с просветительским началом. Просвещение народов Сибири было заложено в самой идее от-крытия первого университета за Уралом. В каком-то смысле вся экскурси-онная деятельность носит просветительский характер, т.к. основной фор-мой посещения музея является групповая экскурсия с обязательным рас-сказом экскурсовода-специалиста. Для школьников элемент просвещения несет еще и воспитательный оттенок. Видя многообразие мира, удивитель-ное в нем, получая развернутые ответы на любой, даже самый простой во-прос, они развивают любознательность, отмечают для себя новые важные и часто ранее не замечавшиеся ими события, явления, факты. 
Развитие любознательности в человеке ? это одна из основных задач, которую мы ставим для себя при работе с посетителями, тем более что в последнее время образовался дефицит качественной, выверенной инфор-мации при перегруженности фрагментарной, не развивающей, а подчас и ложной информацией в окружающем нас информационном поле. Работая в этом ключе, мы стараемся, с одной стороны, поспевать за жизнью, ис-пользуя в своей работе современную технику и новые информационные возможности, применяем новые материалы и технологии для изготовле-ния экспонатов, с другой стороны, ищем, пробуем новые подходы и фор-мы работы с посетителями музея. Классические экскурсии дополняются возможностями фото-, аудио-, видеопродукции, что позволяет оставлять более эмоциональный след у посетителей, концентрировать их внимание на важных объектах и на рассказе экскурсовода. В весенне-летний период опробован перенос части экскурсии на территорию прилегающего парка, где есть возможность продемонстрировать ряд видов животных, их пове-денческие отличительные особенности, и многое другое. Такая форма для интересующихся природой ребят дает дополнительные яркие впечатле-ния и знания. Продолжая линию на расширение лекторской деятельности за пределами выставочных залов, была заложена основа передвижной коллекции мелких видов птиц и млекопитающих, оформленных в виде отдельных видовых микробиогрупп. Такая композиция сочетает в себе чучело животного на фоне кормового растения, фотоизображение биото-па, гнезда, объектов питания или других характеризующих вид элемен-тов. Композиция собирается на деревянной подставке, сверху накрывает-ся герметично склеенным стеклянным колпаком прямоугольной формы размером 21?15?10 (под размер стандартной фотографии 15?21). Стек-лянный колпак клеится с помощью прозрачного герметика. К подставке его удобно крепить скотчем либо с помощью герметика. На лицевой сто-роне композиции представлено название вида, семейства на русском и латинском языках, на тыльной стороне расположен оригинальный текст с указанием ареала вида, вынесенного на фрагмент карты, его отличитель-ных особенностей, образа жизни, описанием голоса, потенциальных мест, где можно увидеть данный вид в природных условиях. Отдельно к био-группам подбираются фото-, видео-, аудиоиллюстрации. В комплексе такой иллюстративный материал обеспечивает большую наглядность, самостоятельно несет целый комплекс информации и обладает лучшим эмоциональным воздействием на посетителей. Таким образом, планиру-ется представить основных представителей местной фауны для демонст-рации как в экспозиции музея, так и на выездных лекциях, выставках. Достаточная защищенность чучела позволяет демонстрировать коллек-цию, не опасаясь механических повреждений, изменения режимов влаж-ности, поражения молью и кожеедами, что открывает дополнительные возможности длительной демонстрации коллекции вне музея. Появляется возможность сдавать микробиогруппы в аренду, т.е. обеспечить большую самостоятельную жизнь такой коллекции, а это способствует тому, что большее число людей знакомятся с фондами музея, получают качествен-ную информацию. Таким образом, музей становится ближе к посетителю, более популярным и востребованным в обществе.
Работа в таком новаторском ключе, которая сочетает живое общение экскурсовода с посетителями и использование новых информационных и технологических возможностей, позволяет музею оставаться востре-бованным, интересным и познавательным местом для современного человека, где он имеет возможность почерпнуть знания и получить яр-кие эмоциональные впечатления.

ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ КОЛЛЕКЦИИ 
ОСТАТКОВ ПОЗВОНОЧНЫХ 
В ПАЛЕОНТОЛОГИЧЕСКОМ МУЗЕЕ 
ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА 
И ЕЕ НАУЧНОЕ ЗНАЧЕНИЕ
А.В. Шпанский
Историю формирования коллекции остатков ископаемых позвоноч-ных палеонтологического музея Томского государственного университе-та можно разделить на два этапа. Первый этап можно назвать случайно накопительским, началом его можно считать образование геологического кабинета в университете, куда и начали поступать первые находки. Он характеризуется накоплением случайных находок, сделанных без какой-либо системы. Чаще всего это найденные местными жителями кости крупных млекопитающих (мамонта, бизона, шерстистого носорога), по-ражающие их своими размерами или необычной формой. Таким образом формируются коллекции и во всех областных и районных краеведческих музеях. Эти остатки зачастую не имеют даже географической привязки, но, вероятно, происходят из пределов бывшей Томской губернии. По-скольку большинство костей большие и тяжелые, то вряд ли их везли из-далека. Хотя однозначно это утверждать нельзя, так как на некоторых костях сохранились этикетки с подписями. Пока Томский университет оставался единственным высшим учебным и научным центром за Ура-лом, сюда доставлялись образцы и из более удаленных мест – из Омской области (6 костей), Красноярского края (два фрагмента скелета бизона и отдельные кости других животных), Алтайского края. Некоторые кости происходят даже из европейской территории России. Из Зарайского уезда Рязанской губернии поступил фрагмент нижней челюсти мамонта, а из Симбирской губернии (с. Анновка) ? фрагмент правого бедра мамонта.
Интересной особенностью коллекции является присутствие некото-рых костей, собранных в середине XIX в., т.е. еще до открытия универ-ситета. К таким "пионерам" относятся: левое бедро мамонта с р. Шегар-ки, череп шерстистого носорога с р. Чулым (д. Ежи), собранные в 1848 г., правая лучевая кость мамонта с р. Чулым (у д. Протопопово), найденная в 1873 г., и др. Значительная часть костей из ранних поступ-лений имеет пометку "из коллекции Оссовского", но ни даты поступле-ния, ни географического места сбора не отмечено. В старых записях также пока не найдено указаний на фамилию этого дарителя.
Таким образом, первый этап продлился до 1990 г., за прошедшие 100 лет функционирования геологического кабинета и палеонтологиче-ского музея было накоплено около 300 костных остатков, принадлежа-щих в основном крупным млекопитающим четвертичного периода. В экспозиции музея в это время выставлялись два черепа мамонта, бивни, зубы мамонтов и их отдельные кости. К сожалению, из-за отсутствия специалиста по ископаемым позвоночным техническая обработка, ката-логизирование и определение костного материала не проводились. В результате большая часть зубов мамонтов без пропитывания растреска-лась и рассыпалась на пластины и была практически уничтожена. Но, как отмечал П.М. Рыжков (1948), объехав все основные музеи Сибири и северо-востока России, хранение палеонтологических коллекций в большинстве музеев организовано очень плохо.
Среди документов музея сохранились фотографии 1930-х гг., на ко-торых запечатлены моменты реставрационных работ со скелетом ма-монта (позвоночный столб, таз), но достоверных сведений о смонтиро-ванном и экспонируемом в музее скелете мамонта нет. Не сохранились и кости со следами монтировки.
В качестве небольшой отдельной коллекции в 1988 г. была получена в дар от М.Ф. Ивахненко (ПИН РАН) коллекция из 18 костей позднеме-ловых динозавров из Южной Гоби (Монголия). Сейчас эта коллекция целиком оформлена в виде экспозиции, дополнена цветными иллюстра-циями, текстовками и реконструкциями. В эту же экспозицию помеще-ны некоторые интересные материалы по европейским позвоночным пермского периода и мезозоя. Надо отметить, что эти образцы пред-ставлены в большом количестве копиями с широко известных образцов, найденных в Европе. Среди них есть такие раритеты как отпечаток ске-лета археоптерикса (копия с берлинского образца), отпечатки скелетов птеродактиля (размером с воробья), ихтиозавра и кистеперой рыбы, че-репов лабиринтодонта и плакодуса. Эти муляжи и достаточно большое количество оригиналов (отпечатки рыб, отдельные кости ихтиозавров и других рептилий) были присланы в составе учебных и научных коллек-ций из Западной Европы еще к открытию университета.
Резко возрос интерес к коллекциям и экспозиции палеонтологическо-го музея начиная с 1990-х гг. после переноса музея в северное крыло главного корпуса, когда заведующей кафедрой палеонтологии и истори-ческой геологии стала профессор В.М. Подобина. В музее появились до-полнительные штатные единицы, к работе были привлечены молодые, инициативные сотрудники. С этого времени начинается второй этап в развитии палеонтологического музея ТГУ.
С приходом в музей и в лабораторию микропалеонтологии моло-дых и активных сотрудников (С.В. Лещинский, А.В. Шпанский, А.В. Воронкевич, А.В. Файнгерц) начали проводиться экспедицион-ные работы по поиску и сбору остатков позвоночных. Составляется каталог местонахождений остатков четвертичных млекопитающих Томской области. В настоящее время общая численность остатков ис-копаемых позвоночных превышает 4000 единиц. Наибольшее количе-ство принадлежит млекопитающим четвертичного периода. Так как отложения этого возраста очень широко распространены на террито-рии Западной Сибири, то и остатки животных этого времени попада-ются наиболее часто. Самой большой коллекцией остатков четвертич-ных млекопитающих являются сборы у п. Красный Яр: более 2300 костей, принадлежащих 21 виду, из трех костеносных уровней.
В 1995 г. в Кемеровской области у п. Шестаково было найдено уникальное местонахождение раннемеловых позвоночных. За послед-ние 5 лет ежегодных раскопочных работ было собрано очень много костного материала, как разрозненных костей, так и скелетов живот-ных. Уникальным экспонатом являются найденные в 1999 г. два ске-лета пситтакозавров, сохранившиеся в анатомическом положении. По этим скелетам описан новый вид – Psittacosaurus sibiricus Voronkevich & Averianov, 2000. С 2000 г. эти скелеты выставлены в виде отдельно-го экспоната в палеонтологическом музее. Причем скелеты сохранены в блоке породы в том положении, в каком они были найдены, что со-храняет их большую научную ценность. В этом местонахождении, кроме динозавров, были найдены остатки рыб, крокодилов, черепах, ящериц, летающих ящеров, тритилодонтов, млекопитающих и птиц. В том числе новый род и вид крокодила – Kyasuchus saevi Efimov & Leschinsky, 2000.
Интересный костный материал получен автором при экспедицион-ных работах в окрестностях г. Миасса Челябинской области (1995, 2000 гг.). При исследовании карьеров собраны разновозрастные остат-ки: зубы южного слона, рога благородного оленя, кости бизона и сур-ков. Отсюда описан новый вид ископаемой лошади Equus angucapuus Shpanskii, 1999.
В последние годы коллекция пополнилась многочисленными остат-ками мелких млекопитающих (грызунов, зайцеобразных и насекомояд-ных), собранными геологами при проведении геолого-съемочных работ в Горном Алтае и на юге Красноярского края.
Отдельная витрина подготовлена по гиппарионовой фауне из место-нахождения "Гусиный перелет" на р. Иртыш у г. Павлодара, наиболее интересными экспонатами которой являются смонтированная задняя нога гиппариона и череп гиениктитериума, редко встречающегося в ископаемом состоянии. Общая численность этой коллекции на сегодня более 300 образцов.
Из остатков четвертичных млекопитающих, хранившихся ранее в музее и собранных в последние годы, А.В. Шпанским смонтированы скелеты бизона (1994 г.), мамонта (1997 г.), шерстистого носорога (2001 г.), оформлено 6 тематических витрин. Большое научное и позна-вательное значение имеют остатки мамонтят, индивидуальный возраст которых от нескольких месяцев эмбрионального развития до "подрост-кового", т.е. 10–12 лет. Часть этого материала выставлена в нашем му-зее в виде отдельной витрины. В настоящее время аналогичный матери-ал накапливается по бизонам и лошадям.
Подборка экспонатов по патологиям ? прижизненным повреждени-ям и болезням животных, отразившимся на костях, позволила сформи-ровать интереснейшую витрину "Патологические изменения на костях ископаемых слонов". Наиболее часто патологии наблюдаются на зубах (неправильный рост и стирание) и прижизненные переломы бивней. Аналогов этой витрине в других музеях нет.
Экспозиция в палеонтологическом музее постоянно дополняется, со-вершенствуется и вызывает все больший интерес у посетителей. Фотогра-фии скелетов мамонта и бизона, выставленные в музее, приведены в учеб-нике В.М. Подобиной, С.А. Родыгина "Историческая геология" (2000).
Литература
1 Ефимов М.Б., Лещинский С.В. Первая находка черепа ископаемого крокодила в Си-бири // Материалы региональной конференции геологов Сибири, Дальнего Востока и северо-востока России. Томск, 2000. Т. 2. С. 361-363.
2 Подобина В.М., Родыгин С.А. Историческая геология. Томск, 2000. 262 с.
3 Рыжков П.М. Ископаемые остатки Bison priscus Boj. в Сибири по материалам крае-ведческих музеев Западной Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока СССР // Учен. зап. Пермского (Молотовского) пед. ин-та, 1949. Вып. 12. С. 39-73. 
4 Шпанский А.В. Остатки четвертичных крупных млекопитающих из окрестностей Миасса, Южный Урал // Материалы по стратиграфии и палеонтологии Урала. Екатерин-бург, 1999. Вып. 2. С. 239-247.

ОБЗОР КОЛЛЕКЦИИ ЖИВОПИСИ 
ТОМСКОГО ОБЛАСТНОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ 
И ОСОБЕННОСТИ ЕЕ РЕСТАВРАЦИИ
Н.П. Добрынина 
С первых дней существования Томского областного краеведческого музея в его составе был художественный отдел, комплектование кол-лекции которого шло из различных источников, но не являлось целена-правленным и регулярным. После создания в 1979 г. областного худо-жественного музея на основе отдела и раздела коллекций в краеведче-ском музее осталась небольшая часть живописи и графики, которая имела в большинстве своем краеведческую привязку.
В краеведческих музеях живописные коллекции не являются ос-новными и произведения живописи не всегда находят место в экспо-зициях, хотя при этом очень обогащают и дополняют их. Для худо-жественных музеев большое значение имеют автор, живописная школа, качество и особенности живописной техники. В краеведче-ских же музеях важны история бытования, сюжет, изображение кон-кретного человека либо местности. Именно эти характеристики про-изведения открывают ему дорогу из фондов в экспозицию. Несо-мненно, возможны и тематические живописные выставки, но это краткие периоды появления картин в залах музея.
Сейчас в Томском краеведческом музее насчитывается более 300 живописных произведений основного и научно-вспомогательного фон-да. Условно их можно разделить на несколько групп:
1. Работы П.М. Кошарова1 ? первого профессионального художника Томска второй половины ХIХ в. ? 38 произведений.
2. Портреты людей, чьи судьбы связаны с Томском и его историей. В этой группе можно выделить 25 портретов конца Х?Х – начала ХХ в. и более 60, созданных после 1917 г.
3. Пейзажи Томска и области – более 150 произведений.
4. Тематическая или жанровая живопись – в основном заказные работы для музейных экспозиций и копии с картин известных художников – около 20 произведений.
5. Особую группу составляют картины на библейские сюжеты – до 10 картин.
Живописные достоинства перечисленных произведений весьма различ-ны: от почти ученических, самодеятельных до высокопрофессиональных.
Сохранность фонда живописи в большинстве своем удовлетвори-тельная, так как это в основном картины художников второй полови-ны ХХ в. Произведения же конца ХIХ – начала ХХ в. имеют много-численные механические повреждения, такие как прорывы, дефор-мации, царапины красочного слоя, загрязнения и повреждения, вы-званные нарушением технологии – кракелюр грунта и красочного слоя, потемнение живописи, осыпи красочного слоя, пожелтение ла-ка и пр.
В последние годы в Томском областном краеведческом музее ведет-ся планомерная работа по реставрации живописной коллекции. Специ-фика реставрации любого произведения обусловлена характером по-вреждений и особенностями его создания.
Одной из первых была отреставрирована коллекция живописных ра-бот П.М. Кошарова. Все работы художник писал на плотной бумаге ти-па ватман либо на тонком картоне. Затем они наклеивались на лист та-кой же бумаги большего размера либо на альбомный лист, поля кото-рых служили оформлением (паспарту) его небольшим произведениям.
С течением времени масло из красок прошло в структуру основы, что привело к ломкости и хрупкости бумаги, значительному ее по-желтению, проявились различные вкрапления, входящие в состав бумаги. На ряде работ были утрачены части основы ? преимущест-венно по углам.
Для сохранения работ Кошарова необходимо было в первую оче-редь укрепить основу, что и было сделано при дублировании их на прочную основу – ДВП. При этом размер ДВП брался значительно большего размера, чтобы сохранить авторский подход к показу кур-тин в паспарту. Все авторские подписи на "паспарту" были сохране-ны и приложены к реставрационным паспортам. Кроме того, поста-рались сохранить и альбом с авторскими пояснениями "Виды приро-ды Севера и Запада Западной Сибири" (НВ 1742), хотя каждый из видов данного альбома стал самостоятельным произведением.
Часть портретов конца Х?Х в. поступали на реставрацию как ра-боты неизвестных художников. В процессе удаления загрязнений и утоньшения лаковой пленки были прочитаны авторские подписи на портретах С.С. Валгусова2. (ТОКМ 1093) и Е.И. Королева3 (ТОКМ 1078) и даты их создания: "Винокуров 1887 г." и "Винокуров 1890 г.". Сейчас в фондах музея известно три парадных портрета худож-ника Винокурова. К сожалению, никаких биографических сведений об этом художнике у нас пока нет. Кроме того, "Портрет Цибульско-го" (НВ 789) также вновь обрел автора – И.Т. Соловкина4. В музее хранятся три его картины – два портрета и один пейзаж "После дож-дя" (ТОКМ 12059). Пейзаж был отреставрирован в 1998 г., а оба портрета находятся в данное время на реставрации.
Необычным является "Портрет общественного деятеля", напи-санный этим художником в 1898 г. (ТОКМ 1079). Основной фон, мундир с различными регалиями и наградами написаны маслом, основой в портрете является холст, а лицо при внимательном изу-чении оказалось фотографией, наклеенной на холст и прописанной по краям масляной краской. Это оказалось причиной значительной деформации холста вокруг лица портретируемого. Портрет предпо-лагается дублировать из-за многочисленных прорывов и деформа-ции, но и фотография на фоне живописи останется, так как без нее портрета не будет. Необходимо определить личность портретируе-мого, и тогда можно будет разгадать "тайну" появления такого не-обычного портрета.
Реставрация еще одной картины имела свои особенности – это "Портрет старца Федора Кузьмича" неизвестного художника (ТОКМ 12066). До реставрации на портрете в различных местах были зафик-сированы многочисленные небольшие утраты красочного слоя до грунта, что говорило о неудовлетворительной связи между ними. После укрепления красочного слоя, дублирования и натяжки на под-рамник в тех же местах проявились небольшие вздутия красочного слоя. Потребовалось дополнительное укрепление красочного слоя с добавлением в клей этилового спирта. Вздутия были уложены, но при удалении профилактической заклейки появилось новое ослож-нение – грунт начал размываться небольшими крупинками. Даль-нейшее удаление профилактической заклейки и удаление загрязне-ний пришлось вести с минимальным увлажнением. Слабый, некаче-ственный грунт явился виновником утрат красочного слоя и ослож-нений при реставрации.
Коллекция старой живописи Томского областного краеведческого му-зея может пополниться за счет перевода из архива в основной фонд произ-ведений художников: Мако-Тюменцевых, Н.Ф. Смолина, В.И. Лукина, что возможно лишь после проведения реставрационных мероприятий.

1 Павел Михайлович Кошаров (1824?1902) – живописец, график, педагог. Учился у К.П. Брюллова, М.Н. Воробьева, И.К. Айвазовского. В 1848 г. получил звание неклассного художника, в Томске с 1854 г. Первая выставка в Томске в 1860 г.
2 Семен Степанович Валгусов (ок. 1826?1890) – потомственный почетный гражданин, торговец, рыбопромышленник, золотопромышленник. Избирался гласным Томской город-ской думы, занимался благотворительностью в пользу церкви и народного просвещения
3 Евграф Иванович Королев (1823?1900) – винопромышленник, виноторговец, рос-товщик, золотопромышленник, владелец театра в Томске, городской деятель, дважды занимал пост томского городского головы. Занимался благотворительностью в пользу народного просвещения и церкви.
4 Иван Терентьевич Соловкин (1841?1921) – живописец, после окончания Академии художеств в 1864 г. приехал в Томск, где состоял на службе в страховом обществе и смот-рителем клиник, творчеством почти не занимался.
 

ВОССТАНОВЛЕНИЕ РУКОПИСНОЙ КАРТЫ 
ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX в.
Е.Е. Лагутина 
Рукописная карта, полное название которой "Карта, показующая путь Ермака Тимофеевича с реки Волги в Сибирь", подарена в фонд Научной библиотеки Томского госуниверситета в 1911–1913 гг. вдовой Анной Григорьевной Сухих. Произведение выполнено неизвестным художником первой трети XIX в. В 90-х гг. в отделе редких книг и ру-кописей создавалась постоянная экспозиция, и карта вошла туда наряду с другими материалами по сибирской тематике. Более чем за 180 лет своего существования экспонат значительно пострадал. В связи с этим возникла необходимость его реставрации. В декабре 1997 г. в г. Москве в ВХНРЦ им. И. Грабаря была начата работа по его восстановлению под руководством реставратора высшей категории М.М. Мурзиной. Рестав-рация была завершена в Томске спустя два года.
Весь рисунок делится на несколько частей. В центре вверху распо-ложен портрет Ермака (акварель). Непосредственно под ним – карта пути следования Ермака в Сибирь (предположительно с оригинала С.У. Ремезова). По обе стороны от портрета отрывок из сочинения И.И. Дмитриева "Ермак". По левому краю ? столбец текста под заголов-ком "Описание путешествия Ермака", по правому ? "Продолжение пу-тешествия". Все содержание обведено рамкой с орнаментом (акварель). Тексты и чертежи выполнены тушью, справа от портрета имеется над-пись железо-галловыми чернилами "изъ соч. Дмитрiева". Надпись про-читывалась плохо, особенно первая и две последних буквы фамилии. Рисунок был дублирован на тонкий шелк голубого цвета, ветхий, вы-цветший и полинявший от времени. По всей вероятности, работа неод-нократно промокала, так как пятна краски различной интенсивности прошли на лицевую сторону. Особенно полиняли остатки тесьмы, кото-рой была окантована карта. Судя по жестким изломам по горизонтали и вертикали, рисунок мог когда-то храниться в свернутом вчетверо виде. По линиям этих изломов образовались прорывы, и части карты держа-лись за счет оборотной ткани и крестообразной бумажной заклейки по-верх шелка. Также рисунок был сильно деформирован и загрязнен. Имелись полосы втертой грязи; пятна различного происхождения, дос-таточно крупные в центре изображения; многочисленные утраты осно-вы, особенно по краям и в местах перегибов рисунка. Портрет Ермака был сильно испорчен вертикальным разрывом, потертостями красочно-го слоя и складкой. В связи с этим мелкие надписи под портретом не прочитывались (например, имя автора).
Перед реставрацией был сделан предварительный анализ бумаги, клея и дублировочной ткани. Бумага состояла из волокон типа льна и конопли. Волокно было хорошо размолото (сильная продольная и попе-речная фибрилляция). Проклейка бумаги велась клеем животного про-исхождения. Клей, используемый для дублирования и под крестообраз-ной наклейкой, имел растительный состав. Ткань была применена шел-ковая, простого полотняного переплетения (нить слабой крутки).
Вначале была проведена осторожная механическая обработка доку-мента: с лицевой стороны мягкой кистью, так как красочный слой не-прочно удерживался основой, крошился. Мелкие вкрапления удаляли скальпелем, поверхностные загрязнения в свободных от текста местах – ватно-марлевым тампоном, который по мере загрязнения поворачивали. Окантовка была снята скальпелем сухим способом. Наклейку с оборота перед снятием слегка увлажняли отжатым тампоном.
Затем предстояла длительная работа по закреплению текучего тек-ста. Реставрационный совет остановился на фторлоне в смеси с органи-ческими растворителями, поскольку пленки фторлона устойчивы к плесневым грибкам, влагостойки и химически стойки. Текст карты за-крепляли тонкой кистью побуквенно. Затем документ оставляли для стабилизации на сутки и снова повторяли операцию.
Большие сложности возникли с раздублированием. Несмотря на то, что клей был растительного происхождения (водные процедуры при этом допустимы), все же обработка паром не дала положительного результата, поэтому дублировочный шелк увлажняли отжатым тампоном небольши-ми участками. Таким образом, влага не проходила на лицевую сторону, что было чревато появлением дополнительных голубых затеков и повре-ждением красочного слоя. Ветхий шелк снялся довольно большими уча-стками. Под тканью остался очень толстый слой дублировочного клея, полностью окрашенного полинявшей тканью в голубовато-зеленоватый цвет. Клей первоначально удаляли скальпелем и марлевым тампоном. После раздублировки карта распалась на пять частей, которые ранее кре-пились посредством ткани. Открылись многочисленные разрывы и про-рывы, отсоединились мелкие участки основы. С каждого участка повтор-но удалялись остатки клея. Затем текст был закреплен еще раз.
Поскольку рисунок нельзя было полностью погружать в воду или растворы, промывание от желтизны и химическую обработку проводи-ли на влажной фильтровальной бумаге, сложенной в несколько слоев. Лицевая сторона экспоната при этом закрывалась лавсановой бумагой.
Для лучшего проникновения реагентов разрушали поверхностную пленку жировых пятен и обрабатывали их водными растворами аммиа-ка, трилона Б, хлорамина Б. Для выведения наиболее стойких пятен ис-пользовали водные растворы уксусной, щавелевой кислот, перманганат калия. После снижения интенсивности жировых пятен устранили не-равномерность фона бумаги1.
Вначале карту промывали от реагентов путем тампонирования дис-тиллированной водой, а окончательно уже в проточной воде. Для этого работу укладывали на лавсановую бумагу, которая крепилась к краям кюветы, чтобы лист не погружался в воду. Восполнение утраченных фрагментов и склейка начинались от центра так, чтобы совпали все дета-ли портрета, и состыковались все тонкие линии рисунка карты. Бумага для этого была подобрана по цвету и толщине. Учитывая мнение храни-телей и реставрационного совета, было принято решение не возвращаться к прежней дублировочной ткани: все-таки оставалась опасность окраши-вания отреставрированной вещи. Рисунок дублировали на малопроклеен-ную, рыхлую, не содержащую лигнина бумагу. Во всех случаях исполь-зовали пшеничный клей. После десятидневного прессования наступил завершающий момент тонирования восполненных утрат и склеенных мест. Все тонировки были выполнены акварелью, полусухой тонкой ки-стью, мелкими точками. Общий фон тонировался карандашной пудрой. На восстановленной карте появилась возможность прочитать надпись под портретом: "Damel delineavit 1820 Tobolsk".
Имя Яна Дамеля2 упоминается уже в Большой энциклопедии под редакцией С.Н. Южакова (1902). Возник закономерный вопрос: какое же отношение имел Дамель к Тобольску? При поиске каких-либо све-дений установилась связь художника не только с Тобольском, но и с Томском. Ян Дамель (1780?1840) был крупнейшим историческим жи-вописцем Белоруссии первой половины XIX в. Во время опустоши-тельных войн значительная часть его творческого наследия была уничтожена, но часть сохранилась в музеях и частных коллекциях Литвы, Польши, Белоруссии, в Новгороде, в ГИМе (портрет гр. С.Г. Строганова) и т.д.
Ян Дамель родился в Митаве (Латвия), в семье военного; там же по-лучил первоначальное образование. Затем учился в Виленском универси-тете на кафедре живописи у известных живописцев Ф. Смуглевича3 и Я. Рустема4. Получив степень магистра изящных искусств, некоторое время состоял адъюнктом на кафедре живописи. В 1820 г. как причастный к делу фальшивомонетчика Гезика на два года был выслан в Сибирь. Осно-ванием для обвинения Дамеля послужило письмо к Гезику, найденное у обвиняемого во время обыска. Фактической же причиной высылки, как впоследствии оказалось, было участие Дамеля в одной из тайных масон-ских организаций, куда он привлекался как художник: украшал своими панно помещения масонских лож, готовил декорации к празднествам.
По дороге к месту ссылки, в Тобольск, взволнованный картинами разрушения и разорения, художник записывал и зарисовывал свои впе-чатления в своеобразный "Дневник из путешествия в Сибирь", который сохранился до наших дней (часть его находится в Каунасе). Он пред-ставляет большой историко-культурный интерес.
В ссылке художник много работал. Он сделал росписи евангеличе-ского костела в Тобольске, украсил фресками костел бернардинов в Томске5, написал несколько портретов местных чиновников и других лиц, много внимания уделял пейзажу. Дамель побывал в Иркутске и Енисейске. К нему был расположен правитель Сибири граф М.М. Сперанский. Все это в значительной мере облегчило участь ху-дожника и помогло ему в 1822 г. возвратиться в Минск. Среди произве-дений Дамеля есть и портрет М.М. Сперанского В Минске художник жил и работал почти безвыездно до конца своих дней, лишь однажды в 1836 г. предприняв поездку в Санкт-Петербург. Похоронен Дамель в Минске, в часовне Кальварийского кладбища. Вместо памятника над его могилой была повешана картина "Моление спасителя", которую художник считал лучшим своим произведением.
В заключение данного сообщения хочется отметить, что рукописный памятник, о котором шла речь, еще ждет дальнейшего исследования. Предстоит ответить на многие вопросы, которые поставила перед нами эта работа. А пока, вернувшись после реставрации, карта заняла свое прежнее место в экспозиции.

1 Реставрация произведений графики: Метод. Рекомендации / ВХНРЦ. М., 1995. С. 44.
2 Дамель Ян // Большая энциклопедия: Словарь общедоступных сведений по всем от-раслям знания / Под ред. С.Н. Южакова. СПб., 1902. С.68.
3 Смуглевич Франциск// Там же. СПб., 1902. Т.17. С. 573.
4 Рустем Ян // Там же. СПб., 1902. Т.16. С. 654.
5 Дробов Л.Н. Живопись Белоруссии XIX?нач. XX в. Минск, 1974. С.74.

НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП РЕСТАВРАЦИИ ПАМЯТНИКА XIV в. 
(ПРИВИЛЕГИЯ, ВЫДАННАЯ НОРВЕЖСКОМУ КОРОЛЮ АЛАУСУ)
О.В. Манернова 
В фонде отдела редких книг Научной библиотеки Томского госуни-верситета хранятся несколько рукописных грамот, выполненных на пер-гамене, скрепленных печатями XIII?XVIII вв. Все они имеют большую научную, историческую и художественную ценность. 
Физическое состояние документов долгое время представляло зна-чительную угрозу для их дальнейшего сохранения. В основном это бы-ли повреждения пергамена, связанные с нарушениями режима хране-ния. Ведь именно резкие перепады температурно-влажностного режима вызывают деформации, напряжения внутри материала, жесткость или повреждение пергамена микроорганизмами.
Реставрация документов проводилась на базе ВХНРЦ им. И.Э. Грабаря (г. Москва), в отделе рукописей под руководством худож-ников-реставраторов высшей категории Г.З. Быковой и Н.Л. Петровой. Пергамен является очень сложным материалом и для работы с ним тре-буется большой профессионализм, кроме того, необходимо иметь ква-лификацию реставратора не ниже первой категории.
Одной из таких грамот была "Привилегия, выданная норвежскому королю Алаусу". На документе нет никаких владельческих надписей, печатей, штемпелей, определяющих принадлежность его к какому-то частному лицу или учреждению, поэтому сложно определить точный год поступления грамоты в Научную библиотеку Томского госунивер-ситета; на этот счет существует несколько версий. Наиболее вероятно, что "Привилегия" попала к нам с родовой библиотекой графов Строга-новых, привезенной в Томск в 1888 г. бывшим генерал-губернатором Новороссийского края графом А.Г. Строгановым. Известно, что с дан-ной коллекцией поступило большое количество книжных памятников, оригинальных графических работ, грамот и т.п. 
Следует отметить, что "Привилегия" является торжественной грамо-той (законодательным актом), дававшейся князьям или королям, отдель-ным лицам или сословиям и закреплявшей их права и привилегии1. Под-линность и юридическую силу документам придавали печати, которыми они скреплялись. Печати могли быть вислые или прикладные2. Шелковые шнуры, на которых подвешивались вислые печати, также говорят о тор-жественности акта. Печати изготавливались, как оттиск матрицы, остав-ленной на различных материалах (металл, воск, сургуч, бумага)3. Вислые печати, так называемые буллы, оттискивались специальными щипцами-буллотириями4. Буллы, даже в отрыве от документа, являются историче-скими памятниками, несут важнейшую информацию о прошлом. На бул-лах чаще всего с одной стороны оттискивались изображения святых, с другой стороны – какая-либо надпись, относящаяся к конкретному лицу, датировке или институту власти и т.д.5 Многие изображения, употреб-лявшиеся прежде лишь на печатях, затем перешли в гербы6. Если печатей несколько, то при размещении их следовали положению и званию вла-дельцев. Цвет воска печатей различался по достоинству лиц и по роду дел. Право печатать красным воском принадлежало государю и лицам, которым была дана эта привилегия. Кроме того, печати различают по размеру: большие, средние и малые. Большие печати употреблялись для более важных документов, преимущественно законодательных актов и международных трактатов, другие – для менее важных: например, для писем государей7. Хотелось бы заметить, что буллой первоначально на-зывался мешочек или капсула для печати, затем печать и, наконец, сама грамота.
"Привилегия, выданная норвежскому королю Алаусу" ? уникальный рукописный западноевропейский документ, выполненный на пергамене, текст написан железо-галловыми чернилами на латинском языке. Грамота датируется 1318 г., скреплена вислыми печатями, выполненными из вос-ка: пятью большими овальной формы и одной чрезвычайно большой, круглой формы (печати свыше 30 мм считаются большими)8. Печати вы-полнены на толстых пластинах (0,7?0,8 мм). На очень большой (импера-торской) печати красного цвета с лицевой стороны – оттиск, изображаю-щий короля, сидящего на троне с державой и скипетром в руках, и круго-вая надпись (оттиск 95 мм, матрица около 85 мм на л.с. и о.с.). С оборот-ной стороны, коричневого цвета, – в центре оттиск в виде меча треуголь-ной формы, с плавно изгибающимися боковыми сторонами, на нем изо-бражен вертикально лев, с топором в лапах (это изображение позже стало главной частью герба Норвегии) и круговая надпись. На больших оваль-ных печатях (приблизительно оттиск 75?45 мм, матрица 72?42 мм) с ли-цевой стороны изображены святые (вероятно, Богоматерь), с оборотной стороны (матрицы мельче, приблизительно, 50?30 мм) также изображены святые (только на одной печати нет оттиска). Печати крепятся на шнурах, выполненных из скрученных шелковых нитей зеленого и бордового цве-та. Каждый шнур пропущен через два горизонтальных отверстия в грамо-те и узкую дополнительную полоску из пергамена, у нижнего обреза шнур скрещивается и завязывается в узел, чуть ниже узла шнур пропус-кается внутри печати, образуя канал. 
С момента написания "Привилегии норвежскому королю Алаусу" прошло уже почти восемь веков, и время, конечно же, оставило свой отпечаток. На документе имеются значительные повреждения и разру-шения. Особенно сильно пострадали печати.
Данный документ выполнен на гладком пергамене белого цвета, средней толщины. На пергамене вертикальные и горизонтальные зало-мы из-за того, что рукопись ранее существовала в сложенном виде.
На лицевой стороне имеются общие поверхностные загрязнения: пы-левые, следы жизнедеятельности микроорганизмов (плесень), различные пятна. На верхнем поле пятна бурого цвета. По верхнему краю утраты ? следы жизнедеятельности жука-точильщика. На правом поле следы пле-сени, пятна точечного характера и пятна черного цвета. Верхний слой пергамена более рыхлый в местах поражения плесенью, незначительные пятна коричневого цвета (возможно, от клея). На левом поле поверхност-ные загрязнения, плесень, пятна различного происхождения. В централь-ной части внизу имеются наибольшие биологические повреждения, из-за чего верхний слой пергамена более рыхлый, местами утрачен. В правом нижнем углу загрязнения различного происхождения, пятна клея, отдель-ные капли которого лежат прямо поверх букв, экскременты насекомых. В различных местах грамоты имеются утраты. Текст выполнен железо-галловыми чернилами. Чернила в хорошей сохранности.
На оборотной стороне пергамен желтого цвета, равномерный по поверхности. Общее поверхностное загрязнение различного происхож-дения. В левом нижнем углу имеются следы предыдущей реставрации ? пергаменная заклейка. Утраты основы восполнены пергаменом. На за-клейке стоит библиотечный штамп и инвентарный номер В-22011. По краям заклейки выступает клей коричневого цвета.
Печати выполнены, вероятно, из воска (точный состав не изучался). 
Печати очень хрупкие, растрескались, имеются многочисленные мелкие и крупные трещины, наиболее часто идущие по длине каналов, в которых проходят шнуры. Имеются утраты отдельных фрагментов. Большое их количество на боковых частях овальных печатей и на вы-пуклых фрагментах изображений. При просмотре под микроскопом (с увеличением от 16* до 32*) видно, что печати по всей площади покры-ты плотной сетью микро- и макротрещин. Особенно пострадала очень крупная, круглая печать (императорская). Четвертая часть печати отко-лолась (углом) от основной части, крупная вертикальная трещина по всей длине, многочисленные мелкие утраты лицевого слоя по движе-нию утрат и трещин. Кроме того, по длине трещины видны следы бело-го цвета поверх изображения (попытки старой реставрации). Так как печати имеют выпуклую форму (блюдечка), то в местах трещин они распадаются, стремясь занять горизонтальное (плоское) положение, по-этому наибольшие повреждения имеются на лицевой стороне, что осо-бенно заметно на императорской печати. 
Хотелось бы отметить, что при многократном увеличении под мик-роскопом стало видно неоднородную, слоистую структуру материала внутри печатей. Кроме того, круглая печать оказалась с лицевой сторо-ны красного цвета, с оборотной стороны ? коричневого, а изнутри ? ярко-зеленого. В овальных коричневых печатях цвет изнутри также раз-ный, в основном светло-зеленый или коричневый.
Перед реставрацией данной грамоты биологом была взята проба с пергамена на жизнеспособность микроорганизмов. Оказалось, что мик-роорганизмы мертвы и никакой угрозы для документа уже не представ-ляют. Поэтому, хотя пергамент значительно загрязнен, имеет различные пятна, места скоплений микроорганизмов, он все же достаточно креп-кий; железо-галловые чернила в хорошей сохранности. Было решено провести первый этап реставрации – укрепление печатей, так как печати имели значительные механические повреждения, были слишком хруп-кие и буквально "сыпались на глазах".
Задание на реставрацию состояло в следующем:
1. Удалить поверхностные загрязнения (пылевые, микроорганизмы).
2. Удалить с круглой печати старый клей белого цвета.
3. Подвести клей во все микро- и макротрещины, отколовшийся фраг-мент соединить с основной частью, максимально стянуть фрагменты.
Вся работа проводилась под микроскопом с увеличением от 16* до 32* поочередно с каждой печатью. 
Поверхностные загрязнения удалялись микротампонами, смоченны-ми в спирте и хорошо отжатыми, так как спирт обладает хорошей про-никающей способностью, быстро испаряется с поверхности и легко проходит даже в микротрещины. 
Белый клей (вероятно, ПВА), заполнил всю трещину изнутри и час-тично тонким слоем лежал на поверхности печати. При удалении по-верхностных загрязнений спиртом было замечено, что клей набухает и отделяется от поверхности. Было решено удалять клей спиртом. При помощи тонкой иглы спирт наносился на клей, через некоторое время набухал и иголочкой вынимался из трещины. Сделать это стало воз-можно только под большим увеличением, иначе трещину не было видно изнутри. Так обрабатывался каждый миллиметр поверхности. Труд-ность состояла в том, что материал внутри печати состоял как бы из отдельных чешуек, слоев, легко подвижных и меняющих свое положе-ние, что могло привести к потерям фрагментов печати и трудностям при дальнейшей работе.
После того как поверхности печатей были очищены, предстоял са-мый сложный этап – укрепление печатей. Важным фактором для ус-пешной работы явился выбор клея и его концентрации. Было решено выбрать поливинилбутираль (ПВБ ГОСТ 9439-72), так как его раство-рителем является спирт9. 
После некоторых проб остановились на 5% концентрации. Такой клей обладает хорошей проникающей способностью, бесцветен и за-твердевает через некоторое время после нанесения; его излишки можно было в случае необходимости удалить спиртом. Трудность заключалась в том, что нужно было достаточно быстро работать, иначе клей начинал загустевать и тянуть за собой частички печатей. Кроме того, после на-несения клея необходимо было стягивать трещины руками, чтобы печа-ти принимали форму блюдечка, и ждать в таком положении, когда клей схватится. При этом существовала опасность обломать края печатей, ведь они также были достаточно хрупкие.
После завершения первого этапа реставрации (укрепления печатей) необходимо было зафиксировать их неподвижно. Для этого был изго-товлен бокс с отдельными выемками для каждой печати и перегородка-ми, изготовлены мягкие прокладки между печатями и грамотой, а также между грамотой и коробкой. Такая конструкция позволяла не травмиро-вать их при перевозке.
Хотелось бы отметить, что данная работа позволила укрепить печати в местах разрушений, там, куда клей смог проникнуть, но остальная по-верхность находится в изначальном состоянии и может легко разрушить-ся при неаккуратном обращении и несоблюдении температурно-влажностного режима. Поэтому хранителям была дана рекомендация со-блюдать режим хранения и изготовить бокс для постоянного хранения.

1 Климанов Л.Г.. Византийские отражения в сфрагистике // Византийская библиотека. СПб., 1999. С. 9.
2 Леонтьева Г.А., Шорин П.А., Кобрин В.Б.. Ключи к тайнам Клио: Книга для учащих-ся и студентов. М.: Просвещение, 1994. С. 133.
3 Добиаш-Рождественская О.А.. Культура западноевропейского средневековья // На-учное наследие. М.: Наука, 1987. С. 75.
4 Леонтьева Г.А., Шорин П.А., Кобрин В.Б.. Указ. соч. С. 133.
5 Лихачев Н.П. Моливдовулы греческого востока // Научное наследство. М.: Наука, 1991. С 35.
6 Леонтьева Г.А., Шорин П.А., Кобрин В.Б. Указ. соч. С.163.
7 Р-в В. Сфрагистика // Энциклопедический словарь. СПб, 1901. Т. 32. С. 170-172.
8 Моливдовулы греческого востока. С 75.
9 Реставрация произведений графики: Метод. рекомендации. М.: 1995. С.183.

РЕСТАВРАЦИЯ РУКОПИСНОГО СБОРНИКА 
МОЛИТВЕННОГО ХАРАКТЕРА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В.
И.С. Анкудинова 
В фондах отдела редких книг НБ ТГУ хранятся книги из библиотеки Томской духовной семинарии. После закрытия семинарии в 1917 г. ее библиотека была конфискована и 8–13 марта 1920 г передана в библио-теку Томского университета. В составе семинарской библиотеки, кроме ученического, фундаментального и продажного, был раздел, который не упоминается ни в каких официальных отчетах. Это так называемая "раскольничья библиотека" семинарии. Интересна история поступления книг в это подразделение семинарской библиотеки.
Старообрядчество в России было официально запрещено до 1905 г. За пропаганду соответствующих взглядов и богослужение по старому образцу их носитель подлежал аресту и духовному суду1. В фонде Томской духов-ной консистории хранится около 2 десятков дел об изъятии книг у старооб-рядцев и рассмотрении их церковными властями2. Книги, изымавшиеся при аресте священника, служили вещественными доказательствами на суде, иллюстрируя религиозные воззрения их владельца. Возвращению в преж-ние руки они не подлежали, чтобы не служить более "распространению раскола"3. В дальнейшем эти книги стали отправлять на хранение в семи-нарию. Об этом свидетельствует указ Томской духовной консистории от 17 июня 1883 г., предписывавший "отправить в ящиках раскольничьи книги на временное хранение в библиотеку семинарии". К указу прилагался спи-сок передаваемых книг и предметов (269 единиц). В настоящее время со-трудники отдела редких книг НБ ТГУ располагают сведениями о 65 руко-писях и 60 старопечатных книгах, хранящихся в фондах отдела, прежде входивших в состав "раскольничьей" библиотеки. 
Возникает вопрос о том, какую функцию выполняло подобное структурное подразделение в составе библиотеки семинарии? Вполне возможно, что на примере изъятых книг семинаристов учили отличать ортодоксальную книгу от крамольной, знакомили с особенностями ве-роучения старообрядцев4. Изучение этой коллекции может дать инте-ресный материал по истории раскола в Сибири, кроме того, "раскольни-чья библиотека" достаточно точно отражает круг чтения сибирских и, в частности, томских старообрядцев. 
Большинство книг "раскольничьей библиотеки" имеют традиционные переплеты. Книжные блоки одеты в доски, крыты кожей, имеется тисне-ние, замки. Однако в составе коллекции хранятся рукописи, переплетенные крестьянами-старообрядцами для личного пользования. Эти переплеты изготовлены с нарушениями канонов переплетного искусства. Рукописи в основном имеют произвольное шитье, в качестве сторонок переплета часто служит мягкая бумажная обложка, крытая тканью или бумагой.
"Сборник молитвенного характера" ? рукопись второй половины ХIХ в., поступивший в отдел редких книг НБ ТГУ вместе с книгами "рас-кольничьей" библиотеки, имеет подобный владельческий переплет. Сборник содержит стандартные тексты для религиозных обрядовых служб: каноны, стихиры. Имя владельца рукописи, к сожалению, пока не выявлено. Формат рукописи-8°, размеры 182х116х12, 77 листов. Хорошо виден непрофессионализм переплетчика: переплет изготовлен из прямо-угольной полосы старой льняной ткани размером 600х186 мм. С изна-ночной стороны к ней приклеена бумажная обложка (240х180 мм). Ткань подогнута по боковым обрезам сторонок, соответственно размерам об-ложки, и сшита льняными нитями через край, по верхнему и нижнему обрезам сторонок. На переднюю сторонку переплета приклеен бумажный ярлык с №259 (это свидетельствует о принадлежности рукописи к биб-лиотеке Томской духовной семинарии). Сохранились элементы застежек: вдоль бокового обреза передней сторонки пришиты две петли из льняно-го шнура. Шнуры ветхие, имеют разрывы. Несмотря на сильное загрязне-ние, разрывы, сечения, утраты, пятна различного происхождения, ткань переплета сохранила достаточную прочность волокон.
Рукопись состоит из 14 тетрадей, количество листов в тетрадях и шитье блока произвольное. Тетради между собой сшиты льняными нитями по краю фальца. Блок вшит в переплет через середины 1, 7 и 14-й тетрадей.
Бумага сборника отличается по составу волокна: имеется бумага из тряпичных и из древесных волокон. Бумага также сильно загрязнена, по углам и корешковой части листов проходит водный затек. Часть листов сборника по верхнему обрезу и корешку повреждены грызунами, име-ются пятна жирового происхождения. 
Рукопись писана в две краски: заголовки, инициалы ? красным, ко-лонтитулы ? черным, украшена заставками. Чернила: черные ? железо-галловые и на основе сажи, красные – кампешевые. Почерки перепис-чиков (поздний полуустав) меняются на протяжении рукописи (по всей видимости, тексты переписывались четырьмя переписчиками).
Сохранились фрагменты форзацных листов, приклеенные к передней и задней сторонкам переплета. Фрагменты сильно загрязнены, имеются полосы втертой грязи, пятна жирового происхождения.
Основанием для реставрации сборника послужило то, что в резуль-тате нарушения швейного скрепления блок книги отделился от перепле-та. Помимо этого, неудовлетворительно состояние сохранности ткани переплета: сильное загрязнение, разрывы, сечения, утраты.
По вопросам реставрации подобных старообрядческих рукописей (во владельческих переплетах) сотрудники нашей лаборатории обраща-лись за консультацией в реставрационные центры Москвы и Берлина. Полученные рекомендации сводились к изготовлению нового перепле-та. Для нас было важно и интересно сохранить авторский переплет ру-кописи, что мы и попытались сделать.
Перед началом реставрации были проведены лабораторные исследо-вания: определение рН водной вытяжки бумаги. Определение проводи-лось на контактном рН-метре "Hаnna". До реставрации значение рН бума-ги составило 4,7. Также была взята проба на растворимость чернил. Было выявлено, что тексты, написанные железо-галловыми чернилами, устой-чивы к воздействию воды. Красные чернила и чернила, изготовленные на основе сажи, более текучи, менее устойчивы к воздействию воды (текст рукописи, л. 72?76, полностью размыт и не читается).
На основании вышеперечисленных исследований, пожеланий хранителя данной коллекции книг был составлен план реставрационных мероприятий: нейтрализация бумаги, удаление (или ослабление) жировых пятен с листов блока и с фрагментов форзацных листов; реставрация листов (склеивание разрывов, восполнение утраченных частей листов реставрационной бума-гой); шитье блока рукописи. Поскольку авторское шитье блока было произ-вольным и повторять его представлялось нецелесообразным, реставрацион-ным советом было принято решение сшить тетради рукописи способом "це-почка". Данный способ не травмирует листы рукописи и обеспечивает хоро-шую раскрываемость блока. Заключительный этап реставрации – реставра-ция тканевого переплета и крепление блока к переплетным крышкам.
Поверхностное загрязнение с листов удалялось мучным клеем. Го-рячий жидкий пшеничный клей (7%) при помощи кисти осторожно на-носился на поля листов, а затем так же осторожно снимался увлажнен-ным ватным тампоном. Почищенные таким способом листы рукописи были нейтрализованы в перенасыщенном водном растворе основного углекислого магния. Чтобы не повредить бумагу, использовались ка-проновые сетки. Листы в нейтрализующем составе находились в тече-ние 30 минут под постоянным наблюдением.
Жировые пятна на листах блока и на фрагментах форзацев удалось лишь ослабить. Нужно сказать, что застарелые пятна высыхающего масла (в данном случае, предположительно лампадного) удаляются с большим трудом, следы от них часто остаются. Пятна были обработаны водными растворами мочевины и питьевой соды и смесью органических растворите-лей. После многократной обработки пятна значительно посветлели, но не исчезли совсем. Поскольку имелась угроза повреждения текста и бумаги рукописи, дальнейшая химическая обработка признана нецелесообразной. 
После химической обработки была выполнена листовая реставрация. Утраты и разрывы были восполнены реставрационной бумагой, подоб-ранной по толщине и цвету к авторской (100% сульфатная целлюлоза, плотностью 60 г/кв.м, равнопрочная бумага "ЧАРА"). Для того чтобы облегчить шитье блока, к листам 11?12, 32?39 были подклеены фальцы, изготовленные из реставрационной бумаги. 
После реставрации листы были отпрессованы, скомплектованы в тет-ради, тетради в блок. На изготовленные из реставрационной бумаги (100% сульфатная тонированная целлюлоза 80 г/кв.м) новые форзацные листы дублировались сохранившиеся фрагменты старых форзацев. При реставрации бумаги и дублировании использовался 7% пшеничный клей. 
Затем блок рукописи был сшит льняными нитями уже упоминав-шимся способом "цепочка". После проклеивания и обработки корешка были начаты работы по реставрации тканевого переплета. Предвари-тельно нити авторского шитья, петли застежек, бумажный ярлык с ин-вентарным номером (фрагменты форзацных листов были отделены ра-нее) были удалены с ткани при помощи скальпеля, а ткань переплета развернута. После этого отделили бумажную обложку. Ткань осторожно очистили от остатков старого клея, грязи, восковых пятен сначала мяг-кой кистью, а затем щеткой-пылесосом. Однако загрязнение было на-столько сильным, что встал вопрос о водной очистке. Согласно рестав-рационной методике ткани, сохранившие достаточную прочность во-локна, могут подвергаться очистке водными растворами моющих средств. Наш случай подходил под данные критерии. Водная очистка производилась в кювете с дистиллированной водой и растворенным в ней детским мылом (0,3% раствор). Ткань, помещенная в раствор, обра-батывалась мягкой кистью. Моющий раствор менялся по мере загрязне-ния. Затем ткань извлекли из раствора и промыли в проточной воде. 
После консультации с реставратором текстиля и бумаги Государст-венного научно-исследовательского института реставрации И.С. Шара-повой было принято решение продублировать участок переплетной тка-ни, приходящийся на верхнюю и нижнюю сторонки переплета. В каче-стве дублировочной ткани использовался хлопчатобумажный батист, тонированный отваром дубовой коры. В процессе дублирования ткани применялся 5% пшеничный клей. Затем на продублированный участок была приклеена бумажная обложка, изготовленная из реставрационной бумаги. После стабилизации клея ткань сформировали по форме книж-ного блока: загибы по боковым обрезам сторонок были подогнуты. Пе-реплет сшили по верхнему и нижнему обрезам льняными нитями через край. Блок был вшит в переплет через середины первой, средней и по-следней тетрадей. На переднюю сторонку переплета наклеили ярлык с номером и пришили новые, изготовленные из льняного шнура петли застежек. На завершающем этапе реставрации к сторонкам переплета были приклеены форзацные листы. Для хранения рукописи изготовили кассету из бескислотного картона. 
Подводя итог, хочется отметить, что нам удалось выполнить постав-ленную в самом начале задачу ? сохранить авторский переплет рукопи-си. Ткань очищена от загрязнений, упрочнена в процессе дублирования. Полученный нами в процессе работы опыт, безусловно, будет полезен для проведения дальнейшей реставрации старообрядческих рукописей во владельческих переплетах. 

1 Есипова В.А. "Раскольничья" библиотека Томской духовной семинарии //Из истории книжных фондов библиотеки Томского университета. Томск, 1998. С. 21.
2 Бахтина О.Н. Из истории книжной культуры Томской губернии: (Архивные дела об изъ-ятии старообрядческих книг) // Книга и книжное дело в Сибири. Новосибирск, 1989. С. 227.
3 Есипова В.А. "Раскольничья" библиотека Томской духовной семинарии //Из истории книжных фондов библиотеки Томского университета. Томск, 1998. С. 21.
4 Есипова В.А. "Раскольничья" библиотека Томской духовной семинарии // Из истории книжных фондов библиотеки Томского университета. Томск, 1998. С. 24.

О ФОНДАХ АСИНОВСКОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ
Г.В. Николаев 
Асиновский краеведческий филиал Томского областного краеведче-ского музея был открыт 1 декабря 1985 г. в селе Ново-Кусково Асинов-ского района на родине российского писателя Георгия Мокеевича Мар-кова. Это был небольшой литературный отдел, посвященный литера-турным героям произведений Г.М. Маркова и их местным прототипам. Размещался музей в доме, являвшемся точной копией дома, в котором более 20 лет прожили в селе Ново-Кусково родители писателя.
В 1987 г. было принято решение о создании в Асино городского му-зея, и 18 июня 1989 г. в Асиновском краеведческом музее, ставшем фи-лиалом областного музея, открылись первые выставки. 
Наш музей сравнительно молодой, расположен в районном центре г. Асино, отметившем свой 105-летний юбилей, насчитывающем немно-гим более тридцати тысяч жителей, и это накладывает свой отпечаток на специфику его работы с населением города и прежде всего с учащимися. 
Фонды Асиновского музея насчитывают около 15 тысяч экспонатов. Многое собрано сотрудниками музея во время экспедиций по селам района, подворовых осмотров, встреч со старожилами. Немало старых вещей передано в дар музею краеведами, умельцами, школьниками. Значительный вклад в фонды музея сделал Г.И. Игнатов – писатель, краевед, собиратель старины. В течение ряда лет он изучал творчество Г.М. Маркова, его родных и близких, проживавших на асиновской зем-ле, собирал все, что как-то связано с жизнью и творчеством писателя. В настоящее время коллекция предметов, книг, документов, воспомина-ний Г.М. Маркова и его семьи, переданных только Г.И. Игнатовым в музей, насчитывает более тысячи единиц хранения, не считая других поступлений. В коллекции документы, вещи родителей, книги на раз-ных языках СНГ и дальнего зарубежья с автографами Г.М. Маркова. В коллекции немало документов, принадлежавших братьям и сестрам Ге-оргия Мокеевича, также оставивших заметный след в истории Причу-лымья. Так, многие годы работал учителем в с. Ново-Кусково его стар-ший брат, Иван Мокеевич, организатор и руководитель Сибирской краеведческой экспедиции 1932 г. на территории Асиновского района. В дальнейшем, после войны до начала 60-х гг., Иван Мокеевич работал научным сотрудником в областном краеведческом музее. Более тридца-ти лет проработала в школах района Прасковья Мокеевна, сестра писа-теля, награжденная орденами и медалями за педагогический труд. 
Большая коллекция экспонатов в фондах посвящена Великой Отече-ственной войне. Это связано с тем, что в Асино в 1941 г. была сформи-рована 370-я стрелковая дивизия, прошедшая боевой путь с февраля 1942 г. от болот Новгородской области на Северо-Западном фронте до встречи под городом Магдебургом на реке Эльбе 5 мая 1945 г. с союз-ными американскими войсками. Дивизия стала именоваться 370-й стрелковой Бранденбургской Краснознаменной ордена Кутузова II сте-пени. В составе этой коллекции документы, фотографии, вещи фронто-виков, а также искореженные предметы военного снаряжения и оружия, собранные учащимися школы № 3 г. Асино во время похода по местам боевой славы в 1972 г. Четыре года готовило командные кадры Асинов-ское военно-пехотное училище. В этих коллекциях фронтовые вещи, документы, фронтовые фотографии. Все это бережно хранится в фондах и постоянно используется в работе с детьми во время вахты памяти на-кануне Дня Победы. При активном участии музея неоднократно прово-дились встречи ветеранов 370-й сд, АВПУ, 149-й стрелковой бригады. 
В начале 90-х гг. в наш музей были переданы материалы музея исто-рии пионерской организации. Ценность этой коллекции в том, что по этим материалам можно проследить историю многих предприятий, уч-реждений, колхозов района, биографии заслуженных людей района. Среди них материалы об учительнице начальных классов Асиновской средней школы Марии Ивановне Таныгиной, дважды награжденной орденом Ленина (в 1940, 1949 гг.), первом депутате Верховного Совета РСФСР в 1938?1946 гг., первом в районе заслуженном учителе школы РСФСР, воспитавшей не одно поколение асиновцев. 
Постепенно, по крупицам собирается материал по истории родного края, сотрудниками музея накапливается фонд документов, фотографий, архивных выписок, воспоминаний, копий. 
Большой интерес посетителей всегда вызывают бесценные докумен-ты и фотографии первых поселенцев (нашему городу 106 лет): Блавац-ких, Труновых, Веревкиных, Ульященко, Колчиных и других, потомки которых – правнуки, праправнуки продолжают жить в нашем городе. Большой интерес учащихся при посещении музея всегда вызывает "Именной список переселенческого поселка Ксеньевского" (название г. Асино до 1933 г.), датированный 1901 г., где они отыскивают фами-лии своих дедушек.
В архиве музея хранится и постоянно востребовано сотрудниками, учителями школ и учащимися много воспоминаний о годах граждан-ской войны в Сибири, когда в 1919 г. Асино (а тогда село Ксеньевское) стало центром партизанского движения в Причулымье против колча-ковской диктатуры, и о многих других страницах столетней истории нашего города. 
У музея установилась тесная связь с жителями города, интересными и талантливыми людьми. Прежде всего, это художник Гавриил Николаевич Волков, писавший пейзажи, так хорошо узнаваемые жителями. Несколь-ко десятков его картин составляют художественный фонд музея. 
Всемирную известность приобрели работы Василия Тимофеевича Кеменева, участника более 200 различных выставок: книжная графика – экслибрисы, миниатюры, гравюры. Более 35 лет живет и творит на аси-новской земле этот самобытный художник, автор герба города и герба нашего музея. Василий Тимофеевич передал на вечное хранение в му-зей около 300 своих экслибрисов и картин. Его работы участвовали в международных выставках в Чехословакии, США, Польше, Франции, Германии и других странах. 
По фондам нашего музея можно составить представление о творчест-ве мастеров народных промыслов – это изделия из бересты, резьба по дереву, вышивки, вязание. В последние годы набирает силу мастерство лозоплетения, возрождается майолика, другие виды народного творчест-ва. Среди мастеров достойное место занимает зачинатель еще в 70-х гг. XX столетия берестяного промысла в Асино и области наш земляк Вале-рий Петрович Гужин.
Работа музея – это не только пополнение и обработка фондов, сбор документов, фотографий, их систематизация. Необходимо еще и умение преподнести этот материал посетителям, заинтересовать, а довольно часто заставить людей зайти в музей. И это довольно трудная задача в таком небольшом городе, как наш, где градообразующее лесоперераба-тывающее предприятие уже много лет не работает, население озабочено поиском хлеба насущного. А поэтому мы не ждем, что заинтересован-ные люди толпами хлынут на наши выставки. Мы в течение всех трина-дцати лет постепенно выработали некоторую систему деятельности. Наши фонды работают не только в стенах музея. Постоянными стали небольшие передвижные выставки, ориентированные на различный возраст экскурсантов, с которыми работаем и в школах, и в детских са-дах, на городских мероприятиях. Много внимания уделяется научно-просветительской работе. Стали традиционными краеведческие конфе-ренции "Край родной Причулымье". По материалам этих конференций и результатам исследовательской работы были изданы два сборника научно-популярных статей "Земля Асиновская", а также небольшие по объему, но емкие по материалу книги по истории здравоохранения "По-томки Гиппократа на Асиновской земле" и о народном образовании "От Ксеньевской начальной до средней Асиновской". В настоящее время ждут издания материалы 3, 4, 5-х краеведческих чтений. Ежегодно про-ходят духовно-исторические чтения, посвященные дням славянской письменности и культуры. 
В своей работе музей тесно сотрудничает с различными организа-циями: библиотечно-эстетическим центром, Домом детского творчест-ва, детской школой искусств… Плодотворно сотрудничаем с городским Домом культуры и Свято-Покровским храмом города Асино. Результа-том этого сотрудничества стали "Покровские" и "Рождественские" ве-чера, пользующиеся неизменным успехом у жителей города. 
Сотрудниками музея разработано более 30 лекций, предназначенных для различной аудитории и с разнообразной тематикой: история родно-го края, этнография, природа и т.д. Лекции читаем для учащихся на-чальных классов, на уроках истории, географии, биологии старшекласс-никам. Не редкость в стенах краеведческого музея уроки: "Экология Асиновского района", "Животный мир Причулымья", "Асино в годы Отечественной войны", "Гражданская война в Причулымье", "Глядя правде в глаза" и другие с привлечением фондов музея. Привычными стали встречи учащихся школ с ветеранами войны и труда, старожила-ми города, художниками, народными умельцами, причем проходят та-кие встречи в действующих выставочных залах. 
Длительные стационарные выставки для нашего маленького города малоприемлемы, а поэтому мы уже приучили горожан к тому, что прак-тически ежемесячно в музее создаются новые выставки или проводятся реэкспозиции действующих. "Таланты земли Асиновской" сменяют вы-ставку "Деньги двадцатого века", за ней следует "Экслибрисы В.Т. Ке-менева" к 35-летию его творческой деятельности и т.д. Совместно с ме-стной студией телевидения подготовлены рассказы о людях города под рубрикой "Земляки", постоянной стала страничка "Из фондов краевед-ческого музея". На рубеже веков музей подготовил телевыставку "Власть XX века на Асиновской земле", прошедшую по местному теле-видению накануне 2001 г.
Востребованным оказался и архив музея, в настоящее время помо-гающий учащимся, учителям школ города и района, студентам изучать историю родного края, села, колхоза, предприятия. За прошедшие не-сколько лет сотрудникам музея удалось заполнить немало белых стра-ниц в истории города Асино и многих сел района.
В небольшой по объему статье трудно охватить все фонды Асинов-ского краеведческого музея, рассказать обо всех сторонах его деятель-ности. Более подробно опытом работы с детьми сотрудники музея по-делились в сборнике статей ТГОИАМ в 1996 г.1 Наш музей совсем кро-хотный по сравнению со столичными и областными, но это еще одна живая страничка нашей общей истории, нашей жизни и памяти. 

1 Николаев Г.В., Трофимова Г.И. Из опыта работы Асиновского краеведческого музея с детьми // Тр. Том. гос. объед. ист.-архит. музея. Томск, 1996. Т. 9. С. 277-282.
 ИНФОРМАТИЗАЦИЯ МУЗЕЙНОГО ДЕЛА:
ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
 

ОПЫТ ОМСКОГО ИСТОРИКО-КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ 
ПО СОЗДАНИЮ КОРПОРАТИВНЫХ МУЗЕЙНЫХ 
ИНТЕРНЕТ-РЕСУРСОВ
П.П. Вибе 
За последние 3 года Омский государственный историко-краеведчес-кий музей накопил определенный опыт создания корпоративных музей-ных ресурсов.
В 1998 г. на конференции, посвященной 120-летию музея, возникла идея соз-дания сервера “Музеи Омского Прииртышья” (http://museum.omskelecom.ru/). Это было обусловлено возросшей потребностью в обмене информацией о му-зейных проблемах с другими музеями, предоставления этой информации широ-кому кругу посетителей. В январе 1999 г. сервер был представлен в Интернет. Его структура состояла из четырех разделов: "Омский государственный истори-ко-краеведческий музей", "История Омского Прииртышья", "Музеи Омска", "Музеи Омской области". Раздел "Омский государственный историко-краеведческий музей", который, по сути дела, стал самостоятельным сайтом (http://museum.omskelecom.ru/OGIK/default.htm), рассказывает не только об истории музея, научных отделах и сотрудниках, но и о комплектовании коллекций музея, наиболее интересных собраниях. Второй и третий раз-делы посвящены 5 музеям Омска и 30 ? Омской области, общей инфор-мации об их деятельности. В перспективе предполагается создать свод-ный электронный каталог наиболее интересных коллекций музеев Ом-ской области.
Структура и первые итоги деятельности сервера "Музеи Омского Прииртышья" были обсуждены на Всероссийском семинаре "Внедрение современных информационных технологий в музейную практику" (ОГИК музей, декабрь 1999 г.). Учитывая накопленный положительный опыт ОГИК музея в разработке корпоративного музейного ресурса, на семинаре было принято решение о необходимости создания нового сер-вера – "Музеи Сибири". Цель проекта – объединить усилия сибирских музеев для осуществления совместных научных проектов, обмена ин-формацией, печатной продукцией, выставками. Пилотный проект сер-вера "Музеи Сибири" был представлен широкому кругу посетителей 4 апреля 2000 г. (www.sibmuseum.com). На нем была дана информация уже о 5 музеях сибирского региона: Тюменском областном краеведче-ском музее, Тобольском историко-архитектурном музее-заповеднике, музее-заповеднике "Томская писаница" из Кемерова, Детском музее г. Ноябрьска и Омском государственном историко-краеведческом музее. 
Кроме информации о сибирских музеях, сервер включает в себя сле-дующие разделы. В "новостном" блоке регулярно обновляется инфор-мация о прошедших или предстоящих мероприятиях: научных конфе-ренциях, семинарах, музейных мастерских, крупных выставочных и издательских проектах и т.д. В разделе "Музейный магазин" имеется информация с предложениями о разнообразной музейной продукции: сувенирах, изданиях и т.п. Очень важным стал раздел "Обмен выстав-ками", способствующий обмену выставками между сибирскими музея-ми. В разделе "Контакты" музейные работники, ученые, исследователи дают информацию о себе, своих научных интересах с целью установле-ния более тесных научных связей для реализации совместных проектов и взаимопомощи. В разделе "Научные проекты" размещаются само-стоятельные Интернет-каталоги, виртуальные выставки, другие подоб-ного рода проекты. В разделе "Ссылки" можно найти информацию о музейных и исторических Интернет-ресурсах. 
В 2000 г. идея корпоративного сервера “Музеи Сибири” была под-держана ИОО (Фондом Сороса) в рамках конкурса “Музеи и информа-ционные технологии”. 
В последние годы ОГИК музей ведет целенаправленную работу по каталогизации фондов. При поддержке ИОО (Фонда Сороса) на сервере "Музеи Сибири" были размещены Интернет-каталоги “История и куль-тура немцев Сибири: по материалам архивных и музейных коллекций” и “Нумизматическая коллекция ОГИК музея”, последняя охватывает описания 9000 музейных предметов. В 2001 г. ОГИК музей разместил в Интернете следующие каталоги: “Русские укрепленные линии и Сибир-ское казачество в XVII начале XX в. (по материалам ОГИК музея)”, “Аннотированный каталог газетной периодики Сибири (из собраний Западно-Сибирского отдела Императорского русского географического общества)”. Подобные каталоги могут разместить на сервере и другие музеи cибирского региона.
В настоящее время ОГИК музеем осуществляется работа по совер-шенствованию двух корпоративных музейных Интернет-ресурсов “Музеи Омского Прииртышья” и “Музеи Сибири”. Так, на сервере “Музеи Омского Прииртышья” в 2001 г. в разделе “Музеи Омской об-ласти” был размещен сводный интернет-каталог “Раритеты в коллекци-ях районных музеев Омской области”. В работе над этим каталогом приняли участие наиболее интересные по своим коллекциям районные музеи. Общее руководство осуществлял ОГИК музей. 
Серьезные изменения произошли и на сервере “Музеи Сибири”. Его структура совершенствуется. К концу 2001 г. появился раздел “Виртуальные выставки”, где можно познакомиться с интересными вы-ставками сибирских музеев, оснащенными уникальными фотографиями. Сервер постоянно пополняется новыми материалами. Сегодня на нем имеется информация уже о 13 сибирских музеях. В 2001 г. появились страницы о Курганском областном краеведческом музее, Ямало-Ненецком окружном краеведческом музее, Ханты-Мансийском этногра-фическом музее-заповеднике “Торум Маа”, Музее г. Северска, Сургут-ском краеведческом музее, Новосибирском областном краеведческом музее. Этот список постоянно пополняется, и в ближайшем будущем поя-вится информация о Ялуторовском музее декабристов.
Работа по созданию и администрированию корпоративных музейных ресурсов сложна и многогранна. Есть проблемы, от решения которых зависит дальнейшая судьба сервера. Одной из них является проблема налаживания сотрудничества с информационными службами музеев сибирского региона, которые помогали бы насыщать сервер необходи-мым материалом. Это способствовало бы не только обновлению ин-формации на Интернет-страницах музеев, но и налаживало бы обмен выставками, научной литературой, сувенирной продукцией. Положи-тельный опыт у ОГИК музея уже имеется. Предлагаем музеям сибир-ского региона активнее использовать возможности, которые предлагает сервер “Музеи Сибири”, и теснее сотрудничать с ним.

МУЗЕИ КЕМЕРОВСКОЙ ОБЛАСТИ 
И ИНФОРМАТИЗАЦИЯ СФЕРЫ КУЛЬТУРЫ
Н.С. Бледнова 
Каждый регион имеет свои историко-культурные, социально-экономические и другие особенности, которые определяют его своеобра-зие. Однако несмотря на эти специфические особенности, проблемы ин-форматизации сферы культуры многих регионов России довольно схожи .
Несмотря на наличие в регионах информации о культуре, истории и наследии края, она разрозненна и практически не известна не только за пределами региона, но и в соседних учреждениях культуры и тем более недоступна для пользователей. Из этого следует слабое информацион-ное обеспечение системы образования.
Трудности формирования единого информационного пространства региона в значительной степени связаны с отсутствием достаточного уровня коммуникации – разобщенностью музеев и других учреждений культуры, отсутствием регулярных контактов между участниками ин-формационного процесса, а также с ориентацией работников культуры на "внутреннее потребление" информации.
Удаленность от центра приводит к частичной оторванности провин-ции от процессов информатизации, проходящих в наиболее развитых в этом отношении регионах.
В культуре отмечается недостаток профессионалов в области PR-технологий и управления культурными процессами путем целенаправ-ленной работы с информацией. Существующие информационные ре-сурсы регионов не отвечают всем современным требованиям подачи материала, интересной для массового потребителя.
Выход на межрегиональный и международный уровень затруднен вследствие отсутствия партнерских отношений не только между учреж-дениями культуры, но и между сферой культуры, Интернет-центрами и провайдерами.
В добавление к вышеперечисленным проблемам отметим: особен-ность информатизации сферы культуры Кемеровской области состоит в том, что она должна быть направлена еще и на преодоление неадекват-ного культурного образа региона, сложившегося на международном и российском уровнях.
Промышленное название Кузбасс (Кузнецкий угольный бассейн) проч-но вошло в сознание россиян как обозначение Кемеровской области. При-чины этого вполне понятны. В отличие от соседних сибирских городов – Новосибирска, Омска, Красноярска и Томска – в области не существовало развитых историко-культурных традиций, вокруг которых формируется культурная сфера региона. Развитие угольной, химической, металлургиче-ской промышленности и быстрое строительство крупных градообразую-щих предприятий привело к тому, что города Кемеровской области разви-вались как промышленные центры, в то время как социально-культурная сфера заметно отставала от роста производственных фондов.
Приятно отметить, что за последние годы, несмотря на тяжелые эко-номические условия и порой ничтожное бюджетное финансирование, не закрылся ни один музей. Более того, создаются новые. Кроме традицион-ных историко-краеведческих, литературных и художественных, на терри-тории области работают оригинальные и даже в какой-то степени уни-кальные музеи – историко-культурный и природный музей-заповедник "Томская писаница", экомузей "Тазгол" – комплекс памятников духовной и материальной культуры коренных шорцев и русских переселенцев, ис-торико-этнографический экомузей "Чолкой", Юргинский музей детского изобразительного искусства народов Сибири и Дальнего Востока. В Но-вокузнецке создан историко-архитектурный музей "Кузнецкая крепость", а в Кемерове в исторической части города в 2002 г. году открылся исто-рико-архитектурный музей "Красная горка".
Есть отдельные достижения и в сфере применения информационных технологий. Я считаю, что есть основание разделить информатизацию на "внутреннюю" и "внешнюю". Внутренняя связана с компьютериза-цией музея и его автоматизацией – это оснащение техникой и установ-ление специализированной (музейной) автоматизированной системы, которая должна обеспечить решение ряда задач, связанных с основной деятельностью музея. Внешняя информатизация – это работа собствен-но с информацией о культурном наследии, и эта работа сегодня все больше становится связана с Интернет. 
В крупных городах (речь идет о Кемерове и Новокузнецке) компью-теризированы все музеи, три музея в области – Кемеровский областной изобразительных искусств и Новокузнецкие краеведческий и художест-венный – используют КАМИС, Кемеровский краеведческий музей ра-ботает с АИС-Музей 2, "Томская писаница" и музей Кемеровского гос-университета "Археология, этнография и экология Сибири" имеют соб-ственные автоматизированные системы учета фондов. 
Три музея имеют представительство в Интернет (Кемеровский ИЗО- http://history.kemsu.ru/museum; историко-природноый музей-заповедник "Томская писаница" – http://pisanitsa.narod.ru, музей КемГУ "Археоло-гия, этнография и экология Сибири" – http://vm.kemsu.ru/museum); при этом только наш сайт является профессиональным постоянно обнов-ляемым ресурсом. Среди Интернет-ресурсов библиотек, которые в це-лом в области информатизации значительно обогнали другие учрежде-ния культуры, в том числе и музеи, можно выделить только сайт Кеме-ровской областной научной библиотеки им. В.Д. Федорова (http://www.rsl.kemsu.ru).
Если в целом взять сферу культуры, то веб-ресурсы, созданные в об-ласти (однако далеко не каждый ресурс – это полноценный сайт с про-фессиональным дизайном и проработанным веб-сценарием), находятся в зарождающемся состоянии. Имеются фотовыставки, информация о современных художниках и об организациях культуры, что касается собственно информации об историко-культурном наследии, то она ни-чтожна по сравнению с тем, что есть реально.
По сравнению с центральными и северо-западными территориями России общее количество Интернет-ресурсов по культуре и искусству области совершенно несопоставимо с ее населением, количеством уч-реждений культуры и творческим потенциалом области. Это позволяет сделать вывод, что в области нет сложившейся информационной инфра-структуры, нет опыта и знаний по созданию и продвижению информа-ционных проектов.
Понимая объективность тех затруднений в компьютеризации и ин-форматизации, которые стоят перед музеями области, особенно перед теми, которые находятся в значительном отдалении от крупных насе-ленных пунктов, сотрудники отдела новых информационных техноло-гий Кемеровского музея изобразительных искусств с 1999 г. при под-держке института "Открытое общество" реализовали три проекта, на-правленных на сбор, обработку и продвижение информации о культур-ных ресурсах, сосредоточенных в музеях области.
В 1999 г. была создана база данных по музеям Кемеровской области и выпущен справочник "Музеи Кузбасса" – первое подобное издание в области.
В 2001 г. сотрудники музея создали виртуальную экспозицию "Музеи Кузбасса. Избранное" (www.history.kemsu.ru/mko), которая представляет самостоятельный сайт – расширенный путеводитель по музеям области. Это первый опыт презентации широкому кругу российских пользователей части культурного наследия Кузбасса, хранящегося в музеях. Понимание того, что создание общих ресурсов по культурному наследию, в которых участвуют несколько организаций, гораздо интереснее и эффективнее, чем создание отдельных, появилось не только у нас, в Новокузнецком краевед-ческом музее создан CD "Достопримечательности Новокузнецка".
В процессе подготовки виртуальной выставки мы имели реальную возможность познакомиться с сотрудниками и коллекциями большинства музеев области и оценить реальную ситуацию в музейной сфере Кузбас-са. Приходится констатировать, что информатизация музеев Кемеровской области находится в зачаточном состоянии, и вполне очевидно, что в ближайшем будущем большинство музеев, особенно небольших, даже и не приступят к решению данных задач. До сих пор задача современного информационного обеспечения деятельности в сфере культуры зачастую понимается как оснащение этих учреждений современным оборудовани-ем и обучение персонала навыкам работы с ним. Однако очевидно, что использование новых информационных технологий предполагает не про-сто количественное, но и качественное изменение в профессиональной деятельности работников сферы культуры, а работа с информацией под-нимается на иной, принципиально новый уровень.
К тому же, на мой взгляд, невозможно построить информационное благополучие в отдельно взятом учреждении, поэтому сотрудникам уч-реждений культуры надо объединять усилия в решении проблем ин-форматизации. Для создания единого информационно-культурного про-странства региона необходимо наладить партнёрские отношения между музеями и другими учреждениями культуры.
Более пяти лет в России довольно успешно действует организация, объединяющая музейщиков и сотрудников других учреждений культу-ры, использующих в своей работе информационные технологии. Речь идет о некоммерческом партнерстве "Автоматизация деятельности музеев и информационные технологии" (НП АДИТ).
К сожалению, в настоящее время деятельность АДИТ охватывает в основном регионы Центральной России, музеи Урала, Сибири и Даль-него Востока представлены в ней незначительно. А между тем АДИТ является первой и крупнейшей профессиональной сетевой организаци-ей, выполняющей в России функции координационного консультатив-ного центра по проблемам информатизации музеев.
Созданная в 1996 г. Ассоциация по документации и новым инфор-мационным технологиям (АДИТ) приобрела статус профессионального комитета ИКОМ России по проблемам музейной информатики.
Первая ежегодная конференция АДИТ прошла в 1997 г. в Санкт-Петербурге, в ней приняли участие сотрудники из музеев, которые только вступили на путь информатизации. Для того чтобы привлечь к деятельно-сти АДИТ как можно больше участников с разных территорий, все после-дующие конференции решено было проводить не в столичных городах. Далее они прошли в регионах: вторая в 1998 г. – в Иваново, где наряду с обычными заседаниями прошёл первый "Музейный компьютерный фести-валь"; третья в 1999 г. – в Ярославле, четвёртая в 2000 г. – во Владимире, на которой было решено преобразовать АДИТ из национального комитета ИКОМ в некоммерческое партнёрство, которое при сохранении прежней аббревиатуры получило новое название: "Автоматизация деятельности музеев и информационные технологии" (НП АДИТ). Учредителями данной организации стали Главный информационно-вычислительный центр Ми-нистерства культуры Российской Федерации (ГИВЦ), Межрегиональное общественное движение "Ассоциация музейных работников" (АМР), Госу-дарственное образовательное учреждение Академия переподготовки ра-ботников искусства, культуры и туризма и физические лица. 
В рамках конференции 2001 г. в г. Туле состоялось собрание членов АДИТ, на котором была принята стратегия развития организациивыра-ботанная на проектно-аналитическом семинаре в Ясной Поляне непо-средственно перед конференцией. В соответствии с этой стратегией ос-новными целями АДИТ являются: формирование среды профессио-нального общения музейных специалистов в сфере информатизации культурного наследия и информационной политики в области культур-ного наследия; совершенствование системы музейной документации; создание механизмов свободного и эффективного доступа граждан к информации о культурном наследии и содействие развитию образова-ния, культурного туризма, сохранению, исследованию и популяризации памятников истории и культуры России и содействие формированию единого мирового культурно-информационного пространства путем включения в него информации о российском культурном наследии.
В общих чертах деятельность АДИТ как сетевой организации куль-туры направлена на развитие инновационных и модернизационных процессов в сфере информатизации культурного наследия, в том числе на изучение передовых методов, их популяризацию и поддержку иссле-довательских работ, а также на развитие системы партнерских связей и укрепление взаимодействия между организациями, учреждениями и отдельными специалистами в сфере информатизации культурного на-следия и разработку и реализацию образовательных программ для му-зейных сотрудников, работающих в сфере информационных техноло-гий, обучение их основам информационного менеджмента.
Одной из активно развивающихся форм работы АДИТ (совместно с Автономной некоммерческой организацией культуры (АНОК) "Музей будущего"), направленной на решение перечисленных проблем, стало проведение проектно-аналитических семинаров. В 2000–2001 гг. семи-нары, посвящённые проблемам использования информационных техно-логий в области культуры и информационного менеджмента, проведены в Великом Новгороде, Ростове-на-Дону, Петрозаводске, на о. Кижи, в Пскове, Олонце, Перми и Ижевске.
Проектно-аналитический семинар – одна из современных форм об-разования. Он предполагает коллективную работу, направленную на анализ существующих проблем, выработку новых идей и проектов. В отличие от семинаров по подготовке кадров здесь нет традиционного деления на преподавателей и обучаемых. Кроме лекций, докладов и консультаций экспертов о современных тенденциях информатизации культуры и мастер-классов по использованию информационных техно-логий, которые проводят ведущие специалисты, на семинарах выраба-тываются новые проектные идеи и обсуждаются коллективные и инди-видуальные проекты, подготовленные участниками.
С целью овладения организационно-управленческими и проектными навыками в новой сфере, освоения основ информационного менеджмента, а также объединения усилий работников культуры области в сфере ин-форматизации и определения единой стратегии с 29 января по 2 февраля 2002 г. был проведен проектно-аналитический семинар "Стратегии ин-формационной деятельности учреждений культуры Кузбасса". Семинар был организован Кемеровским музеем изобразительных искусств при поддержке ИОО, Министерства культуры и департамента культуры ад-министрации Кемеровской области.
Участники семинара овладевали навыками сетевого мышления, без которого невозможно объединиться даже специалистам из музеев одно-го города. В ходе семинара были определены проблемы и задачи ин-форматизации культуры области, предложены пути их решения, опре-делена программа действий, связанная с актуализацией в культурной сфере угля и угольной промышленности, являющихся визитной карточ-кой региона. Участниками семинара были также разработаны инициа-тивные проекты, связанные с созданием и функционированием област-ного информационно-ресурсного центра.
Одним из важных событий на семинаре стало знакомство участников, в частности музейных работников, с деятельностью АДИТ, поскольку при-глашенные на семинар специалисты в области информационного менедж-мента являются членами этой организации. После семинара кузбасских членов АДИТ стало больше.
Одним из приоритетных направлений деятельности АДИТ в 2000?2001 гг. стала разработка стандартов краткого описания объектов культурного наследия. При поддержке ИОО были реализованы четыре проекта, в рамках которых были созданы стандарты описания четырёх типов объектов: "Недвижимый памятник"; "Музейный предмет"; "Куль-турный ландшафт"; "Памятник археологии", а также проведен эксперт-ный семинар "Стандарты описания культурного наследия", задача кото-рого состояла в объединении четырёх стандартов в единый и выработке рекомендаций по его дальнейшему совершенствованию и использованию.
В итоге всеми участниками был принят стандарт краткого описания, рекомендованный для представления всех типов культурного наследия:
1. Название (что это?).
2. Местонахождение (музей или территория).
2. Типология (из какой группы памятников?).
4. Период (широко, напр. начало XVIII в.).
5. Датировка (узко, напр. 1774 г.).
6. Персоналии (включая автора).
АДИТ является партнером ряда международных проектов Европейско-го Совета и таким образом, представляет интересы российских музеев в европейской программе развития информационного музейного сообщества.
В настоящее время осуществляется проект ЕС OpenHeritage, целью которого является создание территориальных сервисных центров (ТСЦ), работающих на базе Интернет-порталов. Функции ТСЦ должны быть разнообразными – им отводится роль узловых сегментов музейных сетей, они должны оказывать услуги по продвижению отдельных музеев на рынке, а также представлять музей как часть национального культурного наследия, создавая таким образом привлекательный образ региона.
Поэтому одним из основных направлений работы организации в этом году является создание института региональных представительств. Этим вопросам будет посвящен экспертный семинар "Формирование перспективной программы деятельности НП АДИТ в регионах России", который состоится 25?27 мая 2002 г. в Нижнем Новгороде перед шес-той ежегодной конференцией "Стандарты, технологии, интеграция" (Нижний Новгород, 27–31 мая 2002 г.).
АДИТ активно сотрудничает с Центром ПИК (Центр по проблемам информатизации сферы культуры) Министерства культуры РФ, кото-рый ежегодно проводит конференции EVA (Electronic Imaging & Visual Arts) – "Электронные изображения и визуальные искусства". Главные темы этих конференций касаются проблем актуализации культурного наследия, сосредоточенного в музеях, библиотеках, архивах. Впервые на конференции EVA-2001, состоявшейся в Москве в декабре 2001 г., работала секция "Представляем регионы". Работникам культуры и обра-зования Кемеровской области (в числе которых была автор доклада) выпала честь первыми представить свои информационные ресурсы, свои достижения, обсудить назревшие проблемы. В 2002 г. мы планиру-ем провести объединенную сибирскую конференцию АДИТ-EVA, в которой смогли бы принять участие все заинтересованные работники культуры Сибири.

СОЗДАНИЕ WEB-РЕСУРСА "МУЗЕЙ АРХЕОЛОГИИ 
И ЭТНОГРАФИИ ОмГУ": ПРОЕКТ И РЕШЕНИЯ
М.А. Корусенко 
Постановка проблемы. В настоящее время уже очевидно, что пред-ставительство в Интернет (синонимы – Сеть, всемирная сеть, кибер-пространство, Web-пространство, виртуальная среда и т.д.) – необходи-мое условие функционирования любого учреждения или организации, в том числе и учреждения культуры. Особые перспективы (или потенци-альные возможности) с этой точки зрения имеют музеи любого профи-ля. Имеется в виду, прежде всего (но и не только!) организация выста-вочной деятельности в виртуальной среде.
Теоретически такое положение вещей (т.е. наличие в сети предста-вительств музеев) должно способствовать глобальному доступу к куль-турному наследию любого посетителя Сети. Общеизвестно, что в тех-нически развитых странах количество взрослого населения практически близко к количеству пользователей Интернет, причём молодёжь тяготе-ет к специфическому культурному типу, который можно определить как аудио-визуальный. 
Таким образом, становится очевидным, что представительство в сети для музея не дань моде, а уже насущная потребность. Что бы завершить рассмотрение проблемы нам остаётся определить задачи общих (можно сказать, общекультурных, или базово-культурных), а также организацион-но-технических параметров оптимального представительства в Интернет. 
Планирование. Бурное развитие Сети связывают с появлением тех-нологии WWW (1993 г.), которое сделало Интернет всемирной сетью, объединяющей миллионы пользователей. Прошедшее время обозначило несколько важных аспектов интересующей нас проблемы, возникающих при создании Web-ресурсов.
Аспект 1. "Неживые ресурсы". Таким ресурсом может быть Web-сайт, однажды созданный и не меняющийся с течением времени. Для представительства в Сети (любого), в том числе и музея, такая ситуация неприемлема.
Аспект 2. "Информационный мусор". Часто представительства в Се-ти загромождены ненужным "контентом", т.е. содержанием (рекламны-ми баннерами, отсылками на несуществующие ресурсы и т.п.). Борьба за спонсоров (а ими часто выступают рекламодатели) у создателей Web-сайтов понятна и находится в русле продолжающейся (и усиливающей-ся) коммерциализации Интернет. С этой точки зрения представительст-во музея может только проиграть. Очевидно, что в современных усло-виях совершенно отказаться от подобной информации нельзя, но для учреждения культуры важен компромисс между строгостью форм куль-турного представительства и информацией спонсоров. 
Аспект 3. "Ресурсы, которые невозможно достаточно быстро просмот-реть". Существует проблема отечественных линий связи и дизайнерских решений в оформлении Web-сайтов. Представляется, что знаменитая фра-за: "Проблем у России две: дураки и дороги" весьма близка и для Сети. Часто Web-дизайнеры, используя самые последние веяния в способах и инструментах создания Web-ресурсов, так их перегружают, что подобные сайты могут загружаться буквально часами. Очевидно, что ни один потен-циальный пользователь не станет ждать загрузки такого ресурса, а просто переместится в другое место в Web-пространстве. Опять перед нами встаёт проблема разумного компромисса между стремлением создать необычный ресурс и потенциальной скоростью его загрузки.
Аспект 4. "Содержательная сторона ресурса". Проблема заключается в создании действительно нужных ресурсов для пользователей или по-тенциальных "виртуальных" посетителей музея. Очевидно, что нелепо ждать от музеев одномоментного "выброса" всей имеющейся у них ин-формации. В современных условиях это нереально, можно вести речь даже о сворачивании доступа к коллекциям. То есть опять же необходим компромисс между представительской и охранительной функцией музея.
Аспект 5. "Соответствие ресурса неким унифицированным стандар-там к подобного рода документам". Появление государственного стан-дарта на электронные издания сняло эту проблему. Речь идёт о "ГОСТ 7.82 – описания электронных ресурсов" и "ГОСТ 7.83-2001 Межгосу-дарственный стандарт. Система стандартов по информации, библиотеч-ному и издательскому делу. Электронные издания. Основные выходы и выходные сведения". Последний опубликован, в частности, на Inter-net.ru 31.01.2002. 
Таковы некоторые существенные проблемы, которые, как нам пред-ставляется, необходимо разрешить уже на стадии планирования ресурса.
Проект ресурса "Музей археологии и этнографии ОмГУ". Предпола-гается, что ресурс будет иерархически обустроен. Основными страни-цами сайта будут "родительская", выполняющая роль титульной стра-ницы, и главная (home page). 
На родительской странице будет размещена предварительная ин-формация: "Название ресурса" (на русском и английском языках), лого-тип музея, а также информация справочного характера: авторские зна-ки, дата создания, требования к программам просмотра Web-страниц (броузерам), кнопка входа.
Главная страница будет разделена на горизонтальный и два нерав-ных вертикальных фрейма, в которых будут размещены рабочее поле для воспроизведения информации и кнопки с подписями для обеспече-ния навигации в тематических разделах сайта. Предполагается исполь-зовать при создании этой страницы самые простые средства дизайна, чтобы облегчить загрузку разделов ресурса. 
Горизонтальный фрейм будет размещён в верхней части этой стра-ницы по всей её ширине и разделён на две неравные части. В первой, большей по размеру, будут размещены логотип и заголовок с названием ресурса, вторая часть будет отведена для кнопок со справочно-навигационной информацией ("Переход на сайт ОмГУ", "Новости", "Дирекция", "Музейный совет", и в перспективе – кнопка для англоя-зычной версии сайта).
Остальное поле страницы, как уже говорилось, будет разбито на два неравных фрейма, один из которых будет рабочим полем, в котором будет отображаться загружаемая из тематических разделов информа-ция, другой фрейм будет навигационной панелью.
Предполагается, что навигационная панель будет разделена на три больших части. Первая часть ("Структура музея") будет содержать семь кнопок-входов на тематические разделы. 
Кнопка "Археологические фонды" обеспечит загрузку раздела, со-держащего описание, и краткую характеристику археологических фон-дов: полевых отчётов и коллекций. Раздел будет состоять из нескольких страниц и постоянно пополняться.
Кнопка "Этнографические фонды" обеспечит загрузку раздела, со-держащего описание и краткую характеристику этнографических фон-дов: экспедиционных материалов и коллекций.
Кнопка "Личные фонды" обеспечит загрузку раздела, содержащего описание и краткую характеристику фондов исследователей, хранящих-ся в архиве музея.
Кнопка "Фотоматериалы" обеспечит загрузку раздела, содержащего описание и краткую характеристику экспедиционных фотоматериалов (как фотографий, так и негативов). В перспективе здесь возможна пуб-ликация фотогалереи из постоянно обновляющихся фотоиллюстраций.
Кнопка "Библиотека" обеспечит загрузку раздела, содержащего на первом этапе библиографическое описание имеющейся в музее научной литературы. В дальнейшем возможно создание электронной библиотеки.
Кнопка "Архив информации" обеспечит загрузку раздела, содержа-щего архивы (электронные) информации, которая будет перемещаться из действующих разделов сайта.
Завершает раздел кнопка "Дипломные работы", содержащая анноти-рованный перечень дипломных работ по археологии и этнографии, хра-нящихся в музее.
Вторая часть: ("Выставочная и экспозиционная деятельность") будет содержать три кнопки-входа к соответствующим тематическим разделам.
Кнопка "Путеводители по экспозиции" обеспечит загрузку раздела, содержащего тексты и иллюстрации, помещённые в двух опубликован-ных путеводителях по музею.
Кнопка "Виртуальные экспозиции" обеспечит загрузку раздела, со-держащего подготавливаемые и постоянно обновляемые тематические экспозиции (не обязательно совпадающие со стационарными экспози-циями музея).
Кнопка "Информация о новых выставках и экспозициях" обеспечит загрузку раздела, содержащего информацию о планирующихся выстав-ках (как стационарных, так и виртуальных).
Третий раздел ("Научно-пропагандистская деятельность") будет со-держать четыре кнопки-входа на тематические разделы. 
Кнопка "Новости" обеспечит загрузку раздела, содержащего описа-ние и краткую характеристику планирующихся мероприятий в деятель-ности музея.
Кнопка "История музея" обеспечит загрузку раздела, содержащего описание истории музея, сделанное Н.А. Томиловым.
Кнопка "Научные публикации" обеспечит загрузку раздела, содер-жащего описание и краткую характеристику публикаций сотрудников музея или о музее.
Кнопка "Музейный совет" обеспечит загрузку раздела, содержащего сведения о деятельности музейного совета при МАЭ ОмГУ.
Представляется, что приведённая структура ресурса является исчер-пывающей и достаточно полно отражает все сферы деятельности музея.
Остаётся лишь добавить, что проблемы, возникающие при создании Web-ресурсов, которые мы обозначили в начале нашей работы, разуме-ется, должны быть "примерены" и к данному ресурсу, что несомненно сделает его действительно нужным как для общеобразовательных це-лей, так и для научной работы.
Представляется важным отметить, что научно-организационную под-держку данного ресурса будут осуществлять группы специализирующих-ся студентов специальности "Музеология". Эта поддержка будет в самом своём начале интегрирована в учебный процесс, прежде всего в такой дисциплине, как "Информатика". В цикле учебной нагрузки для студен-тов уже предусмотрены задания по поддержке создаваемого ресурса. Техническая поддержка создаваемого ресурса будет осуществляться Цен-тром Интернет ОмГУ, возможно, через специальный программный мо-дуль для создания и администрирования его структурных и тематических частей. Сочетание таких факторов, как нам кажется, сделает планируе-мый ресурс и интересным, и динамично развивающимся.

ИНФОРМАТИЗАЦИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ ПОЗИТИВНОГО ИМИДЖА МУЗЕЯ
Д.В. Загоскин, Е.Д. Кижнер 
Почему мы связываем проблему социального статуса музейного де-ла и его информатизацию? "…Это может быть интересно разве что ис-торическому музею… это представляет интерес для музея… место это-му – в музейных запасниках". Сегодня так говорят о разных вещах. И имеют в виду то, что "это" выпадает из круга нужных вещей. Музей оказывается в этом контексте чем-то вроде склада, специально создан-ного, чтобы хранить принципиально ненужные вещи (притом никому не известно, зачем). 
Мы полагаем, что именно такое положение дел (а отнюдь не "недос-таток бюджетного финансирования") является основным фактором кри-зиса музейного дела в России. Ключевым элементом любого музея яв-ляется музейный предмет. И имидж музейного предмета как принципи-ально неактуальной вещи подрывает социальный статус музея куда серьезнее, чем невнимание Министерства финансов к нуждам отечест-венной культуры. 
Общая причина этой ситуации кроется в том, что гуманитарное со-общество (куда, бесспорно, входят и музейщики, в том числе и естест-венно-научного профиля) склонно мыслить само понятие "культурное наследие" как нечто самоценное, не требующее никакого оправдания "злобой дня". Однако подобно тому, как "люди прошлого жили не ради нас" (Л.Н. Гумилев), так и современные люди живут не ради прошлого. Последнее, как чистый факт, интересует лишь немногих энтузиастов, тогда как потенциальные ресурсы развития музейного дела создаются всем обществом.
Поэтому очевидно, что перспективы развития музейного дела в Рос-сии тесно связаны с изменением имиджа музея, с превращением его из некоего аналога мусорной свалки, в социальный институт, создающий и предоставляющий нужную и интересную информацию. Тем самым обо-значается проблема перевода музейной информации из ныне сущест-вующего контекста "пропахшего нафталином хранилища" в другие кон-тексты, более современные, нужные и привлекательные. Какие же?
Напомним, что изначальная функция музея – хранить и предостав-лять информацию. Музейный предмет, вещь, сама по себе – малоинте-ресна, интерес представляет то, что она может рассказать о среде своего бытования – людях, событиях, явлениях. По сути дела, конечный про-дукт музейной деятельности – это информационный образ некоей неиз-вестной, но интересной потребителю реальности. Нетрудно заметить, что такого рода деятельность, по определению, оказывается сродни дея-тельности, казалось бы, совсем иной, а именно тому, что связано с раз-витием информационных технологий. 
В музейных фондах хранятся (и пылятся) огромные объемы инфор-мации. В соответствии с концепциями философов "постиндустриально-го" или "информационного" общества, которые провозглашают инфор-мацию основным ресурсом (Д. Белл)1, музей должен быть одним из са-мых востребованных институтов. Если ценность информации абсолют-на, то музей просто должен облечь ее в подходящую форму, т.е. вос-пользоваться достижениями информатики.
Об информационных технологиях в музейном деле ныне пишется и говорится немало. Удобства и преимущества, связанные с ними, напри-мер, в области учета и хранения фондов, очевидны и не требуют особых доказательств. Мы хотим обратить внимание на то, что информацион-ные технологии могут позитивно повлиять не только на внутренний производственный процесс в музее, но и на сам имидж музейного пред-мета, а стало быть – и на статус музея в целом. 
Во-первых. Информационные технологии и все, что с ними связано, сегодня во многом определяют горизонт общественно значимых и при-влекательных явлений. Люди (особенно молодежь) не только ценят ком-пьютер за его полезные функции, но тянутся к нему, казалось бы, по со-вершенно иррациональным причинам. Как бы то ни было, "соединение" музейного предмета с компьютерной сферой способно серьезно интенси-фицировать контакты людей с музейным наследием, а значит, серьезно расширить музейную аудиторию. Ясно, что такая аудитория на первых порах будет во многом "косвенной" – люди будут встречаться с музеем не потому, что их привлекает музей, а потому, что их привлекает компьютер или Интернет. Однако интересные музейные продукты, реализованные в виде Web-ресурса или на локальном носителе, безусловно, будут способ-ствовать пробуждению интереса уже непосредственно к музею. 
Во-вторых. Сегодняшняя массовая тяга к компьютеру иррациональна только на первый взгляд. Ее секрет, по-видимому, в том, что информаци-онные технологии позволяют активизировать позицию потребителя информационного продукта. Традиционная музейная экспозиция этого не позволяет – ее потребителю обычно предлагается пассивно следовать за логикой ее создателей. Возможность вмешаться в эту логику, перекроить ее элементы, переставить их местами, "прочитать" экспозицию каким-либо отличным от авторского способом у него отсутствует по определе-нию. Простейший компьютерный продукт, выполненный в гипертексте, предоставляет эти возможности в огромном количестве. Такой информа-ционный продукт оставляет право выбора способа его потребления за самим потребителем и тем самым оказывается изначально открыт разно-образным проявлениям человеческой индивидуальности, что снижает "эффект скуки", нередко присущий музейным экспозициям, и превращает экспозицию в игру. В постмодернистской философии этот пункт называ-ется "смертью автора" и "рождением читателя": "Всякий текст вечно пи-шется здесь и сейчас". Виртуальная экспозиция или каталог – гипертекст, посетитель – читатель, который сам выбирает пути прочтения. Специфи-ка гипертекста по сравнению с традиционным текстом (экспозицией) – в его нелинейности, многомерности и открытости. Традиционный текст линеен: у него есть раз и навсегда заданная структура, начало и конец. Соответственно, сюжет и смысл у него один. Двигаться по линейному тексту можно только в одном направлении. Нелинейное (гипертекстовое) письмо отличается нарративной стратегией. В гипертексте нет прямых и заданных путей. "Гипертекст – это многомерная сеть, в которой любая точка здесь увязана с любой точкой где угодно". При передвижении по ссылкам (с экрана) совершенно безразлично, по какому значку щелкнуть мышью (к какой части экспозиции перейти).
Кроме того, для каталога-справочника гораздо удобнее гипертексто-вый вариант. У. Эко отмечает, что гипертекстуальный диск вытеснит книгу-справочник, т.к. он экономит время, позволяет использовать средства мультимедиа и более удобен в обращении2. 
В-третьих. Само присутствие компьютеров в музейной работе (причем не на ее периферии – в роли печатной машинки, а в самом центре произ-водственного процесса) способно изменить имидж музейного работника. Мы не откроем тайны, если заметим, что сегодня музейщики воспринима-ются зачастую как сообщество полусумасшедших чудаков, которое всерьез интересуется тем, что не интересно решительно никому. Освоение компь-ютерных технологий сделает работу музейщиков более понятной и близкой для неспециалистов в музейном деле, а следовательно, отношение к их ра-боте со стороны общества станет более серьезным и осмысленным. 
Итак, по нашему глубокому убеждению, информационные техноло-гии представляют собой тот самый контекст, в котором музеи и резуль-таты их деятельности могут стать интересными и привлекательными для самого широкого круга людей. Мы убеждены, что информатизация музейного дела способна не только усовершенствовать его отдельные аспекты, но и повысить его социальный статус в целом. 

  Барт Р. Смерть автора // Барт Р. Избр. работы: Семиотика. Поэтика. – М.: Прогресс, 1989. С. 387.
2 Эко У. От  Интернета  к Гуттенбергу:  текст  и  гипертекст. http://www.philosophy.ru/library/eco/internet.html
 

ИНФОРМАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ 
КАК СПОСОБ РАСШИРЕНИЯ МУЗЕЙНОЙ АУДИТОРИИ
Д.В. Загоскин, А.А. Пономарев
Очевидно, что сегодня российские музеи переживают некий пере-ходный период. Он связан с утратой той социальной ниши, которую музеи занимали в советском обществе. В основе этого явления лежат как минимум два фактора. 
Во-первых, это распад советской идеологической системы, в меха-низме которой музеи играли не последнюю роль. 
Во-вторых, это существенные перемены, которые произошли на отечест-венном рынке информации за последнее десятилетие. Советское общество, как любое общество закрытого типа, характеризовалось относительно невы-соким уровнем информационной инфраструктуры и испытывало дефицит предложения информационных услуг. "Пустое" телевидение, "пустые" газе-ты, острая нехватка хороших книг, крайне ограниченные возможности ви-деть мир – все это реалии повседневной жизни в советском обществе. В этой ситуации музей как структура, способная предоставить интересную инфор-мацию об окружающем мире, был в высокой степени востребован. 
Утверждение принципов открытости в обществе поставило россий-ские музеи в ситуацию острой конкуренции с самыми разнообразными производителями информационных услуг. У потребителя есть выбор – пойти в музей или провести время в Интернете (перед телевизором, за чтением газет, книг и т.д.). И не секрет, что очень часто этот выбор де-лается не в пользу музея. 
Вследствие этого должен измениться сам принцип взаимодействия музея с его клиентурой. Если раньше потребитель шел к музею, то те-перь музей должен идти к потребителю со своим ресурсом. В связи с этим появляются, по крайней мере, две важные проблемы: 
? Проблема мобильности музейного ресурса. Музейные фонды должны выйти из хранилищ туда, где живут и действуют потенциаль-ные потребители.
? Проблема поиска, определения и установления долгосрочных от-ношений с различными категориями потенциальных партнеров. 
Мобилизация ресурсов означает, что музеи должны обрести способ-ность предоставлять свои услуги любому заинтересованному в них по-требителю в приемлемые сроки, на любое расстояние и в той форме, в какой они необходимы потребителю. Сам потребитель при этом пере-стает быть просто посетителем, характеризующимся только одним свойством – прибытием в музейные залы, но приобретает множество дополнительных свойств. Главным из них является целевое отношение к музейным фондам – способность реализовать музейный информаци-онный ресурс в интересах своей собственной деятельности. 
Можно выделить несколько таких целевых групп – потенциальных партнеров музеев: 
? Образовательные структуры (высшая и средняя школа), которые мо-гут использовать музейные фонды в качестве образовательного ресурса.
? Научное сообщество, которое может использовать музейные фонды в качестве своей источниковой базы при исследовании в различ-ных областях гуманитарного и естественно-научного знания.
? Органы муниципальной и государственной власти, реализующие проекты, в которых может использоваться музейный ресурс.
? Лица и структуры, реализующие издательские и Интернет-проекты, использующие музейные фонды как в содержательном, так и в декоративном (дизайнерском) планах.
? Бизнес-туристические фирмы, производители изделий народных промыслов, сувенирной полиграфии. 
Все эти группы различны по своим целям и задачам, поэтому долж-ны различаться и формы музейного ресурса, предоставляемого им. 
Вышеупомянутые проблемы могут быть решены на путях внедрения информационных технологий в работу музея. Именно эти технологии могут позволить: 
? Сообщить музейным фондам свойство мобильности путем пере-вода их в электронный вид.
? Адаптировать музейные ресурсы к потребностям конкретной группы путем создания продукта, содержащего в себе информацию, необходимую данному потребителю (каталог – для исследователей, презентацию выставки или образовательный курс – для учащихся, базу данных – для издательского проекта и т.д.).
Таким образом, речь должна идти о формировании ресурса, готового в любое время быть переданным потребителю в виде продукта, необхо-димого именно данному потребителю. 
В результате музеи смогут включаться в систему кооперации с дру-гими общественными структурами и получать по каналам этой системы ресурсы, необходимые для их развития и выживания. Это, в свою оче-редь, означает, что музеи смогут найти свою социальную нишу в новых общественных условиях и существенно расширить свою аудиторию. 
Следует, однако, обратить внимание на следующий аспект пробле-мы. Потребности различных целевых групп в музейной информации, с одной стороны, предельно разнообразны, а с другой – предельно кон-кретны. Это значит, что у музеев в принципе отсутствует возможность удовлетворять эти потребности путем серийного производства некото-рого продукта. Потенциального потребителя будут интересовать редкие, а зачастую и уникальные музейные материалы, притом что никуда не исчезнет потребность в их полноте по той или иной тематике. 
Отсюда понятно, что у отдельно взятого музея изначально отсутст-вует возможность удовлетворять информационные потребности потен-циальных партнеров. Ресурсная база такого музея (и в особенности му-зея нестоличного), как правило, слишком узка. Поэтому он сможет пре-доставлять необходимую кому-либо информацию лишь частичным об-разом, тогда как потребителю будет необходима полная информация. 
Следовательно, отечественные музеи смогут удачно вписываться в рыночную среду только при условии интеграции своих ресурсов, при-чем чем выше будет уровень такой интеграции, тем больше потребно-стей такой ресурс сможет удовлетворить. 
Указанная интеграция неизбежно поставит на повестку дня ряд про-блем, среди которых можно выделить несколько групп: 
? Концептуальные проблемы, связанные с пониманием принципи-альных условий, способов и целей такой интеграции.
? Организационные проблемы – это вопросы, связанные с органи-зацией оцифровки материалов и передачи их в единую ресурсную базу, условий хранения и доступа к этой базе, конкретных форм производства совместного музейного продукта для какого-либо заказчика и т д.
? Административно-правовые проблемы – это проблемы управления интегрированным ресурсом, механизма принятия стратегических и теку-щих решений в процессе этого управления, поиска партнеров, заключения договоров между музеями и партнерами, распределения финансов и т.д. 
? Технические проблемы – это круг вопросов, связанных с форма-ми и порядком хранения интегрированного ресурса, его стандартами, технической стороной процесса оцифровки, передачи материалов и соз-дания конечного продукта. 
Все эти вопросы требуют тщательной проработки. Вероятно, следует говорить о некой ассоциации музеев – держателей интегрированного ре-сурса, основной задачей которой и было бы решение всех вышеназванных вопросов. Такая ассоциация могла бы формировать подотчетные ей про-фессиональные команды, которые занимались бы технической стороной дела, поиском сбыта и финансирования, правовым сопровождением и т.д. При этом каждый музей – участник ассоциации имел бы право на доходы с проектов, в которых участвуют его материалы. Ассоциация могла бы иметь общий сервер с единой базой данных, что позволяло бы относительно бы-стро задействовать необходимые ресурсы. Особенно важно отметить, что участники подобной ассоциации могли бы легко объединять свои ресурсы, например, при возможности получить выгодный грант или заключить ка-кой-либо хоздоговор, которые требуют привлечения ресурсов, хранящихся в фондах нескольких музеев одновременно.
Сейчас назрела необходимость в обсуждении всех этих вопросов на уровне, позволяющем выйти на конкретный концептуальный и органи-зационный проект. Приглашаем к такому обсуждению все заинтересо-ванные стороны.

О ВОЗМОЖНОСТИ СОЗДАНИЯ СИБИРСКОГО ЦЕНТРА
 ХРАНЕНИЯ ЭЛЕКТРОННЫХ ИЗОБРАЖЕНИЙ 
ОБЪЕКТОВ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ
А.В. Шаповалов 
В 2000 г. Институт "Открытое общество" (ИОО) – Россия стал парт-нером программы Библиотеки Конгресса США "Встреча на границах". Цель совместной деятельности в программе – оказать финансовую и техническую помощь музеям, архивам, библиотекам Сибири и Дальнего Востока для научного описания и оцифровки коллекций с возможно-стью размещения их на веб-сайте БК США “Встреча на границах". Про-граммой "Культура" в 2000 и 2001 гг. было проведено 2 грантовых кон-курса "Освоение Сибири", соответственно в западно-сибирском и вос-точно-сибирском регионах, для поиска в библиотеках, архивах и музеях материалов по истории освоения Сибири и их научной обработки. В результате проведения конкурсов в 2000–2001 гг. было поддержано 32 инициативных проекта. Сейчас объявлен третий заключительный конкурс "Освоение Сибири и Дальнего Востока". 
По завершении конкурсов БК проводит экспертизу выполненных про-ектов и финансирует для части организаций дополнительные гранты, а также осуществляет оцифровку их коллекций силами Мобильной цифро-вой лаборатории, созданной на базе Новосибирского отделения ИОО. Цифровые копии передаются участникам программы, а также используют-ся для размещения на сайте БК и создаваемом в Новосибирске сервере. 
Сервер "Освоение Сибири. Информационные ресурсы" создается в рамках одноименного операционального проекта ИОО?Новосибирск. На нем предполагается разместить высококачественные цифровые ко-пии коллекций всех победителей грантовых конкурсов, снабженные комментариями и полнотекстовыми БД, а также дополнительные тек-стовые и иные материалы по истории освоения Сибири для использова-ния в просветительных и образовательных целях. 
В настоящее время практически завершена оцифровка коллекций и подготовка текстовых материалов по итогам конкурса в Западной Си-бири. В БД сервера находится более 20 отдельных коллекций из 9 орга-низаций, что составляет около 2000 единиц хранения и около 4000 фай-лов электронных изображений объектов культурного наследия. Одно-временно проводится работа по применению к имеющимся информаци-онным ресурсам европейских технологических стандартов для обеспе-чения возможности представления коллекций в сети Европейского культурного наследия, о чем ведутся переговоры.
В результате работ по проекту в Новосибирске сложился мощный ресурс, состоящий из значительного массива электронных изображений культурного наследия; профессиональной цифровой и компьютерной техники; программного обеспечения, методов и технологий, а также команда специалистов, обладающая опытом партнерских отношений с самыми разными организациями. 
Существует возможность создать на этой базе Сибирский центр хра-нения электронных изображений объектов культурного наследия. Такой центр мог бы:
? Объединить и стандартизировать существующие в музеях, архи-вах, других организациях электронные коллекции.
? Создать их резервные копии на CD и жестких носителях.
? Обеспечивать их трансляцию в Интернет и Европейские сети культурного наследия.
? Оказывать методическую и консультационную помощь владель-цам коллекций по различным аспектам новых технологий, международ-ных авторских прав, электронной торговле и пр.
? Способствовать привлечению внимания региональных властей, потенциальных доноров и партнеров к проблемам культурного наследия Сибири.
Однако создание подобного центра возможно только при условии, что в нем вообще существует необходимость и заинтересованные организа-ции, занимающиеся хранением и пропагандой культурного наследия, го-товы совместно решать вопросы, связанные с организацией подобного центра. Сегодня наиболее существенными вопросами являются: 
? расположение центра и его юридический статус;
? оперативное управление центром и персонал;
? правовые и экономические аспекты участия организаций в по-добном проекте;
? вопросы авторских прав на электронные изображения и БД;
? финансирование;
? взаимоотношения с региональными властями и донорами.
Эти и другие вопросы, естественно, не имеют однозначных и про-стых ответов, поэтому предлагается продолжить их обсуждение в ин-терактивном режиме с привлечением мнения широкого круга специа-листов и экспертов.

К ПРОЕКТУ СОЗДАНИЯ ЭЛЕКТРОННОЙ ВЕРСИИ 
МУЗЕЯ ФИЗИКИ 
ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
И.Н. Анохина, П.А. Назаров, В.Ф. Нявро
Одной из актуальных проблем, решаемых современным обществом, яв-ляется воспитание гуманизма и нравственности. П. Ланжевен писал: "Ни-что так не способствует общему развитию и формированию сознания, как знакомство с историей творческих усилий человечества в области науки, оживающих в жизнеописаниях великих ученых прошлого и в истории эво-люции идей". Решение названной проблемы невозможно без знания исто-рии развития науки, понимания единства и взаимосвязи науки и общества. Успехи естественных наук, в особенности физики, не только сделали чело-веческую жизнь более наполненной, но и оказали огромное влияние на современную картину мира. Они стали частью современной культуры и потому служат фундаментом современного высшего образования. 
Особое место в истории науки нашей страны занимает история станов-ления и развития науки в Сибири, оказавшей влияние на все сферы жизни этого региона. Эта история началась в 1888 г., когда был открыт первый за Уралом университет в Томске. Первым его ректором был физик, профессор Н.А. Гезехус, который не только сыграл большую роль в становлении уни-верситета и положил начало организации научных исследований, но и ока-зал влияние на культурную жизнь. Его идеалом было стремление "поднять человечество на возможно высший умственный и нравственный уровень". Гуманистические устремления первых профессоров-физиков проявились и в организации публичных лекций (Б.П. Вейнберг. "Что дала человечеству физика и что можно от нее ожидать"), и в стремлении обеспечить медиков новыми в то время методами исследования (рентгеновские), и в борьбе за возможность дать женщинам высшее образование. 
Развитие науки в Сибири – это преодоление трудностей, связанных с удаленностью научных центров, недостатком оборудования, войнами, революциями и эпидемиями. Преодоление этих трудностей – великий пример самоотверженности, духовности, преданности науке. Отсюда тот неподдельный и пристальный интерес со стороны самых различных слоев общества к истории науки в Сибири.
В настоящее время исследований в области истории науки недоста-точно, ведутся они разобщенно на базе различных музеев, практически отсутствуют семинары, конференции. В Томском государственном уни-верситете в 1980-х г. был открыт музей истории физики, отражающий историю становления и развития физической науки в Томском госуни-верситете. Открытию музея предшествовал длительный период сбора экспонатов. В настоящее время в музее хранятся уникальные приборы, такие как телефоны Белла и Голубицкого, рентгеновская установка, при-обретенная профессором физики Ф.Я. Капустиным в 1896 г., т.е. через год после открытия рентгеновских лучей, один из первых радиоприемни-ков А.С. Попова, один из первых механических телевизоров и много дру-гих приборов, тысячи фотографий, книги, статьи, монографии. 
Сегодняшней задачей является максимальное использование накоплен-ных ресурсов для научных исследований по следующим направлениям:
? исследование становления и развития томских научных школ и направлений;
? изучение развития академической науки в Томске, научно-исторический анализ результатов работы научных школ и оценка вклада томских ученых в мировую науку и культуру;
? изучение человеческого фактора на примере жизни и деятельно-сти ученых;
? использование Интернет в обеспечении доступа ученых, студен-тов, школьников к имеющимся историческим материалам. 
Перечисленные проблемы являются актуальными для всей российской науки. Однако в настоящее время их решение затруднено в связи с отсутст-вием необходимых коллективов специалистов, недостатком доступных для работы материалов и документов, трудностями быстрого обмена информа-цией. Для решения всех этих проблем потребуется много времени и сил, однако уже частичное их решение является весьма актуальным и безуслов-но будет способствовать выяснению основных особенностей развития нау-ки в Сибири, условий и факторов, этому способствующих. 
С этой целью в Томском госуниверситете был разработан проект создания электронной версии музея истории физики ТГУ. Для выпол-нения проекта необходимо решение следующих задач:
? каталогизация экспонатов музея;
? создание электронной базы данных музейных экспонатов;
? разработка электронных учебников по коллекциям музея;
Поставленные задачи будут решаться путем:
? привлечения ученых и профессоров ТГУ;
? привлечения специалистов-историков и специалистов по музей-ному делу;
? использования современных информационных технологий для создания электронной базы данных;
Основными результатами проекта будут: 
? каталог имеющихся в музее приборов;
? каталог фотодокументов;
? каталог архивных документов;
? электронная база данных экспонатов музея;
? создание постоянно действующей общедоступной экспозиции музея истории физики ТГУ;
? создание электронных материалов для использования в учебном процессе.
Для осуществления проекта необходимо выполнение следующих мероприятий: 
Первый этап. Создание электронного каталога музейных экспо-натов.
Основные мероприятия по выполнению этого этапа:
1. Создание каталога исторических документов, хранящихся в музее.
2. Написание исторических справок к приборам и составление ката-лога приборов, имеющихся в музее.
3. Создание тематических фотоальбомов и их электронных версий. 
Второй этап. Создание электронной базы данных.
1. Создание электронных версий экспонатов музея (оцифровка и сканирование печатных материалов и фотодокументов).
2. Создание базы данных музейных экспонатов.
3. Работа по наполнению базы данных.
Третий этап. Создание электронных материалов для учебного процесса и ознакомления с историей науки учащейся молодежи. 
1. Сбор и обработка материалов по истории физики Томского госу-дарственного университета. 
2. Работа по созданию учебного пособия по истории физики Сибири. 
3. Проведение телеконференции с вузами Сибири и Дальнего Восто-ка по истории физики. 
Данный проект будет являться основой для проведения широких ис-следований в области истории науки в Сибири на базе имеющихся в Томске музеев и архивов. 
 

ОПЫТ СОЗДАНИЯ 
ЭЛЕКТРОННОГО МУЗЕЙНОГО ПРОДУКТА. 
КАТАЛОГ ТАТАРСКОЙ КОЛЛЕКЦИИ ТОКМ
Г.В. Грошева, Е.Д. Кижнер, И.М. Кац 
Ситуация в музейном деле заставляет музейное сообщество задумы-ваться над конкретным результатом своей производственной деятельно-сти. От этого зависят сами перспективы выживания и развития музеев. 
Одной из разновидностей такого результата являются различные про-дукты, представляющие во множестве форм ресурсы музейных фондов. 
Сюда относятся выставки, экспозиции, разнообразные издательские продукты. В последнее время активно обсуждаются перспективы созда-ния музейных информационных продуктов в электронном виде. 
Это не случайно. Общие требования к музейному продукту предпо-лагают: 
? Полноту и достоверность предоставляемой информации.
? Возможность передавать информацию широкой аудитории, в том числе и удаленным группам потребителей.
? Адаптацию предлагаемой информации к потребностям конкрет-ных целевых групп, различаемых по множеству признаков.
? Пользовательское удобство формы, в которой информация пре-доставляется потребителю.
Электронная форма позволяет добиться соответствия вышеперечис-ленным требованиям. В итоге может произойти расширение аудитории, работающей с тем или иным продуктом. 
Электронный каталог также имеет свои преимущества перед тради-ционной картотекой. Назовем некоторые из них: 
? Мобильность каталогизированных ресурсов. По сути дела, элек-тронный каталог перестает быть продуктом для внутримузейного упот-ребления, поскольку появляется возможность для его передачи удален-ным группам потребителей в виде Web-ресурса или на CD. 
? Быстрый поиск необходимых сведений внутри каталога.
? Ассоциативный принцип организации информации, обеспечи-вающий быстрый переход от одного описания к другому и тем самым позволяющий эффективно работать с тем набором описаний, который необходим пользователю.
? Возможность "погружать" предмет в контекст среды его бытова-ния. Так, каталог этнографической коллекции позволяет поместить опи-сание и изображение предмета в контекст специально подобранных цветов, имеющих отношение к национально-культурной символике, сопроводить их национальным орнаментом, национальной музыкой и т.д. Такой каталог не только предоставляет сведения об отдельных предметах, но и демонстрирует связь предмета с неким целостным об-разом данной культуры.
? Возможность использования мультимедиа-технологий при работе с каталогом, что позволяет организовывать одновременную работу большой аудитории с данным каталогом. 
? Возможность дифференциации целей использования каталогизи-рованной информации – она может использоваться в исследователь-ских, образовательных, просветительских, развлекательных целях.
? Наконец, многие исследователи отмечают возможность более на-дежного хранения каталогизированной информации и большее удобство для внесения различных уточнений в описания1.
Электронный каталог татарской коллекции ТОКМ создан на основе описаний в процессе работы по гранту Института "Открытое общество" (Фонд Сороса, Россия), полученному на каталогизацию музейных мате-риалов по истории Сибири в рамках конкурса ИОО "Освоение Сибири". В качестве исходных материалов использовались описания татарской коллекции ТОКМ, составленные и отредактированные З.С. Камалет-диновой. 
Первоначально была создана Word-версия электронного каталога, на основе которой создавалась html-версия. Процесс работы над ней имел следующие этапы: 
? Создание общей концепции электронного каталога, проектирова-ние его основных элементов и структуры (сама структура каталогизиро-ванных материалов проста и не предусматривает классификации. Это объясняется небольшим размером (69 ед. хр.) коллекции и ее большой семантической разнородностью). 
? Редактирование описаний – создание недостающих атрибуций, коррекция уже имеющихся описаний, уточнение татарских названий предметов и определение их как можно более точной русской трансли-терации. 
? Проектирование дизайна – подбор цветовых тонов, близких к та-тарским национальным (были просмотрены татарские музейные материа-лы, сайты татарских национальных организаций, иллюстрации татарских изданий) для создания html-страниц, поиск и подбор национальной мело-дии для музыкальной заставки титульной страницы каталога, отбор эле-ментов орнамента для обрамления страниц с описаниями.
? Компьютерные работы – перевод первоначальной версии из фор-мата Word в гипертекст (html-документы). На каждый предмет созда-вался один документ с описанием и изображением, иногда – со ссылка-ми на другие документы, в которых содержится информация о схожих предметах. Все документы объединяются единым содержанием. 
Изображения для каталога создавались путем фотографирования предметов коллекции профессиональной фотокамерой. Созданные фо-тоизображения затем оцифровывались и обрабатывались с использова-нием программ обработки графики. Впоследствии были сформированы html-документы, содержащие увеличенные изображения предметов. Эти документы сопровождают основные страницы с описанием и изображе-нием и позволяют осуществлять просмотр изображений в увеличенном виде (например, в случаях, когда необходим просмотр мелких деталей предмета). 
Описание предмета содержит сведения: 
? о названии предмета по-русски;
? номере ТОКМ;
? русской транслитерации татарского названия предмета;
? основных особенностях внешнего вида предмета;
? состоянии его сохранности;
? функциональном назначении предмета (в случае серьезных по-вреждений предмета или утраты его деталей);
? времени и месте сбора при наличии сведений о лице – источнике поступления предмета в фонды ТОКМ.
В html-версии отсутствуют именные и предметные указатели. Их функцию выполняет меню гипертекстового поиска, которое позволяет найти информацию о нужном предмете простым кликом на ссылку с его названием. Каждая ссылка, кроме названия предмета и номера ТОКМ, сопровождается иконкой – изображением предмета, в результате чего процесс поиска делается интуитивно понятным. Предусмотрен также и поиск информации по ключевому слову или группе слов. В Word-версии автоматический поиск не предусмотрен, поэтому она содержит предметный и именной указатели в виде таблицы с соответствиями на-звания предмета, номера ТОКМ и имени файла, его содержащего. 
Подобный каталог может использоваться традиционным образом – для работы с татарской коллекцией внутри музея, поиска нужных пред-метов для исследования, публикации и т.д. Однако общие возможности его использования гораздо шире. Каталог может тиражироваться на CD для исследователей, по разным причинам не имеющим доступа в стены ТОКМ. Для этой же цели он может размещаться, как Web-ресурс, в Ин-тернете. Как учебное пособие он может использоваться в студенческой аудитории при изучении истории, этнологии, культурологических дис-циплин. Наконец, он может использоваться в процессе культурно-образовательной работы в музее – на лекциях, интерактивных меро-приятиях и т.д. Особенно важно то, что этот, казалось бы, сугубо науч-ный "серьезный" продукт может использоваться при просветительской работе в детской аудитории, причем создавая атмосферу развлечения. Дети получают возможность знакомиться с культурой другого этноса играя – ходить по гипертексту, рассматривать красивые вещи – и без внешнего давления привыкать к положительному образу "чужого". 
Кроме того, информация, каталогизированная в такой форме, может использоваться и частичным (не в составе каталога) образом. Каталог легко позволяет находить сведения и изображения для подготовки ил-люстраций, создания Интернет-сайтов, в других издательских и дизай-нерских целях. 

1 Мироненко Н.А. Электронный каталог музейных фондов: к вопросу о преимуществах и перспективах использования // Музей и город: Тез. III Межрегион. науч.-практ. конф. Северск, 2001. С. 177–180.
 СПИСОК АВТОРОВ

Анкудинова Ирина Степановна, реставратор сектора консервации книги отдела редких книг  Научной библиотеки Томского государст-венного университета, г. Томск
Анохина Ида Николаевна, канд. физ.-мат. наук, доц. физического фа-культета Томского государственного университета, г. Томск  
Байкова Олеся Геннадьевна, аспирант Института истории Сибирско-го отделения Российской академии наук, г. Новосибирск 
Бардина Прасковья Елизвовна, канд. ист. наук, с.н.с.  Музея г. Се-верска, г. Северск, Томская область
Бахтина Ольга Николаевна, д-р. филол. наук, доц. Томского госу-дарственного университета, г. Томск
Белянская Марина Христофоровна, канд. ист. наук, с.н.с. Россий-ского государственного музея Арктики и Антарктики, г. Санкт-Петербург
Березовская Светлана Владимировна, с. н. с. Музея г. Северска, г. Северск, Томская область
Бледнова Наталья Сергеевна, зав. отделом новых технологий Кеме-ровского музея изобразительных искусств, г. Кемерово
Блинова Елена Константиновна, ст.  преподаватель кафедры искус-ствоведения и методики преподавания изобразительного искусства Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена, г. Санкт-Петербург
Бударин Владимир Николаевич, зав. военно-историческим музеем – филиалом Томского областного краеведческого музея, г. Томск
Бурлыкина Майя Ивановна, д-р. культурологии, проф., зав. Музеем истории просвещения Коми края Сыктывкарского государственного университета, г. Сыктывкар
Бухарова Евгения Васильевна, зам. директора Музея природы Буря-тии по научной работе, заслуженный работник культуры, г. Улан-Удэ
Вибе Петр Петрович, канд. ист. наук., директор Омского государст-венного историко-краеведческого музея, г. Омск
Воробьев Александр Егорович, д-р техн. наук, проф., сотрудник Го-сударственного геологического музея им. В.И. Вернадского, г. Москва
Воронкевич Алексей Владимирович, инженер Сибирского палео-нтологического центра Томского государственного университета, г. Томск
Гаврило Мария Владиславовна, с.н.с. Российского государственного музея Арктики и Антарктики, г. Санкт-Петербург
Галкина Татьяна Васильевна, канд. ист. наук, директор Музея Том-ского государственного педагогического университета, г. Томск
Гашков Сергей Иванович, зав. отделом экспозиции Зоологического музея Томского государственного университета, г. Томск
Грошева Галина Васильевна, аспирант Томского государственного педагогического университета, г. Томск
Данченко Евгений Михайлович, канд. ист. наук, доц. Омского госу-дарственного педагогического университета, г. Омск
Джанянц Ася Владимировна, канд. техн. наук, сотрудник Государст-венного геологического музея им. В.И. Вернадского г. Москва
Добрынина Наталья Порфирьевна, зав. сектором реставрации Том-ского областного краеведческого музея, г. Томск   
 Еникеева Гузель Хамзовна, главный хранитель фондов Националь-ного музея Республики Татарстан, г. Казань
Ермолаева Надежда Петровна, инженер Минералогического музея Томского политехнического университета, г. Томск
Есипова Валерия Анатольевна, канд. ист. наук, зав. сектором хране-ния и изучения фонда отдела редких книг Научной библиотеки Том-ского государственного университета, г. Томск
Загоскин Денис Владимирович, канд. ист. наук, зам. директора Том-ского областного краеведческого музея по научной работе, г. Томск
Зоркальцева Светлана Ивановна, зав. отделом истории Томского областного краеведческого музея, г. Томск
 Зырянова Луиза Алексеевна, ст. преподаватель геолого-географического факультета Томского государственного университета, г. Томск
Камалетдинова Зульфия Салихзяновна,  канд. филол. наук, зав. ла-бораторией языков народов Сибири Томского государственного педа-гогического университета, г. Томск
Кац Илья Маркович, студент Томского политехнического универси-тета, г. Томск
Кижнер Елизавета Давидовна, программист Томского областного краеведческого музея, г. Томск
Коверко Наталья Аркадьевна, зав. отделом научно-просветительской работы и музейной педагогики Музея г. Северска, г. Северск, Томская область
Колосова Галина Иосифовна, зав. отделом редких книг Научной библиотеки Томского государственного университета, заслуженный работник культуры, г. Томск
Коноваленко Сергей Иванович. канд. геолого-минералогич. наук, доц. геолого-географического факультета Томского государственного университета, г. Томск
Конусова Ольга Борисовна, ст.  преподаватель биолого-почвенного факультета Томского государственного университета, г. Томск
Корусенко Михаил Андреевич, канд. ист. наук, докторант кафедры этнографии и музееведения Омского государственного университета, г. Омск
Кошурникова Александра Юрьевна, специалист Комитета по куль-туре и кино администрации Нижневартовского района Ханты-Мансийского автономного округа, г. Нижневартовск
Крылов Валерий Михайлович, канд. ист. наук, начальник Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, г. Санкт-Петербург
Кулемзин Владислав Михайлович, д-р ист. наук, проф. кафедры ар-хеологии и исторического краеведения Томского государственного университета, г. Томск
Курманбаева Шырын Асылхановна,  канд. ист. наук, доц., директор Семипалатинского юридического института, г. Семипалатинск 
Лагутина Елена Егоровна, реставратор сектора консервации книги отдела редких книг  Научной библиотеки Томского государственного университета, г. Томск
Лещинский Сергей Владимирович, канд. геолого-минералогич. на-ук, доц.  геолого-географического факультета Томского государствен-ного университета, г. Томск  
Луковенко Владимир Павлович, ст. преподаватель кафедры фило-софии Семипалатинского университета, г. Семипалатинск
Манернова Ольга Владимировна, зав. сектором консервации книги отдела редких книг  Научной библиотеки Томского государственного университета, г. Томск
Мартынова Людмила Степановна, главный хранитель Омского го-сударственного историко-краеведческого  музея, г. Омск
Мартынова Татьяна Евгеньевна, зав. Минералогическим музеем Томского политехнического университета, г. Томск
Матющенко Ольга Ивановна, с.н.с. Томского областного краеведче-ского музея, г. Томск
Муравская Валентина Александровна, зав. литературным отделом Томского областного краеведческого музея, г. Томск
Муравьева Лидия Васильевна, канд. ист. наук., преподаватель исто-рии средней школы № 10, г. Томск
Назаренко Татьяна Юрьевна, канд. ист. наук., зав. отделом истории Музея г. Северска, г. Северск, Томская область
 Назаров Павел Анатольевич, ст. преподаватель физического фа-культета Томского государственного университета, г. Томск
Назарцева Татьяна Михайловна, зам. директора Омского государст-венного историко-краеведческого музея по научной работе, заслужен-ный работник культуры, г. Омск
Николаев Геннадий Валентинович, - с.н.с. Асиновского краеведче-ского музея -  филиала Томского областного краеведческого музея,  г. Асино, Томская область
Нявро Вера Федоровна, канд. физ.-мат. наук, доцент физического фа-культета Томского государственного университета, г. Томск  
Овчинникова Лилия Ивановна, с. н. с. Томского областного худо-жественного музея, г. Томск
Отмахов Илья Иванович, канд. техн. наук,  Совет ветеранов войны и труда,  г. Томск
Первых Сергей Юрьевич, зам. директора Омского государственного историко-краеведческого музея по работе с  музеями области и экспе-диционной деятельности, г. Омск.
Приль Людмила Николаевна, канд. ист. наук., с.н.с. Томского обла-стного краеведческого музея, г. Томск
Подобина Вера Михайловна, д-р. геолого-минералогич. наук, проф., зав. кафедрой палеонтологии и исторической геологии Томского госу-дарственного университета, г. Томск
Пономарев Андрей Александрович, с.н.с. отдела информатизации Томского областного краеведческого музея, аспирант Томского уни-верситета систем управления и радиоэлектроники, г. Томск
Пороховниченко Любовь Георгиевна, зав. Палеонтологическим му-зеем Томского государственного университета, г. Томск
Пьянова Ольга Анатольевна – зав. экспозиционно-выставочным от-делом Омского государственного историко-краеведческого музея, ас-пирант Омского государственного педагогического университета, г. Омск
Романова Лариса Степановна, канд. архитектуры, доцент Томского государственного архитектурно-строительного университета, г. Томск
Рындина Ольга Михайловна, д-р ист. наук, проф. кафедры музееве-дения Томского государственного университета, ведущий научный со-трудник Проблемной научно-исследовательской лаборатории истории, археологии и этнографии Сибири ТГУ, г. Томск
Салазкин Михаил Геннадьевич, инженер отдела экологии и рацио-нального природопользования Государственного геологического музея им. В.И. Вернадского,  г. Москва
Сальникова Ирина Владимировна, зам. директора Новосибирского государственного краеведческого музея по информатизации и связям с музеями, г. Новосибирск
Свиридовская Ольга Николаевна, ведущий специалист управления по культуре и искусству администрации Омской области, г. Омск
Сенюкова Наталья Львовна, зам.  директора Томского областного краеведческого музея по экспозиционной и образовательной работе, г. Томск
Скрипкина Любовь Ивановна, зав. научно- методическим отделом Государственного исторического музея, ученый секретарь Научного совета краеведческих и исторических музеев при Министерстве куль-туры Российской Федерации, г. Москва
Скрипко Ориента Константиновна, инженер Минералогического музея Томского политехнического университета, г. Томск
 Сотириади Георгий Николаевич, канд. физ.-мат. наук, доц.  физиче-ского факультета Томского государственного университета, г. Томск  
Сотникова Светлана Ивановна., д-р ист. наук, проф., зав. кафедрой музееведения Российского государственного гуманитарного универси-тета, г. Москва
Спивак Надежда Владимировна, с.н.с. Новокузнецкого художест-венного музея, г. Новокузнецк
Степанова Людмила Васильевна, директор Государственного музея природы и человека Ханты-Мансийского автономного округа, г. Сур-гут
Томилов Николай Аркадьевич, д-р ист. наук., проф, зав. кафедрой этнографии и музееведения Омского государственного университета, директор филиала Объединенного института истории, филологии и философии Российской академии наук, г. Омск
Томилова Валентина Александровна, с.н.с. Сибирского филиала Российского института культурологии, ответственный секретарь ре-дакционной коллегии журнала "Культурологические исследования в Сибири", г. Омск
Туминская Ольга Анатольевна, с.н.с. Государственного Русского музея, г. Санкт-Петербург
Тучкова Наталья Анатольевна, канд. ист. наук, с.н.с. Томского обла-стного краеведческого музея, доц. Томского государственного педаго-гического университета, г. Томск
Успенская Светлана Васильевна, главный хранитель фондов Воен-но-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, г. Санкт-Петербург
Файнгерц Алексей Валерьевич, м. н. с. Палеонтологического музея Томского государственного университета, г. Томск
Федосеева Наталья Анатольевна – зав.  Детским музейным центром Омского государственного историко-краеведческого музея, г. Омск
Ходонова Галина Александровна, главный хранитель Музея г. Се-верска, г. Северск, Томская область. 
Хусаева Раиса Дашиновна, с. н. с. Музея природы Бурятии, г. Улан-Удэ
Чернов Константин Анатольевич, н. с. Томского областного крае-ведческого музея, г. Томск
 Шаповалов Андрей Валерьевич, канд.  ист. наук., координатор кон-курса «Освоение Сибири» Института «Открытое Общество» (Фонд Сороса), г. Новосибирск
Шедогоева Людмила Владимировна, с. н. с. Музея природы Буря-тии, г. Улан-Удэ
Шелегина Ольга Николаевна, канд. ист. наук, с. н. с. Музея истории Сибирского отделения Российской академии наук, г. Новосибирск
Шпанский Андрей Валерьевич, канд. геолого-минералогич. наук, доц. геолого-географического факультета Томского государственного университета, г. Томск